XIX. Клад Ивара
Мы с Найлсом хорошо помнили, как Ивар рассказывал о своей мечте отыскать клад, а потому пропустили его в сокровищницу первым.
За дверью располагался ещё один зал. Его стены и потолок были выложены свинцовыми плитами, в которых виднелись глубокие и широкие борозды. Я сотворил чары виденья и понял, что стены преграждают потоки эфира точно так же, как было в сокровищнице барона.
В потолке у стены напротив зиял пролом с оплавленными краями. Найлс поднёс к нему факел, и пламя затрепетало от сквозняка. Лавиния оглядела пол и выковыряла кинжалом несколько гномьих монет, застрявших между плитами. Ивар осматривал лежавший здесь мусор, а Альбин надел перчатки, поднял что-то, растёр пальцами и понюхал.
— Это определённо логово вирма, — серьёзным тоном заключил Альбин, отряхивая руки, — и ему не больше трёх веков. Похоже, это и есть старое убежище Балгаса Губителя.
— Да как же он здесь поместился? Он же огромный, — задумчиво произнёс Ивар, рассматривая какую-то находку, и тут же добавил: — Я слыхал, что старый аспид с дворец вымахал. Такой сюда б не влез.
Драконолог слегка усмехнулся и напомнил, что размеры драконов зависят от количества накопленных ими сокровищ. Видимо, Балгас как-то нашёл сокровищницу, перенёс уже имевшееся золото сюда, но начал быстро расти, потому и решил искать новое пристанище — побольше и подальше от мстительных гномов. Двести лет назад вулканы Тлеющих гор ещё были действующими, и гномы с людьми не рисковали там селиться. А потому дракону было вполне разумно укрыться там.
— Но как же он перенёс свои богатства так далеко? — спросил Ивар.
— К сожалению, мы не знаем точно. В учёных кругах прижилось мнение, что вирмы предпочитали не переносить свой клад частями, а версии способа перемещения разнятся. Возможно, золото прилипало к их шкуре, или же они носили его в зобу, подобно птицам. Безальбакр Искаварский, например, писал, что вирм слюной склеивает золото в шар и несёт его в лапах, словно огромное яйцо.
— Или нанимает сорвиголов с телегами, которым всё равно, на кого работать… — предположил Найлс.
— Отличная версия! — похвалил его Альбин и сделал пометку в записной книжке. — Это вполне возможно, поскольку высшие вирмы разумны и владеют чарами. Не исключено, что они умеют общаться с другими существами.
— А зачем выкладывать стены свинцом? — поинтересовался Ивар, — он же мажется.
— Вероятнее всего, чтобы преграждать магию прорицания, — пояснил я. — Тот, кто устроил свою сокровищницу в заброшенной шахте, наверняка опасался воров всех мастей. Но от дракона это почему-то не помогло.
Альбин глубоко задумался.
— Вернёмся в лагерь, друзья, — сказал он наконец, — пока мы узнали достаточно.
На обратном пути Ивар украдкой показал нам пластину от сундука с выгравированными на ней наковальней и весами, которую подобрал в зале. Вид у него был весьма озабоченный, однако обсудить находку мы пока не могли.
В лагере Альбин незамедлительно устроился у костра с походным письменным набором. Он что-то нервозно и торопливо записывал, сверяясь с заметками. Когда учёный сделал перерыв, мы поинтересовались его дальнейшими планами.
— Как бы ни хотелось задержаться здесь подольше, — с сожалением сказал Альбин, — нам следует незамедлительно вернуться в Ковстад, где я отправлю срочную депешу королевскому советнику. Видите ли, наша удивительная находка подтвердила мои опасения. Свинец не может скрыть драконье золото. Надеюсь, теперь король отнесётся к проблеме куда серьёзнее.
— Драконье золото? — переспросили мы.
— О, это одна из удивительных загадок природы вирмов. Их клад со временем словно пропитывается запахом хозяина, отчего вирм чует даже малую его часть практически на любом расстоянии и сквозь любую преграду. Собственно, именно это объясняет, как Балгас нашёл это тайное место.
По роду своих занятий я немало общался с дварфами и знаю, что не в их обычаях скрывать богатства подобным образом. Похоже, бывший хозяин горы всячески избегал внимания к своим делам, а потому схоронил свой клад в этом заброшенном месте. Тогда Балгас был моложе и сил, чтобы открыто ограбить клан, ему явно не доставало. А потому приходилось прятаться и хитрить, выбирая жертв, за которых вряд ли станут мстить. Возможно, он даже подстроил так, что часть его золота попала к тому скрытному дварфу через подставных торговцев. Дварф принёс золото к себе в хранилище, и тут уже вирму не помешали ни толща камня, ни свинец.
— Ему и приносить не пришлось, — сказал Найлс, — говорят, гномьи богачи ходят с волшебными шкатулками. Гном засыпал золото дракона в шкатулку, и оно попало в тайную кладовую. Возможно, гном как-то это понял и…
— Решил сюда больше не ходить. Сбежал на Хребет, да и свалился в Разлом, — перебил его Ивар.
Я попытался увести разговор от тайны нашей шкатулки и спросил у Альбина, что за проблемы возникли у короля с драконьим золотом.
— Дело в том, что науке пока не известен надёжный способ распознавать золото вирмов, — начал Альбин. — Когда кто-то крадёт у вирма, драконье золото вскоре неизбежно смешивается с тем, что уже в ходу. На одну монету или даже на большой кошель вирм не обратит внимания, столь малое количество его не интересует. Но он выжидает, пока всё украденное золото не соберётся в одном месте, например, в королевской казне. А дальше… Как вы понимаете, Балгас прозван Губителем совсем не случайно.
