CCCР - спонсор мирового терроризма-1. История современного терроризма

Когда мы сегодня слышим слово «терроризм», первым делом воображение рисует обвешанную ленточками с арабской вязью и облаченную в не предвещающий ничего хорошего черный саван женщину, со всем известным криком взрывающую себя в толпе неверных. Однако же т.н. шахидничество да и вообще терроризм в целом — отнюдь не исламско-религиозное изобретение. Дикие исламисты лишь позаимствовали (как и все остальное) у белого господина этот эффективный (впрочем, в исламском исполнении - нет) вид борьбы за свои интересы. А ведь еще совсем недавно у международного терроризма был ощутимо более светлый цвет кожи, нежели в наши дни, а сам терроризм представлял собой куда более масштабное и обыденное явление. В Германии зажигали не нуждающиеся в представлении RAF, в Италии — Brigate Rosse, по Европе в целом, как тараканы, расползались всеразличные Карлосы Ильичи Рамиресы, в Ирландии 60-80-х теракты вообще не представляли собой никакой новостной повестки — сенсацией наоборот было, если в течение месяца там не взорвали ни одного паба. Про Францию и вовсе лучше не упоминать — там терроризм был обыденней утреннего капуччино с круасаном. Зато где-где, а в вопросах терроризма тогда царил полный интернационал, настоящая дружба народов: от арабов (Жорж Хабаш) до латиносов (Ильич Рамирес) и европейцев (Андреас Баадер); от коммунистов до радикальных неонацистов и даже христиан (христианский терроризм особенно широко распространен был в Ирландии и отдельных странах Африки). Вот вам перечень терактов за один лишь 1986 год во Франции:

Впечатляет, не так ли? На этом фоне пара нападений с ножами на прохожих и одна отрезанная учительская голова за год во Франции как-то меркнет. Германию после падения Берлинской стены поглотили реваншистские настроения неонацистов, тогда за один лишь 1992 год ультраправыми по административным зданиям был разослан десяток посылок с бомбами — и правда, «Европа уж не та, что раньше». Раньше резали, взрывали, поджигали — в общем, знали толк в веселье, а щас один исламист крикнул «Аллах акбар» и полмира обосралось — мельчает старушка Европа однако.

О почтенном возрасте терроризма говорит даже само латинское происхождение этого слова. Однако в своем современном прочтении оно вводится в широкий обиход во Франции в конце XVIII века. Аналогичным образом дела обстоят и со словом «экстремизм», которое из латыни перекочевало в тот же французский. Таким образом, именно Франция и французы являются отцами-основателями этих явлений, что неудивительно для Парижа, в XIX веке являвшегося передовой точкой планеты, а вместе с тем и обладавшим самой развитой политической системой в мире. Недаром же и слово «революция» имеет французское происхождение.

Политический дискурс во Франции был даже горячее, чем споры русофилов с западниками в Верховной раде, французы раньше всех освоили инструмент политического соперничества через физическую ликвидацию оппонента. Так и жили похрустывая то утренним багетом, то часовым механизмом вечернего взрывпакета. Иногда прерываясь на не менее знаменитый французский минет – очень изобретательный народ был. «Немного смерти, немного любви» - прямо под французов сказано. В безопасности не был никто, даже если твое имя Наполеон, на которого террористы покушались 24 декабря 1800 года, что вошло в историю под названием «Взрыв адской машины», в ходе которого погибла и была ранена уйма народа.

Однако же французские революции так и не породили системного террора, а вместе с тем и могущественных террористических организаций наподобие российских эсеров или ирландского ИРА. Вид системности французский террор приобретет уже только ко второй половине 30-х годов ХХ века (как, впрочем, и во всей Европе), когда в праведной уличной битве «за светлое будущее» схлестнутся левые (в основном евреи) террористы и правые. Новый виток французского терроризма начался с формирования крайне правых группировок, которые самоцелью ставили недопущение коммунистической революции и установления диктатуры, как это тогда называли, «жидо-большевизма». Страх перед коммунизмом в Европе, США и даже Канаде носил панические формы, а главной темой всех мировых СМИ являлось смакование зверств большевистского режима СССР, особой популярностью пользовались фотографии жертв голодомора и голода Поволжья 20-х и 30-х годов. Также в те годы в Европе доминировала концепция жидомасонского заговора, участники которого через коммунизм хотят поработить весь мир, а СССР воспринимался как первая победная точка на пылающем пути сионизма к мировому господству.

Сама концепция сионистского заговора была рождена в России на страницах написанной царской охранкой книги «Протоколы сионистских мудрецов» и после революции широко распространялась за рубежом с одной стороны белой миграцией, с другой — бежавшими от репрессий украинскими националистами. Именно русские и украинские беженцы стали основным вместилищем западных знаний и распространителем шокирующих историй (и материалов) о зверствах жидобольшевиков в придуманных ими гулагах, а также голодоморах Украины, Казахстана и Поволжья.

Впрочем, если учесть, что необходимость мирового коммунистического господства напрямую постулировалось тем же Троцким, то все основания так думать у европейцев, действительно, были. Самая известная ультраправая группировка Франции тех времен — La Cagoule — активно зачищала тех, кого считала проводником интересов СССР во Франции, и местных видных евреев-коммунистов. Свою деятельность начала с убийства Дмитрия Навашина, русского иммигранта из СССР и управляющего крупнейшим французским банком. Правые боевики считали его ставленником советских спецслужб, который воздействовал на французскую политику через банковско-экономическую сферу. Учитывая то, что вся Европа буквально кишела советской агентурой, а Кремль активно спонсировал все коммунистически ячейки Европы, вполне вероятно, они были правы.

Аналогичная вспышка правого терроризма одновременно произошла в Италии и в Германии. В последней — особенно мощная, т.к. именно в стране пряничных домиков мощенных сардельками вдоль берегов пивных рек, советское влияние через местных евреев оказалось наиболее весомым. Улицы Берлина превратились в дискуссионный клуб правых и левых террористов, которые мудрость своей мысли для лучшего усвоения оппонентом предпочитали доносить через острие своего штык-ножа. Две эти силы дополняли друг друга, взаимно провоцируя и нагнетая до крайностей. Ультраправые немцы последние полтора десятка лет массово валили ультралевых евреев (Карл Либнехт, Роза Люксембург), левые же евреи в долгу не оставались и с не меньшим пристрастием валили немецких активистов, силовиков и чиновников. Например, «Хрустальная ночь» стала ответом на убийство еврейским боевиком немецкого дипломата Рата Фом Эрнста. История странная во всех отношениях, т.к. Рат не был сколь-либо значимым проводником гитлеровской политики в жизнь, более того — считался неблагонадежным и находился под неустанным надзором гестапо.

Известно, что Рат был из тех, кто подобрал секретный ключик к темному чулану на заднем дворе дядюшки Сэма, наловил на этой почве кучу венерических болезней и предпочитал лечиться у евреев, т.к. они уже тогда считались не только главными специалистами по ртам и коронкам, но и… по не ртам и не коронкам. Зачем они его убили — непонятно. На этой почве произрастает еще одна версия, согласно которой Гриншпан его застрелил отнюдь не по политическим мотивам (по официальной версии это была месть за преследование евреев, хотя непонятно, как Рат их мог преследовать… хотя учитывая его наклонности, преследовать он их, конечно, мог, но размахивая отнюдь не маузером), а на фоне бытового конфликта — они были любовниками. А там уж сами знаете, сколь эмоциональны и нестабильны эти возлюбленные. Впрочем, причины тогда мало кого интересовали: еврей убил очень высокопоставленного немца — этого было достаточно для начала массовых чисток.

Что интересно, в то же время в СССР произошла точно такая же ситуация с убийством Кирова. Политические мотивы убийцы видятся туманными, ввиду чего появляется версия о том, что и тут вмешалась ее величество любовь. Дескать, Киров так страстно затыкал щели идеологические, что вся его энергия утекла в щели половые. Проще говоря, доносил светлую мысль Ильича жене новоиспеченного террориста не только словом, но и делом. Да и не совсем мысли Ильича – они покорно расступились пред мыслями куда более бессмертными, животрепещущими и приземленными. Николаев узнав об этом, пристрастий Кирова не оценил и ускорил его встречу с раем не на земле, но на небе. В пользу этой версии говорит и то, что женщина раздора оказалась балериной, т.е. элитной проституткой для высших государственных мужей (именно в этой ипостаси существовали как балерины в РИ, так и балерины в СССР). Два непонятных убийства то ли политической, то ли любовной направленности, произошедшие практически одновременно и ставшие спусковым крючком большого террора в обеих странах - нацисты и коммунисты, они такие разные, но при том такие одинаковые.

