Алхимик. Дерево Дианы 14.2

***

Я наблюдала за Вики краем глаза, пытаясь прочесть выражение её скрытого в тенях лица, не сводя взгляда с Джека-Остряка и Панацеи. В темноте было трудно сказать наверняка, но судя по эмоциям, которые я ощущала, в душе у неё царила настоящая буря. В этом она была похожа на открытую книгу.

Боль. Грусть. Смущение. Злость. Отвращение. И сильнее всего этого — страх.

— Поговори с ней, Амелия, — промурлыкал Джек-Остряк, обняв Панацею за плечи и повернув к её зависшей в воздухе сестре.

Другой рукой он сжимал длинный нож с узким лезвием. Его внимание было полностью сосредоточенно на мне.

Небольшой луч лунного света скользнул по руке, лежавшей на плече Панацеи, и я увидела, как на одном из его ногтей сверкнул символ стали.

Спрятанное лезвие, подумала я, и мне вдруг стало ещё более неуютно из-за отсутствия на мне шлема. Секрет моей личности тоже был важен, но самым главным было то, что в бою против кого-то, обладающего смертоносными дальнобойными атаками, как Джек-Остряк, была высока вероятность того, что противник в любой момент может попытаться выколоть тебе глаза.

Может быть, я излечу и эту травму, как было с моей ногой, а может и нет, но я определённо не хотела это проверять на практическом опыте.

— Когда мы перестали проводить время только вдвоём? — спросила Панацея, кладя голову на плечо Джеку-Остряку и поворачивая голову в сторону Славы. В её голосе слышалась обида, может быть, даже преданность. Точно также, как её сестра, Панацея выглядела раздираемой эмоциями.

Вики слегка поморщилась, но по мере того, как она опускалась всё ниже, её поза становилась всё напряжённее.

— Ты не можешь это делать, Эми, — сказала он. — Я знаю тебя.

Панацея улыбнулась, но это было до жути похоже на улыбку Джека-Остряка. Мешанина чувств пропала с её лица.

— Ты уверена..? — протянула Панацея. — Я знаю, что Рыцарь тебе кое-что рассказал. И что сказала бы мамочка? Она сказала бы тебе избавиться от меня?

Слова были резкими и искажёнными горечью, но Слава просто отбросила их прочь.

— Ты моя сестра, — решительно сказала она. — Не чья-то ещё. Мы искали тебя всю неделю. Вернись, Эми, я выслушаю всё, что ты захочешь мне рассказать. Всё что угодно.

В последнем предложении явно было больше подтекста, чем я могла понять.

На мгновение Панацея, казалось, соблазнилась услышанным — в её тёмной улыбке промелькнула светлая искорка, но затем Джек-Остряк притянул её к себе поближе.

— Почему бы тебе не провести ей тест, Амелия? — сказал он и осторожно повернул её голову в мою сторону.

Похожие на траву растения вокруг Панацеи, которые и без того росли сверхъестественно быстро, заколыхались в несуществующем ветре.

— Да, — сказала она, начав потирать руки друг о друга. — Очередной новый друг.

В её устах эти слова не звучали как что-то хорошее.

Я не могла ничего сделать прямо сейчас, но я продолжала слушать, даже когда параллельно пыталась придумать, как их можно было бы разлучить с Джеком-Остряком. Казалось, он наслаждался разговором — его свободная рука расслабленно свисала вдоль тела, всё ещё сжимая узкий нож в руке.

— Всегда находишь новых друзей, — бормотала Панацея, достаточно громко, чтобы мы её слышали. Она перевела взгляд с меня на Вики и обратно. — Всё больше и больше раздражающих, утомительных, ненужных друзей.

Она повысила голос, не сводя взгляда со Славы.

— Избавься от неё, — сказала Панацея, кивнув в мою сторону. — Тогда я вернусь домой.

— Нет, — не колеблясь, сказала Слава. — О чём бы ты сейчас ни думала, позже ты об этом пожалеешь.

Она сделала глубокий вдох.

— Я не хочу делать тебе больно, — сказала Вики. — Но…

— Ты уже это сделала, — огрызнулась Панацея и разжала руки. Там сидела кожистое существо, похожее на летучую мышь, размером чуть меньше её ладони.

— Твой тест начинается прямо сейчас.

Крылатое создание с тонкими, словно лист бумаги, крыльями взмыло в воздух, биологический порошок слетал с его крыльев, напоминая бабочек-опылителей.

