Хоррор на Netflix: «Я был там» (2022)

В Лондоне творится криминальный арт: неизвестный проникает в дома местных богатеев и оставляет на роскошных стенах граффити «Я был там» (I came by). Полиция с умеренным рвением ищет злоумышленника, а юный сорвиголова Тоби (Джордж МакКэй), который и метит в новые Бэнкси, уже приглядел следующую цель. Дом бывшего судьи сэра Гектора Блейка (Хью Бонневилль) — человека с безупречной репутацией, безвозмездно стремившегося помогать мигрантам. Оказавшись внутри и уже сняв со стены жутковатый портрет отца сэра Гектора, Тоби решает осмотреться — и находит в подвале нечто такое, что его повергает в шок.

На всякий случай напомню, за что люблю Анвари — это, кажется, все-таки не самый очевидный мастер жанра. «В тени» (2016) — это история женщины Шидех, которая воспитывает дочь и ждет уехавшего в командировку мужа-врача. За окном — 1980-е, Ирано-Иракская война, Тегеран бомбят. Словно этого мало, Шидех начинает изводить себя, хорошая ли она жена, мать и человек вообще, а чтобы жизнь совсем медом не казалась — появляется джиннири (джинн ж.р.), пытающаяся украсть дочь героини. Фильм очень плотный по саспенсу, можно даже сказать — страшный. Вместе с тем Анвари очень умно работает с контекстом иранских 80-х и положения в нем женщин. Через три года режиссер снял «Раны» (2019) — жутковатую шараду с Арми Хаммером, Дакотой Джонсон и проклятым мобильником, где исследовал, как в человеке формируется тьма, ищущая выход наружу.

«Я был там» — фильм менее изобретательный, чем «Раны», и менее жуткий и продуманный, чем «В тени», но из двух его англоязычных проектов — наиболее внятный. Словно увидев, что шарады не очень работают, Анвари решил взяться за лом — и снял ладный хоррор в поджанре «проникновение в дом» с ярко выраженным антиколониальным декором. Получился такой «Не дыши» (2016), где главное оружие антагониста — его статус, связи и умение пускать пыль в глаза.

Прежде чем перейти к спойлерам и мыслям, хочу рассказать о той части сюжета, которая в синопсисе была как будто без надобности, но играет существенную роль в архитектуре фильма. Наводки, в какие дома можно пробраться, Тоби дает его лучший друг Джей (Перселл Аскотт), который периодически спиливает лишние ветки в садах состоятельных лиц. Он же сопровождает его на арт-операциях, но в случае сэра Гектора произошло иначе: Джей вышел из дела, когда узнал, что его девушка Наз (Варада Сету) беременна. У парня уже есть судимости и даже небольшой тюремный срок — новые неприятности с законом не нужны. Тоби же живет с матерью-одиночкой — психологиней Лиззи (Келли Макдоналд), которая родила в 16 и пережила смерть супруга. Она ведет сеансы с одним юношей, который хочет быть айтишником, а не врачом, как настаивают родители, но боится оскорбить их труд: все-таки люди перебрались в UK и столь сил потратили, чтобы их дети жили лучше, чем они.

В интервью Анвари описывает I came by как «хичкоковский нео-нуарный триллер», но первым в голову при просмотре приходит не мистер Саспенс, а Стэнли Кубрик. Когда мы впервые оказываемся в комнате Тоби, где на потолке выведено граффити «Ничто не истинно, все дозволено», звучит девятая симфония Бетховена — любимая композиция Алекса из «Заводного апельсина», который тоже любил проникать в чужие дома и бросать вызов сытому порядку.

(спойлеры) Long story short: сэр Гектор, которого многие почитали за святого, держал в подвале юношу-мигранта. Периодически он вел охоту на молодых людей из стран Востока (например, Ирана), ну или тех, чьи предки приехали оттуда в Лондон. Тоби и Джей заподозрили его в лицемерии, лишь увидев декор в колониальном стиле (слоновая кость!), но недооценили опасность человека с безупречными манерами (Бонневилль наиболее известен по положительной роли в «Аббатстве Даунтон»). Тем более бы они не догадались о причинах такой ненависти: дескать, у отца Гектора в какой-то момент появился любовник из подчиненных в Индии, мальчик и его мать впали в немилость, последняя покончила с собой. Юный Блейк на всю жизнь возненавидел подневольного человека, взятого в секс-рабство, считая, что выбор есть всегда.

(спойлеры) Мораль, казалось бы, ясна: даже в прогрессивном Лондоне люди с небелым цветом кожи сталкиваются с большим количеством рисков, чем другие жители города, а те, кто выставляют себя «святыми», могут на самом деле оказаться чудовищами. Однако для этого «номера» Тоби не нужен вовсе, как и истории о непростых отношениях с родителями (например, Наз выставляют из дома, узнав о ее беременности). Возможно, ответ прост: ребенок Джея и Наз иллюстрирует страх консервативной части Европы, что мигранты будут «плодиться» и вытеснят культуру «старой-доброй Англии» (подставьте страну). Однако в рамках фильма куда больший урон «европейскому генофонду» (простите) нанес «белый привилегированный мужчина» (тм), замысловато (и посмертно) мстящий отцу. Хотя и как неожиданная смена главного героя это работает интересно.

Последний момент касается названия. Классика надписей на стенах «Я тут был» кажется не совсем релевантной происходящему. Предположу, что тут более всего подходит значение «получить что-то», касающееся того, что получить не так-то просто. Это и про ВНЖ для одних героев фильма, и про признание/свободу для Тоби, и про удовлетворение местью для Гектора, и про родительское одобрение примерно для всех действующих лиц. Хотя, вероятно, это уже вчитывание.