Сниппеты от Рюка. ...Смотреть, Как Горит Мир (часть 2) (Джокер!Тейлор)

ТАДАМ! Не удержалась и перевела ещё сниппет, продолжение темы про Тейлор!Джокер. Я люблю сниппеты Рюка! Он пишет потрясающие маленькие вещицы!

Для тех, кто видит это в первый раз, вы можете скачать общий файлик или пройти по ссылкам ниже:

...Смотреть, Как Горит Мир (часть 2) (Джокер!Тейлор) <-- вы тут

***

***

— Итак, — сказала Пиггот, усаживаясь за стол конференц-зала. — Прошло уже 5 часов с тех пор, как была похищена семья Хесс. Пожалуйста, скажите, что у нас что-то есть.

Неловкое поёрзывание сидящих за столом кейпов Протектората (и Эгиды) сказало ей всё, что нужно было знать.

Похищение Стражей случалось не каждый день. Протекторат позаботился о том, чтобы жестоко расправиться с любым, кто хотя бы подумает о подобном, и действительно, спустя пару часов после похищения Призрачного Сталкера Джокер была схвачена и помещена в камеры штаб-квартиры Протектората.

Эмили по глупости решила, что на этом всё и закончится. Она ошибалась.

— Мы практически подтвердили, что похищение организовала Джокер, — сказал Оружейник, выкладывая на стол перед собой стенограммы допроса. — Она не только была замечена вместе с людьми, которых мы подозреваем в похищении, но и во время интервью высказалась о матери Призрачного Сталкера. До того, как ей сообщили о похищении.

— Не то чтобы это было так удивительно, но приятно убедиться в том, что это был не подражатель, — Пиггот повернулась к мисс Ополчение. — Что нам удалось установить о личностях, ответственных за это?

— Многое, — Мисс Ополчение бросила на стол несколько папок. — Это было непросто, но нам удалось установить имя и внешность каждого нападавшего. Насколько мы можем судить, все они являются бывшими Барыгами. После того, как Джокер возглавила их банду, она, по всей видимости, отдала им приказ похитить семью Хесс, если с ней что-нибудь случится, — вздохнула Мисс Ополчение. — К сожалению, все они, как уже было подтверждено, погибли от взрыва погребальной бомбы Бакуды спустя два часа после похищения.

У Пиггот дёрнулся глаз. Бомбы Бакуды были известны своими разнообразными эффектами. Погребальная бомба превращала каждую унцию воздуха в радиусе своего действия в землю, сминаясь вокруг эпицентра и погребая свои жертвы заживо. Эта конкретная бомба была спрятана в кейсе с «денежным вознаграждением» на заброшенной фабрике по производству струн.

Чтобы зарыть все концы в землю.

Пиггот не была уверена, считать ли этот каламбур оригинальным или безвкусным.

— Значит, насколько я понимаю, мы вряд ли сможем получить у них какую-либо подсказку о местонахождении семейства Хесс? — нахмурилась Пиггот. — Это оставляет нам только Джокера. И видит бог, я не жду, что мы сможем вытянуть из этой психопатки хоть сколько-нибудь достоверную информацию.

— Это при условии, что Джокер вообще знает, где они находятся, — заметила Батарея. — Насколько нам известно, она могла просто приказать своим людям спрятать семью в случайном месте по их выбору.

— Нет, — покачал Оружейник головой. — Судя по тому, что я смог проанализировать о личности Джокера, она ни за что не оставила бы подобное на волю случая. Особенно если планировала использовать это в качестве своего козыря. Она знает, где они.

— И зная её, это, вероятно, окажется место, которое в ретроспективе покажется нам очевидным, — сказал Штурм. — Мы уже проверяли «Магазин Тёмной и Резкой Одежды»?

— Дважды, — ответил Оружейник. — Как и офисы семейной терапии, несколько бюро находок и магазины мороженного.

Все повернулись, чтобы уставиться на него.

— …Нарвал помогла мне с предположениями, — признался Оружейник. — У неё на удивление мрачное чувство юмора. Кроме того, мы все помним подрывную компанию Джокер. Кого-нибудь удивило, что она подорвала ледяную бомбу в пожарной части?

