MEW. Глава 67. Разговоры с парнем.

     — Знаешь, с учётом того, что люди постепенно покидают город, хочу заметить, что в Заливе не было крупных перестрелок вот уже…

     — Три дня, — закончила за него Маринетт, пока они с Адрианом сидели на крыше после ужина. Солнце скрывалось за холмами, даря городу свои последние лучи. Тикки и Плагг остались в доме, оставив их наедине.

     — Рекорд! — согласился Адриан. — И последняя перестрелка была не такой уж большой.

     Маринетт закатила глаза. Две банды байкеров сцепились друг с другом на тему того, кто будет вести строй на дороге к Гимель. Едва началась драка, как тут же появились Бесстрашный, Кид Вин и Нино и закончили её.

     К счастью для байекеров. Их битва сдвинула графики Аккорда на два часа, так что он… не был этому рад.

     Из-за чего Маринетт и Мисс Ополчение пришлось встречаться с ним сегодня, и это было причиной, по которой Маринетт чувствовала себя такой измученной.

     — Ну так… — протянул Адриан. — Вечер субботы. Прямо сейчас… Ладно, Роза и Джулека наверняка пошли в кино. Может быть, в компании Макса.

     — Да, — Маринетт улыбнулась. — Мама с папой легли пораньше спать. В конце концов, им нужно проснуться рано, чтобы начать готовить.

     Адриан кивнул.

     — Когда мы вернёмся, я имею в виду, после того, как разберёмся со всем этим, нам точно будет что рассказать.

     — Ага. Как например новость про то, что твоя мама стала обладать суперспособностями, — Маринетт посмотрела на линию залива, где силовые поля Вышки начали подсвечиваться на фоне сгущавшихся сумерек. — Если мы… справимся со всем этим, — и выживем. — Что произойдёт, когда мы вернёмся? Твой отец больше не Бражник, и…

     — А чего бы хотелось тебе? — спросил Адриан. — Я имею в виду, кажется, ты хорошо вписалась в Протекторат. Знаешь, Нарвал сказала Дракон, что как только всё закончится, если мы захотим вступить в Гильдию… — он пожал плечами. — И даже если всё разрешится хорошо, на Земле Бет всё ещё полно опасных людей, которые могут попасть в другие миры или создадут проблемы прямо на земле Бет.

     — Ты имеешь в виду… остаться здесь? — уточнила Маринетт.

     — Ну, может, не совсем остаться? Просто приходить сюда работать? То есть, если Тейлор снова откроет врата, мы наверное могли бы сохранить их открытыми.

     — Ты хочешь оставить постоянно открытые врата, соединяющие Париж с Землёй Бет?

     — Я не говорю, что мы бросим их без контроля, — сказал Адриан. — Кроме того, если мы разберёмся с Губителями, другими злодеями вроде Сердцееда, и, ну, знаешь… — он посмотрела небо. — Земля Бет будет не такой уж и плохой. У меня тут появились друзья.

     — И потенциальный гарем из девушек-болельщиц?

     — Я в этом не виноват! — покраснел Адриан, а затем рассмеялся, прежде чем ненадолго замолчать. — И дома… я был всего лишь моделью. И всё. Здесь же… Все те люди во временных петлях, люди, которых мог убить Хонсу, Мясник… Я, я сделал много хорошего.

     — Ты сделал много хорошего и в Париже!

     — Да, но люди верили в Кота Нуара так, как верят в меня здесь. Там я был героем, да, но весь ущерб, который наносили Акумы Бражника, исправляла ты, а я был всего лишь разрушителем. Помнишь того парня, который говорил о том, что я подаю плохой пример детям?

     — Тот идиот? — Маринетт только покачала головой. — Мне всё равно, что он там говорил.

     — Да, но на Земле Бет… ко мне относятся совсем по-другому. Никто не говорил мне, что убийство Хонсу было слишком жестоким решением, а если говорить про петли Серого Мальчика, то я даже ничего не разрушал, я просто освобождал людей из их тюрем.

     — Я спросила Тикки про разницу во времени между нашими мирами, — спустя короткую паузу в разговоре сказала Маринетт. — Она думает, что когда Тейлор захотела вернуться домой, это заставило её форму Акумы… найти эти два мира и… — Маринетт глубоко вздохнула. — …и связать наши миры в одном временном потоке. Она думает, что Тейлор, как Акума, смогла синхронизировать наши миры.

