Огонь среди Льда. Главы 47-50

Манс-Налетчик сидел, обхватив голову руками, пытаясь осмыслить новое развитие событий.

Он сел на первый поезд из Маунтинхоума, «Снежного змея», чтобы своими глазами увидеть мамонта-вихта — точнее, то, что от него осталось после того, как Медицинский и Инженерный корпуса растерзали тушу в своей неутолимой жажде знаний.

Ричард рылся в ящиках и шкафах своего кабинета, пока мистер Рейдер варился в собственных мыслях. Генерал-губернатор в очередной раз пожалел, что воспринимал помощь мисс Бёрд как должное. Он вгляделся в этикетку на очередном шкафу — «Стенограммы» — и нахмурился.

«Можно ли быть еще более расплывчатым?»

Выдвинув ящик с лязгом, Ричард обнаружил внутри стопки аккуратно разложенных аудиодневников, каждый с проставленной датой.

«А, стенограммы заседаний Ассамблеи» — Он захлопнул ящик, вздохнув.

— Я видел ящик, в котором держали вихта, — нарушил молчание мистер Рейдер. — У человека, поймавшего эту тварь, должно быть, стальные яйца.

Ричард поднял голову от шкафов; шея хрустнула от напряжения, когда он покосился в сторону. Мистер Рейдер сидел к нему спиной, глядя поверх стола в окно, на силуэты города. Жизнь шла своим чередом под надежное гудение Генератора, от которого мелко дрожало всё, что не было намертво прикручено. Автоматоны лязгали по крышам, поддерживая работу всех жизненно важных объектов в отсутствие человеческих рук.

Снег всё ещё припорашивал теплоизолированные крыши — подарок от только что прошедшего шторма. Новый Лондон почти не ощутил его силы, укрытый горами, а Маунтинхоум и вовсе не увидел ни снежинки. А вот Покой Королевы оказался прямо у него на пути. Просто ужасное невезение, что на железную дорогу сошла лавина. Пока Ричард и Манс любовались снегопадом, рабочие и дроны трудились не покладая рук, расчищая путь для срочных грузов — тех, что не могли доставить по воздуху.

Ричард закрыл очередной ящик и раздраженно фыркнул. Сдавшись, он начал выдвигать всё подряд, не глядя, пока наконец не наткнулся на стопку пожелтевших конвертов. Вгляделся в этикетку — «Рапорты».

Рапорты Маргарет Дин были запечатаны гербом её корабля, «Борейской девы» — традиция, которую переняли капитаны дирижаблей вскоре после спасательной операции во время Великой Вьюги. Когда выживание перестало быть насущной необходимостью, люди смогли сосредоточиться на мелочах, проявить свою индивидуальность. Ричард взял письмо, датированное февралем, изучая сломанную восковую печать с изображением дамы в развевающихся одеждах, потрясающей мечом.

Он подошел к столу и бросил конверт перед мистером Рейдером.

— Мисс Дин просила вас найти вихта, — пояснил Ричард, пока Манс вскрывал письмо. — Я не придал этому значения. Такие истории сложно принять на веру, сами понимаете. Увы, я вынужден спросить — вы его нашли?

Мистер Рейдер покачал головой, потирая лицо.

— Я думал, у нас еще есть время.

— Иные станут мстить? — с нажимом спросил Ричард. — Ускорят свои планы, раз их раскрыли?

— Не знаю, — вздохнул Рейдер. — Мы... мы ничего о них не знаем, кроме старых сказок.

— Они нашли древний американский город, — произнес Ричард. — Старую империю, если угодно. Способную потягаться с нашей. Человек, поймавший мамонта, доложил, что Иной исследовал его руины. Смогут ли они использовать эти технологии?

Манс обмяк в кресле, и Ричард едва не закричал от досады.

— Ргах! — он ударил по столу, озираясь по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы успокоить разум.

«Так, Ричард, — приказал он себе, — ты офицер Королевского флота. Один из тех, кого избрали командовать сухопутным дредноутом, ни много ни мало. Тебя готовили к подобным ситуациям, не подведи Академию»

Что им известно о враге? Отбросить все легенды и мифы, домыслы и теории. Срезать всю бесполезную шелуху и пронзить самую суть, истину.

