DestinyTeam

Я ждал, все больше раздражаясь из-за того, что Эдмон ходит вокруг да около.

Возможно, он заметил, потому что поспешил дальше. “Почти все, кто видел запись, были убиты”.

“Тогда откуда кому то знать, что на ней было?”

“Потому что один из Инстиллеров, ответственных за проверку, сбежал до того, как Драгот пронюхал обо всем этом”, – сказал Эдмон. Его брови приподнялись, и он многозначительно посмотрел на меня.

“Предполагают ли эти слухи о том, что содержится на этой записи?”

Ответная улыбка Эдмона странно выделялась на его расплывчатом лице. “Только то, что она доказывает, что Верховный Владыка ушел навсегда”.

Мой разум лихорадочно работал, пока я на лету перекраивал свои планы. Этот гамбит уже был безрассудным, но если Тэгрин Келум действительно был недоступен даже для Косы, и были доказательства того, что Агрона мертв или схвачен...

Оно того стоит.

Я увел Эдмона с улицы и обогнул заднюю часть закрытого магазина почестей. Когда я направил поток маны в замок, дверь открылась изнутри. У меня было всего мгновение, чтобы разглядеть человека в черно-малиновых пластинчатых доспехах. Один короткий ониксовый рог торчал из нечесаных волос над ярко-красным глазом, в то время как с другой стороны, где глаз был мутно-коричневым, рога видно не было.

Внезапно его кулак обхватил мою рубашку спереди, и я полетел вперед. У меня было как раз достаточно времени, чтобы защитить себя с помощью маны, прежде чем я разбил витрину магазина и растянулся на другой стороне улицы.

Наклонившись вперед, я с глухим стуком ударился лбом о шероховатую поверхность стола. “Я пойду сам”, – проворчал я, слова были наполовину заглушены деревом. “Рога Вритры, мы здесь в полнейшей темноте”.

“Это ужасная идея”, – как ни в чем не бывало ответил Даррин. Остальные быстро поддержали это мнение. “Мы не знаем, насколько близко к Тэгрину Келуму удалось подобраться вашим людям, прежде чем исчезнуть”.

Я во второй раз ударился ноющим черепом о стол. “Вскоре мы узнаем больше, тогда я и уйду. В связи с отсутствием связи с Дикатеном разведка в Тэгрине Келуме может оказаться единственным способом узнать наверняка”. Я сел прямо, и мир пьяно закачался, что было невероятно иронично, учитывая, что я сам был трезв как стеклышко.

Оглядевшись по сторонам, я увидел около пятнадцати человек, собравшихся в кабинете на втором этаже величественного таунхауса, окна которого выходили на главную улицу Каргидана. Некоторые делали вид, что заняты, и внешне не обращали внимания на мой разговор с Даррином, но все их уши были удобно повернуты в нашу сторону. Большинство из них не утруждали себя тем, чтобы скрывать свое внимание, с нервным нетерпением ожидая, когда их так или иначе привлекут к делу.

Ни один из них не выглядел особенно воодушевленным идеей, что я, прихрамывая, отправлюсь в горы Клык Василиска, чтобы выяснить, почему наши люди продолжают исчезать вокруг крепости Тэгрин Келум, не оставляя за собой ни малейшего кровавого следа.

“Что? Ты думаешь, я не справлюсь?” Я зарычал, встречаясь глазами с двумя из них, а затем с мрачным удовлетворением ухмыляясь, когда они падали или отворачивались. Все, кроме Даррина. Я отмахнулся от него, потянулся к фляжке на поясе, резко остановился, а затем постучал костяшками пальцев по дереву передо мной. “Иди домой, Даррин. Тебе здесь нечего делать, и твоей кучке сирот будет тебя не хватать”.

Город Эверберн казался маленьким на фоне раскинувшихся предгорий, которые неуклонно поднимались к подножию горы Геолус. Хотя я больше не мог видеть маленький сад, который мы только что покинули, но мог чувствовать сигнатуру маны Тессии даже среди тысяч более мощных аур. ‘Будь осторожен, Артур’, – повторила Сильви, когда я покидал это место, летя рядом с Кезессом.

Сам Кезесс ничего не сказал. Я уже сталкивался с его молчаливым обращением раньше и уже показал ему, что не буду просто сидеть и ждать его внимания, как один из его слуг. Он может заставить Виндсома ждать часами или даже днями, если другой асура его расстроит, но я не был ни одним из его слуг, ни членом его клана, ни даже асурой. Я не был ему предан.

Благодаря частичной активации Королевского Гамбита я смог лучше продумать потенциальные результаты нашего разговора. Я не мог видеть будущее, но мог читать небольшие движения его тела – подергивания на его лице и сигнатуру его маны — а также извлекать информацию из всего, что я знал о Кезессе, как из наших предыдущих взаимодействий, так и из того, что я узнал в краеугольном камне, одновременно и с большей скоростью, чем в противном случае, я был бы способен .

И все же это волшебное усиление моих когнитивных способностей также помогло осознать, насколько опасным было мое нынешнее положение. Моя семья, Тессия и Сильви были во власти Кезесса, и использовать их как рычаг давления на меня было вполне в его духе. Я преподнес ему его злейшего врага и угрозу на блюдечке с голубой каемочкой, ему даже пальцем не пришлось пошевелить, он просто пришел забрать бесчувственное тело Агроны. Однако самым опасным было то, что я теперь знал. Цикл манипуляций и геноцида, который драконы учинили против моего мира, продолжался еще до того, как асуры покинули его, и, учитывая его долгую жизнь, казалось весьма вероятным, что сам Кезесс был ответственен за уничтожение не только одной цивилизации. “Какого прогресса вы достигли с Агроной?” – спросил я, чтобы нарушить его каменное молчание.