Несколько человек вздрогнуло. С той ночи, когда Джокер отправилась на свою первую серию подрывов, она оставила много напоминаний о себе. У самой Пиггот из-за неё было несколько беспокойных ночей, связанных с паникой и разрушениями, которые сеяла эта злодейка. И последствия для неё были достаточно мягкими по сравнению с некоторыми из них.

Триумф всё ещё находился в коме и не выказывал никаких признаков пробуждения.

— Что ж, это в любом случае хорошая попытка, — сказала Пиггот. — Но давайте вернёмся к Джокеру. Если бы она планировала использовать это в качестве козыря, разве она не попросила бы уже о чём-нибудь к этому времени? Пока что её единственной просьбой был разговор с Призрачным Сталкером. И похоже, это было сделано только для того, чтобы поддразнить её.

— Было бы полезно, если бы мы узнали, чего она хочет на самом деле, — сказала Батарея. — Тогда у нас уже было бы что-то, чем мы могли бы её привлечь.

— Она не проявила никаких признаков заинтересованности на наши предложения, — сказал Оружейник. — Сокращение срока тюремного заключения, подкуп, удобства — она проигнорировала всё.

— Это потому, что у нас нет ничего, чего она бы хотела, — покачал головой Штурм. — Не думаю, что у кого-либо из нас это есть.

— Все чего-то хотят, — возразила ему Батарея.

— Не все, щеночек, — Штурм говорил с таким серьёзным выражением лица, какое Пиггот редко видела на лице этого человека. — Особенно такие люди, как Джокер.

К этому моменту внимание всех, сидящих за столом, было приковано к Штурму, и он это знал. Он не ухмыльнулся и не откинулся на спинку стула, как обычно это делал. Его руки лежали на столе, а сам он пристально смотрел вперёд себя. Штурм был на удивление серьёзен.

— Когда я был Сумасбродом… — начал он. — …я встречал много разных типов злодеев. И в процессе я многое узнал о том, почему люди становятся злодеями. Одни делают это ради денег, другие ради удовольствия и адреналина, который приносит им их работа. Некоторые, такие, как я, становились злодеями, потому что ими двигал какой-то идеал или несправедливость, а некоторые становились злодеями, потому что власти обманули их и у них не оставалось другого выбора. Не все они были хорошими людьми, и многие их поступки нельзя оправдать, но по крайней мере можно было понять, почему они так поступали.

Штурм сжал кулаки.

— Но были и другие злодеи. Такие, как Бойня №9, о которых среди обычных злодеев рассказывали страшные байки. С которыми невозможно было договориться, поболтать или понять их, потому что они мыслят не так, как мыслят нормальные люди, — он обвёл взглядом всех, сидящих за столом. — Им не нужны деньги. Им не нужна репутация. С ними невозможно договориться. Всё, чего они хотят — это смотреть, как горит мир, — он со вздохом откинулся на спинку стула. — Джокер — одна из таких злодеев. Я бы поставил на это свою жизнь.

Когда до находившихся в комнате кейпов дошёл смысл сказанного, тишина стала ещё более напряжённой и наполненной дурными предчувствиями. Не только слова, но и человек, который их произнёс, делали их такими сильными — Штурм, шутник, бывший преступник, который всегда одним из первых вступался за злодея, если чувствовал, что у него ещё есть шанс на искупление. То, что он сказал такое о Джокере, девушке с понятным прошлым, которому легко было посочувствовать, говорило находящимся в комнате больше, чем что-либо другое.

— …спасибо, Штурм, за этот анализ, — сказала Пиггот. — Итак, есть ли ещё у кого-нибудь зацепки, заслуживающие упоминания?

— В настоящее время Скорость и Бесстрашный расследуют маршрут, которым, как мы думаем, напавшие двигались на своём фургоне, — сказал Оружейник. — Мы с Дракон также помогаем в этом, используя спутники и камеры. Пока они находятся в Броктон-Бей, мы сможем их найти.