Я немедленно активировала свою силу, очистив атмосферу от всего, чего могла, а Вики просто отмахнулась от мыши рукой в перчатке. Та ударилась о землю с влажным шлепком, и, насколько я видела, больше не шевелилась.

Это был всего лишь единственный момент, момент активации моей силы, один момент отвлечения, но Джек-Остряк воспользовался им. Я подняла руки перед лицом, не давая ему ударить по глазам, но почувствовала укол боли и жара на лбу.

Из открытого пореза немедленно выступили тяжёлые, густые капли крови, скатываясь мне на левый глаз. Давление внутри меня, всё ещё сильное, поскольку, очевидно, я не исчерпала запасы энергии силы Всплеска, совсем немного ослабло, и я ощутила, как моя бровь приподнялась из-за того, как регенерируя, мышцы стягивались обратно вверх.

Следующий удар Джека пришёлся по кончикам моих закованных в защитные перчатки пальцев. Ощущение было такое, будто кто-то обмотал их зубной нитью, а потом резко дёрнул. Было больно, но не режуще-больно, и тянущее ощущение пропало уже через секунду.

Казалось, Джек-Остряк пытался помещать мне двигать руками.

Это не остановит мою силу, Джек, подумала я. И моя броня лучше, чем твои ножи.

Я снова хлопнула в ладоши. Джек-Остряк не мог регенерировать, но его тело было усилено Ампутацией, приобретя неестественную выносливость, а Панацея могла исцелить простым прикосновением почти всё.

Он всё ещё практически обнимал её, так что разделить их было совсем непростой задачей.

Если бы с ним была Ампутация, я бы попробовала воплотить некоторые из своих более опасных идей, но это была не она. Вдобавок, рядом была Слава, которая сейчас кричала на Панацею, и я не хотела рисковать и нанести ей серьёзную травму.

В конце концов, она, в отличие от меня, не была способна к самоисцелению.

Я также не могла рвануть вперёд из-за опасений о том, что Панацея действительно попробует сделать со мной что-нибудь серьёзное. Даже с моей новоприобретённой способностью к исцелению она могла превратить мою жизнь в ад. Она не приказывала Вики убить меня, но слово «избавиться» всё равно отдавало каким-то неприятным контекстом.

Я не могла рисковать, позволяя ей дотронуться до меня.

Я снова коснулась руками земли, на этот раз направив действие силы за спину парочки. Удары Джека-Остряка нанесли мне несколько неглубоких порезов на лбу и кончике носа, но я не позволила ему хорошенько прицелиться, опустив лицо.

Мне нужен новый шлем, подумала я, превращая землю которую взяла под контроль, в более твёрдую породу, достаточно прочную, чтобы она могла нанести вред. Пока моя сила работала, я заставляла себя игнорировать болезненные, но в конечном счёте не такие уж и опасные порезы, которые ему удавалось мне наносить. Мой монокостюм был сделан под горло, его ворот был достаточно высоким, чтобы даже когда мне пришлось поднять голову и бросить в его сторону короткий взгляд, чтобы убедиться, что он оставался на том же месте, мне ничего не угрожало.

Больше меня беспокоило то, что будь у него с собой топор или что-то вроде этого, с его силой он вполне мог раскроить мне голову, в отличие от обычных ножей.

У не знала, как узнать заранее, переживу я такое или нет. Его тесак казался самой большой вещью, которую он, по логике вещей, мог с собой таскать, и тот всё ещё валялся в темноте, в нескольких ярдах от нас. Однако учитывая его сюрприз с лезвием под ногтём, я не была уверена, не припасено ли у него в запасе чего-нибудь более опасного.

Панацея смогла заметить атакующую их змею из плотной земли как раз перед тем, как та ударила Джеку-Остряку в спину и потащила за собой их обоих.

— Как ты это делаешь? — крикнул мне Джек-Остряк, пытаясь найти брешь в моей броне, но всё, что оставлял после себя его длинный, тонкий нож, это царапины и снопы искр.

Я не понимала, о чём он говорил, и не обращая на это внимание надавила сильнее, разорвав несколько быстрорастущих растений, продолжая нападать на лидера Бойни.

В груди и носу нарастало очередное раздражение, но я не сдавалась, пытаясь как-нибудь выманить Джека-Остряка и разделить его и Панацею.

Слава пыталась дозваться до Эми, заставить её отменить свой дурацкий тест, но Панацея, казалось, была твёрдо настроена на то, чтобы от меня «избавились».