Причем русские мигранты в Германии вносили весомую лепту в формирование террора по обе стороны германских баррикад. «Белые» беженцы массово вливались в правые террористические ячейки и отстреливали русских же леваков и либералов, также осевших в Германии, что по сути, являлось продолжением гражданской войны в России. Примером такого противостояния является убийство Владимира Набокова в Берлине и покушение на Павла Милюкова. Милюков был бывшим членом временного правительства РИ, ярым сторонником Сталина (в частности, поддерживал нападение СССР на Финляндию и выступал за создание Выборгской губернии) и, как водится, будучи пламенным патриотом, предпочитал восторгаться Сталиным, находясь подальше от СССР. До кучи ожесточенно критиковал нацистов. Своей деятельностью мозолил глаз другим русским эмигрантам, бежавшим от красного террора белым и черносотенцам. И боевики террористической организации Aufbau Vereinigung (наполовину состоящей из русских) решили его устранить. Исполнителями выступили бывший черносотенец Петр Шабельский и такой же монархист-фанатик Сергей Таборицкий. Что интересно, последний являлся… евреем. Что еще интереснее, на него в свою очередь в том же Берлине покушался Александр Гучков, сторонник антинацистского переворота в Германии.

Новая волна послевоенного европейского терроризма начнет возрождаться уже в 60-х на фоне дискуссии о независимости Алжира от Франции. Так, в 1961 году появилась ультраправая террористическая организация «Organisation armée secrete», выступавшая против независимости Алжира. С помощью взрывов и целенаправленных убийств как в метрополии Франции, так и на французских алжирских территориях, в результате которых лишь в период с апреля 1961 по апрель 1962 года погибло более 2000 человек (а сколько человек ежегодно сегодня гибнет во Франции от терактов? Человек 10?). Самый крупный теракт организации – подрыв пассажирского поезда «Страсбург – Париж», в ходе которого погибло 27 человек и 170 получили ранения. На протяжении года теракты они проводили еженедельно. Ультраправые достигли такого масштаба, что даже покушались на президента Франции Шарля де Голля, ввиду того, что не разделяли его взглядов на вопросы независимости Алжира. С другой стороны во Франции хулиганили уже алжирские террористы — армия национального освобождения Алжира. Как немудрено догадаться, сражавшаяся на улицах Парижа, за независимость Алжира. Радикализм как первых, так и вторых, подстегивался жестким подавлением Французскими властями. Тогда с протестующими не церемонились и не улюлюкались даже в толерантной Франции. Например, в ходе разгона алжирского митинга за независимость Алжира 17 октября 1961 года полицией было застрелено от 38 (по официальной версии) до 200 (по неофициальной версии) протестующих.

К 70-м эта развеселая компания пополнилась бесчисленными ордами европейских леваков, выступавших против войны во Вьетнаме, и идолопоклонничества пред США; арабо-палестинскими группировками, от «Фронта освобождения Палестины», до «Черного сентября», которые воевали со всеми, кто поддерживал Израиль; латинскими как группировками, так и одиночками, вроде Ильича Рамиреса, которые, видимо, влились в движ по принципу: «Наших бьют… ан нет, не наших… Похуй, нельзя стоять в стороне когда кого-то бьют, тоже кого-нибудь побьем ради светлого дела Ильича!»; ирландцами из ИРА, которые по примеру всех перестали проводить теракты лишь в Ирландии и Британии, также расширив зону боевых действий до территорий всех стран, которые, так или иначе поддерживали Британию. А поскольку Франция отличалась удивительным талантом поддерживать одновременно всех от тайги до британских морей, то решительно все, кто был решительно против всех, кого решительно поддерживала Франция, решительно устремились  кошмарить ее улицы и нерешительных граждан.

Ну и, конечно же, ультраправые не могли оставаться в стороне от такого праздника жизни. «А че все и всех взрывают, а мы лохи, чтоль, какие?» - наверное, думал ультраправый Гундольф Келлер, когда обвязавшись динамитом пошел на октоберфест и совершил в толпе самоподрыв разбавив фонтаны пива реками крови двух сотен рокеров.

А если мы к этому цирку добавим еще и преступников, не имевших четкой политической идеологии и больше ориентировавшихся на общеуголовные преступления, вроде ограбления банков (например, Жак Мерин), то вообще получится адское месиво, где все взрывали все, что способно взрываться, и убивали все, что способно убиваться. А если сюда еще добавить ноу-хау 70-х — угоны самолетов с захватом заложников, то картина нарисуется совсем уж мрачная. Кони, люди, печеные яблоки, круасаны и революция - все смешалось в доме Облонских. Так что Европа 70-х – то еще местечко. Конечно же, оно было не настолько опасным, как телеграмм-канал Дмитрия Медведева, но, поверьте, очень близким к нему. Поэтому сегодняшняя паника пред исламским терроризмом иррациональна. У людей память, что у рыбки. Все живут сегодняшним днем, думая, что раньше такого не было. На самом деле было, и зачастую даже похлеще. Например, с 2000 по 2023 год в Великобритании произошло лишь 25 терактов (многие из них ультраправыми против мусульман, и один даже перепутавшими временные промежутки ирландцами из ИРА) с суммарным количеством погибших 97 человек. За 23 года. «Подержите мой потин» - ухмыльнулся бы из глубин рыжей бороды ирландец 70-х, просматривая утреннюю газету дня сегодняшнего. Один лишь угон британского самолета ливийскими коммунистами в 80-х дал в 2,5 больше жертв, чем суммарное количество жертв от всех терактов в Британии за два последних десятилетия.

Как системное явление и повседневный инструмент политического дискурса, терроризм раньше всех раскрылся именно в России, и у истоков его стояли русские, т.к. едва ли у кого-то могут возникнуть сомнения в русскости супружеской пары Перовская-Желябов (хотя Засулич была полячкой).

Доминирующее положение в революционном терроре перейдет в руки евреев в начале ХХ века, но и тогда влияние русских (например, Бориса Савинкова) будет сохраняться на весомых позициях. Однако же за пределами России символом антигосударственного терроризма станут именно евреи. С одной стороны это было обусловлено их массовой вовлеченностью в коммунистический движ, с другой — борьбой за создание государства Израиль. Притом два этих террористических течения были не связаны друг с другом, за исключением того, что и первые, и вторые финансировались Советским Союзом. Почему СССР поддерживал коммунистов, понятно. Почему он поддерживал борцов за Израиль — аналогично, т.к. считал, что такое государство, с учетом тогдашней любви евреев-коммунистов к СССР, гарантированно станет проводником советских интересов на ближнем востоке. И на своем пылающем пути к земле обетованной евреи оказались не самыми сентиментальными из людей, сметая по ходу шествия к заветной цели решительно все, что могло восприниматься преградой.

На щенячью радость СССР еврейские боевики объявили настоящую террористическую войну Британии, которая выступала против создания Израиля исключительно с категорических позиций. В тот период евреи взрывали дома, гостиницы, администрации и массово ликвидировали британских высокопоставленных чиновников и военных. И не только британских, но и вообще каждого, кто поддерживал политику Великобритании. Таковой жертвой стал, например, видный политический деятель Швеции Бернадот Фольке. Главными же еврейскими террористическими организациями являлись «Хаганы», «Иргун» и «Лехи». Благодаря священной войне сионизма со всем миром, до середины ХХ века евреи в мире считались точно таким же синонимом терроризма, как в России 90-х кавказцы, а во всем мире нулевых — арабы. Полностью из террористической деятельности евреи выйдут в пятидесятых годах, получив свое государство. До кучи они же выйдут и из коммунистического подполья, переориентировавшись уже на либерализм.