Когда на Эфеоте взошло солнце, я присоединился к множеству драконов, собравшихся медитировать вокруг фонтана, давшего название Эверберну. Первые пару дней я глазел на драконов, очарованный их разнообразием. Пребывание в этом городе заставило меня осознать, как мало из мира асур я видел. Однако теперь, когда руна Королевского Гамбита была активна, я обращал внимание на окружающее лишь частью своего сознания, и это было сделано скорее для обеспечения моей безопасности, чем для того, чтобы глазеть на асур.Большая часть моих сознательных усилий была направлена к фонтану. Внутри круга из камней шириной в тридцать футов находился эфир, настолько густой, что он скапливался, словно вода, поднимающаяся из глубокого колодца. По словам местных жителей, колодец фактически пробил границы мира, позволив эфиру просачиваться внутрь из-за пределов Эфеота, эфирного царства. Входить в фонтан Эверберн было кощунством, но это не помешало мне проверить, основана ли мифология на фактах.Из пузырящейся псевдожидкости, подобно гейзерам, поднимались тонкие струи фиолетового огня. Они поднимались более чем на десять футов в высоту, затем затухали, пока не достигали всего пары футов, затем поднимались снова. Волны имели сложную структуру в сочетании с необычным гейзером в центре пылающего эфирного фонтана, который регулярно бил на высоту до двадцати или более футов над нашими головами. Каждая вспышка сопровождалась излиянием эфира, и именно под этим излиянием драконы собирались для медитации.Драконы не могли поглощать эфир так, как это мог я, но, тем не менее, они использовали интенсивное накопление атмосферной энергии для медитации над своими искусствами вивума, эвума и пространства. Плотность в фонтане Эверберн значительно облегчила такую практику, также как это было во время процесса наполнения моего трехслойного ядра после его истощения до состояния обратной реакции.“Как я вижу, ты снова вернулся, человек”.Я взглянул на говорившую, женщину с розовыми волосами, которая, будь она человеком, выглядела бы женщиной средних лет. Блестящие чешуйки, немного более светлые, чем ее светлая кожа, окружали ее глаза и спускались по щекам даже в ее гуманоидной форме. Я видел ее у фонтана каждое утро, но раньше она со мной не разговаривала.Я опустился на колени в нескольких футах от кольца камней, прежде чем обратиться к ней. “Моя собственная медитация должна быть завершена этим утром, после чего я больше не буду беспокоить ваш город”. Я умолчал о том, что все еще был здесь только потому, что Кезесс еще не счел нужным забрать меня. Майр сказала только, что я должен отдохнуть и восстановить силы, и что, когда я буду готов, ее муж встретится со мной.Мои глаза закрылись, и я потянулся к эфиру, втягивая его в свое ядро. Это ощущение принесло омолаживающую энергию и бодрящее пробуждение.Мозолистые ступни прошаркали по тротуарной плитке, и рядом со мной возникло могущественное присутствие. “То, что ты поглощаешь здесь эфир стало источником большого внимания среди нас. Есть те, кто считает это кощунством”.Основная ветвь моих мыслей была обращена внутрь, сосредоточившись на поглощении и очищении эфира. Тем не менее, даже используя всего несколько потоков Королевского Гамбита, я смог проявить достаточно внимания к асуре, чтобы расслышать вопрос в ее словах. “Вы хотите понять, каково это для меня”.“Да, я бы хотела этого”, – сказала она с намеком на улыбку в голосе. “Мы не можем судить о ваших действиях, если не понимаем их, а ваша магия – это разновидность магии, которую даже старейшие из нас никогда ранее не видели”.Что-то в ее любопытстве бросилось мне в глаза. “Ты не боишься рассердить своего Владыку, задавая подобные вопросы?”“Я не задавала вопросов”, – ответила она. Ткань скользнула по коже, когда она пожала плечами. “Мы просто разговариваем, ищем золотую середину. Делимся только тем, что считаем нужным”.Я обдумал ее слова. Отвлекшись, основное направление моего внимания переключилось на нее, и я открыл глаза, обнаружив, что ее сверкающий серебристый взгляд внимательно изучает меня. “Кто ты такая?”В уголках ее глаз появились веселые морщинки. “Вот уже несколько дней ты отдыхаешь в моей деревне, пополняешь свои силы из моего источника, и все же не знаешь меня? Я была бы оскорблена, если бы не знала, что ты был намеренно изолирован от этой информации. У леди Индрат, без сомнения, были на это свои причины, но она также не запрещала мне разговаривать с тобой. Меня зовут Преа из клана Интира, и Эверберн находится в моем владении”.Я склонился в легком поклоне. “Леди Интира. Простите меня, я не знал, что разговариваю с кем-то столь благородным”.Она слегка фыркнула и повернулась, чтобы посмотреть на фонтан, фиолетовое пламя отражалось на поверхности ее серебристых глаз. “Возможно, когда-то, когда клан Интира был сестрой клана Индрат, мои предки настояли бы на признании звания благородного пэра*, но прошло много времени с тех пор, как любой дракон, не принадлежащий к клану Индрат, считался благородным”.[Прим. ред. Пэр - Звание представителей высшего слоя дворянства в Англии и (до революции 1848 г.) во Франции, а также лицо, носящее это звание.]Она говорила без горечи. На самом деле, больше всего на свете я почувствовал гордость в наклоне ее подбородка и интонации голоса. “Моя роль леди Эверберн требует не того, чтобы я была благородной, а того, чтобы я говорила от имени своего народа и обеспечивала его дальнейшее благополучие. В данный момент я занимаюсь изучением твоего взаимодействия с эфиром. И ты предположил, что я хочу понять, каково это – поглощать наш эфир, и я признаюсь, что это действительно так”.Ее заявление было оставлено открытым, приглашая меня продолжить разговор до того момента, как ее личность была раскрыта. “Это не сильно отличается от того, что чувствуете вы, используя ману. Или, по крайней мере, каково человеку использовать ману”.“А как же внутреннее предназначение эфира?” – спросила она, слегка наклонившись ко мне. “Разве ты не чувствуешь притяжения намерения эфира?”Я задумался, задаваясь вопросом, много ли дракон понимает об истинной природе эфира, если вообще что-нибудь понимает, как я узнал в краеугольном камне. “Леди Майр подробно объяснила, как драконы справляются с этим. Я не испытываю того же самого”.“Странно”, – сказала она. Ее пальцы прошлись по промежутку между двумя камнями мостовой, и ее глаза потеряли фокус, когда она посмотрела вдаль. “И это, конечно, причина, по которой лорд Индрат был так заинтересован в твоем мире. Он стремится к истинному пониманию твоих способностей”. Она перевела взгляд на меня, и ее брови слегка нахмурились. “В наших старейших легендах говорится о драконах, которые могли делать то, что ты описываешь. Не... поглощать эфир, а пользоваться им так же легко, как маной”.“Это были те асуры, которые перенесли Эфеот сюда из моего мира”, – сказал я. “Что-то не так?” – внезапно спросила Преа. Она отстранилась и смотрела на меня так, словно я был опасным зверем.Я понял, что хмурюсь. Я думал о событиях, которые заставили эфир отступить от драконов, уменьшив их способность свободно владеть им. Я попытался смягчить выражение лица. “Я... прошу прощения. Я все еще восстанавливаюсь после тяжелого испытания. Иногда... мои мысли блуждают”.Преа откашлялась и откинула с лица прядь розовых волос.“Ну... да. Конечно. Я оставлю тебя наедине со своими размышлениями. Возможно, мы сможем поговорить снова. Когда ты почувствуешь себя лучше”.Я только кивнул в знак признательности, прежде чем вернуться к фонтану. Мои глаза снова закрылись, и я снова сосредоточился на поглощении эфира. Я почувствовал, как Леди клана Интира отдаляется.В течение часа мое ядро было наполнено. Что-то вроде похмелья оставалось из-за глубины обратной реакции, но я был уверен, что и оно со временем пройдет. Самым приятным было то, что зуд в моем раненом ядре не возвращался. Шрам от нападения Сесилии зажил.Когда я шел по широким улицам Эверберна к поместью, где мы жили последние несколько дней, взгляды каждого асуры, мимо которого я проходил, провожали меня. Я поймал себя на том, что изучаю их сигнатуры маны, сравниваю одну с другой, а затем с Тессией, чья подпись оставалась на грани моего восприятия.Асуры, конечно, были могущественны, но большинство из них были гораздо слабее, чем Кезесс, или Алдир, или даже Виндсом. Драконы, защищавшие Дикатен – Ваджракор, Харон и их солдаты – также были довольно сильны по сравнению со среднестатистическим драконом, занимавшимся своими повседневными делами в Эверберне. Эти асуры – фермеры, торговцы и горничные. Когда-то я предполагал, что каждый асура был таким же могущественным, как Виндсом, и хотя теперь я знал, что это не так, все равно было интересно посмотреть на асур, которые были лишь немного могущественнее мага белого ядра.‘Это показывает их бедственное положение в другой перспективе, не так ли?’ – спросила Сильви, и ее голос, как прохладный ветерок, пронесся в моей голове. Ее мысли были сосредоточены на разговоре, который она вела с горсткой других драконов по другую сторону Эверберна.‘Как и алакрийцы, они – народ, зависящий от милости своего Владыки’, – ответил я, проходя мимо молодого дракона, которому, по человеческим меркам, было не более двенадцати-тринадцати лет. Ее янтарные глаза рывками перебегали с меня на землю у ее ног, когда она безуспешно пыталась не пялиться. Я поднял руку, чтобы помахать, но она только поспешила прочь.‘Что ты думаешь о леди Интире?’‘Не уверен’, – признался я. ‘Но она кажется заботливой. Любопытной. Не особенно любит твоего дедушку. Почему?’‘Мне просто интересно, что она сказала. Что ее клан был как бы сестрой Индратам. Странно, что Майр познакомила меня с другими драконами, но не с ней’.Я ломал голову над этим, размышляя об одной меньшей ветви моих мыслей, вызванных Королевским Гамбитом. ‘Возможно, тебе стоит познакомиться с Преа поближе’.Моя связь молча согласилась.Несколько минут спустя я обнаружил свою мать сидящей за столом в маленьком переднем дворике нашего арендованного поместья. Она поставила дымящуюся кружку и улыбнулась мне. Хотя выражение ее лица было теплым, беспокойство пряталось в нем, как черви в яблоке. “Артур”, – сказала она, указывая на стул напротив маленького столика. “Ты не посидишь со мной?”“Конечно”. Я опустился в кресло, сделанное из плетеной голубой травы, привязанной к металлическому каркасу. “Все в порядке?”Мама поставила локти на стол, подперла подбородок руками и серьезно посмотрела на меня. “Нет”.Мой пульс участился, и я сжал кулаки. “Что-то случилось? Это были драконы? Просто скажи мне, кто…”“Ты, Артур”, – сказала она.Я уставился на нее, разинув рот. “Что?”“Артур. Арт”. Она прерывисто вздохнула. “Ты нужен Тессии, а ты делаешь все возможное, чтобы избегать ее. Это неприлично. Это несправедливо”.Я потер затылок, покачиваясь в кресле на задних ножках. “Я не…”Брови мамы поползли вверх.“Я... не знаю, как быть с ней рядом”, – признался я, не в силах встретиться с матерью взглядом. “Я не знаю, что сказать”.Она наклонилась через стол и подняла руки ладонями вверх. Я положил свои поверх ее, и она сжала мои пальцы. “Эта девушка прошла через нечто неописуемое. У нее отняли тело… магию. Она стала пленницей собственной плоти. И когда она, наконец, получила его обратно, ее ядро исчезло. Она чуть не умерла”. “Я спас ее”, – мягко заметил я.Мама прищелкнула языком. “Но при этом ее тело претерпело изменения. Она не знает, как использовать свое новое ядро, и застряла в незнакомом месте, где никто, кроме тебя, не мог даже понять ее или чем то помочь, и ты провел дни, пытаясь быть где угодно, только не там, где она”. Она вздохнула, в последний раз сжала мои руки и откинулась на спинку стула.Только сделав глоток из своей кружки, она продолжила. “Ты самый сильный человек, которого я когда-либо знала, Артур. Ты ведь в силах справиться с небольшой неловкостью”.Жар прилил к моему лицу, и я почувствовал, как краснеют мои щеки. Конечно, она была права.Я вел себя как ребенок.‘Даже ходячие катаклизмы время от времени нуждаются в совете своей мамочки’, – вставил Реджис.  Несмотря на несколько совпадающих потоков мыслей, балансирующих на разных темах, я старался держать их подальше от моей связи с Реджисом. Его оставили присматривать за Тессией, и я не хотел видеть ее борьбу его глазами.Встав, я обошел стол и наклонился, чтобы прижаться лбом ко лбу матери. “Спасибо”, – выдохнул я.“Для чего существуют матери?”, – спросила она, изображая раздражение, но не в силах скрыть улыбку. “Я не могу сказать тебе, что произойдет в долгосрочной перспективе, Артур. Может быть, вы с Тессией действительно через слишком многое прошли, чтобы когда-либо быть... вместе в романтическом плане”. Я отстранился, морщась от маминой неловкости. Она игриво шлепнула меня по руке. “Но она твой самый старый друг в этом мире, и ты нужен ей”. Ее улыбка стала проказливой. “Твое присутствие, твое руководство. А не твои пульсирующие мышцы”.“Мама”, – простонал я, спеша к двери. “Беру свою благодарность обратно”.“Нет, ты не понимаешь!” – рявкнула она, насмешливо выругавшись.Отодвинув занавеску, я вошел в поместье только для того, чтобы немедленно остановиться, все еще борясь с поддразниваниями моей матери, и был застигнут врасплох, когда оказался почти нос к носу с Тессией.“Мне показалось, мы слышали тебя снаружи”, – сказала Элли, пролетая мимо меня и отодвигая все еще колышущуюся занавеску. “Мы собирались пойти перекусить перед дневной тренировкой. Тебе стоит пойти с нами!” Реджис пробежал мимо нас и вышел за дверь, виляя хвостом. “Я знаю, что нам не нужно есть, принцесса, но я, по крайней мере, очень, очень хочу!”Тессия неохотно перевела взгляд с меня на Реджиса. “Принцесса?”Я покачал головой. “Не спрашивай”.“О, хорошо”, – сказала она, и ее лицо вытянулось. “Эм, тебе не обязательно идти с нами, я знаю, что ты занят...”“Вообще-то, я был, э-э...” Я замолчал, в голове было пусто. Я понял, что забыл продолжить использование Королевского Гамбита. Без этого мои мысли казались вялыми и несущественными. Я слегка встряхнулся, слишком хорошо осознавая взгляд Элли на моей спине. “Я хотел сказать, я надеялся, что мы сможем... поработать вместе. Над твоим ядром. Я имею в виду, помочь тебе освоиться с этим”.“О!” Глаза Тессии расширились, и она сделала небольшой шаг назад. “Конечно. Я не очень голодна, теперь я могу тренироваться”.“Ты только что сказала, что умираешь с голоду”, – сказала Элли. Я оглянулся на нее, и она свирепо посмотрела на меня. “Артур Лейвин. Не смей заставлять ее тренироваться без обеда”.“Я только быстренько что-нибудь возьму”, – сказала Тессия, уже поворачиваясь и бегом направляясь на кухню. “Давай, Элли!”“О, ладно, тогда я просто пойду и пообедаю одна”, – тихо проворчала Элли, вскидывая руки и позволяя занавеске упасть обратно на вход. “Эй, я что, рубленая печень?” Я услышал, как Реджис сказал снаружи, следуя за моей сестрой. “Неужели никто не хочет провести время со мной?”[Прим. ред. Рубленая печень - используется как полушутливое выражение гнева, разочарования или возмущения из-за того, что его игнорируют или не обращают внимания на кого-то другого.]Их хождение взад-вперед было потеряно для меня, когда стук моего пульса усилился до барабанного боя в ушах. Я последовал за Тессией на кухню и притворился, что не наблюдаю, как она быстро проглотила пару кусков хлеба, намазанных маслом и медом. Она стояла ко мне спиной, и я не думал, что она заметила мое присутствие. Когда она начала поворачиваться, я нырнул обратно из кухни и стал ждать.Когда она вышла из-за угла, я не смог удержаться от смешка.  Она замерла, ее руки были на полпути к волосам, когда она попыталась собрать их в хвост. “Что?”Шагнув вперед, я смахнул крошки с уголка ее рта. “Не очень-то похоже на принцессу с твоей стороны устраивать такой беспорядок во время еды”.Одна из ее острых бровей слегка приподнялась, когда она достала носовой платок и вытерла им уголки рта. “Мне придется быть более осторожной, поскольку я больше не единственная принцесса в округе”. Я неожиданно рассмеялся, и напряжение рассеялось.“Итак, что ты имел в виду?” Ее бровь поднялась еще выше. “Если только эти разговоры о тренировках не были просто уловкой, чтобы оставить меня одну в этом доме...”Я подавился смехом, и на мгновение мне показалось, что тяжесть нахлынувшего напряжения может раздавить меня. Вспомнив, что сказала мама, я сделал все возможное, чтобы не обращать на это внимания. Мне просто нужно присутствовать. “Ну, я подумал, раз ты теперь достигла стадии белого ядра, тебе следует научиться летать. Это естественное продолжение твоей силы, обеспечиваемое расширением твоего резервуара маны и повышенной настройкой на... движение маны...” Огорченная улыбка расплылась по моему лицу, когда я потер затылок. “Извини. Учитывая, что ты, вероятно, не нуждаешься в лекции о том, почему ты можешь летать сейчас”. Я не мог прочитать выражение лица Тессии. Ее взгляд метнулся к моим рукам, как будто она раздумывала взять одну из них, но через мгновение она прошла мимо меня, направляясь к двери. “Я понимаю, как летают Копья, и я понимаю, как летала Сесилия, но, возможно, эти теоретические знания помогут мне понять, как могу летать я”.Внезапно пожалев, что не могу повернуть время вспять, как это было в краеугольном камне, я медленнее последовал за ней на солнечный свет. Мама, Элли и Реджис уже ушли.“Вон там, на той улице, есть тихий сад”, – сказала Тессия, не оборачиваясь.  Мы шли в тишине, миновав обширное трехэтажное поместье, которое было почти полностью открыто стихиям, коттедж поменьше с прудом перед домом, полным сверкающих золотых рыбок, и голые остатки дома, который, казалось, был снесен и в настоящее время восстанавливался — ну, скорее, отращивался заново — двумя драконами. От их движений из земли поднимались белые камни, похожие на ребра какого-то огромного зверя.