Вредительская статья №1. Крестовый поход

Здравствуйте.

Итак, мы начинаем марафон беспрецедентного хулиганства, цинизма и жестокости в отношении истории Западной цивилизации. И начнем мы его с развенчания истории крестовых походов, которая с подачи писателей-романтиков вроде Вальтера Скотта прочно сидит в нашей голове как пример чего-то очень благородного и рыцарственного. В преамбуле необходимо пояснить, наверное, что романтическая концепция возникла на рубеже XVIII и XIX вв как реакция на общий тренд эпохи Просвещения. Просвещение делало ставку на прогресс и «смягчение нравов»; собственно, само слово «прогресс» было придумано в 1737 году аббатом Сен-Пьером, как, кстати, и слово «благотворительность». Романтики же апеллировали к «милой старине», к готическим шпилям, призракам, вампирам, — т. е. к мистике и рыцарственности; грубые, подчас жестокие нравы средневековых времен вызывали у романтических писателей чувство умиления, некоей «искренности» чувств, — всё это тесно переплеталось еще и с руссоизмом, и с «народностью», и с любовью к «благородным дикарям» (вспомним хотя бы книжки Фенимора Купера).

Соответственно, и крестовые походы в этой парадигме стали восприниматься как пример такого гегельянского движения духа. Всё в подчеркнуто высоких, блаженных тонах. Всё противопоставлено мещанству и буржуазной суете. Благородный король Ричард противопоставляется своему гнусному брату Иоанну Безземельному, мелкопоместный рыцарь Айвенго — злодею и насильнику Бриану де Буагильберу и т. д. На самом же деле причину крестовых походов нужно видеть в стремительном развитии католического мракобесия и мистики, которые в XI веке сделались идеологией окончательно сформировавшейся к тому времени Западной цивилизации. Крестовые походы — это бурная юность Запада, период подросткового безумия, когда тебе очень сильно хочется вступить в секту или банду и немедленно пойти кого-нибудь убивать, неважно кого. С конца X века к Западу так или иначе примыкали скандинавские и славянские страны, которые принимали христианство в его латинском варианте как родовой признак, знамя, сигнал: в 965 году, например, крестилась Дания, в 966-м — Польша и т. д. Финальный эпизод формирования западной общности — это завоевание Англии в 1066 году нормандцами. В сущности, это «нулевой крестовый поход», который был осуществлен с благословения римского папы Александра II.

Разумеется, здесь нельзя не отметить и события 1054 года — т. н. Великий раскол христианства на православие и католичество, когда легаты римского папы Льва IX и константинопольский патриарх Михаил Керуларий взаимно анафематствовали друг друга, причем первыми это сделали именно паписты, в характерной западной манере, которую и сейчас нетрудно распознать в заявлениях американских президентов, еврокомиссаров и натовских секретарей. Это как бы 18-летие Запада. Мальчик, что называется, вырос. И вырос он совсем не чудесным рыцарем, а ублюдком и бандитом, которому вообще плевать на всех и вся, особенно на свою византийскую «маму» и на русского «сводного брата»: Русь на Западе никогда не считалась за своего, русские с точки зрения Рима были именно «схизматики», еретики: да, можно было общаться с русскими, брать в жены киевских княжон (Анна Ярославна, Евпраксия Всеволодовна), — но это обычная дипломатическая практика того времени: брат Евпраксии Всеволодовны Владимир Мономах был, вообще, например, женат на дочке павшего в 1066 году под Гастингсом английского короля Гите Уэссекской.

Формальное определение Христианского мира по религиозному признаку, безусловно сохранилось, потому что это было важно для дипломатов, постоянно использовать этот довод в переговорах: мы, мол, не враги, у нас просто семейный разлад. Эта формальная риторика сохраняется и по сей день: «общая европейская цивилизация», «глобальный Север» и т. д. Почему я обращаю на это внимание в контексте истории крестовых походов? Потому что именно это там и случилось, «общехристианская» лапша сыграла свою роковую роль. Спустя буквально несколько десятилетий после раскола 1054 года византийская «мама» и западный «сыночек» вдруг начали снова искать дипломатические контакты и договариваться о совместном бизнесе. Летом 1071 года под Манцикертом (сейчас это город на востоке Турции) византийские войска неожиданно потерпели сокрушительное поражение от мусульман, в основном турок-сельджуков, курдов, отчасти печенегов, тоже в общем-то тюркоязычного, огузского народа, туркмен, проще говоря (не путайте с половцами — эти больше похожи на казахов). В плен попал сам византийский император Роман Диоген. Он выкупился из плена, но в Константинополе ему поражения уже не простили, лишили престола и ослепили. Не суть. Поражение под Манцикертом привело к тому, что турки ломанулись вперед и начали быстро и решительно занимать Малую Азию, где они, нетрудно заметить, живут и сейчас. Также в 1071 году турки заняли Иерусалим. Это поколебало весь политический баланс на Ближнем Востоке. Византия фактически выбыла из Большой игры.

