Огонь среди Льда. Главы 38-40

Игритт разбудил солоноватый запах моря и аромат заваренных листьев. Снаружи царила непроглядная тьма, и стужа стояла куда лютее, чем в городе, хотя в освещенном теплым светом вагоне ее почти не чувствовалось. За окнами стремительно проносилось побережье. Игритт, перегнувшись через перила своей полки, широко раскрытыми глазами пыталась охватить необъятные просторы океана. Бескрайняя синяя гладь сливалась с предрассветным мраком.

Сложно было осознать без точки отсчета и правильной перспективы, но она понимала — Северный Ормонд несется вперед с немыслимой для извилистых ущелий Морозных Клыков скоростью. Огромное ведущее колесо стального змея слилось в размытое пятно, а звук протяжного гудка растягивался вместе с ускорением, оповещая пассажиров о скором прибытии.

Полка леди Изабеллы была поднята, освобождая больше места в купе, — Игритт и не подозревала о такой возможности; сама же Бёрд, в простом белом неглиже сидела за столиком, потягивая чай и просматривая газету.

— Где это мы? — прохрипела спросонья Игритт.

— Проезжаем вдоль Замерзшего берега, милая, — подняла взгляд леди. — Ты спала без задних ног. Даже Маунтинхоум проехали, а ты и не шелохнулась. Через полчаса будем в Колхис Корте.

«Полчаса — это тридцать минут, а минута — шестьдесят секунд, — прикинула девушка. — А шестьдесят секунд — это примерно... вот... столько» — Она замерла, отсчитывая про себя минуту.

— Чаю, дорогая? — предложила леди Изабелла. — Я и тебе налила.

Игритт спустилась по лесенке и приняла исходящую паром чашку, вглядываясь в прозрачную янтарную жидкость. Сделала большой глоток и поперхнулась, со стуком опуская чашку на стол и откашливаясь от жуткой горечи во рту. Пересиливая себя, она проглотила дьявольский напиток, борясь с желанием извергнуть его обратно.

— Ох, милая... — сдержанно произнесла Бёрд.

К тому моменту, как Игритт оправилась, стальной змей уже подъезжал к Анкориджу. Описав широкую дугу, он сбавил ход и поравнялся с замерзшим берегом. Леди Изабелла, заметив ее жадный интерес, с улыбкой отперла окно и отодвинула его в сторону. Игритт тут же высунулась наружу, подставляя лицо морскому бризу и с восторгом разглядывая открывшиеся виды легендарного Закатного моря.

Белые деревянные домики, словно тающие в снегу, вдоль извилистого прибрежного променада. Дощатые пирсы, протянувшиеся к небольшой рощице покачивающихся на волнах мачт. Дальше в море — белоснежные паруса рыбацких лодок, куда крупнее, чем челноки на Антлеровой реке; они мерцали в рассветных лучах, словно парусиновые облака, окрашенные в алые и розовые тона.

— Это же замок! Нет, целая гора! — ахнула Игритт.

Они шагнули в предрассветные сумерки, щурясь и моргая, пока глаза привыкали к непривычному полумраку.

— Изабелла! — воскликнула какая-то женщина. — Вижу, безупречная пунктуальность «Ормонда» нам на руку!

— Поэтому мы и выбрали этот поезд, мисс Дженкинс, — согласилась Изабелла Бёрд. — Когда мы отправляемся?

— С первыми лучами солнца, — ответила Дженкинс, лицо которой осветили фонари вдоль платформы. — А это кто? Очередная бродяжка, которую ты пожалела?

— Её зовут Игритт, — леди Изабелла поправила перчатки. — Надеюсь, ты помнишь это имя из своих списков?

— Разумеется, — улыбнулась военный, протягивая руку, которую, как поняла Игритт, ей следовало пожать. — Амелия Дженкинс, к вашим услугам.

Игритт с удивлением заметила, что леди подает левую руку — до сих пор все жители империи использовали правую. Но все же сжала протянутую ладонь.

— Ай! — взвизгнула леди Амелия. — Ой-ой-ой! Отпусти!