С этого времени угнетаемыми станут не евреи, а арабы, у которых разом отняли и землю (что архи-важный ресурс для аграрной общины) и последние капли горькой веры в человечество. Тогда же, с выделенных под Израиль территорий загадочным образом исчезло 85% коренных арабов. По наиболее правдоподобной версии (с точки зрения Израиля), прилетел волшебник Коперфилд и продемонстрировал свой знаменитый фокус с исчезновением. Сказал, «Делаю раз!», взмахнул манжетой рукава и у арабов исчезла земля. Сказал, «Делаю два!», взмахнул манжетой второго рукава и у арабов исчезли арабы. По менее правдоподобной версии – часть арабов истребили, часть бежала, и оставшуюся, наиболее выносливую часть, постепенно выдавили.

В дальнейшем Израиль по мере расширения территорий проводил полноценную политику апартеида к их коренным жителям, а проще говоря, делал ровно то же самое, что делает каждый при расширении жизненного пространства, например, сербы с албанцами в Косово: обиженные и обездоленные арабы обстреливают израильский патруль и прячутся в ближайшей деревне. Евреи, пользуясь технологическим преимуществом, направляют в деревню карательные отряды, которые выпиливают всех без разбора, после чего нарекают новую территорию своей, а всем оставшимся максимально урезают права, чтобы вынудить их покинуть территорию добровольно. Евреи так увлеклись процессом, что в 1975 году Генеральная ассамблея ООН даже приняла резолюцию, в которой поставила Израиль в один ряд с практикующими апартеид странами и приравняла сионизм к расизму и расовой дискриминации. Евреи касательно своих преступлений против арабов заняли ту же позицию, что занимают решительно все народы мира в подобных ситуациях — глухое отрицалово.

Посол Израиля Хаим Герцог в ответ использовал тот лом, против которого приемов еще не изобрели - «это все потому, что я черный?». И по традиции обвинил всех в антисемитизме, заявив, что эта резолюция представляет собой «ещё одно проявление ожесточённой антисемитской, антиеврейской ненависти, которая вдохновляет арабское общество». Резолюция ставила Израиль в один ряд с государствами, практиковавшими апартеид, такими как Южная Африка и Родезия, и постановляла, что сионизм — это очередная форма расизма и расовой дискриминации, что было недалеко от истины. По версии же евреев, никакого расизма они не ведали, наоборот - несли арабам исключительно благо, лично обходили все дома и вручали каждому в них проживающему по большому вкусному пирожному с алой вишенкой наверху, до кучи с любовью испеченному своими собственными руками. Могли даже подушку взбить на ночь, чтобы арабская голова как следует отдыхала после дня тяжелых работ под жалящим то ли Израильским, то ли Палестинским солнцем. Арабы же оказались неблагодарными и в ответ то обстреливали евреев, то сами себя вырезали и лишали гражданских прав. Ну, так арабы ж — они там все ебнутые какие-то, сами знаете, чего еще от них можно ожидать?

Особенно в еврейском вопросе восхищало поразительное двуличие СССР и Сталина. Когда Сталин думал, что Израиль станет сателлитом СССР, то он не видел ничего предосудительного в отнятии у арабов земель и жизней, наоборот — спонсировал всю еврейскую террористическую тусовку и создавал все эти знаменитые мосады. Как только Израиль решил стать сателлитом США, Сталин сразу же резко озаботился судьбой несчастных арабов, да и вообще раскрыл себя как глубоко ранимую, сентиментальную и сопереживательную личность, крайне обеспокоенную каждой слезинкой упавшей с больших ресниц палестинской жены, матери, дочери, но главное – человека!

Так что для восстановления исторической справедливости не в меру сентиментальный Сосо начал накачивать оружием и деньгами теперь уже арабов. Такая грусть нестерпимая легла тяжелым бременем на его большое сердце, что отец всех народов порешил «я тебя породил, я тебя и…», после чего расстрелял нахуй весь советский «Еврейский комитет», а его лидера Соломона Михоэлса прям как в голливудском боевике переехал камазом.

Что интересно, такого явления как исламский терроризм до конца ХХ века фактически не существовало. Он сформировался уже прямо на наших глазах; на глазах людей 80-х годов рождения. Вернее, немного не так. Были, конечно же, те же египетские «братья-мусульмане» еще в 30-е годы, однако же на рынке международного терроризма мусульмане занимали в лучшем случае сотые доли процента. Все арабы до распада СССР проводили именно коммунистический террор (тот же «Фронт освобождения Палестины»), что во многом было обусловлено оружейной и экономической поддержкой СССР. Как только СССР постиг рай не на земле, но на небе, а с ним и коммунистическая идея, образовавшийся на земле вакуум молниеносно заполнил исламский радикализм, теперь уже во многом при поддержке США и Саудовской Аравии. По данным ЦРУ в 1980 году только две террористические группировки характеризовались как исламские. К 1995 году они уже составляли половину, к 2005 году — 85%.

Черствый исламский пряник на крошение зубов либерализма, был испечен лишь в 1979 году, когда в странах третьего мира одновременно произошел целый ряд глобальных потрясений: исламская революция в Иране, военный переворот в Пакистане и ввод советский войск в Афганистан. Не последнюю роль в формировании радикальных религиозных диктатур сыграли США, которые видели в исламизме антипод доминирующим силам просоветского коммунизма и поддерживали исламских фанатиков в противовес фанатикам коммунистическим. До этого года в исламских странах превалировал европейский стиль одежды, а хиджаб являлся такой же редкостью, как и монашество у христиан. Более того, предложения отдельных радикалов о необходимости ношения хиджаба вызывали в исламском обществе откровенную насмешку, например, президент Египта Гамал Насер публично подтрунивал над подобными инициативами Братьев Мусульман. Вот одно из его выступлений в 50-е, обратите внимание, что зал смеется от такой неимоверной средневековой глупости как ношение хиджаба. Пройдет несколько десятилетий, и им уже будет не до смеха.

До 1979 года во всех этих регионах правила бал типичная для отсталых обществ монархия, и в целом они не сильно отличались от Российской Империи. В особенности это касается Ирана, который был прямой калькой РИ вплоть до деталей. Про Иран мы уже кратко писали в других статьях, так что могут быть повторы, но их нельзя избежать, если учесть, что рассматриваемые нами темы в той или иной мере пересекаются друг с другом. К тому же повторение - как учил нас Владимир Ильич - мать учения, а кто мы такие, чтобы ослушаться его мудрых заветов? Вся жизнь в Иране базировалась вокруг двух городов: Тегеран, полный аналог Москвы, и Абадан, исторически-культурный, а до кучи еще и портовый город, полный аналог Петербурга. Как в свое время в РИ, именно из культурного Абадана и повеет ветер мрачных перемен… Да что там ветер? Настоящая буря. Все, что было вокруг этих городов, можно емко уместить в одно слово: кошмар! Социальное расслоение между обществом и регионами было колоссальным. Диктатура монарха — всеобъемлющей, репрессии всех несогласных даже превосходили и сталинскую, и романовскую диктатуры вместе взятые. Так, пока на пляжах Тегерана загорали в купальниках обалденные столичные телочки, на окраинах вызревало нечто страшное и несущее смерть, ровно то, что не может не вызревать в таких государствах.

До 40-х годов регион кое-как выживал за счет естественного регулятора численности населения, через огромную детскую смертность от болезней. Однако же к концу 40-х и в Иране появилось какое-то подобие медицины, что можно считать точкой отсчета исламской революции. С появлением худосочной медицины, произошел мощнейший демографический взрыв не сопровождаемый при том сколь-либо значимым ростом экономики. Дети перестали умирать от болезней и стали заполонять собой все окружающее пространства, подобно облаку саранчи уничтожая на своем пути каждую робко трясущуюся под нависшей угрозой травинку. И без того скудных ресурсов на новых жителей этого мира стало не хватать, к 70-м годам эти дети повзрослели и завели уже, каждый, по десять своих детей. Стало совсем худо. Так Иран, далеко ни первый и далеко не последний, попал одновременно в мальтузианскую ловушку вместе с «теорией преобладания молодежи», а стало быть, революция была неминуема.