— У Иных есть Тесла-сити, кладезь передовых технологий, — Ричард мерил шагами комнату. — Это неоспоримо. Во-вторых, они способны оживлять мертвых. Если эти создания и впрямь враги всего человечества, как их рисуют, то может быть лишь две причины, почему они еще не двинулись на юг — они ждут зимы и всё ещё раскапывают древние могилы на севере.

Сложить всё воедино — и осознать, что враг располагает избытком времени, и чем дольше его не тревожить, тем сильнее он станет.

— Мы должны перейти в наступление, — произнес Ричард. — Мы должны отбить Тесла-сити. Если будем медлить, то отдадим им преимущество.

Манс выпрямился, встревоженный.

— Ты серьезно?

— Я серьезный человек, — Ричард встретился с ним взглядом. — Чем дольше ждем, тем сильнее чаша весов склоняется в их пользу. Сейчас преимущество на нашей стороне — мы обнаружили их рано, и память о их существовании еще свежа в умах твоего народа. Ударим сейчас, ударим со всей силой. Заберем из Тесла-сити всё, что сможем, а потом сожжем его дотла.

— Нет! — Рейдер вскочил. — Это безумие! Т-ты не понимаешь, против Иных не сработает тактика наступления! Линии фронта бесполезны, их вихты задавят нас числом, а сами ходоки неуязвимы для стали и любого смертного оружия. Вихтов можно сжечь, но мы не знаем, уязвимы ли для огня их хозяева!

— Мистер Рейдер, — попытался успокоить его Ричард, — я понимаю ваше неодобрение плана. Истории об этих созданиях так глубоко въелись в психику вашего народа, что вы считаете их непобедимыми. Но непобедим лишь Господь.

— К черту твоего Господа! — взревел Манс. — Ёбанную Стену возвели, чтобы защититься от них! Мы должны отступить за нее и использовать как оборону!

— Сэр...

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет, тяжело дыша, ввалился измотанный человек.

— Гонец? — спохватился Ричард.

— Срочный рапорт из Центра, сэр! — вестовой небрежно отсалютовал. — Т-туземцы бунтуют! Министр Рен требует вашего немедленного присутствия!

Ричард метнул взгляд на Рейдера, но тот лишь беспомощно смотрел в ответ. Генерал-губернатор чертыхнулся сквозь зубы.

«Это еще не конец» — мысленно пообещал он.

— Конечно, конечно, — Ричард одернул пальто. — Ведите, любезный.

Центральная Администрация, — бывший Пропагандистский Центр, — была выстроена как крепость. Единственное здание в Яме из тесаного камня, возвышающееся на четыре этажа и увенчанное охрой. В верхних окнах, затененных развевающимися знаменами с золотым грифоном, поблескивали телескопические прицелы.

С постройкой новых тюрем за пределами Ямы две уже существующие тюрьмы, примыкающие к Центру, слились в единый поистине грозный комплекс. Центр был мозгом Объединенных Территорий, вмещая всё — от огромных архивов с досье и именами до циклов работы автоматонов и междугородней связи вплоть до Анкориджа. Ничто не попадало на стол Ричарда, не пройдя через хотя бы один отдел внутри комплекса.

Оперативный зал тонул в полумраке, располагаясь в самом сердце главного здания, окруженный толстыми глухими стенами. На стенах гудели редкие дуговые лампы, большинство операторов пользовались персональными светильниками, чтобы разбирать бумаги.

— Какова ситуация? — потребовал Ричард, когда за ними с лязгом захлопнулась тяжелая дверь.

Первый лейтенант Бартон крутанулся на каблуках и вытянулся по стойке смирно.

— Аборигены... — солдат покосился на мистера Рейдера, — вольный народ собирается на Мейден-Лейн и станции Беллроуд, требуя впустить их в Эксклюзионную зону. Служба безопасности сдерживает их в терминалах, сэр, но они грозят прорваться на железнодорожные пути. Поднята Национальная гвардия, их перебрасывают для усиления позиций.

— Ситуация накаляется?

— Пока нет, сэр.

— Значит, у нас есть время, — Ричард выдвинул ближайший стул и сел, прислонившись к радиотелеграфной станции у двери. — Что послужило причиной? Чего хотят одичалые?

— Противоречивые донесения, сэр, — отрапортовал Бартон. — Мы поддерживаем связь со службой безопасности.

Внезапно в полумраке дальнего конца зала вспыхнула потасовка, замигал коммутатор, зацокала пишущая машинка.