— К сожалению, я не сомневаюсь, что в конце концов мы их найдём, — нахмурилась Пиггот. — В конце концов, Джокер любит похвастаться своими убийствами.

Молчание, последовавшее за этим заявлением, было громче любых слов.

— Что, если мы расспросим ту девочку Барнс? — спросила Батарея. — Возможно, Джокер могла по неосторожности сболтнуть ей что-нибудь.

Мисс Ополчение покачала головой.

— Она всё ещё не оправилась от плена и пыток Джокера. Не говоря уже об убийстве всей её семьи, — резкость в её голосе выдавала её чувства по этому вопросу. — Даже если бы Джокер что-то упомянула при ней, вряд ли мы многое смогли бы вытянуть из мисс Барнс, пока она находится в таком состоянии.

— Кстати, где она сейчас? — спросила Пиггот.

— Находится в штаб-квартире, — сказал Оружейник. — Мы привели её сюда, как только узнали, что семья Хесс была похищена.

— Думаю, что Рыцарь прямо сейчас проводит для неё экскурсию, — добавил Эгида.

— Пересекались ли они каким-либо образом с Призрачным Сталкером?

Эгида покачал головой.

— Насколько я знаю, нет. Кажется, эти двое избегают друг друга, либо из-за травмы, либо из-за чувства вины.

Пиггот не была слишком удивлена. Разоблачение поступков Призрачного Сталкера было столь же тревожным, сколь и информативным в плане мотивов Джокера. Запереть девушку в шкафчике с токсичными отходами, найденными на какой-то стройплощадке? Ей повезло, что единственными физическими изменениями были белая кожа и зелёные волосы. Конечно, если бы ущерб ограничился только этими внешними проявлениями, они бы не сидели сегодня здесь, верно?

Честно говоря, умники Протектората всё ещё не были уверены, действительно ли у мисс Эберт случился триггер в шкафчике, и обладала ли она в принципе какими-либо способностями. Она ещё не проявляла никаких признаков владения парасилами, но силы умников не всегда были очевидны. Лично Пиггот надеялась, что она была обычным человеком, отчасти потому, что так с ней было бы легче иметь дело, но также и потому, что очень маленькую, очень мстительную ей часть забавляла мысль о том, что обычная девочка-подросток так растоптала кейпов, которые считали, что правят этим городом. Но, конечно, элементарное человеческое отвращение к поступкам Джокера в конечном итоге брало вверх, и она злилась на себя за то, что позволила своим предубеждениям против кейпов повлиять на её чувства.

Она видела последствия игрищ Джокера. Кейп или обычный человек, но никого не следовало хвалить за такое.

Что касается Призрачного Сталкера, Пиггот была готова швырнуть в неё книгой. Однако учитывая её вовлечённость в дело Джокера и её, как казалось, искренние попытки изменить своё отношение, объединив усилия с другими Стражами и помогая в работе офицеров СКП, начальство сочло нужным предоставить ей последний шанс.

Что думала по этому поводу сама Пиггот?

Скажем так, если бы в это дело не была вовлечена невинная семья, которая подвергалась серьёзной опасности, Пиггот не испытывала бы особой жалости к Софии Хесс, пострадавшей от рук Джокера.

Неважно, насколько сильно она раскаивалась в содеянном прямо сейчас.

~ ~ ~

— Если бы я попросила прощения, это что-нибудь изменило? — спросила София. Это был первый раз, когда она вышла за рамки прописанного разговора с начала второго допроса.

Джокер лениво потёрла подбородок.

— Хмм. Я не знаю. Почему бы тебе не попробовать, а там посмотрим?

— Прости меня.

— …за что?

— За всё. За шкафчик, за травлю, за то, что настроила против тебя Эмму, за то, что портила твои оценки, за каждую мелкую издёвку или пинок. За всё.

Джокер начала оглядываться по сторонам, словно ожидая, что что-то произойдёт. Затем она ухмыльнулась.

— …неа! Не сработало! Всё ещё сумасшедшая! Не повезло, Соф-Соф!