Тессия помолчала несколько секунд, наблюдая за их работой. “Это как... поэзия в магии”.“Да, это довольно впечатляюще”.Она снова посмотрела на меня с тем же непроницаемым выражением лица, затем продолжила путь. Мы проскользнули через пролом в высокой живой изгороди справа от нас и оказались в саду, обнесенном стеной. Росли десятки разных видов цветов, и все они были мне незнакомы. Некоторые двигались, их лепестки тянулись за нами, как подсолнух, поворачивающийся навстречу теплу солнца. Несколько ароматов, как сладких, так и горьких, накладывались друг на друга.“Ты знаешь, что это такое?” – спросил я, просто желая что-нибудь сказать.“Нет, но они прекрасны”, – сказала она как ни в чем не бывало. “Я надеялась, что кто-нибудь может прийти и добровольно рассказать мне о флоре Эфеота, но до сих пор драконы избегали меня”.Я вспомнил свой утренний разговор с хозяйкой города. “Полагаю, это дело рук Майр. Или, точнее, Кезесса. Я не уверен, почему мы все еще здесь. Либо он оставляет нас томиться, либо хочет, чтобы мы извлекли что-то из нашего пребывания здесь. Иначе мы были бы где-нибудь в его замке. Может быть, в хижине Майр, где я останавливался, когда она тренировала меня перед войной”.“Это похоже на другую жизнь”, – сказала Тесс. Она сделала паузу, как будто собственные слова застали ее врасплох. “Хотя думаю, вероятно, не для тебя. С тех пор, как ты прожил две жизни”.“В каком-то смысле ты тоже”, – мягко сказал я. Я наклонился перед фиолетовой луковицей на толстой ножке. У него была слабая эфирная аура. “Ты прожила жизнь Сесилии бок о бок с ней”.“Значит, у меня третья жизнь?” Она провела руками по золотому цветку. Искрящаяся пыльца поднялась в воздух, зажужжала вокруг ее руки, как пчелиный рой, а затем снова опустилась на пышный цветок. “Я побеждаю тебя”. “Если принять во внимание краеугольный камень, я прожил десятки жизней и видел ход еще бесчисленного количества”. Эти слова вырвались у меня непроизвольно, и я сразу почувствовал их эффект.  Оглянувшись через плечо, я увидел, что Тессия неподвижна, ее глаза устремлены в точку между двумя клумбами с цветами.Она слегка встряхнулась и выпрямилась. “Сколько тебе сейчас лет? Несколько сотен лет? Несколько тысяч? Похоже, теперь ты больше асура, чем человек”.“Может быть. Если совокупный возраст моей жизни, прожитой на Земле, и моей жизни здесь отражает истинный возраст моего разума, возможно, мое пребывание в краеугольном камне также должно соответствовать этому”.Тессия грустно посмотрела на меня, ее брови были опущены, губы надуты и бледны.“Мне очень жаль, Артур. Я понимаю, мы дали обещание, но не думаю, что смогу быть с кем-то, кто старше меня на несколько тысяч лет”.Я рассмеялся, и она наградила меня искренней улыбкой. “Я бы только попросил вас не принимать поспешных решений, принцесса Эралит”.Она закатила глаза. “Ну вот, ты снова начинаешь вести себя как принцесса. Зови меня Тесс или Тессия или... может быть, любимая. Что угодно, только не принцесса, или я взамен приму имя Реджиса для тебя”.Я поднял обе руки. “Пожалуйста, моя... ах, Тессия”, – сказал я, запинаясь. “Что угодно, только не это”.Она взъерошила свои волосы цвета бронзы, которые отливали серебром в мягком свете сада. “Тогда ладно. Раз с этим покончено, не начать ли нам мой урок пилотирования?”Я подошел к небольшому участку травы среди цветов, дорожек и водных объектов. Опустившись в сидячее положение со скрещенными ногами, я привел свой разум в порядок и сосредоточился на своем ядре и атмосферном эфире, который был густым в воздухе. Тессия села напротив меня, копируя мою позу.“Летать – это не совсем то же самое, что произносить заклинание”, – начал я, удерживая взгляд Тессии. “Ты не формируешь ману в своем сознании, придавая ей цель и предназначение. Вместо этого твое улучшенное чувство маны и способность почти подсознательно манипулировать атмосферой вокруг посредством скачка от серебряного ядра к белому позволяют создавать толчок, поскольку мана физически поддерживает твое тело. Это выполнимо до достижения белого ядра с помощью тренировок и терпения, но даже маг с высоким уровнем серебряного ядра истощит свое ядро за считанные мгновения”.“Это странно. Сесилия провела так много времени в полетах, но трудно приравнять ее способность к моей собственной”. Тессия посмотрела в небо. “Она просто... полетела. Нико, с другой стороны, произнес заклинание ветра, которое несло его, как невидимую колесницу”.Я знал о способностях Нико, дарованных посохом, который он, по-видимому, сконструировал сам. Жаль, что посох был уничтожен во время битвы. Я не сомневался, что Гидеон и Эмили с удовольствием изучили бы его.“Не пытайся контролировать ману и формировать ее вокруг себя подобным образом”, – мягко предупредил я ее. “Вместо этого просто подумай о том, как поднимаешься в воздух. Сделай это, как сделала Сесилия. У тебя не будет присущих ей способностей, но у тебя есть часть ее проницательности. Используй это”.Несколько долгих мгновений мы сидели неподвижно и молчали. Мана кружилась вокруг Тессии, но она не двигалась, не вставала. Я рассматривал как свое первое обучение полетам после моего собственного восхождения на стадию белого ядра, так и свое повторное обучение после того, как получил представление о Королевском Гамбите. Тогда я подумывал активировать руну, чтобы лучше продумать путь, по которому должна была пойти Тессия, но что-то удерживало меня.Вместо этого я промолчал. Это было ее путешествие. Мне... нужно было только присутствовать.Прошла минута, затем пять. Почти через десять минут она открыла глаза.“Я не понимаю, почему я не могу этого сделать. Я летала раньше”.Я встал и протянул ей руку. “Могу я кое-что попробовать?”Она ухватилась за что-то и подтянулась, ее теплая ладонь прижалась к моей.“Конечно”.“Разведи руки в стороны”, – приказал я, вставая позади нее.Тессия оглянулась на меня через плечо, следуя моим инструкциям. Подняв ее на руки, мы вдвоем начали подниматься в воздух. Ее руки напряглись, когда вся тяжесть ее тела оторвалась от земли.  “Не концентрируйся. Почувствуй. Почувствуй прохладный ветер, теплый воздух, вездесущую ману”. Мы поднялись выше над землей. Я почувствовал, как мана зашевелилась от ее усилий, но щелчка по-прежнему не было. Выпустив немного своего собственного эфира, с его помощью я призвал ману двигаться вокруг Тессии, прижимаясь к ней и обеспечивая подъем. “Вот так”.Внезапно ее вес в моих руках уменьшился. Я ослабил хватку, обеспечивая ей поддержку, но больше не выдерживая ее веса.Напряженная дрожь пробежала по ее телу. “Не отпускай”, – сказала она, задыхаясь, ее голос дрожал от волнения и нервозности.“Я все еще здесь”, – заверил я ее, когда она приподнялась и отодвинулась от моего прикосновения. Я медленно опустился обратно на землю.Ветерок развевал ее волосы и слегка покачивал спину. Она нервно хихикнула. “Я думаю… думаю, что готова попробовать это сама”.“Повернись”, – сказал я, пряча улыбку.Она медленно повиновалась. Нахмурив брови, она посмотрела прямо вперед, затем вниз, чтобы увидеть меня. С ее губ сорвался вздох, и поддерживающая ее мана ускользнула. Она упала.Я шагнул вперед и ловко поймал ее, прежде чем она ударилась о землю. Мои губы задрожали от сдерживаемого веселья. “Ты отлично справилась, Тесс. Правда. Это было…”“Да, отличная работа, принцесса Тессия”, – раздался голос поблизости.Глаза Тессии расширились, когда она посмотрела на что-то через мое плечо. Она быстро отступила от меня на шаг и поправила юбку. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это сказал.“Пойдем, Артур. Пришло время обсудить недавние события”.Эфир вырвался из моего ядра в Королевский Гамбит. Недостаточно, чтобы полностью активировать руну и призвать корону света, но достаточно, чтобы позволить моим мыслям разделиться на несколько отдельных потоков. Я быстро прикинул, как лучше всего справиться с этой конфронтацией.Заправив выбившуюся прядь волос цвета оружейного металла ей за ухо, я отошел от Тессии. “Похоже, нам придется продолжить этот урок позже. Возможно, Сильви сможет дать тебе еще какие-нибудь инструкции в мое отсутствие”.С другого конца города голос моей связи проник в мой разум. ‘Будь осторожен, Артур’.“Я ожидал, что моя внучка будет с тобой”, – сказал Кезесс из-за моей спины. Пространство начало сворачиваться вокруг меня, и на мгновение я смог увидеть и сад, и внутреннюю часть башни Кезесса, в которой находится Путь Прозрения. “Но неважно. Для этого будет достаточно времени позже”.Эфирное заклинание дрогнуло и остановилось по моему мановению, и голая каменная комната исчезла, когда я оторвался от власти Кезесса, прочно привязав себя к саду в Эверберне. Только тогда я повернулся, чтобы взглянуть на Владыку драконов, отметив легкое подергивание его бровей. “Почему бы нам не полететь? Гора Геолус находится достаточно близко, и я хотел бы поближе познакомиться с вашей землей”.