Игритт отпрянула назад, опасаясь, что опять сделала что-то не так. Амелия тут же принялась осторожно растирать ладонь, морщась от боли.

— Осторожнее... — просипела она. — Следи за своим протезом.

Игритт бросила взгляд на левую руку, скрытую длинным рукавом. Она даже не заметила, как привыкла к нему. Амелия плавно скользнула к ней и, задрав рукав, подкрутила какие-то детали.

Удовлетворенно кивнув, она отстранилась:

— Вот так. Теперь ты не сломаешь руку тому, с кем поздороваешься.

Они топтались на платформе; солдаты поглядывали в их сторону, сгоняя очередную партию пассажиров в вагоны «Северного Ормонда». Игритт огляделась: Колхис Корт был невелик, раза в четыре меньше Мейден Лейн. Словно Анкоридж пытался воссоздать столичную станцию, но понял, что не хватает материалов, и оставил ее недостроенной.

— Чего ждем? — спросила она.

— Штрафной батальон, — ответила леди Амелия.

«Штрафной батальон? Что еще за?..» — начала было думать Игритт, но тут её отвлек шум голосов за спиной.

Обернувшись, она увидела, как из товарного вагона высыпала толпа людей. Все лица были ей знакомы — это оказались те же одичалые, с которыми ее разлучили на Мейден Лейн. Но не только они, Игритт насчитала ещё почти сотню из вольного народа. Они выносили из вагона ящики и грузили их на сани.

— Оружие и униформа, — прокомментировала леди Изабелла и кивнула ей: — Иди, милая. Присоединяйся к своим друзьям. Увидимся на корабле.

— Они мне не друзья, — возразила Игритт, но все же послушалась.

«Почти не друзья. За одним исключением...»

— Рик! — закричала она. — Рик!

Глаза парня распахнулись, когда он заметил ее. Они столкнулись в крепких объятиях.

— Может, хватит уже исчезать? — проворчал Рик.

— Пересчитайте свои ряды! — женщина с неопределенного возраста лицом расхаживала вдоль строя одичалых. — Вас сто двенадцать! Кого-то не хватает?

— Она здесь! — откликнулся Рик.

— Отлично! — резко кивнула женщина. — Вы пятеро — толкайте сани. Остальные — за мной!

— Кто это? — шепотом спросила Игритт, когда они покидали станцию. Позади пронзительно свистнул «Северный Ормонд» и, содрогнувшись, двинулся вперед.

— Свифт Хэйр, — так же тихо ответил Рик. — Местная. Вроде как наш куратор, что бы это ни значило.

Игритт не могла определить, было Свифт Хэйр двадцать лет или вдвое больше — ее черты словно менялись в зависимости от освещения. Волосы, белые как свежевыпавший снег, мягко струились по плечам. Рик сказал, что она местная прибрежница, но говорила Свифт Хэйр как жительница империи, без малейшего акцента.

— Отныне все вы — люди «Гефеста», — объявила она. — Относитесь к нему с уважением, ибо он станет вашим домом и хозяином на ближайшие годы.

— Кто такой Гефест? — раздался возмущенный мужской голос. — С чего нам служить этому кораблю?

В глазах Свифт Хэйр полыхнула угроза, но она ничего не сказала, а лишь молча указала наверх.

Ввысь.

«Гефест» возвышался над ними — исполинский зверь из стали и магии. Или... технологий? Как ни странно, никто не замечал его, пока не оказался прямо перед ним. В отличие от деревянных лодок, «Гефест» оставался недвижим среди мерного подъема и опадания волн, покоясь у самого длинного пирса, где швартовались и другие, меньшие по размеру металлические суда. Возможно, поэтому его никто и не замечал, воспринимая не столько кораблем, сколько каким-то зданием.

Половина фонарей на пристани горела, остальные подмигивали, разжигаемые одиноким фонарщиком, совершавшим свой обход.

— «Гефест» — бог огня, — произнесла Свифт Хэйр. — Пока не был низвергнут с небес своей матерью, Герой. Он рухнул в море, и его тело вынесло на берег. Сюда.