К счастью, Вики также твёрдо стояла на том, чтобы меня не трогали, и пыталась достучаться до Панацеи словами. В то же время она бросала разные вещи в Джека-Остряка, но несмотря на её сверхчеловеческую силу, бросков Славы он избегал гораздо легче, чем земли, контролируемой моими силами.

Земляная змея не отрывалась от места, на котором была создана, с момента, как начала действовать, но Панацея и Джек-Остряк сдвинулись в сторону Славы и подальше от меня. Они оказались достаточно далеко, чтобы земля, которую я контролировала, не могла до них дотянуться без того, чтобы начать разрушаться под собственным весом.

Я позволила змее рухнуть вниз, когда рванула вперёд, подобравшись настолько близко, насколько вообще осмелилась, пробежав десять или около того ярдов (9,14 м) по футбольному полю.

Могу ли я просто заманить их обоих в какую-нибудь ловушку? — задумалась я. — Какую-нибудь не очень опасную, но из которой им будет сложно выбраться? Тогда мне будет легче их разделить…

Дёргающее ощущение вокруг лодыжек привлекло мой внимание, и опустив взгляд вниз, я поняла, что наступила на траву, там, где моя атака не испортила покрытие поля. Здесь росли заросли дикой ежевики высотой по щиколотку, и когда я пригляделась к тому месту, где стояла Панацея, то поняла, что ежевика становилась гуще и явно продолжала расти.

Джек-Остряк взмахнул ножом в моём направлении. Я вскинула перед собой руку, чтобы закрыть лицо локтём и предплечьем. Порезы на локте болели — один из них оказался довольно глубоким, а остальные крест-накрест покрывали каждый квадратный дюйм уязвимой, открытой кожи.

Я почувствовала, как раны заживают, оставляя после себя только слой крови.

Я подняла другую руку, чтобы активировать силу, и очистила воздух вокруг себя.

Желание чихнуть уменьшилось, и я не стала терять время. После второй активации моей силы я присела на корточки среди зарослей ежевики. Из тонких, но крепких лоз росли острые, цепкие шипы, и они цеплялись за мою броню каждый раз, когда я их задевала.

Мои локти пульсировали, несмотря на то, что раны на них зажили, как и раны на лбу.

Я не смогу сфокусироваться на своей задаче, если мне постоянно придётся защищаться, подумала я, использовав свою силу.

Под растениями я нащупала землю и вытащила её перед собой, отправив в воздух вместе с корнями растений, формируя из земли защитную стену.

Как только она была поднята — восемь футов (2,44 м) в высоту и достаточно толстую, чтобы, по моему мнению, Джек-Остряк не смог её прорезать своими постоянными размахиваниями — я использовала немного этих растений в качестве сырья для создания импровизированного шлема. Делать это, используя только силу рук, было непривычно, как неуклюже работать с глиной, но это было лучше, чем позволить Джеку и дальше резать моё лицо.

Как только я надела свой новый, неудобный шлем, я выглянула за край стены. Панацея и Джек-Остряк всё ещё медленно приближались к Славе. Выглядело это так, будто Панацея сосредоточила всё своё внимание на сестре, пока Джек-Остряк, медленно двигаясь в нужную сторону, всё ещё смотрел в мою сторону.

Он вытащил новый нож, короткий и заострённый, направив его в мою сторону, словно в фехтовальном выпаде или что-то в этом роде. Кусты ежевики на земле разрастались всё гуще, и некоторые из них, казалось, цеплялись за спину Панацеи.

Она должна их как-то контролировать, подумала я. Если бы это было не так, они бы уже давно застряли на месте. Я не знаю, что она хочет сделать с травой — есть ли вообще смысл называть это травой? — но лучше бы её отсюда убрать.

Я хлопнула в ладони. У меня появилась идея.

— Чем ты там занята, Алхимик? — крикнул Джек-Остряк. Это прозвучало так, словно он попытался насмешничать надо мной, вот только у него ничего не вышло. Он казался неуверенным в себе, или, возможно, сбитым с толку.

Я высунулась из-за стены, заставляя его сосредоточиться на мне. Казалось, я по какой-то причине привлекла его внимание, и мне нужно было удержать его на себе.

Не позволяй ему сосредоточиться на Вики. Голос из телефона говорил, что её жизнь была в опасности, и я была единственной, кто мог помочь.

Я подозревала, что «Доктор М» из телефона Батареи была права — если бы я не появилась, мне не хотелось даже представлять, что Джек-Остряк мог бы сделать с Вики, прежде чем убить её. Я не знаю, что я могла сделать такого, чего не могла сделать Александрия, но я была здесь одна, так что мне придётся что-нибудь придумать.