Голодная деревенщина, сверкая во тьме ночей вурдалачными глазами, выползала в города с целью взыскать долги с зажравшихся столичных эксплуататоров, кто путем разбоя, а кто и путем революционной пропаганды. Столичные эксплуататоры опасаясь за непосильно нажитое в ответ устраивали мощнейшие репрессии, а расстрелы мирных демонстраций стали обыденней побоев на лице портовой марокканской шлюхи. Грабли оголтелой романовщины продолжали своим черенком расшибать в мягкую красно-бордовую кашицу все новые и новые ебальники буржуазии. Невзирая на жесткую диктатуру, правительство Ирана придерживалось проамериканской политики, однако для США это было слабым утешением, т.к. ввиду жуткой внутренней социальной напряженности скорое падение монархии Шаха было очевидно решительно всем. И американцы опасались того, что к власти придут коммунисты, переориентировав регион на СССР, благо, коммунистические настроения в Иране были очень сильны еще с 40-х годов, когда при содействии СССР там была создана марксистско-ленинская Народная партия Ирана, которая стала первой массовой партией в истории страны. О популярности коммунизма в Иране может сказать хотя бы тот факт, что газета НПИ выпускалась тиражом в сто тыс. экземпляров, что сверхмного для такого безграмотного региона, и троекратно превышало тиражи любых официальных изданий. Вплоть до исламской революции в Иране происходила незримая война между подпольными коммунистами и властью, где первые отвечали терроризмом на репрессии вторых. Партия участвовала в подготовке массовых забастовок и демонстраций, волнений в студенческой среде, в общем под строгим надзором СССР готовила Иран к тому пути, который ранее прошла и сама Россия.

Американцы крайне опасались взятия власти коммунистами в случае революции, а потому одно время рассматривался даже вопрос полноценной военной интервенции США - одним из основных лоббистов такого шага являлся Збигнев Бжезинский, благо и сам Шах обращался к США за военной поддержкой. Однако же в США решили, что революция неминуема и никакой интервенцией сохранить власть уже не получится, так что сделали ставку на другое — на религиозный фундаментализм.

Левые выступали с позиций борьбы против планов США и Великобритании, направленных на эксплуатацию Ирана в качестве аграрно-сырьевого придатка иностранных монополий и превращение его в военно-стратегический плацдарм. США на это ответить было решительно нечем, ибо демократия в иранском бедном обществе по определению не могла иметь популярности. И США сделали ставку на «традиционные ценности», противопоставляя их коммунистическим. США стали финансировать немногочисленных исламских радикалов, а также издание исламистской прессы и литературы, где основной акцент делался на коммунизме, как антирелигиозном явлении, которое призвано оторвать мусульман от корней. В целом населению было похуй что на коммунизм, что на ислам, равно как ранее и в России срать все хотели и на христианство, и на марксизм: основной триггер во всех таких ситуациях не идеология, а желание поправить невыносимость своего существования. Однако же одно незначительное отличие от РИ там все-таки было. Если в РИ глубоко религиозная часть общества из тех, что грезили православным халифатом, находилась на стороне власти (черносотенцы), то в Иране диктатура была настолько отмороженной, что против власти встали и коммунисты, и мусульмане. Более того, многие слились воедино, породив на свет такого уродливого монстра как «исламский социализм» — очень популярное течение в Иране 70-х.

Главный вопрос заключался в том, кто из них возьмет власть, причем положительного исхода для самого Ирана ни один из сценариев не подразумевал. Отсталое общество что угодно превратит в диктатуру, иначе оно не способно существовать. Если бы победили просоветские левые, то воцарилась бы в Иране крайняя коммунистическая диктатура уровня Энвера Ходжи в Албании или Северной Кореи. При победе исламистов неминуемо воцарилась бы исламская диктатура. Хрен редьки не слаще, знаете ли...

Как мы уже неоднократно писали, коммунизм, фашизм, христианство и ислам — это одно и то же с одной конечной целью на всех: социальная справедливость и смерть всех тех, кто воцарению этой справедливости мешает. Халифат предлагал мусульманам торжество социального равенства, благополучие, справедливость и рай на земле. И коммунизм предлагал ровно то же самое.

Разница лишь в том, что ислам базировался на мистической составляющей и апеллировал к корням и традициям. Коммунизм — на материалистической, и предлагал изживать корни и традиции. Поскольку иранская нищета была все же немножечко отсталей русской, то сперва коммунизм слился с исламизмом воедино, породив тот самый исламский социализм (впрочем в РИ коммунизм также сливался с христианством), а затем растворился в нем. Ставка американцев сыграла. Так в Иране и появился радикальный исламизм и тогда же произошел первый, предположительно исламский теракт. Предположительно потому, что до сих пор неизвестны виновные. Речь о поджоге кинотеатра «Рекс», в ходе чего заживо сгорело около полутысячи человек — до 11 сентября 2001 года это будет самым масштабным исламским (предположительно) терактом. Как это водится в таких ситуациях, официальная и неофициальные версии произошедшего кардинально разнятся. По утверждению оппозиции, после очередного жесткого разгона демонстрации часть демонстрантов пыталась укрыться в кинотеатре и затеряться в толпе. Преследовавшая их полиция просто заперла двери и подожгла помещение. По версии же правительства Ирана, протестующие сами себя заперли и сожгли.

Кинотеатр Рекс располагался в самом бедном районе Абадана, в рабочем гетто. Это лишь утвердило иранское общество во мнении о том, что поджог организован властями, чтобы разом уничтожить максимум протестного коммунистического электората. Благо варварские методы усмирения оппозиции давно убедили общество в том, что от этой власти можно ожидать любых, самых людоедских, преступлений. Однако же западные эксперты считают, что кинотеатр подожгла именно оппозиция от исламистов. Стремительно набиравшие вес исламисты выступали категорически против кино и музыки, т.к. считали это каналом проникновения западной культуры, — в частности, их очень беспокоил рост сцен в кино и музыке, которые можно отнести к любовным. И поджоги кинотеатров на протяжении 70-х в Иране являлись вполне обыденным явлением. Поскольку смотреть кино может только «неверный», а в «Рексе» до кучи собирались коммунисты (которых к тому времени исламисты считали врагами) то исламисты без особой жалости уничтожили полтыщи рабочих, до кучи подставив и власти.

Как бы там ни было, кто действительно виноват, а кто прав, никого не интересовало. Власть Шаха дискредитировала себя настолько, что ее назначили виновной по умолчанию. Инцидент с поджогом кинотеатра вывел протестные настроения на околоземную орбиту — к протесту присоединились сотни тысяч доселе колебавшихся людей, и вскоре произошла исламская революция, которая закончилась ровно тем же, чем и революция в РИ — тотальным уничтожением всех не таких (включая коммунистов). К 1980 году был провозглашен исламский путь развития, были введены казни за все что угодно (включая побивание камнями для женщин), а всех баб зачехлили в хиджабы. Плохо это или хорошо — вопрос спорный, не думаю, что у такого бедного общества имелся какой-то иной путь. Либо крайняя диктатура, либо бесконечные гражданские войны. Диктатура все упорядочила, а левая или исламская — это уже не имеет принципиального значения.

Как мы писали уже ранее, я с некоторых пор пришел к мнению, что диктатура – естественное явление формирующееся не по злой воле маньяка-диктатора, а по естественным природным причинам; как единственное, что способно удержать в узде дикое общество от тотального раздрая и резни. Тот же пример с отрубанием руки при шариате. С точки зрения продвинутого европейца, это, конечно же, какая-то дикость. Однако если европеец выглянет из окошка своего пряничного домика и посмотрит на проблему несколько глубже, то ему ненароком может придти осознание того, что человека рожденного в аду тюрьмой невозможно испугать. А вот отрубанием руки – вполне. А попробуй там бабу без хиджаба и сопровждения братьев на улицу выпустить, и засекай через сколько минут ее похитят, пустят по кругу, еще и выкуп за нее потребуют. Так плох хиджаб, или же он играет важную функцию защиты женщины в диком обществе? Или побивание камнями. Высокая моральность примитивного консервативного общества – миф. Блядство там царит такое, что никаким сегодняшним «порочным» европейцам и не снилось. Мы это рассматривали на примере РИ в «Архипелаге», где масштабы сельского распутства буквально обескураживали неподготовленного наблюдателя. А мужики и вовсе были не прочь порой полакомиться курочкой или теленком, и отнюдь не в гастрономическом значении. Все это приводило к бесчисленным эпидемиям венерических заболеваний, в 1880 году чуть ли не треть населения России была поражена сифилисом, по слухам даже Ленин не избежал сего недуга. Ввиду широкой вовлеченности сельских девушек в занятия проституцией, и того, что основными клиентами проституток были солдаты, то в армии эпидемии сифилиса били все мыслимые и немыслимые рекорды. А теперь представьте себе, к чему это может привести в диком южном обществе, которое традиционно куда более ебливо, чем северное. Они ж там все вымрут нахуй. Поэтому за побиванием камнями стоит нечто более значимое, чем изуверские наклонности мусульман. И, к слову, побивание камнями в исламе, крайне утрировано, а на деле же, редко, и по большей части носит демонстративные функции. За последние 20 лет во всех исламских странах мира можно найти в лучшем случае с десяток случаев, имеющих подтвержение. 99% страшилок о зверствах исламских режимов – выдумки из серии Южнокорейской пропаганды о том, как в Северной Корее то кого-то расстреляют из гранотометов, то скормят собакам, а то и расстреляют из гранатометов, после чего скормят собакам. Такая же история и с запретом на алкоголь. Дикари ни в чем не знают меры, если они на трезвяк агрессивны, представьте себе, что будет, если они массово начнут пьянствовать. Так что все своды правил и законов шариата несут очень важный социальный функционал, и не на ровном месте появились.

