MEW. Глава 66. Прогулки и разговоры со своим парнем.

     Я ждала до тех пор, пока не наступила поздняя ночь. Мисси уже успела заснуть. Она хорошо провела время, празднуя свой день рождения, даже если мы и собрались довольно поздно. Но после Левиафана…

     Мисси как-то сказала, что, может, стоит перенести дату её рождения на другой день. Это было лучше, чем каждый раз в свой день рождения вспоминать о смерти Дина и Карлоса.

     Я ничего тогда не сказала. Я их не знала, но не нужно было быть гением, чтобы понять — Мисси явно испытывала чувства к Дину. Кагами знала про это больше, но Кагами никогда бы не стала её выдавать — в конце концов, если Мисси решится рассказать, то это должен быть её собственный выбор.

     И я готова была дать ей время.

     Но прямо сейчас я встала с кровати, отправила кое-кому сообщение и неспешно оделась. Я не собиралась идти на встречу в образе Хепри. Это была не деловая встреча, и я хотела, чтобы Нууру был в это время со мной. Поэтому я пошла в гражданской одежде со своим шёлковым костюмом под ним. Просто на всякий случай.

     Я вышла из дома, не наступая на скрипучие ступеньки, и направилась к месту встречи. Нууру летел рядом со мной. В моём спальном районе было тихо, когда как внизу, у портала, я могла видеть и огни, и снующих повсюду людей, и работающее оборудование. Краем глаза я даже заметила, как кто-то летит в небе.

     Возможно, это был Бесстрашный.

     Я повернулась, чтобы пойти в сторону набережной.

     — Здесь тихо, — сказал Нууру.

     — Это плохо? — спросила я.

     — Нет… Думаю, что иногда тишина сама по себе имеет смысл, — ответил Нууру. — Порой вы, люди, наполняете свою жизнь шумом, потому что в тишине… вы невольно начинаете задумываться о том, кто вы есть… и кем вы могли бы быть.

     — Ага.

     Во время нашей прогулки я поняла, что… что я скучала по старому, ещё полному жизни Заливу. Люди все ещё довольно активно занимались своими делами на Набережной, но… многие жилые дома были пусты. Многие заведения позакрывались. На некоторых магазинах висели таблички. «Ушли на Гимель» — эта надпись встречалась чаще всего.

     А в конце улицы мена дожидался человек, которому я написала сообщение. Брайан.

     На нём тоже была гражданская одежда — обычная рубашка и брюки.

     — Привет, — улыбнулся он. — Как прошла вечеринка?

     — Ты тоже мог бы прийти.

     Брайан покачал головой.

      — Я был занят тем, что пытался отговорить от этого Айшу с Алеком. Айша хотела оживить вашу вечеринку, но Мисси не знает нас так же хорошо, как тебя. Кроме того, ты ведь ещё не рассказала своему отцу о…

     — Он знает, — перебила его я. — Не знаю как, но он стал… — более живым. — …уделять мне больше внимания. Сказал, что я должна помнить о том, что он слишком молод, чтобы становиться дедушкой.

     Брайан вздрогнул.

     — Не волнуйся так, — утешающе сказала я ему.

     — Ага… — он зашагал рядом со мной, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии рядом посторонних. — Так куда мы идём?

     — Просто погуляем, — сказала я. — Знаешь, всё это так странно… Мы так много сделали, чтобы получить этот город. Выверт, АПП, Империя… а теперь… он будет заброшен.

     — Если нам повезёт, — Брайан поднял руку в успокаивающем жесте. — Я не знаю всего, и если ты ничего мне не сказала, я верю, что у тебя есть на то веские причины, но… — он огляделся по сторонам. — Да.

     Мы немного погуляли. Заглянули в круглосуточный ларёк, продававший хот-доги, там была всего парочка сотрудников, но этого было достаточно, чтобы перехватить чего-нибудь на перекус. Несколько человек поглядывали на нас, когда мы заняли один из свободных столиков, но никто ничего так и не сказал.

    — Так… — протянул Брайан. — Что между нами теперь?

     — Я… — я замолчала, покачав головой. — Я не знаю. У нас никогда не было времени подумать об этом, начиная с Лунга. Постоянно наваливалось всё больше и больше битв, и планов, и…

     — А потом меня обработала Ампутация, и тебе она тоже протрахала весь мозг, — говоря это, Брайан был на удивление спокоен. — У нас было время, чтобы поразмышлять обо всём.

     — Я хочу… — я покачала головой. — И бы хотела идти вперёд маленькими шажочками?

     Я знала, что Алья и Нино занимались сексом. Но мы с Брайаном переспали, потому что были напуганы и не знали, что нам делать, поэтому просто хватались за любую соломинку, которая могла бы хоть немного нас успокоить. Нино и Алья, как бы банально это не звучало, занимались любовью. Я могла себе представить, как однажды, если мы все останемся живы, они будут суетиться с кучей детей, и будут вызывать у всех рвотные позывы своими родительскими советами.

     Представить себя и Брайана… я не могла. Только не такими.

     Алья и Нино летели вперёд на крыльях любви.

     Брайан и я пытались убежать от чего-то страшного.