     — Но как?

     — Тикки сказала, что если попытается мне всё объяснить, моя голова просто лопнет. Но она не уверена, какая точно будет разница во времени между нашими Землями. Единственное, в чём она уверена, что самое большее — там прошло столько же времени, сколько на Земле Бет. Так что речь не идёт о возвращении в Париж вервии какого-нибудь 3600 года.

     — Звучит хорошо, — кивнул Адриан. — И это определённо то, о чём мог бы подумать лидер команды Протектората или Гильдии!

     — Адриан… — Маринетт взяла небольшую паузу. — Ты вообще хочешь вернуться домой?

     — Я… — Адриан кинул взгляд на панораму города. — Да. Может быть. Но я… Неважно, когда мы вернёмся домой, в ту же секунду, как ушли, или спустя полгода — нам нужно будет вернуться в коллеж. Ты можешь себе представить, как мадам Бюстье снова спрашивает с нас домашку? Нино и Алья спят вместе. Они должны вернуться к соблюдению комендантского часа и не забывать оставлять двери в свои комнаты открытыми, когда навещают друг друга?

     Маринетт открыла рот. И закрыла. Она должна была возвращаться домой самое позднее к девяти часам в будние дни. Если только не получала от родителей специального разрешения задержаться снаружи до более позднего часа, какое получала достаточно редко и по весомым поводам.

     Где я вчера была в девять часов? На ум практически сразу пришёл ответ. На встрече с Шевалье, Таггом и Дракон, где обсуждался вопрос о том, как лучше всего использовать силы Альи, если вдруг у какого-либо портала возникнет паника. После этого Маринетт пришлось поговорить с Аккордом, а затем она отправилась в городскую ратушу на пиар-встречу, освещавшую проблему транспортных развязок у портала на землю Гимель.

     Они вернулись домой только в половине первого, с кучей документов на руках, которые нужно было успеть просмотреть. И они должны были их просмотреть. Это было не как в классе, когда можно было отложить сроки сдачи домашки, если ты не успел что-то сделать или сделал что-то криво. И они занимались не только этим…

     — Знаешь, мне интересно, как бы отреагировали на всё это наши друзья, — Маринетт сделала глоток содовой и посмотрела на своего парня.

     — Что?

     — Подумай о Роуз и Джулеке. Только представь себе Роуз, как бы она прореагировала на рассказ о Сером Мальчике, о том, что сделала Мама. Что сделал Хонсу и как он убивал своих жертв.

     — Джулека точно плохо бы с этим справилась, — сказал Адриан. — Чёрт, ты только представь, как отреагировала бы Милен, расскажи ей кто-нибудь о Джеке-Остряке или Ампутации, — он рассмеялся. — Если мы вернёмся, то нам наверняка придётся оставить врата открытыми. Я не думаю, что психологи, к которым нас отправят наши родители, смогут справиться со стандартными психическими травмами Земли Бет.

     Маринетт сложила руки под грудью и начала говорить нарочито высоким голосом.

     — Здравствуй, дорогая, твоя школа послала меня поговорить с тобой. Так что у тебя за проблемы? Бесконечные временные петли пыток, почти неубиваемые божественные монстры и женщина, которая пытает тебя, овладев твоими чувствами? Может быть, тебе стоит сосредоточиться и представить себе своё счастливое место.

     Адриан тоже сложил руки вместе и заговорил таким же нарочитым, взволнованным голосом.

     — Мальчик мой, дракам нет никакого оправдания! В следующий раз, когда увидишь этого «Мясника», ты должен твёрдо встать перед ней, посмотреть ей в глаза и сказать, что насилие больше всего причиняет вред ей самой… — он не смог договорить фразу до конца, присоединившись к смеху Маринетт. Они продолжали смеяться до тех пор, пока их безудержный хохот не перерос в редкое хихиканье.

     — Мы вроде как изменились, — сказала Маринетт.

     — Ага. Марси сказала, что мы потеряли девственность.

     — Что? — переспросила Маринетт.

     — Ну, знаешь, эта идея о том, что всё будет хорошо, потому что хорошие парни всегда побеждают, и никто из тех, кого ты любишь, не умирает.

     — О, — посмотрела Маринетт на Адриана. — Ты про эту девственность.

     — Ага. Она сказала, что для тебя это лучший вариант, потому что он менее болезненный и грязный, чем потеря другой девственности.

