Огонь среди Льда. Главы 41-42

Ричард не отрываясь смотрел в мерцающие голубые глаза чудовища — несомненно мертвого, но каким-то немыслимым образом, живого.

Исполинский зверь не помещался в тесных улочках Нового Лондона, поэтому его пришлось перевезти на окраину, в пустующий склад у границы карантинной зоны. Мамонта поместили в специально сооруженную клетку из усиленной стали. Однако воскресшее создание вело себя на удивление вяло, медленно бредя по бетонному полу с ленцой ленивца.

— Это, — заключила доктор Фанни Батлер, — не результат болезни. Нежить — не то, чтобы совсем новое понятие. «Современный Прометей» — один из самых известных романов эпохи... но за пределами вымысла? Я могу предположить лишь две причины существования этой дряни: паразит или грибковая инфекция.

— И то, и другое — тоже из области фантастики, доктор Батлер, — напомнила сестра Джек.

— А магия — нет?

Сестра стиснула чётки.

— Это не магия, доктор. Это козни дьявола. Боюсь, теперь мы знаем, зачем Господь привел нас в эти чуждые земли — очистить мир от богомерзких тварей холода нашей властью над огнем!

Собрание медиков загудело, словно растревоженный улей. Цвет врачевателей Нового Лондона спорил приглушенными голосами, будто опасаясь, что сам дьявол подслушает их через уши своей марионетки.

Они разделились на два лагеря.

Вокруг сестры Джек собрались богобоязненные души, чья вера вспыхнула с новой силой после чудесного перемещения. В их глазах пылали страх и рвение.

А вокруг докторов Батлер и Дойла стояли люди более практичные, верящие в науку и разум, а не слепую веру. Они уже делились теориями, строчили в блокнотах и обступили неживое создание, стремясь зафиксировать всё, что поможет найти объяснение. Некоторые бросали на кружок монахинь презрительные взгляды.

Меж двух лагерей стоял Ричард Эйнсворт. И ему было плевать на их споры.

«Господи, теперь-то я понимаю, как недооценивал мудрость мисс Бёрд» — подумал он.

Ричард считал себя набожным человеком, как и все добропорядочные люди. Он мог приписать это проклятое создание козням дьявола или капризу природы — не важно. Куда важнее — как его убить и как сражаться с чудовищами, сошедшими со страниц страшных сказок.

— Довольно! — рявкнул он, ударив тростью об пол. — Приберегите свои верования и гипотезы для себя. Мне нужны ответы! Что они такое? Насколько велика угроза?

— Согласно рапорту командира Эдая, — кашлянул Бэнкс, — он насчитал от нескольких сотен до тысячи тварей, собравшихся вокруг Тесла-Сити. Он подтверждает, что «оживать» может любое млекопитающее.

— Прямо как Франкенштейн, — добавил инженер, словно про себя. — Про рыб и птиц он не уверен. Также сообщает о новой форме жизни, известной у аборигенов Льдистого берега как «белые ходоки». Их еще зовут Иными или богами холода. Гуманоиды по строению, но кожа будто изо льда. Один такой чуть не сбил «Стрекозу», запустив в нее чем-то с невероятной силой.

— Реанимация! — Хлопнул в ладоши Ричард, пуская в ход свой командный голос. — За неимением лучшего, будем пока использовать этот термин, и будем считать этих тварей марионетками Иных. Итак, как мы все можем видеть, мамонт мертв. Но слишком живой, для мёртвого. Как нам умертвить его окончательно?

Светлейшие умы Нового Лондона вновь сошлись в жарких дебатах. Эти создания, без сомнения, представляли угрозу для юных Объединенных территорий. Не было ни малейшего шанса, чтобы столь... богопротивные существа, извращающие саму суть Небес и Святого Духа, снизошли до дипломатии с добрыми людьми. Однако вопрос оставался открытым: насколько велика угроза и как ее устранить?

— Э-это вихт, — выпалил кто-то.

«Вихт. Наконец-то безликий враг обрел имя. Уже прогресс»

— Кто это сказал? — рявкнул Ричард, обводя взглядом собравшихся.

— Я... я, сэр! — вперед выступил юноша, почти мальчик. Он явно нервничал, но глубоко вздохнул, беря голос под контроль.

«Он боится не меня, — но вскоре Ричард осознал: — Он боится твари за моей спиной»

— Ворик, сэр. Сын Варамира, — сглотнул юнец. — Практикант в лазарете Святой Марии.

— Что ж, рад знакомству, Ворик, — Ричард внимательно оглядел практиканта. — Итак, просвети нас, ты знаешь, что это за штука?