Я снова высунула голову, убеждаясь, что внимание лидера Девятки по-прежнему было сосредоточено на мне.

Я также могла слышать спор Панацеи и Вики, которые ругались сразу за Джеком-Остряком, и похоже, со стороны Панацеи эмоции становились всё более жаркими.

— …занята с остальными, — сказала Панацея. Её голос сочился ядом. — Никогда не хватает времени. Ты вспоминала обо мне только после того, как у тебя появлялись новые планы. Вечеринки, на которые ты планировала сходить. Занятия для Протектората и Стражей. Двойные свидания.

Я ощутила яд в последних словах, но затем Джек-Остряк оглянулся через плечо, на Панацею и Славу, и я поняла, что мне нужно перетянуть его внимание от них. Отвлечь. Сбить с толку.

— Какая награда назначена за твою голову, Джек? — крикнула я ему.

Он полоснул в мою сторону ножом и попал чуть выше пояса, туда, где лезвия Манекена повредили мне рёбра почти неделю назад. Рёбра уже зажили, но я невольно вздрогнула и нырнула обратно под защиту стены.

— Это не важно, — крикнул в ответ Джек-Остряк, и я пыталась уловить какие-либо признаки того, что он перемещается в более выгодную позицию, чтобы напасть на меня. Он не двигался. — Никто никогда не получит эту награду.

Он продолжал стоять рядом с Панацеей.

— Манекен думал то же самое? — крикнула я, высунув голову достаточно, чтобы видеть его.

Его первый удар пришёлся по моим линзам, оставив мне узкие царапины, как будто я носила бифокальные очки*, но я всё равно могла прекрасно видеть.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что я имела в виду, но после этого он выглядел так, словно собирался подбежать ко мне, хотя так и не сдвинулся с места.

— Я знал, что Броктон-Бей способен на большее, — сказал он, звуча гораздо увереннее. От его улыбки у меня по спине пробежали мурашки. — Это всегда так разочаровывает, когда во всём городе нет никого, кто мог бы должным образом поприветствовать одного из нас.

Ты настолько больной на голову, что это уже не смешно, подумала я, прислонившись головой в шлеме к стене. Один из твоих людей умер, а ты так радуешься.

Я коснулась земли, медленно распространяя влияние своей силы вперёд, кидая быстрые взгляды в сторону Джека-Остряка, проверяя его положение.

Он трижды взмахивал в мою сторону ножом, и сила удара заставляла мой новый шлем бить меня по лбу отдачей, заставляя морщиться от неприятных ощущений.

Под землёй, под цепкими, продолжающими расти корнями творений Панацеи, я создала группу металлических шипов, каждый из которых был размером меньше ножей Джека.

Я придумала подобную атаку давным-давно, но она казалась мне слишком опасной для эффективного использования, плюс, её геометрия была сложной, не позволяя составить эффективный сигил для активации атаки. Теперь у меня не было таких ограничений.

Металлические нити проволоки, облегчавшие мне мысленную связь с металлическими шипами, навела мои мысли на старые мультики. Образ коробки с тротилом и проводом, ведущим к пусковой кнопке или что-то подобное.

Только вместо кнопки была моя сила.

Я активировала её.

Металл под землёй двигался быстро, пронзая собой землю и взмывая в воздух, словно шрапнель.

Джек-Остряк выкрикнул проклятье, и я услышала, как его нож начал бить по моей защитной стене. Немного пыли взвилось в воздух, когда я высунулась наружу, чтобы проверить результат.

Разлёт металлических осколков был не очень точным, но Джек-Остряк всё равно упал на колени, ругаясь и нанося удары в моём направлении. Его удары ножом сорвали с меня шлем и подрезали волосы, но они не могли причинить мне вреда. Металлические шипы, казалось, попали ему в голени и лодыжки, примерно туда, куда я и целилась.

Как он мог быть таким опасным? — не могла не думать я. Панацея была уже практически рядом с ним, но без её целительских способностей ему действительно грозила опасность умереть от нанесённых мною ран. И даже с новой, более гибкой силой, я сомневалась, что смогла бы попасть в топ сильнейших смертельно-опасных кейпов, по крайней мере, способных бить по противнику с расстояния. Были стрелки, способные пробивать насквозь своими выстрелами танки, и технари, создающие оружие будущего, которое могло наносить гораздо больший урон и бить по противнику гораздо точнее, чем это могла сделать я.