— Рапорт от уорент-офицера Энрайта! — объявил оператор. — На Беллроуд объявилась ведьма-знахарка, требует, чтобы ей показали Генератор! Сообщают, что она подстрекает толпу!

«Показать Генератор? Зачем?»

— Зачем? — озвучил его мысли Бартон.

Пока оператор застрочил по телеграфному ключу, ожила еще одна станция, резко вспыхнули лампы накаливания.

— Рапорт с Мейден-Лейн! — Пальцы оператора запорхали по клавишам, она умело повторяла сообщение, одновременно печатая. — Второй лейтенант докладывает о безумной женщине, будоражащей толпу. Она вопит, что Долгая Ночь близко и Иные у ворот! Требует впустить ее в Яму и выпустить бога из Генератора!

Четкий звук отрыва бумаги от рулона и шелест страницы, опускающейся на поднос, были единственными звуками, кроме гудения электричества и редких попискиваний машин.

— Что, во имя Господа, это вообще значит? — недоверчиво спросил офицер разведки, но на него тут же зашикали.

— Значит, они обнаружили существование мамонта, — мрачно произнес Ричард.

Все мужчины и женщины в Оперативном зале были проверенными людьми, как и положено тем, кто контролирует самые конфиденциальные коммуникации в стране. Манс-Налетчик был единственной душой в этой комнате, кто не служил на «Беллерофонте», когда тот отчалил вниз по замерзшей Темзе.

— Где мистер Рен? — тихо спросил Ричард.

Генри Рен возник словно призрак; красные тени струились по его пальто, когда он шагнул из угла.

— Здесь.

Ричард сплел пальцы в замок.

— Я с предельной ясностью помню, что приказал вам засекретить всю информацию по этому вопросу, пока мы не выработаем адекватный ответ на ситуацию.

— Так и было, сэр, — подтвердил Рен. — Похоже, произошла утечка. Кроме присутствующих в этой комнате, о мамонтах знали лишь те, кто присутствовал при демонстрации.

«Там были местные, — лихорадочно размышлял Ричард. — А Центр дал Медицинскому и Инженерному корпусам полную свободу в исследованиях»

— Пошлите гонца в Больничный комплекс за доктором Батлер, — распорядился он. Слава богу, что комплекс располагался по соседству, к западу от Центра. — И позовите Бэнкса.

— Да, сэр!

— Они хотят молиться Генератору, — произнес Рейдер. — Считают Топку богом... Что случится, если они разорвут её на части?

— А что, по-вашему, такое Генератор, мистер Рейдер? — спросил Рен.

— Пламя, — ответил тот. — Очаг для тепла.

— Неверно, — Рен вышел в центр комнаты. — Генератор — это Новый Лондон. Каждая фабрика и литейный цех, каждая угольная шахта и сталелитейный завод, каждый автоматон и поезд в стране зависят от Генератора. И не только в работе, но и во времени. Генератор — это часы, хронометр, олицетворяющий эпоху нашего общества.

Рен указал на настенные часы.

— Сейчас пятнадцать часов семнадцать минут пополудни.

— В моей солярии в Маунтинхоуме тоже такие есть, — кивнул Рейдер.

— И будь вы там, в своей солярии, вы бы увидели точно такое же время благодаря Генератору, — откинулся на спинку стула Ричард. — Каждое расписание и каждый механизм в этой стране работают исходя из того, что отсчет времени начался с момента первого перезапуска Генератора. Каждый раз, заправляясь, автоматон сверяет свои внутренние часы, те самые, что управляют его движениями, с Генератором. Наши поезда, склады, телеграфы, разностные машины, метеостанции — все они полагаются на Генератор. Им нельзя позволить даже просто прикоснуться к нему.

— В каком-то смысле одичалые не так уж неправы, — задумчиво протянул Рен. — Генератор — бьющееся сердце нашего общества.

— И эти варвары по чистому невежеству жаждут вырвать это сердце, — презрительно бросил Бартон. — Без обид, мистер Рейдер.

— Никаких обид. Вольный народ не блещет умом, — признал Манс. — Впрочем, тоже без обид, но и вы, похоже, не без изъяна. Как вы позволили подобному фанатизму расцвести среди них?

— Справедливый укол... это был хороший способ держать их под контролем и в зависимости, используя лишь их собственные домыслы, — Ричард поерзал в кресле. — Мне следовало предвидеть долгосрочные последствия подобного.