Она обвела рукой пристань и корабль.

— Но теперь мы вернули его к жизни! — торжественно продолжила она. — Я слышала, что там, откуда вы пришли, у вас есть другой бог — Генератор. Но здесь, на Замерзшем берегу, вы будете подчиняться нашему богу!

«Гефест» взревел, и это не походило ни на что, слышанное ими прежде. Небо содрогнулось, земля задрожала, море вскипело, когда сотня ламп вспыхнула, подобно мириадам звезд, а из труб повалил черный дым. «Гефест», который до сих пор безмолвствовал, мертвый в воде, теперь грохотал пылающим огнем, как и пристало мстительному богу, жаждущему обрушить ад на своих врагов.

Они поднимались по канату, и, перебравшись на борт, Игритт заметила бурлящее под ней море. Белая пена, поднимающаяся на поверхность, и пар от холодной воды. Она сглотнула. Ступив на палубу, Игритт ощутила, что та живая под ногами. Дышит, стонет. Каждое покачивание, каждый содрогающийся вздох отдавался в ее костях, и устоять на ногах было нелегко.

— Попервой вам будет трудно ходить и даже стоять, — Свифт Хэйр поднялась следом, пока кран разворачивался, чтобы подцепить оставшиеся внизу сани. — Поэтому я говорю: подстройте ритм своего сердца под его ритм, свое дыхание — под его дыхание, шаги — под его движения. А когда освоитесь, то ощутите себя в большей безопасности, чем на суше.

— Что... — слабо выговорил кто-то. — Зачем мы вообще здесь?

Лицо Игритт озарил свет — солнце наконец взошло над покрытыми льдом пиками Морозных Клыков, омывая Анкоридж теплом. Золотые лучи заскользили по палубе, словно небеса приветствовали возрождение «Гефеста».

«Или, — подумалось ей, это сам „Гефест“ призывает к себе пылающий рассвет?»

Снизу донесся приветственный клич, и взгляд Игритт обратился к городу, где на пристани и променаде толпилось великое множество народа.

«Тут, наверное, весь Анкоридж собрался, если не больше, — пронеслось у нее в голове. — Никогда еще не видела столько людей в одном месте»

— Получите свои винтовки, — скомандовала Хэйр. — И обращайтесь с ними бережно. Замены не будет.

На палубе зашуршала униформа, и один из солдат взломал ящик с короткими копьями. У Игритт перехватило дыхание при виде этого неприметного оружия, когда его начали раздавать вольному народу. Гомон взволнованных голосов слился в неразборчивый гул, и она лишь безучастно протянула руки, принимая свою винтовку и ощущая, как её вес ложится на руки.

Игритт провела пальцами по полированному дереву, оставляя на нем длинные кровавые полосы. В памяти всплыло то мрачное утро.

Солнце вставало над Ямой, заливая небо густой красной дымкой. Солдаты маршировали на площадь, вскинув винтовки к подбородкам. Шеренги, шеренги... Вслед за щелканьем затворов грохотали залпы. Люди падали, из их тел вырывало куски плоти, белые кости трескались, как расколотый лед.

— Огонь! Огонь!

Залпы следовали один за другим, пока не слились в пронзительный грохот, словно из самой земли рвался ввысь, чтобы окутать небеса.

Огонь! Огонь! Огонь!

Она встретилась взглядом с безумными глазами мужчины, и в тот же миг в его груди появилась дыра, забрызгав её лицо лентами алой крови. Игритт обернулась, пытаясь подхватить падающую женщину с младенцем, прижатым к груди, но было слишком поздно. Мать развернулась, закрывая собой дитя, но пуля прошила их обоих.

«Почему? — в отчаянии думала Игритт. — Почему, почему, почему... это происходит?»

Рагвель лежала на земле; из её бока вырвало кусок плоти. Она тщетно пыталась удержать внутренности, захлебываясь кровавой пеной. Костяной Лорд взревел, и его костяные доспехи разлетелись тысячей серебристых ножей, изрезав всех вокруг в лоскуты.

