Борис Мячин

Добрый вечер.

Каждый день мы разбираем шаблоны западнической историографии. Каждый день вредим Западу и ломаем устоявшиеся в массовом сознании представления о том, что история Западной цивилизации была чудесной и прекрасной, по сравнению с историей каких-нибудь «азиатских варваров» вроде России. На Западе, мол, была цивилизация, искусства и литература, — а у «варваров» ничего не было, потому что они (мы) тупые, глупые, недостаточно образованные, черепная коробка у них (нас) недолихокефальная и прочий расизм и европоцентризм.

Особое, чуть ли не мифологизированное место в этих расистских построениях занимает исторический период XIV—XVI вв, известный как эпоха Возрождения или Ренессанс. Мол, это такой культурный расцвет, прорыв в науках и искусстве, смена вех, социальная революция и тому подобное. В кругах русской интеллигенции такое обожание считается нормой, и не дай бог ты скажешь, что это не так, — что исторический фон, на котором рисовали Боттичелли и Микеланджело, был кровав, жесток и совершенно не красив.

А мы, пожалуй, так и скажем. Прямо, в лоб, не стесняясь. XIV—XVI вв — один из самых мрачных, кровопролитных и политически нестабильных периодов в истории Запада. Писатели и художники эпохи Возрождения жили в не самые лучшие времена, и их творчество — тоже, в общем-то, признак ломки и политической трясучки, а вовсе не «расцвета» и «прогресса».

Начнем, пожалуй, с того, что историки часто недоговаривают, что именно возрождали итальянские гуманисты. В основе ренессансных тенденций — ярко выраженный интерес к мистике, часто оккультизму и магии. Падение Константинополя в 1453 году привело к том, что в Италию побежали византийские эмигранты, которые привезли с собой книжки, рукописи, которые ранее были западным европейцам недоступны. Так как византийцы были очень бедны и очень несчастливы из-за потери своей родины, они начали продавать эти книжки итальянцам. При этом больше всего итальянцев интересовали разного рода магические трактаты вроде «Изумрудной скрижали», приписываемой Гермесу Трисмегисту.

Добрый вечер.

Вчера мы подробно разобрали Лионскую (1274) и Флорентийскую (1439) унии, но оставили на ужин самое вкусное — Брестскую унию 1596 года, если, вообще, конечно, можно называть «едой» этот вампирский продукт. Брестская уния стала триггером кровавых событий на Украине, ныне известных как Хмельниччина и Руина. Разговор о Брестской унии важен в том числе и потому что в долгосрочной перспективе запущенный ею вектор до сих пор не завершен. События Украинской войны 2014—2024 гг — прямое продолжение этого вектора, возможно, его исторический финал. Грубо говоря, сегодня мы видим всё то же противостояние православного и католического миров, что и в XVII веке.

При этом Запад старательно пытается создать некую иллюзию самостоятельности, которая выглядит то как уния, то как порошенковский «томос». Всё это обставляется красивыми словами о единстве христианства, но по факту является попыткой вырвать Украину из православного братства. Повторю еще раз то, что я говорил во вчерашней статье: Запад попросту не понимает, что совершает зло, подобно тому, как этого часто не сознают литературные или кинематографические герои, оправдывающие свои злодеяния желанием «принести мир и порядок в Галактику», например. Они свято уверены в своей правоте. Они считают, что несут синекожим дикарям «просвещение». Они думают, что защищают «республику».

Брестская уния хороша тем, что она выявила откровенно дискриминационный характер западного христианства. Удивительное дело: Запад всегда в одной руке держал кнут надсмотрщика, а в другой — христианский крест. Вспомните хотя бы черного дядюшку Тома из романа Бичер-Стоу: он добрый христианин. Его бьют, продают, измываются над ним, — а он при этом говорит: «Слушаюсь, хозяин». Кажется, что это и есть христианство. Кажется, что так и должно быть. Но это не так. Христианство — вера свободных людей. В христианстве нет ни эллина, ни иудея, ни господина, ни раба. А вот слепая рабская покорность, тем более дискриминация, — это-то как раз лицемерие, фарисейство, попытка прикрыть социальную несправедливость и расизм христианскими догматами. Эту фальшь нужно уметь чувствовать нутром, по наитию, что ли, определять, правда это или ложь, действительно ли это главная христианская добродетель — смирение, либо же социальное зло, замаскированное под смирение.