И всё же, каким-то образом я выигрывала.

Я увидела, как Вики рванула к этой парочке. Одна её рука была обмотана плащом, и она летела быстрее, чем я когда-либо видела раньше.

Нож Джека-Остряка ударил, и она вильнула в сторону, но моё сердце всё равно подскочило к горлу. Слава пережила удары Левиафана, но её щит могли сломать и более слабые атаки.

Я не знала, достаточно ли сильно бьют для этого ножи Джека-Остряка.

Я не думала, что это было так, но мне всё ещё было страшно, так что я окликнула её, пытаясь остановить.

Я едва успела сделать это вовремя.

Несмотря на очевидную агонию из-за почти раздробленных икр, лидер Бойни №9 снова взмахнул рукой, используя крошечное стальное лезвие, спрятанное у него под ногтём.

Если бы мой крик не заставил Вики обернуться, удар пришёлся бы ей прямо по яремной вене. Но она повернулась, поэтому на её лице, вдоль кости челюсти, всего лишь осталась длинная, узкая и глубокая царапина.

Вики использовала инерцию полёта, превратив поворот в кувырок в воздухе и уходя от ещё одного удара.

Я снова использовала свою силу. Определить место, где я могла бы нанести удар по Джеку так, чтобы не поранить стоявшую рядом Панацею, было слишком сложно, но у меня уже появилась новая идея. Я подумала, что если ловушка была не травмоопасным вариантом, то не будет проблемой, если в эту ловушку я также поймаю и Панацею.

А после этого я смогу разделить этих двоих.

Поэтому я превратила грязь в неглубокую лужу смолы.

И Джек-Остряк, и Панацея издали звуки отвращения, когда поверхность под их ногами превратилась в липкую, дурно пахнущую, цепкую чёрную жижу. Я сразу же услышала чавкающие звуки, как будто кто-то пытается сделать шаг только для того, чтобы вязкая смола потянула их обратно.

— Никаких домашних питомцев, — рявкнул Джек на Панацею, умудрившись приподняться и начав разрезать смолу липкими, мерзкими ножами. — Мы уходим.

О чём он говорит? — подумала я. Они всё ещё находились слишком близко друг к другу, чтобы я могла нанести удар только по Джеку-Остряку, но его действия, казавшиеся мне непоследовательными, заставили меня колебаться.

Какие-то мгновения Панацея выглядела несогласной, но затем Джек-Остряк схватил её за запястье и пробормотал что-то, слишком тихо, чтобы его можно было расслышать.

Она явно неохотно опустила руки в гущу смолы, которую я создала.

Покрытые смолой кусты ежевики и виноградные лозы пробивались сквозь липкое, чернильное месиво, выталкивая себя из чёрной лужи с тошнотворными, хлюпающими звуками.

Я пыталась использовать свою силу, чтобы взять под контроль смолу и обернуть её вокруг них и растений, выращенных Панацеей, но я действовала недостаточно быстро.

Как только растения поднялись на фут от земли, пучки ежевики начали шевелиться и изменяться, окутывая две фигуры непроницаемым зеленоватым шаром. Судя по символам, я могла сказать, что это нечто было сделано из чего-то чрезвычайно странного, но всё ещё живого. Это что-то всё ещё было под контролем Панацеи.

Из шара начали расти росли воздушные мешочки, похожие на медуз, и постепенно они становились всё больше.

Шар из зарослей ежевики словно воздушный шарик, которому перерезали нить, начал подниматься в воздух.

— Эми! — крикнула Вики, взлетая вслед за шаром. Он поднимался не очень быстро, но уже был недосягаем для меня.

Прежде, чем Вики успела подлететь слишком близко, я активировала силу и начала изменять атмосферу, пытаясь заставить зелёный шар упасть вниз, но мешочки, наполненные гелием, неуклонно тащили его вверх. У самого шара даже выросли маленькие плавники, или паруса, или крылышки, которые помогали маневрировать ему в воздухе. Они были на высоте в 20 футов (6,1 м) и уже достигли края поля, когда я побежала за ними, аккуратно обходя созданную лужу смолы.

Вики ослепительно сияла в своём бело-золотом костюме, почти сразу догнав меня, но потом я увидела, как повернулась голова Джека-Остряка, по символу, совершившему движение вслед за поворотом головы, а также парочку новых ножей у него в руках. Они были намного меньше, чем те, что я видела до сих пор, и я предположила, что в смоле завязли самые крупные и угрожающие из них.

На самом деле, это не имело значения.