Зажужжал коммутатор, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем клавиш — оператор медленно выстукивал каждую букву, пока лампа накаливания мигала.

— Национальную гвардию оттесняют в терминал на Беллроуд, — доложил оператор. — Там настоящий бунт, сэр. Весь город поднялся. Угрожают прорваться на железнодорожные пути.

— Потери?

— Никаких, — отрапортовал связист. — Цель мятежников — проникнуть в Эксклюзионную зону, но уорент-офицер Энрайт опасается, что чем дольше мы их сдерживаем, тем сильнее распаляется толпа.

Нельзя допустить, чтобы они ворвались на железнодорожные пути. Любой ценой. Ведь там располагаются все склады и хранилища Нового Лондона — включая винтовки, боеприпасы, химикаты и даже законсервированных автоматонов.

«Если повезет, туземцы наткнутся на самогон и надерутся до беспамятства, и мне не придется с этим разбираться» — мелькнула мысль.

— Второй лейтенант Чапман докладывает то же самое, сэр! — выкрикнула женщина. — Он запрашивает приказы! Разрешено применение летального оружия?!

— Абсолютно исключено! — рявкнул Ричард. — Стоит только раздаться выстрелу, и никаких домыслов уже не останется. Не будем подвергать наших парней опасности!

— Снайперы наготове, сэр! — отчеканил офицер. — Они готовы выполнить приказ. Железнодорожные пути — запретная зона, действует распоряжение стрелять без предупреждения!

— Выкатывайте пулеметы «Максим»! — скомандовал первый лейтенант Бартон. — Установить их на выходах! Опечатать склады!

— Последние бойцы Национальной гвардии в зоне!

— Отключить лифты!

— Есть, сэр!

Ричард прикусил щеку изнутри, чувствуя, как во рту скапливается кровь, а кулаки сжимаются. Рапорты сыпались, как неумолимый шквал, коммутаторы оживали один за другим. Лампы мигали, писк наполнял комнату, сливаясь в неразличимый гул. Стрекот пишущих машинок превратился в рев — операторы, обливаясь потом, выкрикивали новую информацию, едва поспевая за стремительно развивающейся ситуацией.

— ТИШИНА! — взревел первый лейтенант Бартон. — Всем сохранять хладнокровие! Продолжайте докладывать, но без паники! Сэр, на консервации в пятом складе двадцать три лансера! Их можно активировать немедленно — нам нужно лишь напугать толпу и вытеснить ее!

Не успел Ричард принять решение, как в комнату ворвался Израэль Бэнкс. Двое охранников едва сдерживали его, пока он прорывался через порог.

— Какого дьявола тут творится?! — потребовал он ответа, стряхнув стражу. — Почему лифты отключают?! У меня там кое-что застряло!..

— Потому что один из ваших подчиненных допустил утечку конфиденциальной информации, — ледяным тоном процедил Рен. — И спровоцировал бунт.

— Надеюсь, оно того стоило, Бэнкс, — устало произнес Ричард.

Израэль стоял, не шелохнувшись, даже когда Бартон отослал охрану, явно озадаченный ситуацией.

— Что ж, нам удалось создать газ Льюиса, сэр, — медленно произнес он. — Это прототип, но, полагаю, мы можем испытать его на людях?

— Газ Льюиса?

— Ядовитый, обжигающий газ, — пояснил инженер. — Иные, несмотря на свою противоречивую природу, всё равно ведь остаются живыми существами, верно? Мы пытаемся создать такой газ, который сразу был разъедал вихтов, или хотя бы горючим, но это пока в процессе. В любом случае, он разгонит толпу... хотя я не уверен, как потом избавиться от газа.

— Надеюсь, это шутка, Израэль, — Ричард повернулся к Бартону. — Активируйте их, но не действуйте без моего приказа. Как они проскользнули мимо вас?!

— Сэр, — Бартон выглядел удрученным, — у нас нет никакого контроля над Внешними районами. Да, там патрулируют лансеры, но они не солдаты. Кроме того немногого, что можно разглядеть с дозорных вышек, мы мало что знаем о городе. Посылать мужчин и женщин вглубь считалось слишком опасным, разве что по определенным размеченным проспектам к рабочим местам.

— А что насчет городских лансеров? — потребовал ответа Ричард. — Как мятежники их одолевают? Эта толпа организована?