— Вихт, сэр. Я никогда... — Ворик поправил себя, — не видел вихта-мамонта раньше.

— Но ты уже встречал этих... вихтов? — потребовал ответа один из хирургов.

— Они напали на дом моего отца, — подтвердил юноша. — Поэтому мы и присоединились к войску Манса. Вихты — это рабы Иных. Вот почему мы все пришли в Морозные Клыки — примкнуть к Мансу, к вам. Иные идут с севера, неся с собой вторую Долгую Ночь. И никто из нас не сможет одолеть их в одиночку.

— Долгая Ночь? — заинтересовался доктор Дойл. — Но почему они до сих пор не двинулись на юг, если у них целая армия мертвецов?

— Такое уже случалось, в первую Долгую Ночь, — пояснил Ворик. — Зима, что длилась целое поколение. Говорят, солнце не всходило сотню лет после Последних Сумерек. Манс считает, что Иные сейчас прочесывают север в поисках древних трупов, чтобы поднять их. А потом ринутся на юг.

«Кажется, Манс-Налетчик упоминал об этих созданиях раньше? — Ричард нахмурился, копаясь в памяти. — Может, когда мы только встретились? Проклятье, не могу вспомнить»

Слишком много забот отвлекало его внимание — исследования, администрирование, улаживание споров. Нелегко быть генерал-губернатором, особенно когда молодой бюрократический аппарат кишит необразованными аборигенами.

— Значит, они без особых усилий методично наращивают свою армию, — пробормотал один из офицеров. — Похоже, в их распоряжении целая вечность. И что важнее — эти твари разумны.

По складу пронесся озноб, и Ричард инстинктивно осмотрелся в поисках прорех в изоляции. Он встретился взглядом с мамонтом — ярко-голубые глаза, полные жизни, словно крохотные звезды во мраке, совсем не похожие на остальное тело.

Существо пронзительно смотрело на него в ответ, будто вглядываясь в самую душу.

Главный инженер Бэнкс приблизился к Ричарду и зашептал ему на ухо:

— Сэр, если эти дьяволы несут с собой зиму, то какой смысл в экспедиции на юг? Может, отозвать их?

Ричард быстро огляделся, проверяя, не подслушивает ли кто, и пробормотал в ответ:

— Давай не будем слепо верить старым легендам и слухам. Куда разумнее предположить, что дьяволы просто ждут зимы. Одно дело — пренебречь относительно незначительными биологическими процессами, создав допущения, и совсем другое — бросить вызов концепции планетарного цикла и смене сезонов.

— Резонно, сэр.

Когда Израэль отошел, Ричард повысил голос:

— И Медицинскому корпусу, и Инженерному было дано по неделе...

— Полнедели, — одновременно поправили его доктор Батлер и инженер Бэнкс. — Нам пришлось поделить её между корпусами, сэр.

— Полнедели, — повторил Ричард. — Итак, что Медицинский корпус может нам сообщить?

— Для начала, — сказал доктор Дойл, — завяжите этой твари глаза. Они — утверждённая аномалия. Это единственный живой орган в физиологии объекта. Учитывая новую информацию, у меня есть теория, что Реаниматор может видеть глазами подопытного.

— Это уже из разряда магии, сэр, — заметил кто-то.

— Не будем ничего сбрасывать со счетов, пока не проверим гипотезу, — с отточенной легкостью парировал доктор, пока практикант со стальными нервами замазывал гипсом глаза существа. — Что же до биологии, прошу обратить внимание сюда.

— Тесла, верно, в гробу переворачивается... — пробормотал кто-то в глубине.

Их подвели к ряду операционных столов, на каждом из которых покоился омерзительный образец плоти, мышц и костей. Они извивались под белыми лампами; мышечные волокна ползли и петляли под кожей, словно черви. Уму непостижимо. В темноте Ричард разглядел органы — легкие, печень, сердце. Но, хоть и являясь мышцами, они не двигались.

На этикетках значилось: брюшная, бедренная, лобная, акромиальная, ягодичная, грудная, щечная. Медики явно не поскупились на эксперименты.

— Мы подтвердили, что реанимации подверглись лишь скелетные мышцы объекта, — сказала доктор Батлер, завязывая волосы в пучок и натягивая перчатки. — Сердечная и гладкая мускулатура не затронуты. Значит, это не некромантия в духе Франкенштейна, а простейшая разновидность кукольного театра. «Реанимация», как вы назвали этот феномен, с той же лёгкостью можно назвать «Спектаклем».