Слава металась влево и вправо, пытаясь подобраться ближе к нему, защищая лицо и горло руками, но ножи Джека-Остряка каждый раз находили свою цель. Из каждого её пореза на руках вытекали тонкие струйки крови.

Похожее на дирижабль биологическое нечто поднялось в выше в воздух, и мне предстоял мучительный выбор. Если я собью его сейчас — а я могла, не задумываясь, перечислить несколько способов, какими я могла бы это сделать — я обреку Панацею на почти что верную смерть. Она не могла исцелять себя, и хотя травмы Всплеска были тяжёлыми, было слишком много вариантов мгновенной смерти от того, что ты падаешь с неба. Я сомневалась, что смогла бы исцелить её, если эта штука с ней упадёт, даже если смогу пробить защиту шара и к ней прикоснуться..

Если я убью её сейчас, после того, как сдерживалась всё это время из-за страха сделать ей больно… Я не могла просто перешагнуть через себя в этом вопросе.

Казалось, Слава должна была суметь сбить дирижаблеобразную штуковину с неба, но ножи Джека-Остряка постоянно оттесняли её назад, и штука продолжала от неё отдаляться. Её руки уже довольно сильно кровили, но она всё равно оставалась в небе, хотя её движения стали гораздо менее стремительными. Она пробовала разные подходы, кружась вокруг балконообразного насеста Джека-Остряка, но даже когда он не видел её, удары его ножей всё равно находили свою цель.

— Слава! — крикнула я. Даже если Джек-Остряк мог пробиться сквозь неуязвимость Вики, не похоже, что у него получалось прорезать мою броню, а если бы и получилось, я всё равно могла исцелиться.

Ей просто нужен был дополнительный щит, и я могла ей его предоставить. Я сама могла бы выступить в его роли.

Вики услышала мой окрик и начала медленно лететь в мою сторону.

Она тяжело рухнула на землю, и прежде, чем она успела что-либо сказать, я схватила её за руки.

Моя сила активировалась, и заделать крестообразные порезы по всей длине её рук было примерно также просто, как заштопать дырку в одежде.

— С каких пор ты..? — начала говорить она, и я ощутила, как меня охватывает благоговейный трепет, испытанный через её ауру.

— Понеси меня, — быстро сказала я, проверяя, где находится дирижабль. — Моя броня справится с ножами Джека и мы сможем их уничтожить.

Она оглядела меня, и я почувствовала себя настолько сконфуженной, что сама невольно опустила взгляд на свой костюм.

Всю металлическую поверхность брони избороздили царапины и бороздки, в местах, которые не смогли прорезать лезвия Джека-Остряка. Некоторые из них царапин были глубокими, в некоторых местах они кучно накладывались друг на друга, нанесённые ударами в одно и то же место.

— Со мной всё будет в порядке, — пообещала я. — Давай.

Она подхватила меня сзади, крепко обхватив за талию. Я положила свои руки поверх её рук, всё ещё запачканных кровью, и я была достаточно высокой, чтобы ей больше не приходилось думать о том, как ей спрятаться от ударов.

Мы взлетели в воздух, преследуя Джека и Панацею.

В одну секунду мы догнали их. Я чувствовала, как на меня посыпались удары Джека-Остряка, но даже когда ему удавалось попадать по моим уязвимостям в локтях и коленях, в места, которые — я знала — мне нужно будет защитить получше — я исцелялась.

Потом Вики начала тяжело дышать. Я чувствовала, как её тёплое дыхание стекает с моего затылка по задней части брони.

— Ты в порядке? — выкрикнула я вопрос. Мы заметно снизили скорость.

— Со мной…

Она, вероятно, собиралась сказать «всё в порядке», но потом остановилась и сделала глубокий вдох.

Дирижабль был прямо над нами, слишком тёмный, чтобы в нём можно было разглядеть какие-либо детали.

Ещё пыльца? — подумала я, убирая руки с Вики и активируя силу, чтобы очистить атмосферу.

Ничего не изменилось, Вики продолжала тяжело дышать и замедлилась ещё сильнее.

— Ты можешь сделать… — начала говорить Вики, прежде чем зевнуть. — Большую… сумку? Что-нибудь, чем я могла бы… поймать Эми?

Её дыхание стало ещё более затруднённым, чем раньше, и я попыталась повернуться, чтобы увидеть Вики, обеспокоенная тем, что могла сделать с ней её сестра.

— Я могу, — ответила я, немного колеблясь. — Спусти меня вниз.