Городские лансеры были силой, поддерживающей порядок в Новом Лондоне. Хоть в тесных кварталах города они были не слишком эффективны и неповоротливы, один их вид всё равно внушал трепет и убеждал даже самых склочных забыть о своих обидах. Конечно, случались инциденты, но со временем обитатели города научились уживаться с этими тяжелыми стальными атрибутами жизни.

Однако фундаментальной задачей уланов было удерживать горожан от приближения к Эксклюзионной зоне. Центр довел их маршруты и поведение до социальной инженерии, превратив в науку — запрограммированные циклы и алгоритмы работали в тандеме, подсознательно препятствуя любому человеку приближаться к внутренним кругам без веской причины.

Писк и дрожь — оператор связался с передовой.

— Рапорт со станций. Они избегают маршрутов лансеров, — застрочил он на пишущей машинке. — Какие-то люди под предводительством человека с косой обходят их и отключают по одному.

— Сэр, — произнес Бэнкс, — фундаментальная слабость лансеров, да и любых автоматонов в том, что мы пока не можем управлять ими дистанционно. Сила их в устрашении и том, как мы используем их для социальной инженерии... но стоит мятежникам это осознать или впасть в неистовство, и они превращаются в бесцельно бродящие груды металла.

— Немедленно исправьте это!

— Сэр! — внезапно отрапортовал Бартон, отрываясь от радиотелеграфа. — Второй лейтенант докладывает, что толпа не организована. Однако он подозревает, что её создание было спланировано. И на Мейден-Лейн, и на Беллроуд используют громкоговорители, чтобы рассеять толпу, но какие-то фигуры не дают ей распасться.

— Подробности! — потребовал Ричард. — Имена, лица!

— Ведьма, похоже, их лидер. Она несет безумную чушь о том, что им нужно уничтожить Генератор, дабы выпустить в мир... выпустить огненного бога и озеленить Морозные Клыки, — Бартон едва не фыркнул, произнося это. — Но он также сообщает о человеке со снежным медведем в толпе. С Беллроуд докладывают, что предводительница толпы — женщина в маске из белого дерева.

— Ведьмой может быть любая выжившая из ума женщина, — проворчал Манс. — Человек со снежным медведем — это Варамир Шкуродёр. Женщина в маске из чардрева — Морна Белая Маска. Мужик с косой — Плакальщик. Все трое — одни из самых известных военных вождей Зачарованного леса.

— Кто-нибудь из них... религиозен?

— Нет.

«Значит, в этой толпе преследуют две разные цели. Можем ли мы это использовать?»

— Поднять лансеров! — скомандовал Ричард. — Выставить их на обозрение мятежникам! Передать приказ: не открывать огонь без моего распоряжения!

— Понял!

Всё развивалось слишком стремительно. Что происходит? Сердце колотилось в ушах, непрестанный стрекот механизмов звучал, как выстрелы. Что, если у солдата дрогнет палец и он нажмет на спуск? Тогда всему конец.

Что, если уланы внезапно забарахлят и ринутся в атаку? Маловероятно, но прежде такое случалось. Они так долго простояли на консервации — кто знает, в каком они состоянии.

Вопросы, вопросы... Ричарда пожирали собственные вопросы. Тревога терзала его до грани паранойи. Мир сошел с ума.

«Нет, он всегда был безумен. Мы лишь сейчас осознаем этот факт»

— Кто-нибудь еще хочет о чем-нибудь мне доложить?! — потребовал он, отчасти чтобы унять искрящие нервы.

— Тебе стоит восстановить Орден, Эйнсворт, — серьезно произнес Генри Рен.

— Не сейчас, Рен...

— Нет! — Обычно тихий человек повысил голос, удивив Ричарда. — Именно сейчас. Стоит ситуации разрешиться, ты в очередной раз отвергнешь эту идею, как всегда. Но именно эта ситуация доказывает необходимость Ордена! Сейчас, более чем когда-либо, ты обязан рассмотреть вопрос о его восстановлении.

— Я распустил Орден не просто так, Рен, — громко произнес Ричард. — Он превратился в раздутое, неуправляемое чудовище. Он утратил свое изначальное предназначение.

— Абсолютно верно, и это драгоценный урок, который нужно усвоить и использовать, — горячо настаивал Рен. — Не стану отрицать, Орден сбился с пути, но не забывай, в чем заключалась его цель — предотвращать подобные ситуации.