София стиснула зубы. Она не ожидала, что это что-то изменит, но ей нужно было попробовать. Ей нужно было что-то сказать.

— А что насчёт твоего отца? — спросила она. — Что бы он подумал обо всём этом?

— Я не знаю, — пожала Джокер плечами. — Я пыталась спросить его, прежде чем сделать всё это. Он мне не ответил.

— Дай-ка угадаю, это потому, что он был мёртв?

— Ну, полагаю, что именно по этой причине он промолчал, — сказала Джокер. — Хотя он мало когда разговаривал со мной. Он с самого начала, знаешь ли, не был таким уж разговорчивым.

— Но если бы он был жив сегодня, как думаешь, он бы одобрил это? — спросила София. — То, что ты убиваешь людей?

— Скорее всего нет, — признала Джокер. — Но он много что не одобрял. Он не одобрял то, что наша дорогая мамуля погибла в автокатастрофе. Он не одобрял развал профсоюза. Он определённо не одобрял того, что однажды ночью его зарезал член Барыг, вышедший на дело. Хотя ему это не помогло, — она сделала паузу. — По крайней мере, я предполагаю, что он не одобрял последнее. У людей иногда могут быть странные фетиши, знаешь? Ты быстро это узнаёшь, когда запытываешь кучу людей, Соф. Девчуля, я могу рассказать тебе парочку историй…

— Прекрати, — оборвала её София. Она сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить снова. — Знаешь, я ведь завидовала тебе до всего этого. Или, по крайней мере… части твоей жизни.

Джокер приподняла бровь.

— Действительно? И какую часть ты имеешь в виду? С постоянными издевательствами или выматывающей депрессией?

— Твоим отношениям с отцом, — София не обратила внимания на насмешку. Её голос был странно-тихим. — Я помню, как прошлым летом ты сломала руку, потому что мы столкнули тебя с лестницы. Твой отец пришёл в школу и устроил там такой переполох, что туда чуть не взвали полицию. Я помню, как смотрела и… и жалела, что у меня нет отца, который был готов сделать что-то подобное ради меня.

Джокер моргнула. Впервые с тех пор, как София видела её, девушка, казалось, была искренне удивлена и выведена из равновесия признанием Софии. Затем жестокая усмешка вернулась, и Джокер подалась вперёд, словно рыбак, готовый подсечь рыбку, заглотившую наживку.

— О-хо-хо, за этим явно стоит какая-то история, не так ли? Ну же, Соф, выкладывай! Я хочу услышать о твоих проблемах с отцом! — Джокер сделала паузу. — Если так подумать, ты упоминала какого-то парня по имени Стивен, когда я тебя пытала, знаешь? Секси Стивен — твой папочка? Давай, выкладывай же!

Нет. Чёрт возьми, нет. Ни за что. Она никому не рассказывала эту историю. Ни своей семье. Ни своей матери. Даже Эмме. И уж точно она не хотела рассказывать её психопатке, которая была готова пойти на всё, чтобы сделать ей больно.

Но… если это даст ей шанс спасти свою семью…

София сделала глубокий вдох.

— …Если я расскажу тебе эту историю, ты расскажешь, где сейчас находится моя семья?

Джокер пожала плечами.

— Это не повредит, — она сделала паузу. — Физически, я имею в виду. У меня сложилось такое впечатление, что тебе от этого рассказа будет чертовски больно, — она усмехнулась. — Я почти жалею, что у меня нет попкорна.

София зарычала. Затем она сделала ещё один глубокий вдох.

— Я никогда не знала своего настоящего отца. Я не знаю, умер ли он, сидит в тюрьме или просто бросил нас с мамой ещё до моего рождения. Но у меня был отчим по имени Стивен. В то время он не казался мне таким уж плохим парнем. Он был дружелюбным и общительным, и с удовольствием играл со мной и Терри. Честно говоря, он мне даже нравился. Вплоть до одного случая… до ночи, когда я стриггерила.

Джокер подпёрла подбородок двумя руками и улыбнулась, словно смотрела дрянную романтическую комедию. Софии потребовалось время, чтобы продолжить говорить.