Она немедленно изменила курс, полетев к земле. Мы летели прямо над Аркадией и приземлились под аккомпанемент хруста бетона на один из её самых высоких корпусов.

Как только наши ноги коснулись земли, мы обе упали на четвереньки. Вики глубоко дышала, ругалась и стучала кулаком по крыше с такой силой, что после ударов оставались трещины, пока я создавала сумку из небиологической ткани, достаточно большую, чтобы в ней мог поместиться человек.

Трещины на покрытии крыши исчезли, когда я позаимствовала из неё материю весом в несколько фунтов.

Вики поднялась на одно колено, и ей пришлось упереться в него, чтобы встать. Её веки задрожали, почти закрывшись, и она чуть не потеряла равновесие, просто пытаясь стоять прямо.

— Я… если ты… я собираюсь что-нибудь кинуть, — сказала Слава, снова начиная бить кулаком по крыше, чтобы отколоть кусок бетона от Аркадии. — Они упадут… выпадут. Я могу поймать Эми… Джек-Остряк умрёт. Лучший… конец.

Я прикинула расстояние до дирижабля. Он был далеко и, казалось, ускорялся под хлопанье закрылков, или вентиляционных отверстий, или чего-то ещё, но он всё ещё находился на территории школы. Вероятно даже, в пределах досягаемости моей силы.

— Позволь мне заняться первой частью плана, — сказала я. — Я сломаю дирижабль. А ты поймаешь её.

Вики посмотрела на огромную матерчатую сумку, достаточно глубокую, чтобы мужчина, встав внутрь, не смог бы дотянуться до верхнего края. Я не знала, насколько сложно летать или маневрировать с ней, но это было самый простой способ не дать Панацее использовать свою силу, что я могла себе представить.

Я не могла сказать, помнила ли Слава вообще, для чего ей была нужна эта сумка.

— Хорошо, — сказала она, и взмахнула сумкой так, что та широко распахнулась. Второй рукой она сорвала то, что осталось от её плаща, и обернула вокруг предплечья и кисти, создавая защитный слой на своей коже.

Я создала ещё один квадрат ткани, похожий на плащ, и обернула его вокруг другой её руки и предплечья. И тот и другой кусок ткани я преобразовала в ту же ткань, из которой состоял мой монокостюм, чтобы защитить её от ударов ножей Джека-Остряка.

Она повернулась ко мне, будто хотела поблагодарить, но просто широко зевнула.

Я зевнула тоже.

— Я подам тебе сигнал, — сказала она, глядя на дирижабль. Я чувствовала её стальную решимость, боровшуюся с наведённым истощением. — Вытяну правую руку.

Она показала жест, сжав кулак в вытянув правую руку в сторону. Даже на расстоянии мне будет трудно пропустить сигнал.

Я кивнула и она поднялась в воздух, даже медленнее, чем когда несла меня. Матерчатая сумка вилась у неё за спиной, но не пыталась вырваться из рук и явно не влияла на её скорость полёта.

Использовать файербол слишком рискованно, подумала я, глядя на плывущий в небе объект. Она не сможет поймать её, если вся эта конструкция загорится… лучше просто сломать её.

Я сложила руки вместе, готовая отреагировать на сигнал Вики. Ей не удалось подобраться к дирижаблю так близко, как в первый раз, вместо этого она летела ниже, чтобы поймать Панацею. Она летела медленно, изо всех сил стараясь сосредоточиться, но я видела, что она явно заставляла себя двигаться дальше.

Когда она подобралась достаточно близко, она подала сигнал и я активировала силу.

Бум.

Я использовала силу, чтобы изменить плотность воздуха, создав туннель в небе, ударивший прямо в бок дирижабля — длинную, непрерывную линию газа большей плотности, протянувшегося от меня вдаль.

Более плотный атмосферный воздух стремительно рванул во все стороны, как только я перестала удерживать целостность туннеля.

Меня сбило с ног от того, как длинный столб азота и кислорода расширился после создания. У меня зазвенело в ушах от оглушительного хлопка, но я не видела ни вспышки огня, ни света, которые обычно сопровождали взрывы.

Когда через несколько секунд после взрыва я сориентировалась в пространстве и подняла взгляд, я ожидала увидеть Вики, летящую назад, Панацею в сумке, сопротивлявшуюся или оглушённую, и Джека-Остряка, разбившегося насмерть.