— Он сам по себе — ошибка, Рен! — Ричард стукнул кулаком по столу, и оператор, работавший за ним, вздрогнул от неожиданности. — Господь, предай наши души проклятию, мы тогда совершили ошибку. Мы посягнули на достоинство человека...

— Чем, осведомителями? Слежкой? — прохрипел министр. — Тем, что наши враги творят с нами прямо сейчас? Ты сам-то слышишь свои слова или настолько упиваешься собственным притворством и моралью только потому, что тебе дали новый напыщенный титул?

Ричард бушевал внутри, но лицо его оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня. Хоть все вокруг были доверенными, знакомыми людьми, служившими бок о бок на «Билли Руффиане», он по-прежнему оставался их капитаном. И не пристало им видеть, как он теряет самообладание, даже если они сами отвлеклись, беззвучно переговариваясь с солдатами на передовой.

— Когда ты распустил Орден, я подчинился, веря, что ты знаешь, что делаешь, — произнес Рен. — До этого ты ни разу не вёл нас по ложному пути. Ты привел нас сюда, через Северное море, даже когда мы сами потеряли надежду, что доберемся. Ты организовал нас, вдохнул жизнь. Когда начался Лондонский кризис, действовал без колебаний — основал Орден и задушил бунт в колыбели, ценой жизни одного-единственного человека. Но где-то по пути ты совершил ошибку, которую сам не осознал. Которую никто из нас не осознал.

— И, — мягко спросил Ричард, — что же это за ошибка?

— Ты стал самонадеян, — прорычал Рен, сверкнув глазами. — Ты уверовал в непоколебимость нашего доверия к тебе. А себя начал считать непогрешимым. Когда обнажились слабости Ордена, это лишь подпитало твою заносчивость. Ты решил, что Орден бесполезен и только ты сам способен всё решать. Ты не заметил, но начал мнить себя богом.

Ричард поднялся.

— Посмеешь продолжить, Рен?

— Посмею. Фундаментальная проблема веры, — Рен шагнул вперед, глядя ему прямо в глаза, бросая вызов, — в том, что стоит объекту этой веры дрогнуть, стоит людям уверовать во что-то иное — и ты уже не сможешь управлять верующими. Тогда тебе самому придется либо уверовать и стать ведомым, либо стать врагом.

Лицо Генри исказилось в настоящей гримасе ярости, а из глотки вырвался жуткий, нечеловеческий крик, искаженный его хриплым от природы голосом:

— Вспомни, Ричард!!! Вспомни, почему ты выбрал Орден, а не Веру! Так сокруши же их веру, иначе она поглотит нас!

В гробовой тишине, шёпот Ричарда звучал раскатом грома:

— Что ты предлагаешь?

Генри Рен извлек из кармана пальто лист бумаги и положил на стол. Радистка скользнула по нему взглядом, молча щелкнула выключателем лампы и повернула её, направив свет на текст. Ричард сдержанно кивнул в знак благодарности.

Это был новый закон... нет, старый закон в новой редакции. Поправка.

— Позволь напомнить, — прохрипел Генри, — что Новый Лондон — не город, Объединенные Территории — не страна, а ты — не генерал-губернатор. Всё это лишь притворство и видимость. Новый Лондон — корабль, Объединенные Территории — его экипаж, а ты — наш капитан. Мы не цивилизованное общество, как бы тебе ни хотелось обратного.

И вновь — это правда. Болезненная, но правда. Их иерархия, механизм работы, всё было завязано на нормы совершенно отличные от тех, что были в мирные годы, в их родном мире.

— Наши правила — военные, лишь немного замаскированные для вида; наши законы основаны на математике, а не морали, наши граждане — даже не люди, а винтики в механизме. Мы все работаем вместе, или умираем вместе. Ты вбивал это в наши головы с того момента, как «Белль» миновала обломки Скапа-Флоу, — Генри тяжко, почти болезненно вздохнул. — Поэтому, когда случается бунт, ты обязан его подавлять. Мы твоя команда, капитан, и последуем за тобой хоть в ад. Но, прошу, поступи правильно. Подпиши бумагу, отдай приказы, а остальное предоставь нам.

Генри Рен аккуратно положил перьевую ручку рядом с безобидным на вид документом. Но Ричард знал — в этой тишине, невзрачный клочок бумаги решит судьбы тысяч и тысяч жизней.