АРТУР ЛЕЙВИН
“Привет, Артур”.
Голос доносился до меня сквозь дымку – далекий и неземной, но знакомый. Я дремал, укрытый уютным одеялом бездумной усталости. В знакомом голосе было что-то волнующее, но одного этого было недостаточно, чтобы выманить меня из моего метафорического гнезда. Когда эта мысль пронзила туман моего сна, она зажгла искру во что-то другое, и эта жгучая идея пробилась сквозь пелену беспамятства.
Эта усталость казалась неправильной. Даже неестественной. Как будто сон вонзил в меня свои когти и не отпускал.
В ответ на приступ дискомфорта из моего ядра вырвался эфир, и туман рассеялся. Я резко сел и огляделся, наполовину в панике, не помня, как добрался до своего текущего местоположения. Меня окружал ярко-белый камень, плавно переходящий в изгибы и арки.
“Тише, Артур, тише”.
Отвернувшись от необычной архитектуры здания, окружавшего меня, я сосредоточился на пожилой женщине, сидевшей у моей кровати. Ее морщинки разгладились, когда она тепло улыбнулась мне, и на мгновение я снова стал пятнадцатилетним. Паника прошла почти так же быстро, как и возникла. Я был в постели. Реджис, в своей щенячьей форме, лежал поверх одеяла у моих ног и крепко спал. Я был в безопасности.
“Леди Майр. Прошло много времени…”
“А мне кажется, что прошло совсем немного”, – просто ответила она.
Я размышлял о разнице в наших взглядах и задавался вопросом, насколько верен мой собственный счет времени. В конце концов, сколько времени прошло в краеугольном камне? Сколько жизней я прожил с момента моей последней встречи с Майр? С одной стороны, прошла вечность. С другой, это было всего несколько коротких лет. Впервые я по-настоящему ощутил иную перспективу асур, таких как Кезесс и Агрона, и подумал, что хоть немного понимаю, как они видят течение времени.
“Где я?”
“В Эфеоте”, – сказала она. Ее взгляд метнулся к одному из арочных окон, и я проследил за ее взглядом. “Если более конкретно, ты находишься в городе Эверберн”.
Через арочное окно я мог видеть здания на другой стороне улицы. Стены были из чистого, гладкого белого или кремового камня, который сводчато поднимался к крышам, покрытым бирюзовой и голубой черепицей. Арочные окна, похожие на те, из которых я смотрел, были разбросаны по фасаду, но я мало что мог разглядеть из того, что находилось за ними. Пока я осматривал здания, мимо прошел покрытый мхом зеленоволосый асура, его брови сосредоточенно нахмурились, губы шевелились, когда он что-то говорил себе под нос.
За зданиями над городом возвышалась тень массивной далекой горы, чуть больше голубого силуэта на фоне голубого неба. Гора имела характерную раздвоенную форму.
“Да, это один из нескольких драконьих городов в тени горы Геолус”, – продолжила Майр. “Я подумала, что здесь будет более... комфортно для твоей семьи. По крайней мере по сравнению с замком”.
“Где Элли и моя мама?” – спросил я.
Хотя улыбка бабушки не сходила с ее лица, взгляд Майр был напряженным и настороженным. Я не мог избавиться от ощущения, что она читает меня, как книгу. “Я почувствовала, что ты просыпаешься, и отправила их с небольшим поручением. Прости меня, Артур, но я хотела поговорить с тобой наедине”.
Нахмурившись, я принял сидячее положение и спустил ноги с кровати. Я был одет в шелковую ночную рубашку, которую не узнавал, ее глянцевая белизна контрастировала с темно-зелеными простынями. “Поговорить со мной? Как с гостем или как с пленником?”
“Не забывай, что ты сам просил Виндсома привезти твою семью в Эфеот”, – ответила она, но тон ее оставался мягким. “Ты, как и прежде, мой желанный гость, Артур”.
Я обдумывал это, пока разрозненные фрагменты моей памяти продолжали вставать на свои места. “Агрона?”
Майр кивнула, ее серебристо-седые волосы были разбросаны вокруг лица. “Заключен в замке Индрат. Он и его родственник, Олудари Вритра, оба. Но…”
От ее нерешительности и нервного выражения лица у меня скрутило живот. “В чем дело, Майр?”
Взглянув в окно на гору Геолус, она слегка наклонилась вперед. “Агрона молчит. Даже Кезессу не удалось заставить его заговорить. Даже его мысли затуманены, если они вообще есть. Но он чувствует себя… неправильным. Опустошенным. Артур, мне нужно знать, что произошло в той пещере”.
Я быстро прикинул, что Кезесс, возможно, уже знает. Смогли ли они извлечь что-нибудь из моего разума без моего ведома? Я мрачно задумался. Как бы сильно я ни хотел доверять Майр, я не мог доверять Кезессу, а она была его женой. Они появились вместе в пещере прямо перед тем, как я потерял сознание, и она могла действовать от его имени в тот самый момент.
Осторожно активировав Королевский Гамбит, я разделил свой разум на несколько ветвей, каждая из которых фокусировалась на разных слоях правды, потенциальной правде и откровенной лжи. Вслух я сказал: “Используя силу, которую древний джинн называл Судьбой, аспект эфира, я смог уничтожить потенциал Наследия, отделив его как от реинкарнированной версии Сесилии, моей старой подруги с Земли, так и от самого Агроны, лишив его возможности когда-либо использовать его силу для себя. Была какая-то... ударная волна от этого действия. Возможно, это что-то сделало с его разумом”.
Снова этот пронзительный взгляд. “Значит, ты научился управлять этой... Судьбой?”
“Нет”, – сказал я, опустив глаза, и мой голос наполнился сожалением. Разрозненные ветви моих мыслей накладывались одна на другую, и все они думали об одном и том же. “Это было не то, что я мог использовать, лишь... повлиять. И даже тогда, только через несколько мгновений после того, как я разгадал краеугольный камень. Власть – это не то, что можно контролировать”.
На самом деле я не знал, говорил ли я правду или нет, но я спрятал нить этой мысли под несколькими другими. Благодаря присутствию и помощи Судьбы я смог напрямую изменить эти нити способом, который я не до конца понимал, но у меня не было времени исследовать мое соглашение с Судьбой или последствия краеугольного камня. Я еще не знал, что эти события, возможно, открыли во мне. Моей единственной заботой сейчас было то, чтобы Кезесс не узнал всего, что знал я, ни о Судьбе, ни о повторяющемся геноциде со стороны драконов.“А, ну что ж, возможно, это и к лучшему”, – сказала Майр, внешне не подавая виду, что сомневается в том, что я сказал, или даже в том, что она может прочесть несколько переплетенных ветвей моих мыслей. “В такие вещи лучше не вмешиваться”. Слегка покачав головой, она перевела взгляд на меня, и ее улыбка вернулась. “Ты, конечно, хочешь узнать больше о том, что произошло. Всех драконов отозвали в Эфеот, и разлом снова закрыли. Чего бы ни надеялся достичь Агрона, после того, как оказался схвачен, он потерпел неудачу”.
Я нахмурился, сосредоточившись на одной маленькой детали. “Насколько я понимаю, Эфеот погибнет, если разлом будет закрыт”.
“Связь сохраняется”, – терпеливо объяснила Майр. “Но портал закрыт. Потребовались бы эфирные знания, превосходящие знания любого из ныне живущих — даже тебя, Артур, — чтобы перерезать нити, связывающие Эфеот с твоим миром”.
Именно этого надеялся добиться джинн-мятежник с помощью Судьбы. Я увидел такую возможность в своих собственных поисках, когда Судьба была на моей стороне, в потенциальном будущем. Но это было бы актом геноцида, столь же ужасным, как и то, что совершили сами драконы. Возможно, я бы так и сделал, если бы не было другого способа предотвратить повторение истории Кезесса, но даже тогда я не знал, смогу ли я обречь весь асурский род на медленное вымирание, пока Эфеот растворяется вокруг них.
“Понятно”, – сказал я через мгновение, развеяв Королевский Гамбит. “Тогда мне не стоит задерживаться. Не хочу показаться грубым, леди Майр, но я хотел бы поговорить со своей семьей”.
Она игриво отмахнулась от моих слов. “В этом нет грубости, Артур”. Ее тон быстро посуровел, став более серьезным. “Ты прошел через невероятно тяжелый опыт. Я все еще чувствую разбитые отголоски стольких ложных воспоминаний, разбивающихся в твоем сознании. Удели немного времени отдыху и поговори со своими близкими. Тебе здесь рады настолько, насколько это возможно. Ты оказал обоим нашим мирам неописуемо невероятную услугу, положив конец затянувшемуся восстанию Агроны”.
Она встала как раз в тот момент, когда я услышал голоса Элли и мамы снаружи. “Я оставляю тебя с твоей семьей. Уверена, вам есть что рассказать друг другу”.
“Подожди”, – сказал я, и еще одно воспоминание, наконец, встало на место. “А как же Тессия?”
Майра понимающе улыбнулась мне. “Не волнуйся, она здесь. Я думаю, она скоро проснется. Вам обоим нужно было прийти в себя”.
Когда она отвернулась, с моих глаз словно спала пелена. Мои мысли соприкоснулись с мыслями Реджиса и Сильви, мои мысли переплелись с их собственными.
‘Артур, ты проснулся!’ – послала Сильви, удивление пробежало рябью по нитям нашей мысленной связи. ‘Я не почувствовала, что ты пришел в себя’.
Голова Реджиса оторвалась от одеяла, и он повернулся, чтобы мутным взглядом взглянуть на меня. ‘Вовремя, Спящая красавица’, – сказал он, его мысли были полны усталости. Он израсходовал весь свой эфир, отдавая его мне, после того, как я сжег его, исследуя будущее с помощью Судьбы, Королевского Гамбита и силы последнего краеугольного камня...
Выйдя из моей комнаты, Майр направила мою сестру и мать ко мне. Занавеска, которая только что раздвинулась, пропуская Майр, снова широко распахнулась, когда в комнату вбежала Элли с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. Увидев, что я уже сижу, она шагнула вперед, как будто собиралась броситься на меня, затем заколебалась. Ее улыбка дрогнула, натянутая беспокойством. Наконец, она шагнула вперед и наклонилась, чтобы нежно обнять меня.
Я с благодарностью принял ее объятия, радуясь видеть, что она не пострадала от испытаний, которые ей, должно быть, пришлось пережить в мое отсутствие. Не пострадала, но не осталась равнодушной. Позади нее мама задержалась в дверях, одной рукой придерживая занавеску. “Значит, Виндсом выполнил свою часть сделки? И с вами хорошо обращались?”
Элли отстранилась, скрестив руки на груди и приняв суровый вид. “Вообще-то, мы…”
“С нами здесь очень хорошо обращались”, – быстро сказала мама, перебивая Элли. Моя сестра бросила на нее взгляд, на который мама ответила. Я не мог точно понять, какой невербальный сигнал передался между ними, но было ясно, что они что-то скрывают. “Это поразительно, Артур. Как будто это совершенно новый мир”.
Я выпрямился, внезапно почувствовав себя неловко в шелковой ночной рубашке в этой незнакомой спальне. “Я видел некоторые атаки алакрийцев изнутри краеугольного камня. Я…” Поток запутанных воспоминаний украл слова с моих губ, когда они волнами накатили на меня. Я вспомнил Варай, неподвижно лежащую в центре разрушенного поля боя. Я вспомнил об алакрийцах, падающих в обморок в своих тюремных камерах. Но были и другие воспоминания, спутанные временем, расстоянием и какой-то нереальностью. В них я видел последствия того, что еще не произошло или могло не произойти вообще.
Присутствие Сильви охватило меня, как две сильные руки по обе стороны от моего лица, заставляя сосредоточиться. ‘Дыши, Артур. Мы здесь, чтобы поддержать тебя. Тебе не обязательно нести весь груз в одиночку’.Мысленно ощущая ее присутствие, я возложил часть этого груза на нее. Реджис встал на дрожащих лапах, нахмурив щенячье лицо. Мои спутники вместе наклонились к нему, но внезапное удушающее присутствие волн только усилилось. Как утопающий, я тащил их за собой на дно.“Артур?” Мама сделала шаг вперед, но ее лицо было размытым пятном, а выражение лица – всего лишь размытой тенью на лице.Бессознательно эфир высвободился из моего ядра и наполнил мои конечности, пытаясь защитить меня от ментального груза воспоминаний о стольких жизнях, разворачивающихся в моем сознании одновременно. Реджис, спотыкаясь, двинулся вперед, дематериализовался и переместился в мое тело, закрепляясь во мне. Более отдаленно я почувствовал, как Сильви ахнула от нахлынувших воспоминаний.Понимая, что Королевский Гамбит помогал мне сдерживать натиск, я полностью активизировал его. Я увидел свое отражение в сияющих глазах моей матери, корону света, сияющую на моих пшенично-светлых волосах. Мое сознание раскололось, затем снова раскололось, раскалываясь так, что каждая конкурирующая мысль и воспоминание поддерживались своей собственной ветвью сфокусированного осознания.Мама и Элли обменялись взглядами. “Ты в порядке?” – спросила Элли, в ее тоне слышались беспокойство и скрытое разочарование. Ее прищуренные глаза то и дело бросали взгляды на светящуюся корону.