«Это его вина! — хотела крикнуть Игритт. — Его!»

— Моя вина! — осознание пронзило её, как клинок.

Игритт знала, что это случится, Рик предупреждал её! Она могла попытаться надавить на Костяного Лорда. Могла перерезать ему глотку во сне. Могла предупредить остальных. Могла раньше понять, что что-то не так. Могла оттащить Рагвель до первых выстрелов. Могла... могла... могла...

«Простите, — душили ее рыдания. — Я убила вас»

Слова стучали в голове в такт бешеному пульсу, сердце колотилось, словно кулак великана. Над головой кружились черные тучи, у ног змеились клубы едкого дыма. Каждый треск выстрелов сотрясал ее кости, зубы стучали, будто в лютую стужу.

Я УБИЛА ИХ.

Я УБИЛА ИХ. Я УБИЛА ИХ.

Я УБИЛА ИХ Я УБИЛА ИХ Я УБИЛА ИХ!

— Я вас убила, — едва выдавила Игритт.

Рик схватил ее за плечи и принялся трясти.

— Игритт! Очнись! Что с тобой?!

Игритт моргнула, чувствуя влагу на щеках. Холодное утро пробирало до костей, по одежде гулял морозный бриз. Успокаивающий запах соли щекотал ноздри. Она ощущала на себе пристальные взгляды. Все молчали.

— Д-да, — запинаясь, пробормотала она, опустив глаза.

Ее руки были красными. В крови. Игритт встретилась взглядом с застывшим мальчиком, половина лица которого была срезана. По его серой коже стекала прозрачная розоватая жидкость, капая ей на запястье. Холодная. Игритт сжала пальцы, чувствуя мягкий жир разорванной шеи и стянутые мышцы. Позвонки были твердыми наощупь.

Она закричала.

Безоблачным утром «Гефест» бодро шел по проложенному во время ходовых испытаний каналу в паковом льду.

Джозеф Эдай, номинальный капитан корабля, стоял на правом крыле мостика, задумчиво глядя вдаль.

Мистер Амондшем поднялся на мостик, сонно пересек залитую солнечным светом палубу, щурясь от ярких лучей, льющихся в окна. Его сопровождала Амелия Дженкинс, судовой врач. Она раздраженно моргала, стягивая хирургические перчатки.

— Мы уже отплыли? — спросил Амондшем.

— Да, — кивнул Джозеф. — Хорошо спалось?

— Никогда не мог нормально уснуть на корабле, — пробормотал Джеральд.

— Забавно, — капитан облокотился на поручень. — А я нигде больше и не сплю... Кстати, мисс Дженкинс, как там бедняжка, потерявшая сознание на палубе?

— Травма, — мрачно отозвалась Амелия. — Стоило ей взять в руки винтовку, как случился нервный срыв. Ничего нового — у всех аборигенов, переживших бойню, такое случается. Но эта девушка запоздала с реакцией.

— Сотня нервных дикарей на моем корабле, — проворчал Джозеф. — И что же может пойти не так?

— Девятьсот дикарей, — поправил Джеральд. — Из них сотня нервных.

— Что ты творишь, Изабелла? — Амелия резко повернулась к мисс Бёрд у штурвала. Рулевой Хейвуд нервно вжался в кресло. — Когда Ричарду в голову приходит очередная безумная идея, разве не твоя задача — вразумить его?

Мисс Бёрд задумчиво хмыкнула:

— Они на корабле именно потому, что нервные. Команда «Гефеста» — в основном туземцы Замерзшего берега. В отличие от одичалых с материка, нам не приходилось силой удерживать их в подчинении. Они ещё не знают, чем чревато перечить нам.

— И гениальный план губернатора — сделать надсмотрщиками тех, кто сам побывал под дулом винтовки? — недоверчиво переспросил Джеральд. — Простите, мисс, но это как-то нелогично.

— Та сотня мужчин и женщин — бывшие каторжники, — пояснила мисс Бёрд. — Узники Ямы. Вы правы, все они видели, как у них на глазах расстреливали людей. Винтовки у них не заряжены, но они прекрасно знают, на что способно это оружие. Поэтому они не дадут остальной команде взбунтоваться.