— Понятно... как долго эти образцы могут выживать отдельно от тела? — спросил врач, держа наготове блокнот и ручку. — Можно ли провести аналогию с посмертными сокращениями мышц у рыб?

— Пока лед не растает, — ответил доктор Дойл. — Аналогия с рыбами неуместна, ведь, в отличие от недавно убитой рыбы, эти мышцы мертвы бог знает сколько. По всем законам биологии они не должны двигаться.

— Лед? — переспросил Ричард.

— Вот как реаниматор консервирует объект, — пояснила доктор Батлер. — Как видите, слой вечной мерзлоты на коже удивительным образом сохраняет ткани, будто замораживая их. Но стоит льду растаять — ткани возобновляют естественный процесс разложения.

«Больше доводов в пользу моей теории, что Иные ждут зимы, чтобы двинуться на юг, — подумал Ричард. — Без минусовых температур их армия нежити бессильно развалится на части»

— Так как же нам их убить?

— Огнем, — внезапно произнес Ворик. — Их можно убить огнем. Поэтому мы и сжигаем своих мертвецов, чтобы их нельзя было воскресить.

— Огнем, — подтвердил инженер Бэнкс, сменяя докторов. — Но огонь эффективен лишь для мелких объектов вроде людей.

— Поясните.

Израэль достал газовую горелку, кто-то хмыкнул.

— Объект обладает любопытным свойством, — с сопла вырвалось яркое науглероживающее пламя. — Он невероятно горюч.

Инженер поднес пламя к образцу плоти, и тот мгновенно вспыхнул, рассыпаясь у них на глазах.

— Мы... не знаем точно, почему, — пожал плечами Бэнкс. — Но это уже забота медиков. В любом случае, у мелкого млекопитающего вроде человека, вечная мерзлота проникает лишь до мышц под жиром. А учитывая, какой тонкий у людей жировой слой... сами понимаете.

— Но в случае с мамонтом, — осенило доктора Батлер, — всё гораздо сложнее.

— Именно, — инженер поднес горелку к новому образцу, на сей раз начиная медленно прожигать шерсть и кожу, а не мгновенно испепеляя их.

Ричард наблюдал, как жесткий мех начинает увядать, намокая от воды, пока рыжее пламя пожирало удерживающий ткани в стазисе лед. Вскоре на металлической поверхности стола уже скапливались лужицы талой воды, а в нос ударил запах горелого жира — огонь прошел сквозь кожу и вгрызся в пропитанную морозом толщу.

И тут Бэнкс отпрянул — образец вспыхнул ослепительным пламенем.

— Учитывая, что нам, возможно, противостоит армия, рядом с которой Гвардейская дивизия покажется мальчишником, — подытожил Израэль, — огонь попросту неэкономичен. Мы спалим все запасы газа, и тогда... придётся их забрасывать горящими углями из катапульт.

Инженер не удержался от легкой улыбки, оценив собственную шутку.

— Однако! Мы, гении из Инженерного корпуса, нашли куда более экономичное решение — пар! Мистер Ричман, прошу!

Чарли кивнул, отсоединил паровой шланг от резервуара и просунул сопло сквозь прутья клетки, нацелив на переднюю ногу мамонта. Пнул кран — и струя кипятка хлестнула с такой силой, что исполинский зверь отшатнулся, трубя хоботом. Впрочем, звук больше походил на пронзительный хрип. Все как завороженные смотрели, как пар стекает с шерсти и кожи, растапливая жир под ними.

На бетон закапала гнилостная желтая жидкость. Пришлось зажать носы — пар начал разжижать и мышечные ткани.

«Очень напоминает Платформу Казней» — Отметил про себя Ричард, сдерживая рвотные позывы.

— Кто-нибудь, откройте чертовы окна! — рявкнул он. — Тут яйца сварить можно!

Сбросив пальто, Ричард продолжал наблюдать, как сквозь дымку шипящего пара проступает белизна бедренной кости. К всеобщему ужасу, мамонт продолжал стоять, даже когда вся плоть слезла с костей — бросая вызов гравитации какой-то дьявольской магией.

— Что за чертовщина?..

— Есть и старые вихты, — прошептал Ворик. — Ходячие скелеты.

— Погодите, — с непоколебимой уверенностью возразил Израэль. — Если и есть в мире константа — так это физика. Кости не могут держаться вместе без соединительных тканей. Если это не мышцы, значит, сухожилия.

И словно в подтверждение его слов, воздух наполнился треском рвущихся сухожилий. Мамонт рухнул; бедренная кость вывалилась из тазобедренного сустава.

— Обожаю, мать её, гравитацию, — с облегчением выдохнул кто-то.