— Это случилось поздно вечером. Мы со Стивеном пошли вместе в кино. Предполагалось, что мы пойдём всей семьёй, но Терри простудился, и мама осталась, чтобы присмотреть за ним. Так что это были только мы со Стивеном, — усмехнулась София. — Я даже не очень хорошо помню этот фильм. Думаю, это был какой-то тупой боевик. Но по дороге домой мы со Стивеном столкнулись с бандитами из И88. Это были действительно злобные ублюдки, которые, знаешь, были недовольны тем, что пара ниггеров вторглась на их территорию. Они сказали, что уделят время нам обоим.

Джокер подалась ещё ближе, и на её лице появилось восторженное выражение.

— И что же сделал Стивен?

— Он убежал, — София подняла на Джокера налитые кровью глаза. — Он отшвырнул меня в их сторону и убежал. Он не пытался сопротивляться. Не пытался защитить меня. Он просто отбросил меня в сторону, как будто я была какой-то никчёмной безделушкой, и всё ради того, чтобы спасти свою жалкую шкуру.

Джокер громко расхохоталась.

— Ох, этот восхитительный ублюдок! И что было дальше?!

— Я пыталась сопротивляться, — сказала София. Её руки, сжатые в кулаки, слегка дрожали. — Я била их кулаками, царапалась, пиналась, делала всё, что могла, чтобы освободиться. А потом я стриггерила и использовала свои силы, чтобы сбежать от них через стену. Я выжила. На следующее утро Стивена обнаружили мёртвым — его зарезали ножом.

— И ты усвоила важный урок о доверии, — важно кивнула Джокер.

— Я усвоила больше, чем это, — сказала София. — Я узнала, как опасно быть слабой. Стивен был слабым и решил бросить меня, потому что думал, что я была слабее. Я была сильной, я боролась и выжила. И именно тогда я начала понимать, как устроен мир. Ты можешь быть либо сильным, либо слабым. И если ты слаб, то лучше тебе умереть, пока ты не причинил боль кому-то ещё, пытаясь спасти свою никчёмную шкуру, — она наполовину вздохнула, наполовину фыркнула. — И посмотри, к чему это нас привело.

— Да, всё это было довольно тупо, — согласилась Джокер. — Типа, ты здорово обосралась, и продолжала это делать долгое время, — она сделала паузу. — Возможно, почти в буквальном смысле. До того, как вмешались белые воротнички, у меня была идея с молотком, гвоздями и…

— Хватит! — София сверкнула глазами. — Больше никаких плохих шуток. Я рассказала тебе свою историю. Теперь ты расскажешь мне, где моя семья, как и обещала.

— Обещала? — Джокер комично наклонила голову на бок. — Я не помню, чтобы обещала что-то подобное? Я просто сказала, что это бы не повредило.

Глаза Софии расширились.

— Ты…!

— Что такое, Соф-Соф?! — Джокер ухмыльнулась. — Я сказала что-то, что тебя разозлило? Может быть, тебе стоит ударить меня ещё раз?! В прошлый раз это сработало отлично. Давай, ударь меня, как будто я секси Стивен!

София сжала кулаки так сильно, что проткнула ногтями кожу до крови. Но нет, она должна была сохранять спокойствие. Она знала, что Эберт игралась с ней, как и в прошлый раз. Она знала, что это не поможет. Если она снова нападёт на Джокера, они ни за что не позволят ей поговорить с ней в третий раз. Но чёрт возьми, она действительно подумала, что, возможно, у неё наконец-то получилось прорваться сквозь стену, которой окружила себя Джокер. И снова она лишь уткнулась в неё лицом…

На самом деле у неё остался только один вариант. Вариант, который, как она надеялась, ей никогда не придётся предпринимать. Единственное, что, как она знала, сможет вызвать у Джокера реакцию, хорошую или плохую.

Она вытащила из папки тонкий лист бумаги и положила его на стол.

— Ты знаешь, что это такое? — спросила она.