     — Маленькими шажочками, — Брайан усмехнулся и выбросил недопитую баночку кока-колы в мусорное ведро. — Мой план состоял в том, чтобы заработать себе репутацию, немного денег, забрать Айшу из дома матери и защитить её. В итоге я втянул её во всё это подпольное дерьмо, а потом она ещё и триггернула. Какой-то из меня херовый вышел защитник, не находишь?

     — Ты всё равно лучше многих других, — сказала я, вытаскивая из коробочки на пробу картофель фри.

     — Знаешь, учитывая всех тех людей, с которыми мы успели повстречаться, это довольно дерьмовая похвала.

     Я чуть не подавилась картошкой.

     — Ага… — я встала из-за стола. — Пойдём ещё прогуляемся.

     Мы действительно ещё немного погуляли, пока не подошли к школе. Не к Уинслоу. К начальной школе.

     — Школа закрыта, — я вытащила из кармана ключ и открыла главные двери. Может быть, теперь я и была на стороне хороших парней, но школа всё ещё стояла на моей бывшей территории.

     — Здесь лучше, чем в моей школе, — отметил Брайан, когда мы зашли внутрь.

     — Сюда меня водила моя мама. Она всегда находила время, чтобы проводить меня до класса, — я вошла в кабинет, в котором раньше училась. Я всё ещё могла вспомнить тот страх и волнение, тех людей, с которыми я должна была учиться в течение нескольких долгих лет, и с которыми мне только предстояло познакомиться. Некоторые из них перевелись в другие школы, некоторых я потеряла из виду, когда мы разошлись по старшим школам, некоторые отвернулись от меня.

     Несмотря на весь наплыв воспоминаний, это место уже давно перестало походить на тот класс, который я помнила. Детские рисунки, украшавшие стены кабинета, уже давно были не нашими рисунками. Здесь явно учился новый первый класс. Детские рисунки были везде, украшая даже окна.

     Некоторые из окон до сих пор были забиты деревянными фанерами — напоминание о Птице-Хрусталь, и слава богу, что в тот момент, когда она принялась петь свою песню, в школе не было занятий.

     Но прямо сейчас в школе не было даже сторожа. Мусорные баки стояли пустыми, пол постепенно покрывался слоем пыли. В шкафах не было курток и рюкзаков, а учительский стол выглядел пустым и заброшенным. Последний учитель, который учил здесь детей, всё прибрал. Книги и карандаши лежали на своих местах, классный журнал лежал на столе.

     Я уселась за стол. И поглядела журнал. Там был список имён, а рядом с датами пометки П и О, означавшие «присутствует» и «отсутствует». Пометки были не везде. Напротив каких-то имён стояли красные кресты, кое-где ручка давила на бумагу так сильно, что лист порвался, а рядом были шероховатые пятна, словно на лист капнуло водой.

     Или слезами.

     Большинство красных отметок стояли с даты прибытия Левиафана. Несколько других отмечались с прибытия Бойни или Мамы. Невольный памятник нашим неудачам.

     И кабинет чувствовался…

     Печальным. Как будто сам класс знал, что больше тут не будут суетиться, хихикать, болтать ни о чём дети. Что больше никто не будет обмениваться карточками с Александрией и Эйдолоном, пока родители и учителя будут стараться сделать так, чтобы кошмарная реальность как можно дольше не касалась их светлых головок.

     Попытки явно были не особо удачными, здесь, в Заливе, где порождения ночных кошмаров иногда могли разгуливать по улицам средь бела дня.

     Я знала, что это было так. Я сама стала одним из этих ночных кошмаров.

     — Знаешь, до того, как объявили о последнем появлении Бегемота, я рассказывала детям, что в стремлении поступать правильно ты можешь совершать ошибки… когда начинаешь заходить слишком далеко. Я солгала им. Мы не пытались поступить правильно. Мы пытались сделать так, чтобы всё работало на нас.

     — У нас не было другого выбора, — тихо сказал Брайан.

     — А разве мы искали этот другой выход? — я оглядела класс и протянула руку к окну с приклеенным к нему рисунком. Мультяшная Александрия, бьющая кого-то гигантским кулаком. Может быть, это был Бегемот. — Я натравила на людей в банке ядовитых пауков. Это было так легко, так умно, так хорошо сработало… — я пожала плечами. — Да, я чувствовала себя плохо из-за своего поступка, но потом произошло что-то новое, и я перестала об этом вспоминать. Это была своего рода игра для меня. Как только начинаешь чувствовать себя плохо из-за чего-то, просто двигайся вперёд. Преодолей это.

     — С нас сняли те обвинения, — напомнил Брайан.

     — Но мы… я всё ещё несу ответственность за те действия, — я покачала головой. — Это… Блядь, всё не то, — я коротко выдохнула. — Я имею в виду, когда всё закончится. Если мы победим, здесь или где-то ещё, если мы избавимся от Губителей, банд и всего остального… Мы не можем постоянно совершать одни и те же ошибки. Мы не можем… оправдывать свои действия тем, что мы должны были так поступить, что у нас не было иного выбора. Нет, только если мы не хотим, чтобы следующее поколение выросло в таком же хреновом мире, в каком росли мы сами.