Об этом говорит и опыт большинства государств прошедших через диктатуру: при диктатуре почти всегда происходит резкий культурно-экономический скачек вверх, т.е. диктатура служит ценным лекарем примитивного общества. Например, Албания, население которой до диктатуры Ходжи представляло из себя откровенных папуасов с копьями, которые только что и делали – резали друг-друга в межклановых разборках и по принципу кровной мести. До Ходжи в Албании, если что и создавалось, то разве что боевой клич пьяной поножовщины. Не было сочинено ни одной песни, и было написано лишь несколько книг. Зашкаливающая албанская преступность при Ходже десятикратно сократилась, кровная месть, фактически перестала существовать, появились албанские песни и даже фильмы, стала развиваться какая-никакая, а промышленность. Именно при Ходже албанцы впервые увидели страшную рычащую машину под названием «Трактор». Так плоха была диктатура Ходжи, или в контексте того времени и тех реалий – хороша? Аналогичным образом можно сказать про Тито – как вверенные ему дикие племена можно было удержать от резни, если не диктатурой? До Тито усташи и четники умудрялись шокировать своими зверствами даже фашистов, при Тито все более-менее устаканилось. Аналогичным образом в одном из прошлых материалов мы писали про становление Сталинской диктатуры. А как тогда было иначе с той пьянью и рванью которая перенаселяла российские города, а?

Если мы обратимся к цифрам иранских реалий, то с удивлением обнаружим, что исламская диктатура для общества оказалась спасением. Фактически после революции в Иране произошли те же процессы, что и после революции в России: в деревне впервые появились школы и больницы, преступность снизилась десятикратно, смертность – соответственно. Пришедшее к власти в 1979 г. новое правительство сразу же обратило внимание на неудовлетворительное положение в смертности, особенно в сельской местности и отсталых регионах, чье положение игнорировалось прежним режимом (прямо как в РИ). В результате во всей стране, даже на фоне войны с Ираком, произошло стремительное падение смертности, особенно детской. Как свидетельствуют данные Всемирного банка, успешная борьба со смертью продолжилась и в 1990-е, а также и в 2000-е гг. В 2014 году Иран вступил с показателем общей смертности в 5 ‰, (для сравнения, в Белоруссии она не только не уменьшилась, но и очень существенно поднялась до 13 ‰), а детской — 1,6 %. Значительно выросло число врачей: если в 1978 году на одного врача приходилось около 3 тыс. человек, то после революции в течение 80-х — 0,7 тыс. Такому последовательному снижению смертности способствовало и то, что к 2000-м годам благодаря усилиям исламского режима практически все граждане Ирана получили доступ к комфортным условиям жизни: у подавляющего большинства населения появилось электричество, чистая питьевая вида (ни того, ни другого не было у абсолютного большинства сельчан накануне революции), телевизоры, холодильники (эти две вещи еще в конце 1970-х гг. были недоступны даже большинству горожан, а в сельской местности были большой редкостью). Так вред или пользу принесла исламская диктатура в Иране?

Не менее трагически события разворачивались в Афганистане, который был еще большей дырой, чем Иран, хотя до конца 70-х и там хватало продвинутого населения, загоравшего топлес. Главная проблема Афганистана исторически заключалась в том, что ему выпало родиться под несчастливой звездой, прямо на распутье политических интересов России, Великобритании и США. Сегодня мало кто вспомнит о том, что Афганистан некогда мог стать частью России, как ею в свое время стал Кавказ. Географическое положение Афганистана предопределило его стратегическую значимость еще для царской России: после завоевания региона, получившего название Средней Азии (сегодня там располагаются Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Туркмения, Таджикистан), только он стал отделять российские владения от британской Индии. По всему выходило, что его тоже надо присоединять. Однако Великобритания такого допустить не могла, и в 1878 году ввела в него свои войска. Ситуация была настолько критична, что в тот период Афганистан чуть не стал причиной открытого военного конфликта между Российской и Британской империями.

Свою независимость от Британии Афганистан получил в 1919 году, по итогу чего СССР с западным миром договорились, что Афганистан останется независимым буферным государством. Однако же СССР наебал уважаемых партнеров, из-под полы накачивая регион марксизмом, а вместе с тем и увеличивая свое влияние.

Вся дальнейшая история Афганистана — это история бесконечных революций и дворцовых переворотов. Так происходит везде, где крайне мало внутренних ресурсов. Первым делом в таких регионах крайне обостряется национальный вопрос, даже если этнических различий между группами нет, они обязательно придумываются как моральное и историческое право на обладание тем или иным ресурсом. Ресурсов там категорически не хватает, и большинство населения обречено жить в крайней нищете и дикости, в то время как хорошо может жить лишь то самое этническое или клановое меньшинство, дорвавшееся до властных рычагов. Поскольку кланово-этническая поддержка является единственной опорой такой власти, она начинает одаривать златом всех представителей своего сообщества, делая его привилегированным. Поэтому если до власти дорываются какие-нибудь алавиты, то фактически алавиты становятся законом, в то время как все остальные — людьми третьего сорта. Людям третьего сорта это не нравится, и они начинают выебываться кто во что горазж. Чтобы они не выебывались и не забрали силой ресурсы, обеспеченное меньшинство подвергает их крайне жестким репрессиям, порой вплоть до геноцида. Без этого в условиях скудных ресурсов невозможно, поэтому во всех таких странах картина всегда одна.

Репрессии и жесткая диктатура в свою очередь крайне озлобляют голодное большинство, и рано или поздно это заканчивается переворотом с последующим террором, геноцидом, этническими чистками и прочими прелестями любой уважающей себя революции. Когда власть одного меньшинства свергает другое, то начинается все сначала, такой вот порочный круг, который невозможно разорвать. Ситуация в странах третьего мира усугубляется тем, что существуют СССР и США, каждый из которых хочет переориентировать эти дикие племена на себя. Ни в России, ни в Америке людьми этих «существ» никто не считает, а потому смотрят на них исключительно как на расходный материал для достижения своих целей. И первые, и вторые накачивают оппозицию деньгами и оружием. Первые коммунистов, вторые исламистов. СССР в Афганистане создали коммунистическую партию НДПА, лидер который Нур Мохаммад Тараки безвылазно сидел в Москве. Однако война за ресурсы была столь ожесточенной, что уже через год даже компартия Афганистана распалась по нац. признаку на пуштунский Хальк (также называлась, что символично, Ватан) и Парчан.