— Звучит как-то умозрительно, — пробормотал себе под нос Джеральд.

— Это и есть умозрительно! — фыркнула Амелия. — Чушь собачья. Вы хоть понимаете, что мне теперь придется следить, чтобы эти бедолаги не вздернулись на мачте только из-за того, что у них в руках оружие?

«Погодите-ка, — промелькнуло в голове у Джозефа. — Так она злится лишь потому, что у нее прибавилось работы?»

Тень накрыла мостик — это «Борейская дева» сложила крылья, пришвартовавшись к кормовой клетке-мачте «Гефеста». Корабль имел две таких мачты, способных принимать дирижабли, а также служивших для крепления радиотелеграфа и метеорологических приборов. Когда «Гефест» только прибыл к берегам, два его дирижабля использовались, чтобы переправить выживших на последнем отрезке пути до Тесла-Сити.

Капитан корабля и его офицеры отправились первыми вместе с большинством спасенных, а мисс Дженкинс с санитарами осталась с больными и ранеными, пока не вернулась из города с лекарствами. Дирижабли успели совершить три рейса туда-обратно, но на четвертый вылет не вернулись, оставив последних выживших в ловушке.

Когда разведчики Первого отряда Маклахлана обнаружили «Гефест», на борту оставалось лишь несколько десятков выживших, и Амелия была среди них. Остальные погибли или отправились в Тесла-сити своим ходом, бросив корабль.

Теперь на смену тем дирижаблям пришли «Стрекоза» и «Борейская дева» — оба переоборудованы для более теплого климата. Оболочки наполнены водородом, что обеспечивало большую подъемную силу. Достаточную, чтобы укрепить сами оболочки деревом и сталью. Корпуса тоже подготовили к плаванию в бурных водах, если худшее все же случится.

«Борейская дева» прибыла с левого борта, с востока. Джозеф оттолкнулся от поручня и пересек мостик, чтобы выйти на противоположное крыло. Там он увидел, как мимо проплывает мыс Лорн-Пойнт с подмигивающей метеостанцией. Должно быть, именно оттуда и прилетела «Дева». Стена, крупнейшее сооружение на тысячу миль окрест, потрясала воображение. Говорили, что она тянется на триста миль от моря до моря и возвышается на семьсот футов. В лучах рассвета Стена будто светилась изнутри.

«Гефест» был диковинным судном. Корабли класса «Пеле» на момент постройки считались крупнейшими на плаву — 32 000 длинных тонн водоизмещения*. Они затмевали даже британский дредноут «Дредноут», который весил «всего» 20 000 тонн.

«Бояться нечего, — усмехнулся про себя Джозеф. Эти исполины и впрямь были созданы, чтобы ничего не страшиться. Даже холода»

Но бесстрашие перед лицом стихии не делало тебя неуязвимым для нее.

Адмиралтейство потеряло связь с «Дредноутом», едва тот обогнул мыс Доброй Надежды. Предполагалось, что корабль настигла Вьюга, и весь экипаж, включая тысячу пассажиров, направлявшихся в Индию, был признан пропавшим без вести.

«Гефест» мог похвастать двумя огромными дымовыми трубами вдоль хребта, торчащими вверх подобно уменьшенным Генераторам — в этом он походил на дредноуты класса «Виктория». По бокам надстройки располагались еще две группы по три трубы поменьше, отведенные назад, словно скелетные крылья. Перед миделем размещались две двуствольные 12-дюймовые башни, одна над другой. Двадцать четыре 3-дюймовых казематных орудия тянулись вдоль орудийной палубы.

Позади миделя находилась обширная плоская палуба, на которую с двух сторон, левого и правого бортов, взирали подъемные краны. Штабеля контейнеров были принайтованы к палубе над огромным люком, зиявшим в корме.

«Гефест» был не просто кораблем, а плавучим городом.

— Но зачем ему орудийные башни? — пробормотал себе под нос Джозеф.