     И только я подумала об этом…

     Как представшая перед глазами картинка повергла меня в ужас — картинка того, как дети, выходя из-за дверей школьных кабинетов, сияющими глазами смотрят на окружающий мир, ещё не понимая, каков он на самом деле.

     Я вспомнила одну песню, это было воспоминание о том, как мы классом сидим в кругу, рядом со мной Эмма, а учитель поёт в той самой манере, в какой поют совершенно тугие на ухо люди.

     Теперь я знала ответ на этот вопрос. У тебя не получится оправдать себя в самом конце. Ты мог бы попытаться объяснить, что тебе пришлось чем-то жертвовать, что у тебя не было другого выбора… но выбор был. Всегда был выбор между тем, как пожертвовать другими людьми, или своим именем, или своей совестью.

     Всё остальное было просто отговорками.

     — Мы должны найти путь лучше. Даже если это будет означать… — я протянула руку, чтобы подхватить ладонь Брайана. — …что мы должны отказаться от власти или контроля над ситуацией. Если мы этого не сделаем, если мир, который мы будем создавать собственными руками, будет таким же хреновым, как тот, в котором мы живём сейчас… то в чём вообще смысл?

    Брайан сжал мою руку в ответ.

     — Это будет трудно, — сказал он. — Потому что другие люди, подобные тем, кто добровольно присоединялся к Империи, они точно не собираются отказываться от власти, — он покачал головой. — Конечно, для начала нам просто нужно выжить, — усмехнулся он. — Но мне интересно, что это значит для нас? Что мы должны расстаться?

     — Н-нет! — воскликнула я. — Нет, если только ты не…?

     — Я — нет, — сказал Мрак. — Но я действительно был в полном беспорядке после Ампутации. Твой отец, наверное, прав на счёт детей. Кроме того, ты сама видела моего старика и мать.

     — А ты видел, как я справляюсь со стрессом, — сказала я. И встала из-за стола. — Но думаю, что мы сможем быть вместе. Но не потому, что нам приходится бежать отчего-то. Если мы будем вместе, то…

     — То мы будем вместе потому, что идём навстречу чему-то новому? — закончил за меня Брайан. — Да. Да, думаю, я смогу это сделать.

     — Хорошо, — сказала я. — Мне лучше вернуться домой. Завтра надо будет рано просыпаться на работу.

     — Ага, — Мрак кивнул и оглядел кабинет. — Ты когда-нибудь думала, что можешь стать… той, кто ты есть сегодня, когда училась здесь?

     — Неа. Я собиралась быть как Александрия, только немного лучше, — помотала я головой.

     Мрак усмехнулся.

     — Ага… А я хотел быть Эйдолоном. Тогда у меня всегда были бы рядом люди, которые готовили бы для меня обед, даже когда мама про это забывала.

     Я крепче сжала его руку.

     — Твоя мама была настоящей дурой.

     — Ага. Но шестилетний я не мог этого понять. Шестилетний я, — подчеркнул он, а затем он улыбнулся, обнажив идеально белые зубы. — Как на счёт новой миссии после того, как мы спасём этот мир — следить за тем, чтобы у каждого ребёнка был обед?

     — Звучит как план, — сказала я.

     Потом мы почти не разговаривали, но я впервые поняла, что мне больше интересно, куда мы идём с Брайаном, чем откуда мы это делаем.

     Тоже своего рода прогресс.

     ***

     Позже, после того, как я уже переоделась ко сну и легла в кровать, я уставилась в окно.

     — Это кажется таким нечестным. Город не должен умирать.

     — Оу? — отреагировал Нууру. — Города — это живые, дышащие жизнью организмы… но каждый организм в итоге умирает, — какое-то время мы молчали. Я думала о научной передаче, которую когда-то смотрела, о великих городах, расположенных на плодородных побережьях рек — ныне превратившихся в выжженные солнцем руины, которые посещают только туристы и учёные.

     Дети в этих городах рождались, старели умирали. Дети в этих городах беззаботно отдавались своим играм. И никто никогда не думал, что их город когда-нибудь… будет заброшен.

     Как будто я никогда не мечтала о том, что Броктон-Бей будет заброшен.

     — Города… — Нууру ненадолго замер. — У городов есть своё потомство, Тейлор. Каждый город, рождённый из старого города, если наши надежды не изменятся, будет нести в себе что-то от изначального города. Однажды, если люди вернутся сюда, те, кто был здесь раньше, начнут влиять на тех, кто сюда пришёл. Я знаю, о чём ты думаешь. Но подумай о том, как любят люди исследовать древние, заброшенные города. Они ещё не умерли.

     — А что, если мы проиграем? Что, если Зион убьёт нас всех, убьёт каждый мир, найдёт дорогу к миру Маринетт?

     — Тогда мы будем помнить тебя, — внезапно в этот момент Нууру стал выглядеть гораздо увереннее, чем я когда-либо его помнила. — И мы говорили между собой об этом. Если это действительно произойдёт, сущности… познакомятся с Плаггом. В его изначальной форме.