Причина провала коммунистического проекта в исламских странах в том, что там не было подходящей под коммунизм социальной прослойки. Для коммунизма необходима хоть какая-то индустриализация, ибо основная движущая мощь коммунистической революции — это рабочие. Основная опора же религиозных течений — крестьяне. В РИ крестьяне были абсолютно антикомунистичны, но религиозны. Поверхностно религиозны, и все же. В РИ в той или иной мере активно проводилась индустриализация, что уже какой-никакой, а культурный скачок. Отрываясь от земли, рабочий отрывается и от народных мистических верований, и на его христианское прошлое отлично ложится схожее с ним коммунистическое настоящее. Поэтому если у тебя в стране много голодных рабочих или переходное состояние от крестьянства к индустриализации, то, скорее всего, у тебя будет коммунизм (Россия, страны латинской Америки, Северная Корея и т.д.). Если у тебя преобладает кулачество (частное фермерство), боящееся лишиться своих наделов, то, скорее всего, у тебя будет фашизм (Германия, Италия). Если у тебя в стране преобладает урбанизированное городское население, то, скорее всего, будет демократия (Южная Корея, Британия, США, Франция). Если у тебя в стране одни крестьяне и нет даже намеков на промышленность, ты гарантированно станешь религиозной диктатурой (почти вся Средняя Азия и Восток). Хотя бывают и исключения, например, Камбоджа, где были одни крестьяне, но получился коммунизм. А что будет доминировать в стране, уже напрямую зависит от географического расположения и климатических условий. Например, Северная Корея — холодный климат, т.е. неподходящая для земледелия территория, отсюда ориентация на промышленность. Граничит с Монголией, Китаем и Россией, которые оказывают на нее непосредственное культурное и экономическое влияние. Большинство населения — изначально нищие рабочие. Отсюда широкая распространенность коммунистической идеологии. Южная Корея — мощнейшее пересечение с морскими путями, а порт — это открытость миру, тесное с ним взаимодействие, обмен культурным опытом, а стало быть, и открытость миру. Поэтому большинство населения обеспечено, живет в городах и смотрит на северян как неотесанное быдло. Вполне закономерно, там самого широкого влияния достигают идеи демократии. Точь-в-точь такая же ситуация с Галичиной и Донбассом.

С одной стороны большевики были правы, отменяя национальности, т.к. от этого одни проблемы и войны, с другой — ошибались, т.к. проблемы это не решает, и в условиях кризиса ресурсов общество автоматом начнет делиться на национальности для предлога отжима ресурсов, как это было в Югославии, где сербы молниеносно поделились на черногорцев, босняков, горанцев и т.д.

Камнем преткновения афганского общества был именно национальный вопрос, все остальное, от коммунизма до исламизма, не более чем предлог. Главные разборки происходили между этническими общинами Афганистана, такими как пуштуны, хазарийцы, памирцы, узбеки, таджики и т.д. В 1973 году произошел очередной дворцовый переворот, в результате которого короля Захир-Шаха сместил его двоюродный брат принц Мухаммед Дауд, который провозгласил Афганистан республикой. После переворота ничего толком не поменялось, просто ресурсами завладела другая группировка, на которую теперь ополчились все остальные.

27 апреля 1978 года в Афганистане вновь происходит коммунистическая революция, в результате которой убит прежний президент Мухаммед Дауд. Главой государства и премьер-министром становится тот самый советский коммунист Нур Мохаммад Тараки и объявляет Афганистан Демократической Республикой Афганистан. Последняя революция и стала прелюдией к гражданской войне в стране.

Новая власть обещала ровно все то же самое, что коммунисты начала ХХ века в СССР: повысить уровень жизни, провести земельную реформу в пользу крестьян, усилить госсектор экономики, уравнять женщин в правах, демократизировать политическую жизнь. Но, разрешив крестьянам не отдавать долги крупным землевладельцам и запретив ростовщичество в принципе, правительство не придумало никаких других способов кредитования крестьян. Новых собственников земли не обеспечили водой, семенами, орудиями труда, удобрениями. В СССР, Югославии, Албании хоть трактора появились. А Афганистане – нет. Власть игнорировала традиционно значительную роль, которую играло исламское духовенство, и настроила его против себя, хотя даже советники из СССР рекомендовали реформаторам учитывать местную специфику. Если российским коммунистами повезло иметь обширные черноземные и пахотные земли в Тамбовской губернии, Украине, Поволжье, благодаря чему у меньшинства можно было отнять зерно, а у кочевых народов вроде казахов весь скот + природные ресурсы, и на вырученные средства устроить индустриализацию, то для Афганистана с его крайне худосочным сельским хозяйством, ограниченным разве что опиумными плантациями, этот путь не подходил в принципе. Скот там тоже особо не поотбираешь — какой может быть скот, кроме самих пуштунов, в бескрайних пустынях? По итогу коммунисты чрезвычайно усугубили и без того бедственное положение местного крестьянского населения.

Против политики НДП начались вооруженные выступления. Оппозицию поддержали многие религиозные деятели, более того, на ее сторону перешло немало солдат и офицеров. Власти в ответ, как это водится, усиливали репрессии: общее число жертв режима до прихода советского вторжения колеблется, по разным оценкам до 50 000 человек. За несколько лет до советского вторжения от голода и репрессий из Афганистана бежало около 600 тысяч человек. Так в Афганистане сложилась точно такая же взрывоопасная ситуация, как в то же самое время в Иране. По всему выходило, что при встрече лицом к лицу с народом компартия Афганистана не устоит.

Руководители НДП неоднократно обращались к СССР с просьбой оказать им прямую вооруженную помощь и ввести советские войска (точно также, как лидеры Ирана обращались к США), но всякий раз советские лидеры отвечали им отказом. В Москве очень хорошо представляли возможные последствия ввода войск — затяжную повстанческую войну и крайне негативную международную реакцию. Была еще очень свежа память об ужасах Вьетнамской войны, так что в ЦК КПСС посчитали, что у власти в Афганистане и так дружественный режим, который сам должен справиться с внутренними проблемами.

Параллель с вьетнамской войной, в случае вторжения советских войск, была очевидна всем, в том числе руководству СССР. Советские лидеры неоднократно отказывали афганским «товарищам» в помощи, мотивируя это тем, что Советский Союз не может одновременно клеймить американскую «военщину» за вторжение во Вьетнам и делать то же самое в Афганистане. С другой стороны у советских лидеров этого поколения был другой собственный опыт — подавления Пражской весны в Чехословакии в 1968 году и антисоветского восстания в Венгрии в 1956 году. В обоих случаях советским войскам удалось буквально за несколько дней сменить неугодных лидеров и вернуть ситуацию под свой контроль. Международная реакция была бурной, но краткосрочной, ограничившись разве что «Глубокой озабоченностью», а протесты довольно быстро стихли. К тому же, если в Венгрии и Чехословакии советские войска смещали относительно либеральных лидеров, то в Афганистане им предстояло свергнуть диктатора с явно тоталитарными замашками. Это давало дополнительную надежду на то, что и внутри, и снаружи ситуация не будет восприниматься слишком болезненно.

Впрочем, сравнение Афганистана с Венгрией и Чехословакией было заведомо некорректным: в Чехословакии, конечно же, не принимали джакузи в воде «Перье», но и не сказать, что шибко бедствовали. Там было что терять, потому на советские танки переть в протертой тельняшке матроса Железняка желающих особо не нашлось (прямой аналог с протестами в Беларуси). В Афганистане же терять было нечего, кроме собственной нищеты и голода. Поэтому там как раз ничего не мешало упереться голой грудью в дуло вражеского танка.

Ключевую роль в решении о начале военной операции сыграло ухудшение отношений с США и их союзниками. Американский конгресс отклонил проект договора об ограничении стратегических вооружений, и в том же 1979 году НАТО приняло решение разместить в Западной Германии ракеты «Першинг», способные достичь территории СССР. Параллельно в СССР, понимая, что режим коммунистов долго не выстоит, опасались того, что новая власть в Афганистане может оказаться проамериканской, и тогда СССР вообще окажется чуть ли не в окружении. Что-то мне это напоминает… В руководстве Советского Союза посчитали, что в такой ситуации установление полного контроля над Афганистаном было бы возвращением баланса между сторонами. Решение Политбюро о вводе войск было принято в тот же день, что и о размещении «Першингов».

Тут надо учитывать, что руководство СССР опасалось не только влияния США в Афганистане. Над телом издыхающего льва кружило целое облако жаждущих урвать свой кусок отмирающей плоти пожирнее стервятников. Как мы помним, одновременно с этим в Иране, граничащем с Афганистаном на западе, свершилась Исламская революция, и новая Иранская власть, будучи крайне антикоммунистической (что постулировалось даже в официальных документах), пытаясь распространить свое влияние на Афганистан, была заинтересована в исламской революции Афганистана. Так что Иран стал в промышленных масштабах импортировать к соседям исламских фанатиков, с одной стороны для открытия афганцам волшебной магии исламского мира, с другой для использования в мятежах и протестах против НДП.