Новость о падении Иерусалима вскоре дошла и до католического Запада, и очень быстро сделалось частью политической игры. Нужно понимать, что Запад в политическом отношении никогда не был един, всегда была ярко выраженная конкуренция за право лидерства: кто тут главный, кто верховный правитель Западного мира. В XI веке на это претендовали две политические партии: гвельфы и гиббелины, т. е. партия папы и партия императора, имеется в виду глава Священной Римской империи германской нации, т. е. наследники Оттона Великого. Подробности этой грызни описывать бессмысленно, в общем-то, она всем известна еще со школы по эпизоду 1077 года, известному как «хождение в Каноссу», когда Генрих IV, сатанист-любитель, служивший «черные мессы» на теле своей жены Евпраксии Всеволодовны, был вынужден идти каяться к папскому замку. И в общем-то этот эпизод нужно рассматривать как победу пап. Именно начиная с этого момента, в структуре Запада включились нужные колесики: немецким императорам как бы оставили Германию в подчинение, а вот вся внешняя общеевропейская политика с этого времени перешла в ведение католической церкви, и церковь начала ради укрепления завоеванных позиций разгонять внешнеполитические авантюры, — что обычно и делается в таких случаях. Такою идеей и стал крестовый поход.

Чтобы вы лучше поняли смысл событий конца XI века, объясню их через очевидные параллели с современностью, т. е. с Украинской войной, которая была намеренно развязана американским президентом Байденом, католиком по вероисповеданию, — эта война нужна была ему для того чтобы завалить своего главного политического конкурента, трампистов. Отсюда и полная идентичность риторики: Запад должен объединиться перед лицом внешней угрозы, мы должны помочь Украине, мы не можем допустить падения демократии и т. д. Потому что всё это политическая игра. Всё имеет целью подчинение ресурсов Запада либеральной квазицеркви во главе с квазипапой-католиком. Ничего нового в этом смысле на Западе с XI века не придумали. Всё то же самое.

У папы Григория VII была очень узнаваемая, безумная идея, объединить всё человечество в единое общество, сплотить Христианский мир, который, по его мнению, раскололся в 1054 году (интересно, что та же сама идея будет в XVIII веке и у русского императора Павла I, очевидного романтика и филокатолика). Однако, в 1085 году Григорий VII умер в условиях острого политического кризиса: гибеллины перешли в наступление и начали стремительно отыгрывать утраченные под Каноссой позиции. И началась характерная в таких случаях коллизия, когда есть два папы: один избран итальянцами, а другой, антипапа, избран немцами, во главе с императором-сатанистом Генрихом.

В 1088 году папой избрали Урбана II, который был по национальности не итальянец, а француз. Политическое положение нового папы было крайне сложным. Мало того, что на церковь наседали проклятущие немцы, так он еще и поссорился со своим родным, французским королем Филиппом I. Причина ссоры была романтическая. Король бросил свою законную супругу, а потом похитил жену своего вассала, Бертраду де Монфор, и женился на ней. Церковники схватились за голову от такого вопиющего нарушения Моисеевых заповедей и отлучили Филиппа от церкви осенью 1094 года. То есть ситуация патовая: всюду враги. Со всех сторон какие-нибудь отлученные от церкви государи, в руках которых армия, власть, свои епископы и антипапы. Да, можно делать ставку на какую-нибудь оппозицию этим государям, но долго так не протянешь, нужен дополнительный источник энергии, турбоускоритель. Очень, очень нужен.

И как раз в этот момент, весной 1095 года, в Италию приехал посол византийского императора Алексея Комнина с просьбой о помощи в ближневосточных делах. Положение Византии было очень тяжелое. Алексей Комнин пришел в власти в 1081 году в результате откровенного мятежа, т. е. по сути был узурпатором и большой популярностью не пользовался: был, например, даже какой-то оппозиционный самозванец, который выдавал себя за сына Романа Диогена. Свое правление Комнин начал с поражения в Южной Италии, причем его противниками были противники пап, что, собственно, и обусловило возобновление дипломатических отношений между Римом и Константинополем. Всё это привело к том, что Алексей Комнин начал проводить откровенно фашистскую политику, иначе это просто никак не назвать: в 1091 год под Левунионом византийские войска устроили натуральную этническую чистку печенежским мигрантам, которые бежали на Балканы из Причерноморья под натиском русских и половцев, — греки убили просто всех: женщин, детей, стариков. «Можно было видеть необычайное зрелище, — напишет потом дочка Алексея, Анна Комнина, — целый народ, считавшийся не десятками тысяч, но превышавший всякое число, с женами и детьми, целиком погиб в этот день». Т. е. это геноцид. И вот, значит, этот Гитлер византийского розлива зовет на помощь своих западных друзей, папистов, чтобы они помогли ему теперь решить ближневосточные вопросы.

