Геноцид и декабристы

К 1914 году СДПГ была самой массовой социал-демократической партией в Европе. Они были лидерами 2 Интернационала. Многочисленные социалистические партии строились по их образцу. Но возникает вот такой вопрос — а читали ли немецкие рабочие Маркса?

Вопрос выглядит несколько странно. Ответ на него подразумевается автоматически — читали, конечно. Даже Энгельс во введении к «Анти-Дюрингу», так же как и Маркс во введении к 1-му тому «Капитала» намекают на популярность своих теоретических трудов среди немецких пролетариев.

Но есть обоснованные сомнения. Ведь для удовлетворения таких запросов со стороны миллионов рабочих и активистов партии, труды основоположников марксизма надо было печатать совокупными тиражами в сотни тысяч экземпляров ежегодно. Это не считая агитационной и другой печатной продукции партии.

Опять же, потребность в той или иной агит/пропагандистской продукции была тесна увязана с задачами партии. Причем вполне прагматичными и подчиняющимся требованиям текущего момента. Так что для того, чтобы понять что и как читали немецкие рабочие, придётся рассмотреть и партийные медиа, и печатную пропаганду партии, и тиражи.

В конце октября 1894 года в главной партгазете СДПГ "Vorwärts" появилась реклама читательского клуба. Подписчиков газеты в Берлине приглашали на совместное чтение "Капитала" Карла Маркса. Дальнейшая судьба организации не известна. Но можно предположить, что она быстро сдулась. Либо потому, что не набрала людей, либо потому, что после первых успешных читок вслух, участники разбежались по домам. И, рассматрев в дальнейшем, как читали немецкие рабочие теоретическую марксистскую литературы, станет понятно, что это единственный вариант.

Интересно, что попытки образовать "читательский кружок" в СДПГ предпринимаются уже после того, как она состоялась в качестве массовой партии. Резкое отличие от наших реалий, но так ведь и социальный состав был другой.

1950-е и 1960-е годы в Советском Союзе были отмечены несколькими социальными реформами, касающимися систем образования, пенсионного и социального обеспечения. Хотя это был период последней советской антирелигиозной кампании, правление Хрущева было названо «оттепелью» из-за значительного ослабления культурных и социальных ограничений, которые имели место в эти годы. Оно также вызвало дебаты по широкому кругу социальных проблем, от воспитания детей до кризиса семьи. Это был период либерализации во многих смыслах, и не только в политическом, поскольку понятие «частной жизни» было несколько реабилитировано. С другой стороны, это было также время решительной борьбы за коммунистический образ жизни. На практике, приняв «Моральный кодекс строителя коммунизма» на съезде партии в 1961 году, Компартия санкционировала усиление общественного контроля за действиями граждан, как на работе, так и в личной жизни. Простых людей поощряли принимать активное участие в общественных делах и добровольно заниматься социальной и общественной работой. Таким образом, некоторые добровольные организации, такие как женские советы и добровольные народные дружины, вернулись после почти трех десятилетий бездействия. В своей главе я воспользуюсь материалами региональных архивов, чтобы реконструировать ожидания, которые власти возлагали на деятельность различных добровольных организаций — женских советов, добровольных народных дружин, товарищеских судов, профсоюзов и народных контролеров, — которые появились во времена Хрущева и были связаны с семейными делами.

Социальная история эпохи Хрущева теперь начинает привлекать более пристальное внимание. Британские историки опубликовали ряд важных публикаций о советских женщинах как культурном феномене. Илич, ведущий исследователь советской истории, заявил, что «в конце 1950-х и начале 1960-х годов женские советы уже не просто рассматривались как посредники женской эмансипации; теперь они рассматривались как настоящие маркеры женского равноправия в Советском Союзе». Книга Градской «Советские люди с женскими телами: Красота и Материнство в Советской России в середине 1930-х – 1960-е гг.» дает новый взгляд на то, как советские женщины справлялись с повседневными практиками материнства и красоты. Считалось, что женщины будут главными благодетелями советских социальных реформ. Однако, как утверждает автор, многим из них было трудно приспособиться к новым условиям.

В начале 1990-х, когда экономика Кубы рухнула после развала СССР, тысячи жителей острова ринулись в США. Для переправы использовались любые подручные материалы: бочки, шины, деревянные обрезки и утлые лодки. Считается, что якобы утонувших среди беженцев насчитывается аж 24 тысяч человек. Сколько на самом деле — тут даже черт не разберётся. Точного учёта никто не вёл.

Кубинская диаспора во Флориде, посмотрев на такие дела, решила помочь своим экс-соотечественникам. Они организовали группы "Hermanos al Rescate" — "Братья-спасатели". Арендовав 4 самолета Цесна, эти самые "спасатели" летали на заливом, и если замечали тонущих — связывались с береговой охраной США. Те приплывали и спасали мигрантов.

От спасения кубинцев "Братья" быстро перешли к подрывным действиям против Гаваны. Тут всё было логично. У них были самолёты. Они были на хорошем счету у американских властей. Их любили СМИ — американские медиа вообще обожают хорошие истории, где "рядовые граждане" превозмогают и спасают, если не весь мир, то хотя бы кучу людей. А тут-то речь шла о тысячах тонущих! Да ещё бегущих от жуткой коммунистической диктатуры, которая была настолько упёртой, что не собиралась сдаваться даже после развала СССР!