Я активно использовал Королевский Гамбит в преддверии попытки использовать четвертый краеугольный камень. Хотя я научился частично активировать божественную руну, что привело к усилению моих способностей без полного проявления золотой светящейся короны над моей головой, я не мог не заметить изменения в ее поведении, пока планировал с помощью руны.
Было много возможных причин неприязни Элли к Королевскому Гамбиту, но наиболее вероятной была та, что ей не понравились изменения, произошедшие со мной во время использования руны. Хотя это позволяло мне разделить свой разум и обдумать несколько пересекающихся мыслей одновременно, резко увеличив скорость моего познания, это также потребовало более чисто логического взгляда на события, избавившись от атрибутов эмоциональной реакции. Было вполне естественно, что моя сестра, человек, с которым у меня были в значительной степени эмоциональные отношения, сочла это неприятным.Пока эта мысль скользила по одной ветке, моя мать сосредоточилась на другой. Вместо беспокойства или нерешительности, как у Элли, тени вокруг ее глаз, углубление морщин, желтизна кожи и сутулая осанка наводили на мысль не о чем ином, как об усталости, граничащей с истощением. События, предшествовавшие моему отсутствию и происходившие во время него, основательно ее утомили. Она смягчилась всего на мгновение, расслабившись впервые, должно быть, за несколько недель, но это быстро переросло в новый слой усталости, когда я был поражен внезапным наплывом родившихся в краеугольном камне воспоминаний.Больше всего на свете моя мать хотела, чтобы я присутствовал при этом, был сильным и снял с нее часть бремени беспокойства.Параллельно с этими мыслями, работали ветви фокусировки, которые обрабатывали и разделяли на части все воспоминания о множестве моих различных жизней, прожитых внутри краеугольного камня. Но прожитые жизни составляли лишь небольшой процент воспоминаний, и мои последние усилия были направлены на то, чтобы убедить сознание аспекта Судьбы, что есть другой путь вперед, помимо полного разрушения эфирной сферы и позволения сконцентрированному там эфиру проникнуть в физический мир во взрыве, который уничтожит Дикатен, Алакрию и Эфеот.Временных линий и будущего, которые я видел, было почти не счесть. Способность краеугольного камня моделировать альтернативные реальности в сочетании с Королевским Гамбитом и присутствием Судьбы действовала как почти бесконечный калейдоскоп, где каждый фрактальный узор представлял собой целую реальность и последовательность событий, с помощью которых я одновременно искал решение как моей собственной проблемы, так и проблемы Судьбы. Последнее, как оказалось, было проще всего понять из двух, в то время как даже мои — на тот момент — почти бесконечные ресурсы показали только начало пути, по которому мне нужно было идти, а не решение, к которому я стремился.Энтропия. На заднем плане я все еще анализировал идею. Неестественное давление нарастало за завесой нашего известного измерения, словно вода за плотиной.
Оказалось, что судьба не была ни строителем плотины, желавшим воспрепятствовать ее течению, ни самой водой, которая текла только так, как требовали ее границы. Нет, это было ближе к сознательному воплощению естественных наук и их ожиданий. Вершитель законов магии и науки. Там, где вода не собирается выходить за пределы плотины и ей наплевать на берега реки, Судьба – и, как следствие, весь эфир – чувствовала желание течь. Более точно, эфир был рассеивающимся туманом, частицами влаги, которые образовывали туман, распространяющийся до тех пор, пока вы больше не могли его видеть. Это…“Артур?” – переспросила мама.Я улыбнулся, полностью осознавая машинальность этого действия. “Со мной все в хорошо. И я рад, что вы обе в порядке. Когда увижу Виндсома, то выскажу ему свое мнение”. Сосредоточившись на Элли, я добавил: “И не беспокойтесь о том, что этот старый джинн увидит реликвию. Я уверен, что ее можно починить”.Эти двое снова обменялись взглядами. Я ослабил действие Королевского гамбита, пока не почувствовал, что корона исчезает. Когда поток воспоминаний был обработан, я больше не нуждался в полном эффекте руны. Однако я не стал полностью останавливать поток маны в него снова, признавая, что было ошибкой сделать это в первый раз. Вместо этого я позволил постоянной струйке эфира поддерживать руну в активированном состоянии и поддерживать мой вялый разум дополнительными потоками для обработки всего происходящего.Мама шагнула вперед и легонько коснулась рукой моей щеки. “Я так горжусь тобой, Артур. Ты сделал это. Ты спас мир”.Мысленным взором я видел драконов, уничтожающих цивилизацию за цивилизацией, снова и снова перестраивающих мир. “Я не уверен, что это действительно так. По крайней мере, пока. Но я еще не закончил сражаться”.Элли внезапно улыбнулась, подпрыгивая на носках. “И ты спас Тесс! Хоть я всегда знала, что ты вернешься, но не могла поверить в происходящее, когда драконы принесли тебя, Сильви и Тессию сюда!”Направление моих мыслей, касающихся Тессии и того, что с ней случилось, выдвинулось на передний план моего сознания. “Где она?”Элли запнулась от серьезности моего тона, но указала назад через занавеску, закрывающую эту комнату.“Я бы хотел ее увидеть”. Не дожидаясь ответа, я встал и прошел мимо мамы и Элли, отодвинув занавеску и войдя в дверь одним движением.Большая гостиная за ее пределами была просторной и полной света. Высокие изогнутые потолки, арочные двери и окна отличались от любого архитектурного стиля, который я видел на Дикатене или в Алакрии. Стены были из гладкого белого камня, на котором не было следов от инструментов. Синий, зеленый и желтый оттенки выделялись на белом фоне в виде ковров, гобеленов, ярких кристаллов, которые проливали свет в темные углы, и распустившихся цветов, которые наполняли пространство не только красками, но и букетом сладких запахов.Чувствуя, как сигнатура маны Тессии ярко сияет из ее теперь белого ядра, я обошел маленький столик, выросший из цельного куска дерева, и направился в другую комнату, также отделенную от остальной части дома занавеской. Остановившись на мгновение, прежде чем отодвинуть ее, я подумал о том, с чем столкнется Тессия, когда она наконец проснется.Она была пленницей в своем собственном теле еще до разрушения Эленуара. Она наблюдала, как Сесилия превратилась в оружие Агроны, не имея возможности вмешаться. Она узнала правду обо мне и моей прошлой жизни, но также, безусловно, была подвергнута всевозможной лжи. Как бы сильно я ни сомневался в том, как могут выглядеть какие-либо отношения, что бы почувствовала Тессия?Воспоминание о нашем разговоре у Стены прокручивалось на заднем плане моих мыслей.“Я люблю тебя”. Даже сейчас я почти не мог поверить, что сказал ей это. Это было так сложно, поскольку воспоминания о моей прошлой жизни все еще оставались тайной, и страх, что она отреагирует так же, как мои родители, или даже хуже, был сильным.“Я тоже люблю тебя, идиот. Но мы на войне. У нас обоих есть обязанности, и люди, которые нуждаются в нас”. Ее голос был торжественным шепотом, а глаза полны слез, но на губах играла неуверенная улыбка, когда мы поддразнивали друг друга, чтобы разрядить напряжение.“Я знаю. И у меня есть кое-что, что я хочу тебе сказать. Как насчет того, чтобы дать обещание?”“Какого рода обещание?”“Обещание остаться в живых, чтобы у нас могло быть совместное будущее, отношения... семья”.“Я обещаю”.Теперь мне казалось невероятным, что я был достаточно храбр и полон надежд, чтобы дать такое обещание. С тех пор я так много пережил, столько раз был на волосок от смерти, видел правду о силе в этом мире...Теперь это казалось глупым обещанием. Отчаявшийся, слепой и обезумевший от надежды.Моя рука вцепилась в глянцевую ткань занавески, отодвигая ее в сторону.В маленькой комнате, почти идентичной той, в которой я проснулся, Тесс лежала на такой же кровати с такими же толстыми изумрудно-зелеными одеялами, хотя ее одеяло было наполовину сброшено. Она была одета точно так же, в шелковую ночную рубашку из белой ткани, расшитую зелеными виноградными лозами, настолько идеально подходившую ей, что я вдруг подумал, не Майр ли заказала ее сшить специально для Тессии.Когда я шагнул в комнату, она слегка пошевелилась. Ее волосы цвета бронзы были разбросаны по подушке вокруг нее, и на мгновение ее образ, который я мог видеть, был наложен на другой из иной жизни, когда мы только поженились и впервые лежали вместе в супружеской постели...‘Ненастоящей’, – напомнил я себе, когда кровь окрасила воспоминание.Я сделал второй шаг, и она открыла глаза. Я погрузился в эти прозрачно-бирюзовые глаза, двигаясь, словно во сне, к краю ее кровати. Мои пальцы коснулись поверхности ее одеяла, но не коснулись ее самой. Мне показалось, что мой язык во рту увеличился в несколько раз. Я отстраненно осознал, что забыл продолжать направлять эфир в Королевский Гамбит.Элли оказалась рядом со мной, наклонилась и стиснула Тессию в крепких объятиях. “Тесс!” – воскликнула она.“Э-Элли?” Через плечо Элли я видел Тесс, которая смотрела по сторонам в изумлении и замешательстве. “Ч-что случилось? Где я… небо над головой!” Она отпустила Элли и подняла руки за спиной моей сестры, уставившись на свои вытянутые пальцы. “Мое тело! Я контролирую свое тело!”Элли подавила рыдание и попятилась, прикрыв рот рукой. Мама положила руку ей на плечо, слегка надавив. “Элеонора, мы должны дать им немного времени”.Элли открыла рот, но не произнесла ни слова. Через пару секунд она просто кивнула и отвернулась. Мама посмотрела на меня наполовину с мольбой, наполовину с предупреждением, улыбнулась Тессии и, пятясь, вышла из комнаты вслед за моей сестрой.“Артур...”, – выдохнула Тессия, пытаясь сесть и прислонившись спиной к изголовью кровати. “Конечно. Прости меня, теперь я вспомнила. Мы... мы прощались. Я думала…” Она тяжело сглотнула и посмотрела на свои сцепленные руки.“Я никогда не собирался позволить этому случиться”, – заверил я ее. Когда я произносил эти слова, они казались пустыми, обрамленными на фоне моих многочисленных сражений с Сесилией и моих колебаний по поводу того, что делать с Наследием. Казалось несомненным, что Тессия поняла бы мою борьбу... и мои недостатки.Тень улыбки промелькнула на ее лице. Она была бледна, особенно вокруг губ, и в ее спокойном выражении лица поселилась меланхолия, которой я не помнил. В остальном она была именно такой, какой я все еще представлял ее в своем воображении: сильной, красивой и царственной. Хотя я и не хотел этого, я взглянул на ее шею, осознав отсутствие шнурка, на котором должна была висеть половинка кулона в виде листа-сердца. Моя рука поднялась к груди, где должна была покоиться моя собственная, но я потерял ее в Телмор-Сити после битвы с Нико и Каделлом.Она, казалось, поняла. “Он действительно был прекрасен. Я имею в виду кулон. Ну, тот момент. Обещание. Все это было прекрасно. Конечно, все прошло не так, как я себе представляла. Не тогда и уж точно не после, но… по крайней мере, у нас это было. И было по-настоящему”.“Так и есть”, – заверил я ее. Мой взгляд был прикован к земле. Внезапно я почувствовал, как ее рука взяла мою. Ее пальцы переплелись с моими. Я медленно повернулся, чтобы посмотреть на нее. “Я имел в виду все, что сказал тогда”.Она смотрела на наши переплетенные пальцы. Ее челюсть была напряжена, глаза искали, губы плотно сжаты. Это не был взгляд человека, ищущего утешения или физического комфорта в прикосновениях. Нет, скорее, она держала меня как якорь.“По крайней мере, я наконец-то понимаю, почему ты никогда не мог ответить взаимностью на мою привязанность, когда мы были моложе”. Тень улыбки вернулась. “Для меня ты был... мистическим, прекрасным обаянием. Я была без ума от тебя еще до того, как мы добрались до Зестьира. То, что ты жил там, в нашем доме, с нами… со мной… было похоже на что-то из сказки”. Линия ее взгляда медленно скользнула вверх по моей руке, шее, губам, чтобы, наконец, остановиться на моих собственных глазах. “Но для тебя… я была всего лишь ребенком. Глупой маленькой девочкой”.“Мне жаль, что я не мог тебе сказать”, – быстро произнес я, удерживая зрительный контакт. “Я никогда не хотел лгать тебе, просто не мог...”“Я знаю”, – сказала она в затянувшейся тишине после того, как я замолчал, не находя слов. “Ты не сделал ничего такого, чего я бы уже не простила”.Я всмотрелся в ее глаза, в резко сдвинутые брови, в напряжение в каждом вздохе, в сбивающееся биение ее сердца. Что это значит для нашего обещания? Я хотел спросить, но сдержался. Взваливать на нее все это сейчас было слишком. Требовать от нее ответа только для того, чтобы помочь себе разобраться в собственных эмоциях, было бы несправедливо.Но одно было ясно. Все между нами было иначе, чем тогда, когда мы давали свое обещание, и я не знал, сможем ли мы вернуть то, что потеряли.