Добрый вечер.

Сегодня мы поговорим о таком историческом явлении как церковная уния. Ранее в марафоне крушения «западных ценностей» мы уже по касательной затрагивали эту тему, когда обсуждали крестовые походы. Так, нападение крестоносцев на Константинополь в июле 1203 года было спровоцировано в том числе тем, что Алексей IV Ангел пообещал крестоносцам перевести православную церковь в подчинение римского папы Иннокентия III. Однако, он не выполнил данного обещания, как, впрочем, и главного — не заплатил латинянам за то, что они возвели его на византийский трон. Крестоносцы обиделись на греков (которые в январе 1204 года свергли их ставленника) и разгромили Константинополь 13 апреля 1204 года. Вот краткая хроника тех трагических событий, если вы ее забыли.

Добрый вечер.

Продолжаем ежедневно вредить Западу и крушить его культурные символы.

Итак, ранее мы подробно обсудили тему крестовых походов и предательского нападения католиков на православный Константинополь в 1204 году. Однако, в комментариях было замечено, что автор никак не использует мощный культурный пласт, сопутствовавший этим событиям, т. е. цикл легенд о короле Артуре, который почему-то стал популярен именно в эпоху крестовых походов и дал основание т. н. куртуазной, т. е. рыцарской культуре Средневековья.

Добрый день.

Продолжаем вредить Западу и крушить его пресветлые рыцарские, гуманистические, либеральные и прочие идеалы.

Итак, вчера в первом выпуске «Вредительских статей» мы подробно разобрали Первый крестовый поход и убедительно доказали, что ничего великого и рыцарского в этой фашистской авантюре не было, а были только грязь, кровь и антисемитизм.

Второй и Третий крестовые походы были не сильно лучше Первого. Организатором Второго был, в частности, знаменитый мракобес Бернар Клервоский, в 1141 году добившийся осуждения философа Пьера Абеляра, автора блестящей в литературном отношении автобиографии Historia calamitatum mearum. Именно Бернар Клервоский был вдохновителем создания ордена тамплиеров в 1119 году. Именно с его подачи, скорее всего, была состряпана знаменитая фальшивка о «пресвитере Иоанне», который, якобы, идет в Святую Землю с востока. Всё это оказалось ложью. Никакого могущественного восточного союзника не было. Летом 1149 года при Инабе (сейчас это деревня к северо-западу от Алеппо) крестоносная армия была наголову разгромлена правителем Алеппо Нуреддином Занги. В решающий момент сражения в глаза крестоносцам подула песчаная буря: кажется, что эту бурю послал сам Аллах, а может быть, какие-нибудь магрибские колдуны, — тут уже обширный простор для писателей историко-фантазийных романов. Интересно, что на стороне крестоносцев в этой битве сражались шиитские отряды, более известные сейчас как ассасины. В результате поражения крестоносцев пало Эдесское графство, а в 1154 году Нуреддин Занги занял Дамаск. Всё это, безусловно, интересно современному читателю еще и в качестве сравнения с недавними событиями Сирийской войны, которая в общем-то повторяет многовековые контуры противостояния шиитов и суннитов в этом регионе.

Здравствуйте.

Итак, мы начинаем марафон беспрецедентного хулиганства, цинизма и жестокости в отношении истории Западной цивилизации. И начнем мы его с развенчания истории крестовых походов, которая с подачи писателей-романтиков вроде Вальтера Скотта прочно сидит в нашей голове как пример чего-то очень благородного и рыцарственного. В преамбуле необходимо пояснить, наверное, что романтическая концепция возникла на рубеже XVIII и XIX вв как реакция на общий тренд эпохи Просвещения. Просвещение делало ставку на прогресс и «смягчение нравов»; собственно, само слово «прогресс» было придумано в 1737 году аббатом Сен-Пьером, как, кстати, и слово «благотворительность». Романтики же апеллировали к «милой старине», к готическим шпилям, призракам, вампирам, — т. е. к мистике и рыцарственности; грубые, подчас жестокие нравы средневековых времен вызывали у романтических писателей чувство умиления, некоей «искренности» чувств, — всё это тесно переплеталось еще и с руссоизмом, и с «народностью», и с любовью к «благородным дикарям» (вспомним хотя бы книжки Фенимора Купера).