— Похоже на ту штучку, на которой пишут, — вежливо ответила Джокер.

София сделала глубокий вдох. Затем она заговорила.

— Это твоя предсмертная записка, Тейлор. Та, которую мы нашли в твоём доме.

Впервые с начала интервью Джокер замолчала. Не было ни шуточных замечаний, ни жестоких насмешек, ни издевательского смеха. Просто тишина.

— Мы знаем, что ты планировала сделать в тот день, когда произошёл инцидент со шкафчиком, — теперь голос Софии звучал хрипло, будто ей было неуютно. Но сейчас она просто не могла остановиться. — Мы знаем, что ты планировала сброситься со школьной крыши в тот день, по крайней мере, до того, как мы запихнули тебя в шкафчик. Мы знаем… я знаю, как тяжело на тебя подействовала смерть отца, какой изолированной ты себя чувствовала, как не считала, что у тебя остались причины жить.

По прежнему никакой реакции. Джокер начала съёживаться на своём стуле.

— Тейлор… — София подошла к ней и положила руку ей на плечо. — Я знаю, что раньше поступала с тобой неправильно. Я совершила множество ужасных поступков, которые хотела бы исправить. Но ты не обязана продолжать страдать. У нас есть люди, которые могут тебе помочь. Люди, которые могут дать тебе то, в чём ты нуждалась. Я знаю, ты считаешь, что зашла уже слишком далеко, но это не так! — теперь её голос звучал практически умоляюще. — Мы можем заключить с тобой сделку о признании вины за совершённые преступления, и я знаю, что из-за невменяемости у тебя есть хорошие шансы на положительный исход дела. Я дам все показания, которые потребуются, и столько, сколько потребуется, если это поможет твоему делу. Пожалуйста, Тейлор… просто позволь мне помочь тебе.

Теперь было заметно, что Тейлор плакала. Её взгляд упёрся в пол, а плечи медленно вздрагивали при каждом всхлипе. И на какую-то маленькую секунду София подумала, что действительно достучалась до неё.

Затем она услышала это.

— Хех… хех… хех… хех…

Глаза Софии расширились.

— Т-тейлор?

И в ту же секунду Тейлор откинула голову назад. Её зелёные волосы скатились с её лица, обнажив под собой её фирменную маниакальную улыбку. Да, в её глазах стояли слёзы, но она плакала не от горя, грусти или сожаления, нет. София сомневалась, что она вообще способна испытывать такие эмоции. Лицо Джокер исказилось от неподдельного восторга и веселья, казавшегося почти нечеловеческим в резком свете лампы комнаты для допросов.

И она смеялась. Ох, как она смеялась.

— ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА!

София отпрянула назад, когда дьявольский смех Джокера эхом разнёсся по комнате для допросов. Это был тот же смех, который она слышала, когда её пытались разрезать. Тот же смех, который слышался по всему городу, когда взрывались бомбы. Тот самый смех, который она слышала из шкафчика, когда совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Это был смех Джокера.

— Хихихи, хухуху… — постепенно начала сбавлять обороты Джокер, вытирая слёзы с глаз. — Я должна отдать тебе должное, Соф. Я, конечно, не ожидала от тебя такого. Тебе почти удалось достучаться до меня! — она снова захихикала. — Нууууу, не совсем. Но это была забавная попытка.

София стиснула зубы.

— Чёрт бы тебя побрал…

— Слишком поздно, — певуче произнесла Джокер. — Он уже забрал меня. Но знаешь что, Соф? Я ценю, что ты решила сыграть со мной в эту игру. Поэтому я побуду доброй и расскажу тебе, где находится твоя семья.

Глаза Софии расширились.

— Ты серьёзно?

— Я очень надеюсь, что нет! — фыркнула Джокер. — Но я великодушный собеседник. Хотя… — она взглянула на часы Софии. — Судя по этим прекрасным часам, вам лучше поторопиться. У вас есть около… ну, двадцати минут до того, как сработает взрывчатка.

Она заговорщицки наклонилась к Софии.

— Так как быстро, говоришь, может бегать Скорость?