Запах дыма вызвал в моей голове тревожный сигнал, и я уронила сверток шерстяной пряжи, с которым возилась, прежде чем поспешить на кухню. Мое бедро зацепилось за край приставного столика и повернулась слишком поздно, чтобы подхватить лампу, которая опрокинулась набок и разбилась о неровные доски пола.

Тяжело вздохнув, я решила сделать все, что в моих силах, для лампы после того, как спасу остатки ужина, и направилась в маленькую кухню под открытым небом, где бурлил чугунок, испуская черный дым. Осторожно, предварительно обмотав ладонь – поскольку я уже узнала, каково это – хвататься за горячую железную ручку голыми руками, – я сняла тяжелый чугунок с солнечного нагревательного элемента и поставила его на стол. Железные ножки оставили маленькие черные отметины на поверхности дерева.

Прикусив губу, чтобы снова не вздохнуть, я схватила деревянный половник и помешала суп, надеясь, что он не слишком сильно подгорел, но зная, что так или иначе, нам придется его есть.

Я помешивала суп еще минуту или две, чтобы все еще горячий чугунок не обжег его еще сильнее, затем высвободила руку и взяла треснувшую лампу. С сожалением посмотрев на нее, я направилась к двери, но остановилась в дверном проеме, чтобы обернуться и посмотреть на маленький дом.