     Маринетт ничего не сказала, только медленно покраснела, после чего одарила Адриана взглядом из коллекции Тейлор под номером два — «Тейлор не впечатлена».

     — СКП оказали на нас очень плохое влияние. Знаешь ли ты, что было время, когда я считала, будто такой невинный парень, как ты, никогда не ругается?

     — И не ходит в туалет?

     — Конечно не ходит!

     — И не потеет?

     — Твой пот превращается в золотую пыльцу каждый раз, когда ты входишь в двери нашего класса.

     — Маринетт?

     — Да, Адриан?

     — Пожалуйста, скажи мне, что ты была не настолько мной одержима.

     Маринетт промолчала, и её молчание было вознаграждено видом постепенно краснеющего Адриана.

     — Конечно, — сказала Маринетт. — Всё в итоге будет зависеть от мастера Фу. Он может попросить нас просто вернуть ему свои Камни Чудес.

     — А разве это его дело? — из голоса Адриана исчезли все намёки на смех. — Наш лидер — ты.

     — Я… но он хранитель Камней Чудес!

     — И он провёл с ними почти два столетия, нихрена не делая, — сказал Адриан, поразив Маринетт выплюнутым ругательством. — Ты видела, на что была способна Спасение. Мастер Фу трясся над Камнями Чудес во время мировых войн. Представь, что могла бы сделать Спасение, скажем, для запертых в лагерях смерти? Что Вайзз со своим щитом мог бы сделать для людей, подвергавшихся бомбардировкам? — он сжал руки в кулаки. — Не говоря уже о том, что все проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться в Париже, произошли из-за того, что он умудрился потерять два талисмана, за которыми должен был присматривать. Протекторат и даже Котёл не идеальны, но они по крайней мере хоть как-то пытались помочь своему миру.

     — Если… Если мы вернёмся, я поговорю с ним об этом, — наконец, сказала Маринетт.

     — Если?

     — Есть две причины, по которым мне, возможно, придётся использовать желание, Адриан. Первая — если мы не сможем победить… ты знаешь.

     — Это единственная причина, по которой мы можем использовать желание!

     — Нет. Есть ещё одна. Ещё более серьёзная причина, — Маринетт посмотрела на Адриана.

     — И ты не можешь сказать мне, что это за причина?

     — Я бы хотела, но это слишком опасно. Я сказала Тикки, что если я проиграю, тот, кто возьмёт мой талисман, должен об этом узнать.

     — Ты же… ты же не собираешься вот так просто сдаться? — сглотнул Адриан.

     — Ни за что. Я бы никогда не сдалась без резкой на то причины, — сказала Маринетт. — Обещаю. Я всё ещё хочу дожить до будущего, где у нас с тобой будет дом, двое детей и хомячок.

     — Двое детей?

     — А ты хочешь ещё?

     — Я… — Адриан поражённо уставился на неё. — Я тебя понял. Плаггу нравятся кошки. Может, заведём хомяка и кота?

     — Ладно, — хихикнула Маринетт и перевела взгляд в небо. — Знаешь, вот мы сидим вдвоём на крыше, никто не может нас увидеть с земли, а всё же…

     — …всё же?

     — Мы не можем начать целоваться.

     — Почему нет?

     — Твоя мама умеет летать. Я не хочу представлять, как пока мы лежим и целуемся до умопомрачения над нами раздаётся строгий кашель, и когда мы поворачиваемся, видим её, висящую над нами.

     Адриан открыл рот. И закрыл.

     — Ага… ты не должна была мне это рассказывать. Теперь я не могу прекратить представлять это.

     — Но, может быть, мы можем… обняться? — предложила Маринетт.

     Адриан рассмеялся и притянул Маринетт в свои объятия. Немного похолодало, когда Маринетт прижалась к Адриану, глядя в тёмное небо и думая о своём последнем разговоре с Тикки.

     Маринетт прижалась к Адриану, уставившись на небо. Сколько миров были похожи на Землю? Сколько миров сейчас были вынуждены служить кормушками для Сущностей?

     И Адриан был прав. Мастер Фу должен был воспользоваться Камнями Чудес, и не хранить их до самого конца.

     И то же самое можно было сказать и про неё.

     И после этого решения она перестала думать о столь серьёзных вещах, пока они с Адрианом лежали на крыше, обнимаясь и рассматривая темнеющее небо.