«Всё во имя высшего блага. Ведь наши законы строятся на математике, а не морали»

— Даже если этот кризис разрешится мирно, — продолжил Рен, — нельзя допустить его повторения. Ты слышал лейтенанта — у нас нет контроля над происходящим во Внешних районах. Как когда-то мы не контролировали Яму, когда начался Лондонский кризис. Но Орден это исправил. Восстанови Орден, дай мне ресурсы для создания шпионской сети. Начни набирать аборигенов в Национальную гвардию. Я справлюсь, тебе лишь нужно подписать эту бумагу.

«Он манипулирует ситуацией, — осознал Ричард. — Спланировал всё с самого начала»

Генри Рен понял, что этот бунт — самый подходящий момент, чтобы надавить. Изложить свои доводы перед самыми верными сторонниками Ричарда, его боевыми братьями. Старый Орден был централизованным разведывательным управлением, включавшим в себя и силовиков. Он вышел из-под контроля, но никто не мог отрицать его эффективность.

Все операторы слушают и согласны с Реном. Воспротивься Ричард — и они потеряют веру в его способности.

«Чего ты добиваешься?»

Ричард взял ручку трясущимися руками. Он чувствовал на себе их взгляды — выжидающие, оценивающие.

Он был в ловушке. Подписать? Ричард опустил глаза.

«Меня загнали в угол

Куда это приведет? Эта бумага?

И что последует за ней?

Интересно, перейдём ли мы черту?

Кто может предвидеть грядущее?

Никто

Кроме Бога»

— Признай Его, — пробормотал Ричард, унимая дрожь в руке, — и Он направит стопы твои.

Щелчок, гудок, стремительный стук клавиш.

— Сэр! — выкрикнул оператор. — Рапорт с Мейден-Лейн! Мятежники ворвались на железнодорожные пути! Снайперы открыли огонь!

— Т-то же самое на станции Беллроуд! — доложил другой. — Они прорываются! Пытаются смять пулеметные гнезда!

«И Господь ответит»

Росчерком пера Ричард подписал закон. В нем не осталось ни тени сомнений — ибо мораль субъективна, а их законы выкованы из крови и борьбы, закалены в пламени кризисов и необходимости выживать. Математика, а не философия.

Железнодорожные пути — запретная зона, и каждый, кто вторгнется туда, будет расстрелян на месте. Таков закон.

— Это новый Орден, — объявил он. — Оставив позади ошибки прошлого, мы проложим путь к величию. Первый лейтенант Бартон?

— Да, сэр! — офицер вытянулся по стойке смирно.

— Подавите этот бунт так, как сочтете нужным, — приказал Ричард. — Рен, забирай свою чертову бумагу и помоги лейтенанту выследить всех зачинщиков. Казнить. Эти военные вожди — всё равно что Костяной Лорд, вот и обращайтесь с ними соответственно. Бэнкс, поднимите Генератор до четвертого уровня пара. Врубите форсаж, если потребуется. Это должно удовлетворить религиозных фанатиков.

Генри Рен улыбнулся — горько, кривя губы.

— Понял.

Ричард отвернулся, пока Рен подбирал закон. Он больше не мог смотреть в это невыносимо самодовольное лицо. Манс-Налетчик буравил его взглядом, непроницаемый, как лед Стены, что когда-то была ему домом.

— Вы нашли то, что искали, мистер Рейдер? — спросил Ричард. — Тот самый Рог Зимы?

— Нет.

«Людям понадобится что-то, что отвлечет их после этого кошмара. Что может быть лучше Врага, с которым все мы сражаемся — Дьявола, воплощенного в лед и смерть? Что сплотит их сильнее, чем борьба за выживание, когда Великая Вьюга грянет вновь? Всё это — благословение Божье, ниспосланное свыше, чтобы спасти наш корабль от крушения»

— Я мало смыслю в магии и мистике, — сказал он Мансу. — Мы предпочитаем науку и, возможно, сможем создать ваш рог. Скажите, на что он способен?

— Его зов разносился по всему миру, — ответил Манс. — Он мог пробудить великанов от вечного сна. Мог обрушить Стену.

— Дайте нам свой самый большой рог. Насчет обрушения Стены не уверен, — произнес Ричард. — Но пробудить великанов от вечного сна мы определенно сможем. И, без сомнения, сделаем так, чтобы его услышал весь мир.