Вместо этого дирижабль раскололся, но Панацея и Джек-Остряк не падали, а скользили по воздуху на новой штуке, развернувшей крылья, как будто мой взрыв просто заставил биологический дирижабль перейти к следующему этапу метаморфозы, словно мотылька, вылезшего из кокона.

Теперь они медленно планировали вниз, но двигались вперёд быстрее, чем раньше.

Мне потребовалось мгновение, чтобы найти взглядом Вики и убедиться, что она всё ещё была слишком далеко от них.

В отчаянии, я попробовала ещё раз. Я уменьшила объём создаваемого газа, мысленно настроив тоннель воздуха шириной с карандаш по направлению парочки в воздухе. Они двигались быстро, и лёгкого порыва ветра было достаточно, чтобы рассеять любую линию, которую я попытаюсь создать, но если я сделаю тоннель слишком широким, то в конечном итоге подорву Панацею.

Я не думала, что когда-нибудь прощу себя, если сделаю это, и я была уверена, что Вики точно никогда меня не простит.

Я снова активировала свою силу, пытаясь сбить крылатую биологическую массу с неба. Моя голова раскалывалась, боль от чудовищного расстояния и объёма, который я пыталась контролировать, словно впивалась мне в глаза металлическими гвоздями. Это было гораздо сложнее, чем всё, что я делала против Левиафана.

От силы взрыва планер отбросило в сторону, но несмотря на то, что на фоне чёрного как смоль неба он выглядел не больше крупной птицы, я не могла сказать, что вывела его из строя.

Расстояние было слишком большим.

Я упала на колени, обхватив голову руками. И крепко зажмурилась, пытаясь прогнать боль.

Через минуту или две я услышала, как кто-то приземлился передо мной, и подняла голову как раз вовремя, чтобы поймать Вики.

Она рухнула на меня всем весом, почти сбив с ног. Её дыхание было тяжёлым и прерывистым, периодически меняясь долгими, глубокими вдохами. Вдоль её подбородка всё ещё тянулся кровавый порез.

Что я могу сделать? — лихорадочно соображала я. Я активировала свою силу и коснулась её лица, мысленно сканируя невероятно сложный человеческий организм, но в отличие от сломанных костей Всплеска или порезов на её руках я не могла сказать, что с ней было не так. Её лёгкие как и прежде раздувались и сжимались, сердце билось, и я не могла сказать, могло ли не работать что-то другое.

Она умирает? — подумала я. — Я потерпела неудачу? Женщина сказала, что она умрёт, если я не приду… Но разве это значило, что она обязательно выживет, если я приду?

Я потянулась к поясу и вытащила телефон. Лучший парачеловеческий целитель в мире только что улетел, но возможно обычные врачи смогут что-нибудь сделать, если приедут вовремя.

Как раз в тот момент, когда я собиралась набрать 911, мой телефон зазвенел из-за входящего вызова. Неизвестный номер.

Я ответила на него автоматически.

— Не вешай трубку, — немедленно сказал женский голос на другом конце телефона. В её голосе звучала лёгкая паника, и только это помогло мне узнать в ней женщину, которая разговаривала с Батареей, а после со мной. — Слава поправится.

— Откуда вы знаете? — немедленно спросила я.

Потому что она предсказательница, автоматически подумала я.

— Я Умник, — ответила женщина, и её голос снова зазвучал холодно. — На Славу повлияло сильное, но медленно действующее седативное средство, но вскоре она от него оправится. Панацея не хотела рисковать тем, что она может умереть из-за того, что резко отключится в воздухе.

Я немного расслабилась. Звучало достаточно правдоподобно, особенно когда речь шла о ком-то со способностями Панацеи.

— Как долго? — спросила я. — И как вы узнали мой номер?

— Пять минут или около того, — ответила женщина. И твои данные есть в базе Протектората.

Понятно, подумала я. Так вы работаете на Протекторат. Или по крайней мере на правительство. И вы не спите глубокой ночью, чтобы позвонить Батарее и мне? Я думаю, когда ты предсказатель, ты можешь бодрствовать в любое время суток, но…

— Зачем вы мне звоните? — спросила я, всё ещё держа Вики в руках. С ней всё будет в порядке, спасибо за хорошие новости таинственному звонку.

— Я хочу предложить тебе работу.

-

*бифокальные очки — очки с двойными линзами, т. е. в одной линзе два стекла с разными диоптриями. Этот тип линз предназначен для людей, которым необходима коррекция зрения для различных расстояний. Линзы удобны тем, что заменяют две пары очков, то есть позволяют видеть вдаль, а также читать и работать с близко расположенными предметами.