“Дом”, – сказала я, и это слово странно прозвучало у меня на устах. Раньше я бы не назвала ничего подобным словом, но в маленьком домике далеко за городом, с его скудным электричеством и бесконечными проблемами с обслуживанием, я чувствовала себя как дома.

Я улыбнулась, спускаясь по трем кирпичным ступенькам на землю и обходя внешнюю стену хижины по утоптанной дорожке гравия, которая была скорее грязью, чем камнем.

Сквозь какофонию неразличимых звуков я услышал приглушенный голос.

“Убей ее”.

“Нет”.

Яркое пятно в самом сердце тьмы. Горький фон для отголосков десяти тысяч разрозненных аспектов разума, находящегося за гранью возможностей и здравомыслия.

Под моими закрытыми веками эфир просачивался, словно кровь, из пор между мирами. Поверх этого изображения было наложено другое: золотые нити, протянувшиеся за пределы одного мира в другой, через разлом, простирающиеся далеко и широко от связующей точки, который являлся единственным человеком, чьи руки были обагрены кровью множества цивилизаций. На изображении я перерезал нити Судьбы и наблюдал за падением империи. Я посмотрел на свои руки, и они были такими же красными, как у него.

Нет, это не то. Я отбросил видение в сторону. За ним росла маленькая точка света.

Я попытался заговорить. Слова вырвались в виде крика.

Еще один образ. Тот, который я рассматривал дольше: мой образ, корона света над моей головой, нити Судьбы, обернутые вокруг меня, словно броня, и Агрона, бессильный против меня. В видении я сразил его десятью различными способами, и все же каждый Судьбоносный удар эхом отзывался во времени и пространстве, гарантируя провал и разрушение, и десять различных образов внутри видения рухнули вокруг меня. И я, стоящий в эпицентре своей неудачи.

Я с некоторым трудом отбросил этот образ в сторону.