Т. е. сложилась уникальная ситуация, при которой интересы Византии и Рима идеально совпали. Алексею Комнину нужно было пушечное мясо в Малой Азии, в папе Урбану II — турбокатолический наддув, чтобы дать отпор светским владыкам и заставить их признать его правоту: не пойдут же западные короли против благого дела освобождения Иерусалима и Римско-католической церкви как главного проводника и интересов этого святого начинания, просто потому что это вызовет раздражение их же подданных! Ах, вы не с нами, ах, вы не хотите биться с сарацинами во имя Христа? Да, это такой распространенный пиар-ход, очень сильно напоминающий госдеповскую методичку «все на борьбу с путинизмом».

И — началось. В ноябре 1095 года Урбан II собрал в Рамштайне… хотя нет, погодите… в Клермоне церковный собор. На это заседание средневекового НАТО съехалось огромное число клириков и мирян, и все они начали орать, что больше так продолжаться не может, нужно что-то делать, нужно срочно идти и освобождать Гроб Господень из рук поганых сарацин. Куча историй, значит, тут же была рассказана, о том, как мусульмане унижают христианское население (это не значит, что эти истории неаутентичны, но западная пропаганда их разукрасила, понятное дело, во все оттенки красного цвета). Отдельно выделялся человек по имени Петр Пустынник, какой-то бывший военный, который теперь был уже не военный, а пророк, — и он всем рассказывал об ужасной дискриминации, и о том, что никаких переговоров с врагом человечества быть не может, нужно непременно пойти в бой и погибнуть, быть может, но это будет правая смерть, во имя демократии… хотя нет, погодите, это я опять забегаю вперед… во имя Иисуса Христа, и святой Римско-католической церкви, и всего мира, единого, общехристианского, общечеловеческого… И закончилась вся эта истерика, разумеется, тем, что к народу вышел сам папа Урбан и завопил: «Этого хочет Бог!». Вот истинная история того, как и почему был организован первый крестовый поход.

Нужно понимать, что разгон турбокатолической истерики с самого начала носил еще один уклон, характерный для всех подобных западных истерик, вплоть до нацистской, — антисемитизм. Практически сразу, даже еще не выдвинувшись в поход, первые отряды крестоносцев принялись уничтожать евреев. Была полностью истреблена еврейская община в Руане. Один из руководителей похода, Годфруа де Бульон, поклялся на кресте «отомстить евреям за кровь Иисуса». Другой руководитель, Гийом де Шарпантье, вел свой отряд через Германию. 3 мая 1096 года этот отряд зашел в Шпеер. Они схватили десятерых евреев, привели их в церковь и предложили креститься, а после отказа — убили. 18 мая 1096 года крестоносцы Шарпантье беспощадно перебили около 800 евреев в Вормсе: детей, женщин, — всех. Потом «герои» пришли в Майнц. «Сломав засовы и двери, они убили до семисот захваченных [евреев], тщетно сопротивлявшихся против превосходных сил; равным образом убивали женщин, маленьких детей, не различая возраста и пола... Иудеи, видя, что христиане как враги поднялись против них и их детей и не щадят ни старых, ни малых, обратились против самих себя и своих единоверцев, сыновей, жен, матерей и сестер и перебили друг друга взаимным убийством. Матери... перерезывали горло младенцам, других закалывали, предпочитая губить их собственными руками, чем отдать в жертву мечу иноверцев... Они [крестоносцы] уничтожили [евреев] жестокой резнёй более из жадности к деньгам, чем по Божьему правосудию».

Деньги! Деньги, власть, обыкновенный нацизм. Вот что было фундаментом крестовых походов, вот что манило этих ублюдков в палестинский туман, — низменные, животные инстинкты, а вовсе никакая не рыцарская доблесть и благородство, которых на Западе нет и никогда не было. Рыцарское благородство — это история из книжек, из куртуазной культуры, причем позднесредневековой, времен противостояния Карла Смелого и Людовика XI: вот там да, убийство было уже окультурено, напомажено и разряжено в бургундские моды. Но в XI веке это была грязь. Самая обычная фашистская грязь. Крестовый поход какой-то... Да это просто обычный холокост, да еще и на фоне внешней войны, сильно напоминающий не то американское вторжение в Ирак в 2003 году, не то поход Гитлера против «жидобольшевиков» в 1941 году.