Соответственно, и крестовые походы в этой парадигме стали восприниматься как пример такого гегельянского движения духа. Всё в подчеркнуто высоких, блаженных тонах. Всё противопоставлено мещанству и буржуазной суете. Благородный король Ричард противопоставляется своему гнусному брату Иоанну Безземельному, мелкопоместный рыцарь Айвенго — злодею и насильнику Бриану де Буагильберу и т. д. На самом же деле причину крестовых походов нужно видеть в стремительном развитии католического мракобесия и мистики, которые в XI веке сделались идеологией окончательно сформировавшейся к тому времени Западной цивилизации. Крестовые походы — это бурная юность Запада, период подросткового безумия, когда тебе очень сильно хочется вступить в секту или банду и немедленно пойти кого-нибудь убивать, неважно кого. С конца X века к Западу так или иначе примыкали скандинавские и славянские страны, которые принимали христианство в его латинском варианте как родовой признак, знамя, сигнал: в 965 году, например, крестилась Дания, в 966-м — Польша и т. д. Финальный эпизод формирования западной общности — это завоевание Англии в 1066 году нормандцами. В сущности, это «нулевой крестовый поход», который был осуществлен с благословения римского папы Александра II.

За последние тридцать лет (и в последние два года особенно) только ленивый не придумывал России новую национальную идею. Не идеологию, а именно идею, потому что по конституции идеология запрещена. Очень часто этот вопрос задают Путину: так в чем же наша национальная идея, дорогой Владимир Владимирович. Хотя, казалось бы, не далее как 7 мая президентом была подписана стратегия развития страны до 2030 года и на перспективу до 2036 года. Это утвержденный документ, указ № 309, любой желающий может скачать его на официальном сервере органов государственной власти России. Возьми, блин, и открой, прочитай. Всё равно люди не понимают, даже крупные эксперты, министры, медиаменеджеры и т. д. Или придуриваются, что не понимают. Вот и вчера настырный Караганов на пленарке ПМЭФ задал Путину всё тот же вопрос: а какая у нас национальная идея. Ну скажите, пожалуйста, а то мы сами не знаем.

Давайте закроем этот дурацкий вопрос раз и навсегда.

Главная проблема с национальной идеей не в том, что ее нет, а именно в том, что она не названа и не может быть названа со 100% точностью. Это характерная философская проблема, связанная с дефинициями системно сложных вещей, которые фактически не существуют, это именно абстракция, условное обозначение какого-то сложносоставного процесса. Что такое, например, любовь. Никто не будет, кроме врача или биолога, объяснять, что любовь на самом деле — это выброс окситоцина, серотонина, эндорфинов и прочих гормонов, вырабатываемых организмом в ответ на приятные действия: улыбка, волосы льняные, случайное прикосновение и т. д. Скажут просто: ага, ты влюбился, втюрился, я вижу, твои щечки порозовели… Т. е. интуитивно мы догадываемся, соображаем, что «это» должно как-то называться. Но о том, что «это» называется именно «любовью», мы узнаем только из сентиментальных романов, или из разговоров с друзьями, или даже из телевизионной рекламы, которая использует подходящие образы и ситуации для того чтобы продать вам, например, мягкий шарф, который тоже вызывает у вас приятные ощущения. «Это не просто шарф. Это любовь», — а вы сидите и думаете: ах да, а любви-то в моей жизни и нет, надо купить шарф, — чего рекламщик и добивался.

Главная, стержневая фраза Путина, произнесенная на встрече с руководителями информационных агентств 5 июня, - это, безусловно, фраза о том, что "у России нет имперских амбиций". Всё остальное нанизывается на эту фразу, как шашлык.

За 24 часа до того я говорил всё то же самое: забудьте про Российскую империю, ее не существует уже 107 лет и больше никогда не будет, в том булкохрустящем формате, о котором мечтают некоторые русские "патриоты", точнее, идиоты.

Мы не собираемся "восстанавливать границы 1914 года", не будем вторгаться в Европу и высаживать десант в Северной Америке мы тоже не будем. Оставьте этот бред для любителей компьютерных игр "World in Conflict" и "Total War". Это чушь, карикатура, которую не устает рисовать западная пропаганда, с целью запугать свое же собственное население. А наша "патриотическая оппозиция" радостно цепляется за этот пропагандистский западный бред и активно развивает его в характерном троцкистском ключе, когда лихая имперская экспансия и колониальный захват переплетаются с идеей "мировой революции".