— Это всё замечательно, — прокомментировал другой инженер, Генри Бови. — И я понимаю, что пар экономичнее огня, его можно направлять без газа... Но почему бы просто не сконструировать молотилку? Ради всего святого, у нас есть немецкие машины. Увешаем их цепями и бичами, разгоним колесо до предела. Эти вихты могут быть сколь угодно живучи, но когда их раздробят и перемолят, вряд ли будут представлять угрозу, а учитывая, как они хорошо горят... возможно, будет целесообразно пустить остатки в дело.

— Нет, — возразил Ричард на слишком уж благоприятный сценарий. — Может, и сработает, но пар хорош для обороны. Мы можем заполнить им горные перевалы через трубы и наклепать тысячу новых автоматонов... Но нужно исследовать все возможности. Займитесь этим.

— Есть, сэр.

— А что насчет индивидуальной защиты? — продолжил он. — Не ждете же вы, что каждый будет таскать на себе котел? И полностью механизированную армию нам не создать... Как насчет паровых протезов? Слышал, вы умудрились впихнуть целую топку в одну девчонку.

— А... — Бэнкс почесал в затылке, нервно покосившись на доктора Батлер. — Мисс Рагвель, кажется?

— Она потеряла легкое, — без обиняков сказала доктор Батлер. — И не то, чтобы мы могли заменить такой сложный орган. Но у Инженерного корпуса возникла «гениальная» идея разрубить ее пополам.

Каждый слог сочился раздражением.

— Но-но, не надо так! — запротестовал Израэль. — Идея была в том, что легкое распределяет кислород по сердечно-сосудистой системе, а одного легкого не хватит, чтобы компенсировать возникший недостаток!

— И вы, гребаные гении, решили отхватить ей полтуловища, напихать туда протезов, а в легочную полость запихнуть долбаную топку! — выплюнула Фанни Батлер. — И теперь, значит, пар — ее кровь, а уголь — пища?

— Так сработало же!

— В теории сработало, — не унималась она.

— Нет, сработало на деле, — настаивал инженер. — Она жива и здорова. Пока без сознания, мы еще не закончили тесты, понимаете ли. Но жива, здорова, а это главное!

Наблюдать за спором Инженерного и Медицинского корпусов было все равно что следить за азартным теннисным матчем, но сейчас им было не до игр.

— Плевать, — оборвал Ричард. — Если работает — значит, приемлемо. Проводите тесты. Каковы шансы найти добровольцев?

— На удивление высокий, — признал доктор Дойл. — Аборигены до фанатизма увлечены нашими технологиями. Я точно знаю, что тенны ухватятся за возможность заменить конечности протезами. Буквально на днях их принц явился ко мне и потребовал ампутировать ему руки, после того как увидел, как один из его людей поднял валун протезами. По крайней мере, так он мне сказал.

— И вы это сделали? — спросил Ричард, искренне заинтригованный.

— У меня не было особого выбора, — бесцветно ответил Дойл. — Тенны — одни из наших самых рьяных сторонников.

— В любом случае, изучите этот вопрос, — распорядился Ричард.

— Погодите, — вмешалась другая девушка инженер, подняв руки. — Почему бы нам просто не создать механизированные войска? У нас ведь уже есть основа.

— Какая еще основа? — резко обернулся Ричард, в глазах которого полыхнул огонь.

— Ну... «Беллерофонт»? — напомнила она. — Это же целый мобильный, мать его, Генератор!

— «Билли Руффиан»? — прошептал Чарли Ричман.

— Точно... Блестящая идея! — Израэль чуть не запрыгал от восторга, как ребенок. — Если наше главное оружие — пар, то «Кровавая Белль» — крупнейшая оружейная платформа в мире!

Оптимизм главного инженера быстро заразил остальных присутствующих. Словно все люди науки и разума слили воедино свои мысли и теории. Карандаши заскрипели по бумаге, отвергнутые идеи разлетались в воздухе, будто бумажные перья. Это было второе дыхание, их Ноев ковчег, вновь явившийся, чтобы спасти их грешные души от ледяных когтей дьявола. Ещё не все потеряно.

— Каковы ваши приказы, генерал-губернатор?

Ричард покосился на поверженного мамонта, неподвижно лежащего на боку. Будь он чуточку более здравомыслящим, то решил бы, что зверь мертв. Но куда уж там — похоже, весь мир сошел с ума, а они вместе с ним.

— Пока что, — задумчиво протянул он, предоставив инженеров их чертежам, а врачей — скальпелям, — соедините меня с Маунтинхоумом. Мне нужно переговорить с мистером Рейдером.