Я не буду подробно описывать сам первый крестовый поход, потому что это весьма тягучая, противоречивая история того, как западные фанатики и ублюдки идут через территорию Византии, ссорятся с византийцами и еще с венграми, которые тоже оказались на пути этой пьяной гопоты. Алексей Комнин посмотрел на защитников христианства, которых он позвал на помощь, своей же стране на беду, как выяснится впоследствии, и спешно переправил их в Малую Азию. Здесь они осадили Никею, которая должна была быть по договору с греками возвращена им. Но в какой-то момент выяснилось, что у западных «героев» есть свой план: Никеи грекам не передавать, либо же передать ее как минимум дотла сожженной и разграбленной. Алексея Комнина это не устраивало, тогда он договорился с турками о том, что они сдадут город именно византийским войскам. Крестоносцы были очень недовольны тем, что им не дали разграбить Никею. Характерная история, в общем. Я не понимаю, опять же, где тут хоть какие-то признаки военной чести и благородства, рыцарства. Вы смеетесь, что ли.

Всё то же самое было и с другими союзниками крестоносцев — армянами, причем не теми, что сегодня, а теми, которые Малая Армения, Киликия. Сейчас этого народа уже нет, точнее, он есть, но он откатился на юг, сменил вероисповедание и сейчас известен нам как сирийцы-алавиты, вот эти самые, которые Башар Асад и его команда. Далекие предки вот этих сирийцев пошли на союз с крестоносцами, в качестве проводников к Иерусалиму, так сказать. И случилось ожидаемое. Один из руководителей крестоносцев, Готфрид Булонский, вошел в доверие к местному армянскому правителю, а потом устроил переворот, причем в решающий момент Балдуин клялся на святых мощах, что сохранит армянскому правителю жизнь, — когда же правитель ему поверил и сдался, он был немедленно убит католическими головорезами. Я не знаю, сколько армян сейчас читает эту популярную статью, но если вы читаете это, дорогие братья, пожалуйста, распространите ее как-нибудь среди ваших соотечественников, — чтобы вы увидели, что никаких договоренностей с Западом быть не может, потому что они предадут вас, цинично кинут, предадут и убьют, — если вы этого еще не поняли.

Собственно, взятие Иерусалима крестоносной бандой летом 1099 года было сплетено из всех предыдущих элементов этой саги. Здесь были и религиозные видения, и крики, и пророчества, и прочая истерика и мракобесие, — вперемешку с кровью, грязью, банальной жаждой грабежа и резни. Ворвавшись в город, крестоносцы рубили направо и налево, убивая всех, кто подвернулся под руку — мусульман, евреев, — неважно. «Невозможно было смотреть без ужаса, — пишет современник, — как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела и как вся земля была залита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли страшное зрелище, но ещё более приводило в содрогание то, что сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного. В черте храма, говорят, погибло около 10 тысяч врагов, не считая тех, что были убиты повсюду в городе и устилали улицы и площади; число их, говорят, было не меньше. Остальные части войска разошлись по городу и, выволакивая, как скот, из узких и отдаленных переулков несчастных, которые хотели укрыться там от смерти, убивали их секирами. Другие, разделившись на отряды, врывались в дома и хватали отцов семейств с женами, детьми и всеми домочадцами и закалывали их мечами или сбрасывали с каких-либо возвышенных мест на землю, так что они погибали, разбившись. При этом каждый ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность со всем, что находилось в нём, ибо ещё до взятия города было согласовано между крестоносцами, что по завоевании каждый сможет владеть на вечные времена по праву собственности, всем, что ему удастся захватить. Потому они особенно тщательно осматривали город и убивали сопротивляющихся».

Просто удивительно, как об этом гнусном, человеконенавистническом, фашистском эпизоде Всемирной истории до сих пор говорят как о каком-то чудесном и «божественном» проявлении. Это, мол, «завоевание Рая». Ну конечно. А Гитлер и Гиммлер, наверное, тоже «просто» помогали евреям попасть в рай, да? И американские войска, вошедшие в 2003 году в Ирак тоже, наверное, «завоевывали Рай», а не нефтяные вышки…

Вот вам подлинная история крестового похода, «паломничества в Святую землю», как это называлось тогда. А завтра с утра поговорим о том, как в 1204 году прекрасные крестоносные рыцари предали своего главного союзника — Византию.

Это тоже поучительная история.