Собственно, даже без Ирана, СССР и США положительных сценариев для самих афганцев в этой истории предусмотрено также не было. Если бы Советские войска не вторглись в Афганистан, там бы неминуемо разразилась гражданская война. СССР в некотором роде даже сыграл на пользу Афганистану, заставив народ забыть о внутренних распрях и объединиться против внешнего врага, на которого теперь можно было законно списывать и все свои беды с проблемами.

Как мы писали ранее, нехватка ресурсов была столь сильной, что даже коммунисты Афганистана вели между собой внутренние войны за хоть какой-то доступ к ним, ввиду чего компартия разделилась на две враждующие группировки. Лидером одной стал уже знакомый нам просоветский коммунист Тараки, лидером второй — такой же просоветский коммунист Хафизулла Амин. После революции власть в стране они поделили следующим образом: по наставлению СССР Тараки стал президентом, а Амин — председателем совета. Амину и его клану такой расклад пришелся не по нраву, т.к. все ресурсы оказались сосредоточены в руках его заклятого однопартийца. И теперь он уже поднял мятеж и убил Тараки, заняв его место в правительстве. В советском руководстве данной перестановки не оценили и опасаясь того, что Амин может опасаться того, что В СССР могут опасаться того, что он может опасаясь недовольства СССР обратиться за поддержкой своего режима к США, решили таки наступить на остывшие вьетнамские грабли.

27 декабря 1979 года началось вторжение советских войск в Афганистан и советский спецназ взял штурмом резиденцию Амина в Кабуле. Глава государства в ходе штурма был убит. По официальной советской версии никаких русских войск там не было, а диктаторский режим Амина был свергнут «здоровым, патриотическим большинством НДП» путем вооруженного восстания, а он сам расстрелян по решению революционного суда. Проще говоря, «их там не было» еще задолго до того, как это стало мейнстримом. Нахождение в это время советских войск в Кабуле было объявлено чистым совпадением. Новым главой государства советы назначили Бабрака Кармаля, привезенного туда прямиком из советской Чехословакии. Что интересно, после поражения Советских войск Бабрак сбежит в Москву, где и умрет в 1996 году.

Однако, еще до вторжения СССР против правительства в Кабуле восстали хазарейцы — наиболее угнетаемый, а потому и буйный ираноязычный народ, живущий в центре Афганистана и особенно сильно пострадавший от репрессий Амина. Поддержку хазарейцам оказали исламские власти Ирана, при содействии которых уже в августе 1979 года в Хазараджате была провозглашена «независимая исламская республика». Другой фактически независимой территорией стал Нуристан, жители которого в восьмидесятые годы воевали как против советских войск, так и против основных сил афганской оппозиции — их в дальнейшем и будут называть моджахедами.

Знаменитые афганские моджахеды — это обыкновенные голодные, затравленные властями и оттого очень злые крестьяне. Точная копия российских крестьян ХХ века, ОАК, Лесных братьев, бандеровцев — в общем, любого национально-освободительного движения. Разве что немного побоевитей и поотмороженней остальных – специфика региона обязывает. Это ребята, которых фактически вынудили встать на тернистую тропу партизанской войны.

Причем религиозный вопрос в деятельности моджахедов на первых порах не играл сколь либо значимой роли. Они хоть и были веры исламской, но, как и у всех примитивных крестьян мира, религия для них ограничивалась лишь рядом устоявшихся традиций и ритуалов. Откуда у крестьян взяться настоящей религиозности, если для чтения религиозных писаний требуется грамотность, которая у них отсутствует? Это обычное национально-освободительное движение с небольшой поправкой. В Афганистане был очень буйный спектр национальностей, так что идея борьбы под национальными знаменами не подходила. Но на эту роль очень хорошо подходил ислам как главный объединяющий фактор. Так из страны победившей исламской революции Ирана в Афганистан (как позднее на российский Кавказ из Саудовской Аравии) устремились толпы проповедников, обучающих неграмотных крестьян настоящей вере. Естественно, идеи справедливого шариата при котором «все будет бесплатно, все будет в кайф, там, наверное, ваще не придется умирать» пришлись крестьянам по душе. Корнем всех бед объявлялись бездуховные коммунисты и СССР, который извратил историю и поставил в Афганистане свою власть, чтобы окончательно разворовать в свою пользу всю страну. А вот когда-то был халифат, и как заебись всем жилось, помните? «Вооот таких щук нажористых ловили. Прямо в пустыне, мамой клянусь» - говорили приехавшие из Ирана проповедники. И песок тогда был бурее, и девки горячее; из под крана лился тан освежающий уста, денег полон был карман, уот такая хуита! Стало быть, надо изгнать всех коммунистов, возродить шариат, и станет «круто, лее, ипат!» . Так впервые в новейшей истории мира в наш мир ворвался джихад и его разносчики — моджахеды.

Как мы знаем по ранним статьям, ни одно успешное повстанческо-партизанское движение не способно сражаться с режимом без наличия за спиной территории отступления в сопредельных государствах и финансово-оружейной поддержки оттуда же. Ярчайший пример — Косово, где всех боевиков перебили бы, не будь у них возможности скрываться и тренироваться в соседней Албании. Обратный пример — бандеровцы и Лесные Братья, у которых такой возможности не было, ввиду чего, невзирая на моральную поддержку населения, и первые, и вторые в борьбе с советской властью потерпели фиаско. Для моджахедов такой спасительной зоной стал Пакистан (также незаинтересованный в советской оккупации Афганистана) в который боевики отступали для отдыха, переподготовки и в случае массированного наступления советских войск.

В США установление прокоммунистического режима посчитали попыткой СССР расширить сферу влияния — и это на фоне американского поражения во Вьетнаме, Уотергейтского скандала, массового олевачивания европейской и американской молодежи, а также олевачивания чернокожих Америки и развития полномасштабного левацкого террора в Европе (полностью курируемого спецслужбами СССР), когда изнутри положение западного мира казалось как никогда неустойчивым. Враждебности к просоветским властям Афганистана добавляло то, что за время их правления там погиб американский посол Адольф Дабс.

Родители Адольф Дабса родились в России, в общине немцев Поволжья, откуда бежали в США от надвигающегося красного террора. Адольф свободно владел русским, английским и немецкими языками. Считался одним из главных экспертов США по СССР, на чем и построил карьеру. В частности, в 70-х жил и работал в Москве, будучи послом. По мере усиления советского влияния в Афганистане переведен на работу уже туда с понятно какими целями. Во время внутрикоммунистической грызни за власть между Тараки и Амином стал (по мнению СССР) связующим звеном между последним и США. Амин, видя благоволения СССР своему конкуренту, решил тайно обратиться за поддержкой США с просьбой о поддержке переворота, чтобы в дальнейшем сидеть сразу на двух стульях. Вскоре Адольфа убили, по мнению США, силами советского КГБ. В общем обстановочка была напряженней лица бодибилдера оставшегося без куриной грудки на обед.

Уже к концу 1979 года на территории Пакистана тренировки проходили около 35 тысяч человек, готовившихся воевать сначала с просоветским режимом, а потом и с советскими войсками. Там же они открывали для себя чарующее слово «джихад». С первых дней формирования этого подполья самую непосредственную экономическую, идеологическую (через прессу продвигающую ислам) и оружейную поддержку повстанцам оказывало США, и это не конспирология, а факт. ЦРУ даже разработало операцию «Циклон» с целью обеспечения повстанцев оружием, подготовкой их к боевым действиям, а также привлечением под предлогом борьбы с неверными добровольцев из других арабских стран. Транзитной зоной поставок закономерно стал Пакистан. Именно оттуда в 80-е и выйдет на свет божий весь исламский терроризм, и все исламские террористы, включая Усаму Бен Ладена.

Судя по всему, в 80-х годах американская администрация не придавала большого значения антизападному настрою радикального исламизма. Вероятно, американцы рассчитывали на то, что радикальный исламский фундаментализм станет главным врагом СССР в противовес арабскому коммунистическому терроризму, направленному на Израиль, и в некотором роде перебьет нападки на Израиль. Ведь джихад начался в Афганистане, и именно против русских. Россия и русские – главный враг мирового ислама, так что «Работайте, братья!». Но немножечко просчитались — США не были готовы к столь быстрому распаду СССР, после которого именно западные страны и Израиль стали очевидным врагом фундаменталистов.

