Пузыри манящие и кровавые

Элизабет с говорящей фамилией Спаркл уже не пузырится юностью. Бывшая звезда, —  соответствующий знак на голливудском бульваре давно потрескался, —  зарабатывает телевизионной аэробикой, являя и в свои зрелые годы достаточно ухоженной красоты. Но продюсеру с говорящим именем Харви этого уже недостаточно, —  чавкающий красномордый мужчина срочно ищет замену. Его похотливому мужскому глазу подавай юный женский сексапил. В отчаянии Элизабет решается на сомнительный эксперимент, —  принимает некое вещество, которое создает ее молодую сущность. И вот, пока старая оболочка валяется на кафельном полу в ванной, новая, свежая малышка Сью, скачет на телеэкране. Все, казалось бы, довольны, —  до поры, до времени.  

В свой первый и едва ли последний голливудский фильм Корали Фаржа принесла все то, чем ранее впечатлила в полнометражном французском дебюте: как и в Revenge (2017) —  в центре внимания женщина, как и в том «феминистском боевике», мужчина —  существо отвратительное, но влиятельное достаточно, чтобы присутствовать, даже якобы отсутствуя. Режиссерка переиначивает расхожий сюжет о Пигмалионе, Франкенштейне, Дориане Грее, добавить нужное, но мужским делает сам визуальный код, скрупулезно воспроизводя пресловутый «male gaze». Это кино, в котором женщины, оставшись одни, не разгуливают в старых, растянутых майках и бесформенных носках, —  они и в одиночестве, как на витрине. 

Выбравшись из старого тела, бойкая Сью запросто получает телевизионное шоу и шансы на стремительную карьеру, однако, увлеченная новой жизнью, нарушает правило эксплуатации «субстанции» —  живет и действует и в дни, которые нужны на восстановление Элизабет, ее матрице. Все грубее нарушая хрупкий баланс, себялюбивая юница принуждает к отпору. Так вместо добрососедства эти джекил и хайд получают созависимость, отравляя друг другу существование все больше, а там недалеко и до драки с кровопусканием. 

И снова фейерверк киноцитат: трагикомическая метаморфоза а-ля «Смерть ей к лицу» представлена в гнетущей, широкоугольной броскости Стэнли Кубрика; солнечная спелость кадра —  родом из «Шоугерлз» Верховена, «Муха» Кроненберга, канонический боди-хоррор, говорит «здравствуйте» и хлюпающей фантастической жути «Чужого», и кровавой бане «Кэрри», —  и все это под жуткий саундтрек, в котором бытовое искусно смешивается и взбалтывается с инфернальным, вызывая ассоциации с «Зоной интересов». 

Кастинг выше всяких похвал. Дэннис Куэйд в роли плотоядного продюсера пародийно отвратителен. Маргарет Куолли, сыгравшая Сью, замечательно лжива как красавица, и убедительна как чудовище. Но весь этот аттракцион держится, по существу, на Деми Мур, которая играет свою Элизабет с самоотверженностью большой актрисы, понимающей, что ей выпал шанс вернуться в первые голливудские ряды. Она не боится быть ни голой, ни уродливой, и, доверившись режиссеру, не проиграла —  после «Субстанции» 61-летней артистке гарантированы контракты и лавры, восставшей из пепла, примадонны. 

С логикой не дружный, в допущениях размашистый, это не столько хоррор, сколько саркастичная и, увы, чрезмерно затянутая комедия положений, где форма и есть содержание. Пастиш как прием, калейдоскоп очевидных заимствований создает комфортное чувство узнавания, —  распознав сосуд, хочется, конечно, продлить удовольствие от умного себя, вложить в расписную емкость фильма и какое-то оригинальное содержание (манипуляция удалась: в Каннах фильм получил премию за лучший сценарий).  

Картину Фаржа называют «боди-хоррором», и некоторые крупные планы телесных деформаций действительно вынуждают зажмурить глаза. Однако в омерзительном Корали Фаржа уклончива, давая возможность вздрогнуть, но не тревожа рецепторы настолько, чтобы обеспечить потом зрителю бессонную ночь. «Субстанция» существует только в двух регистрах, красивое-глянцевое у нее соседствует бесформенно-ужасным, —  и в этом отстранении она самым фешенебельным образом не дает зрителю почувствовать своим ни то, ни другое. Ясно, что и блеск фальшив, и кровь —  как кетчуп.