Даже на «Дредноуте» не было башен, хотя он и нес несколько орудий малого калибра для самообороны.

— Можешь сказать спасибо ястребам в Конгрессе, — произнесла мисс Дженкинс, подходя к нему и наблюдая, как команда «Девы» спускается по клетке-мачте. — Флот строил эти дредноуты по образцу «Дредноута». Но чтобы выбить финансирование, я все понимаю, им пришлось убедить Конгресс. А Конгресс спросил, где пушки.

— И с кем, по их мнению, эта махина должна сражаться? — хмыкнул Джозеф. — С белыми медведями?

Амелия пожала плечами:

— Может, в предчувствии войны за ресурсы.

— Что ж, — признал он, — в итоге они пригодились. Нам пришлось палить из них, чтобы вырваться из ледового плена.

Теперь во Льдистом Береге зияла подозрительно похожая на дредноут дыра, которую превратили в сухой док.

— Капитан! — закричал впередсмотрящий с ходового мостика. — Мы вышли изо льдов!

— Отлично! — Джозеф вернулся на мостик. — Мистер Амондшем, принимайте управление.

— Есть, сэр, управление принял.

— Самый малый ход! — скомандовал капитан, и рулевой левого борта передал приказ в машинное отделение. — Расходуйте уголь экономно. Сигнальщик, передайте «Флетчу» и «Файрфлаю» занять позицию по правому борту от нас, уступом.

— Есть занять позицию по правому борту уступом! — повторил сигнальщик и отправился передавать сообщение лампой.

Джозеф пересек мостик и вышел под лучи солнца. «Гефест» вздрогнул, набирая ход. Из труб повалил дым, чернея шлейфом в небесах. Вырвавшись из вечных льдов, исполинский корабль рассекал волны усиленным форштевнем, вспенивая за собой бурлящую белую полосу, пока шел на юг.

Два паровых корвета, «Флетч» и «Файрфлай», заняли указанную позицию справа, покинув кильватерный строй.

Джозеф поднял взгляд на фок-мачту, где в своем «гнезде» обосновались корабельные метеорологи и климатологи, устанавливая приборы. Их миссия была проста — собирать метеоданные в южных широтах и наносить на карту очертания континента. Вся эта болтовня в газетах про «создание плацдарма для южной колонии» — лишь дымовая завеса, призванная успокоить граждан. Ведь со стороны могло показаться, что «Гефест» бросает их на произвол судьбы.

Истинная цель экспедиции была куда прозаичнее.

Впрочем, для этого требовалось провести долгосрочные исследования. А делать это на движущемся корабле — верх глупости. Потому «Флетч» и «Файрфлай» и сопровождали их, под завязку загруженные подводным телеграфным кабелем. «Файрфлай» уже разматывал провода с кормы. Вот почему на «Гефесте» находилось 955 человек, а не минимально необходимые 200 для управления кораблем. Планировалось создать вдоль побережья сеть автоматических метеостанций, но им все равно требовался персонал для охраны.

— Лорд! — Свифт Хэйр вскарабкалась по трапу. — Кулаки на палубе, милорд.

— Я не лорд, — пробормотал Джозеф, хотя и знал, что бесполезно. Девчонка почему-то упорно звала его так. — Кто подрался?

— Искусственник, лорд, — ответила она. — Горец, у него ноги к морю не приучены. Его стошнило на рейдера, ну и пошла потасовка.

— Наш местный Тенн? — задумался капитан. — Штрафной батальон разнял их?

— Обоих в кровь избили, лорд.

— Тащите их в кают-компанию, — распорядился он.

— Есть!

Джозеф вернулся в рубку, снял с обогревателя и накинул свой мундир.

— Мистер Амондшем, принимайте командование. Держите курс.

— Есть, сэр, принял командование.

Спускаясь по трапу, капитан не мог отделаться от тревоги за судьбу экспедиции. Не прошло и недели, а на корабле уже вспыхнуло насилие... плохой знак.

Длинные тонны водоизмещения* - переводите в обычные тонны, не ошибётесь.