Впрочем, до формирования сугубо исламского терроризма было еще далеко. Вплоть до конца 80-х годов арабский терроризм будет продолжать носить явные коммунистические корни и идеологию. Самая первая женщина-смертница в арабском мире заявила о себе лишь в 1985 году на юге Ливана. Тогда ливанка Сана Мхайдали, находившаяся за рулем грузовика с взрывчаткой, врезалась в израильский конвой. Впрочем, даже к середине 80-х об исламском терроризме еще никто не знал, а Мхайдали была активисткой сирийской социал-националистической партии. Обычная эсерка, проще говоря. Или нацболка. Причем, что интересно, она была выходцем из крайне религиозной семьи... христиан. Еще и православной ветви Христианства.

Вторая в истории современного арабского мира террористка-смертница Лула Аббуд, лидер вооруженной партизанской группы, сражавшейся с подразделениями ЦАХАЛа в долине Бекаа, тоже к исламу не имела никакого отношения и вновь была… христианкой. Вернее, левачкой, выросшей из христианской семьи и перешедшей в коммунизм. 20 апреля 1985 года она подорвала себя в родном городе, прикрывая отступление своих товарищей по оружию (подорвалась в светлом деле борьбы с евреями аккурат 20 апреля… случайность?). По словам ее близких и родных, родители Лулы были членами ливанской коммунистической партии. Третий женский самоубийственный теракт в Ливане осуществлен 9 июля 1985 года 28-летней женщиной по имени Хариб Ибтисам. Именно она стала первой мусульманкой-смертницей. При этом мусульманкой по вере она была чисто условно, в той же мере, в которой многие эсеры были по вере христианами. На деле она являлась все той же коммунисткой, о чем нам скажет хотя бы красный берет на голове на оставленной ею предсмертной видеозаписи. В видеообращении свой поступок она мотивировала несдержимым желанием убить как можно больше евреев и их помощников. Про ислам и джихад там не было ни слова.

Кого-то это, вероятно, удивит, но до середины 80-х в арабском мире терроризма доминировали именно христиане. Можно вспомнить икону в лице Жоржа Хабаша (полный аналог российского Бориса Савинкова) — он тоже был выходцем из христианской семьи, а на его могиле после смерти установлен православный крест. Это на самом деле не особо удивительно, если учесть, что христианство до недавних времен было очень популярно в арабских странах (причем именно православная его ветвь), в отдельных регионах и странах обеспечивая христианской идеологии чуть ли не большинство населения. Например, в 30-х годах 55% населения Ливана исповедовали именно христианство.

17 июля 1986 года. на центральной площади в самом большом христианском городе Южного Ливана Джеззин взорвалась Норма Аби Хассан (Norma Abu Hassan). Женщине было 26 лет, по профессии она учительница (ухх, как это нам уже знакомо), по вере - член Сирийской социал-националистической партии. Акцию самопожертвования совершила с использованием машины, начинённой взрывчаткой. Теракт был направлен на ливанцев-коллаборационистов, которые сотрудничали с израильскими оккупантами. И вновь к исламу девушка не имела никакого отношения. Как таковой терроризм исламско-джахадистского толка начнет формироваться лишь в 87-88 годах, когда в Афганистане появится знаменитая Аль-Каида, в Палестине «Исламский джихад», ну и, конечно же, Хамас.

При этом в России исламский терроризм появится уже лишь в нулевых годах. Да и тогда он не часто носил исламские корни. Чеченцы до второй чеченской были националистами, к исламу имея лишь очень опосредованное отношение. И все эти взрывы троллейбусов и домов были следствием национально-освободительной войны за Чечню, а не джихадистскими мотивами. Там требования сводились к выводу из Чечни советских войск. Фактически терроризм чеченцев в Москве 90-х ничем не отличался от терроризма ирландцев в Британии всего ХХ века, и цели были теми же. Непосредственно исламский терроризм начнется в России в самом конце 90-х, когда вооружившись идеей построения исламского государства боевики Хаттаба под джихадистскими знаменами вторгнутся в Дагестан. Первыми женщинами террористками-смертницами в России были Хава Ждансуркаева (Бараева) и Луиза Магомадова.

В июне 2000 года они в начиненном взрывчаткой автомобиле въехали в военную комендатуру, унеся жизни 27 военнослужащих. Причем Россия в этом плане опередила весь мир. Например, первым терактом с исламской смертницей в Израиле стала уроженка Палестины Вафа Идрис в январе 2002 года. Т.е. до XXI века исламских шахидок не существовало как таковых, это совершенно новое явление, которое появилось лишь 20 лет назад.

Невзирая на то, что в общественном сознании прочно осел образ исламского терроризма и смертниц как явления, существующего ровно столько, сколько существует сам ислам, на деле это совершенно новое явление, настолько новое, что первая шахидка в Европе взорвалась лишь в… 2015 году.  Причем важно учитывать, что ислам, невзирая на антураж, не является триггером терроризма. Причины, побуждающие этих людей совершать теракты, кроются сугубо в социальной неблагополучности этого сообщества. В то время как ислам носит функционал объединяющей и вселяющей в сердца надежду идеи. То, что делают сегодня мусульмане, ничем не отличается от того, что еще вчера делали ирландские христиане. Поэтому крайне заблуждается тот, кто утверждает, что ислам — это рассадник терроризма. Социальное неблагополучие, несправедливость, обиженность, нищета и тяжелое детство — рассадник терроризма. Еще вчера эти же арабы исповедовали то христианство, то коммунизм, и также были террористами. И если сегодня убрать из арабского мира весь ислам, заменив его хоть верой в ванильного единорога плывущего на розовом облаке, они заменят полумесяц на винтажный роговой отросток и начнут взрывать уже во имя фиолетовых пони.

Причем условия формирования исламских смертниц и террористов в целом ровно такие же, что у эсеров и у кого угодно: крайне тяжелое детство, из которого проистекает срыв крыши. К сожалению, биографии большинства террористок-исламисток нам неизвестны — откуда, если там не всегда можно установить даже год рождения? Но и того, что у нас имеется, достаточно для того, чтобы сделать выводы. Например, Айза Газуева — чеченка, известная тем, что 29 ноября 2001 года совершила теракт-самоубийство, в результате которого погиб генерал Гайдар Гаджиев, генерал-майор Российской армии. Год ее рождения неизвестен — кто ж в СССР фиксировал рождения всех этих голодранцев из аулов, которые жили сами по себе существованием папуасов?

По имеющимся сведениям Газуева потеряла всех своих 16 родственников во время Второй чеченской войны, включая своего мужа (за которого она вышла замуж всего двумя месяцами ранее). Ее брат-инвалид, потерявший обе ноги в результате подрыва на фугасе во время Первой чеченской войны, был без всякой причины застрелен российскими войсками недалеко от дома их семьи. Командующий российскими войсками в этом районе генерал Гайдар Гаджиев был очень непопулярен среди местных жителей и часто обвинялся в совершении каких-то совершенно неописуемых зверств против гражданского населения. По версии правозащитников Гаджиев на глазах Газуевой, вспорол живот ее мужу, после чего притянул ее голову к зияющей ране в животе и повозил лицом по внутренностям. В Российских источниках про такое обычно не пишут, зато очень активно пишут в зарубежных. Не знаю, насколько это правда, но, имея представление с одной стороны о том, как формируется типаж террориста-смертника, с другой — о том, на что способны были федералы, думаю, что если это и преувеличено, то не сильно.

— Невесты Аллаха, Лица и судьбы женщин-шахидок, взорвавшихся в России.

В момент самоподрыва Газуева кричала герою России «Ты помнишь меня? Узнаешь?», что говорит о том, что обида действительно была очень сильная. Как вы думаете, ее теракт обусловлен исламским фанатизмом, или все-таки чем-то иным, а? Роль религии в данном вопросе — вселение надежды на хоть какое-то хорошее будущее, жажда веровать в рай после смерти, когда на земле - ад.

Коммунистическая идея оказалась несостоятельной и с гибелью СССР лишила обездоленные народы надежды. Надежду они нашли в исламе.