Во время Второй мировой войны Советский Союз пережил беспрецедентный демографический кризис. Он потерял 27 миллионов солдат и гражданских лиц, а дисбаланс соотношения полов сильно ухудшился. Среднее соотношение мужчин и женщин репродуктивного возраста достигло в некоторых сельских районах 19:100. Кроме того, значительная часть советского населения была перемещена в результате неоднократных массовых мобилизаций, эвакуации, депортации и оккупации. В результате многие семьи распались. Общее репродуктивное здоровье мужчин и женщин также ухудшилось из-за широко распространенных после войны венерических и гинекологических заболеваний. Свою роль сыграло и недоедание.
(перевод статьи Mie Nakachi, "N. S. Khrushchev and the 1944 Soviet Family Law: Politics, Reproduction, and Language", East European Politics and Societies, v.20, iss.1)

Важнейшим послевоенным ответом советского руководства на этот кризис стал принятый 8 июля 1944 года закон (Указ) Президиума Верховного Совета СССР "Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении высшей степени отличия — звания "Мать-героиня" и учреждении ордена "Материнская слава" и медали "Медаль материнства"". Публично этот закон был представлен как патерналистская государственная поддержка материнства и семьи. Некоторые ученые указывали на скрытую пронаталистскую цель закона, но лишь отдельные факты подтверждали это утверждение. В данной статье, основанной на последних архивных находках, впервые анализируются дискуссии, предшествовавшие принятию закона о семье 1944 года, и выясняется, что закон был изначально предложен будущим преемником Сталина Н. С. Хрущевым с явной целью повысить послевоенную рождаемость. Обсуждение показывает, что советские лидеры выбрали пронаталистскую политику для возрождения здорового роста населения, который, по их мнению, был необходим для послевоенного восстановления экономики и общества.

Перевод статьи Morality, Youth, and Nationalism in Soviet Ukraine during Khrushchev’s “Thaw”, Ulbandus Review, Vol. 19, (re)writing history (2022), pp. 124-144  

Согласно внутренней записке украинской компартии от 1961 года, партийный функционер из Западной Украины жаловался, что "часть нашего студенчества подвержена эгоистическому мировоззрению и проявлениям аморального поведения" и что некоторые молодые львовские авторы, скульпторы и художники "пишут картины и делают скульптуры [...], которые противоречат принципам социалистического реализма и оторваны от реальной жизни". Автор записки жаловался, что эти художники создают два разных вида искусства: "один для общества, а другой для себя". Для чиновника украинской компартии эта двойственность между общественной и частной жизнью и типом искусства, подходящим для каждой из этих сфер, создавала проблему, которая порождала вопрос: "Как настоящий художник-патриот может отделить себя от общества? Настоящий художник дышит тем же воздухом, думает теми же мыслями, разделяет горе и счастье своего народа. Если этот художник не лжец, он не может молчать, ведь его искусство будет выставлено на всеобщее обозрение". Подобные вопросы аморального поведения, паразитизма и границы между общественной и частной жизнью заключали в себе напряженность советского общества после смерти Сталина в 1953 году. В это время контекст холодной войны и растущая популярность западной музыки и одежды вызвали в СССР массовую моральную панику. Особенно остро эти вопросы стояли в таких странах, как Украинская ССР, где реакция властей на более тесные контакты населения с иностранцами в условиях холодной войны, а также на вездесущий украинский национализм ставили под сомнение представление о так называемой послесталинской "оттепели" как о периоде относительного ослабления сталинской "зимы" в советском обществе.

"Ваше Величество, я представляю вам Италию Витторио Венето". Именно с такими словами Бенито Муссолини обратился к королю Виктору Эммануилу III при вступлении в должность председателя Совета министров 30 октября 1922 года. Муссолини предстояло оставаться на этом посту более двадцати лет. Его назначение на пост председателя Совета стало апогеем "Марша на Рим". В дни, предшествовавшие назначению Муссолини, тысячи сквадристов (чернорубашечников) заняли все главные города Италии, а затем многие из них прошли маршем по улицам Рима, вызвав серьезные аварии.

Независимо от того, произносил ли ее Муссолини на самом деле, эта фраза вскоре вошла в обиход - настолько, что ее даже стали цитировать в школьных учебниках. Вспоминая последнее победоносное сражение итальянской армии в Первой мировой войне, Муссолини не просто изображал себя представителем и выразителем гордой, сильной, возрожденной и "новой" Италии, возникшей в результате этого конфликта. Зная о демонстрации силы "чернорубашечников", Муссолини определил фашизм как главную и наиболее авторитетную интерпретацию не только Витторио Венето, но и всего того, что означала Великая война - и будет означать в будущем. Это присвоение Первой мировой войны и мифа о ней - результат политического господства, которое было достигнуто благодаря систематическому применению политического насилия. В 1920-1922 годах фашистские боевые отряды провели завоевательную кампанию на большей части северной и центральной Италии, а также в некоторых регионах Юга, систематически уничтожая сеть ассоциаций и организаций своих противников и оставив после себя не менее двух тысяч жертв, большинство из которых были левыми. Победив предполагаемую революционную опасность и восстановив порядок, фашистское движение утвердило свое право на воплощение ведущей интерпретации победы, ценностей и политического значения Первой мировой войны. За символическим предложением Муссолини королю Италии Витторио Венето на самом деле скрывался крайне авторитарный и антидемократический политический проект. Фашистская интерпретация, конечно, в итоге победила, но в течение значительного времени она не рассматривалась как единственно возможная: более того, в массах ее поддерживало лишь незначительное меньшинство.