На сей раз нам повезло: награбленное не успело разойтись. По тракту прокатилась волна алхимических подделок, и торговцы перестали принимать золото. Воришек отследили до таверны у степей, где они поменяли старые монеты на новые у какой-то шайки. Каждый король чеканит на золоте свой профиль, и в ходу ещё встречаются монеты эпохи до Объединительных войн . Это упростило поиски и помогло быстро выменять всё предположительно драконье золото на обычное. Собранное погрузили на телегу, и какой-то смельчак из стражи закатил её прямо в пещеру Балгаса, чудом при этом уцелев.
Но на этом проблемы короля не закончились. Во-первых, нет никакой уверенности, что часть добычи грабителей не осталась в ходу. А во-вторых, весть об успешном налёте на логово привлекла множество авантюристов. Теперь подходы к логову охраняются куда тщательнее, но у самого входа стражу не поставить, и всегда остаётся шанс, что кто-то проскочит и вновь потревожит вирма.
— Но как так вышло, что Балгаса вообще сумели ограбить? — спросил я осторожно.
Альбин горько усмехнулся.
— Когда люди впервые обнаружили признаки логова, корона приказала пристально наблюдать за горой и вирмом. Шли Объединительные войны, Балгас пользовался смутой и часто выбирался на охоту и совершал налёты. Однако постепенно он стал показываться всё реже, а последние полвека и вовсе не давал о себе знать. Кто-то считал, что вирм покинул Тлеющие горы, другие верили, что он умер или превратился в эфир. Молодой король был поглощён экспансией на север и ему не было дела до сказок о драконе, которого он сам никогда не видел. Вдоль гор проложили тракт, а наблюдателей распустили, оставив лишь небольшой гарнизон, который чаще проводил время в таверне, нежели охранял подступы к горе.
По иронии, я много лет добивался разрешения осмотреть логово, а когда наконец его получил, вирма ограбили и разбудили прямо перед моим прибытием. Впрочем, я так или иначе хотел остаться в Тлеющих горах, но король незамедлительно отправил меня в Вардольф, изучать гномьи руины. Он даже снабдил меня особой грамотой, которая даёт право просить любой помощи у местных властей. Корону, похоже, интересует лишь сохранность казны, а не способы предотвращения подобного в будущем. Рано или поздно Балгас уснёт, и о нём вновь забудут до следующего раза.
Альбин вернулся к бумагам, а мы глубоко задумались. Найлс подошёл к Лавинии, которая собиралась на охоту, и поблагодарил её за спасение.
— Рада помочь, здоровяк, — приветливо откликнулась она. — Как можно такой отряд без воина оставить? Да и мне не в тягость, у меня четверо братьев. Отец их вечно во всякое втягивает, а я потом разгребаю.
Она улыбнулась, подхватила арбалет и скрылась в лесу.
Ночью Найлс разбудил нас в свою стражу, и мы отошли к ручью, шум которого заглушал слова.
— Выходит, мы аж от грядичей таскаем с собой злато змеюки, — зашептал Ивар. — То-то они так радовались, что шкатулку сплавили!
Найлс тихо присвистнул.
— Вот уж не думал, что испуганная лошадь может жизнь спасти, — сказал он. — В седельных сумках злата побольше было.
От его слов меня поразила ужасная догадка.
— А лошади испугались дракона и побежали в знакомое место!
— Да, в деревушку под горой… — покачал головой Найлс.
— Былого не исправить, давайте хоть новую беду отведём, — с жаром сказал Ивар. — Раз воров от злата не отвадить, можно злато от воров схоронить!
Он вкратце изложил свой отчаянный план: опорожнить шкатулку в неприступных горах вдали от обитаемых земель. Там Балгас без труда найдёт своё золото, а его новое логово останется неизвестным всему миру.
— Дельный план, — легко согласился с ним Найлс. — Ты только скажи, если передумаешь, чтобы тебя опять по лесу искать не пришлось.
От упоминания нашего первого похода Ивар залился краской.
— Да дня не проходит, чтоб не жалел!
Найлс примирительно похлопал его по плечу здоровой рукой, и мы принялись за обсуждение подробностей плана.
Самым подходящим местом казался затерянный в горах у северной оконечности Хребта Химельхол. В просторный зал на вершине вела лишь одна узкая тропа, подходы к которой было бы несложно охранять. Чтобы не трясти шкатулку день и ночь, я предложил поправить руны, отвечавшие за количество высыпающихся монет. Конечно, это было небезопасно, и шкатулка могла взорваться прямо у меня в руках, а потому эту часть плана мы решили воплотить уже в самом Облачном чертоге. Стоило также заранее позаботиться об охране троп, ведущих к горе, чтобы золото не обнаружили раньше Балгаса. Ивар предложил попросить помощи у Бьорна, поскольку от Бондхайма до Чертога было ближе всего. Оставалось лишь придумать, как быть с драконовой ящерицей, которая ни за что бы не рассталась со своим сокровищем. Вздохнув, Ивар принял решение передать Кусалу гномам, которые без сомнения будут о ней хорошо заботиться и проследят, чтобы ящерица не забралась к дракону.
Вдруг Ивар умолк и задумался.
— Погодите, братцы… Мы ж лихо себе на крыльцо тащим. А что, если старый змей не уснёт? У Тлеющих гор вон как вышло, а здесь мой дом ближе всех. Да и гномы за Чертог осерчают. Старейшины разъярятся, да и бабуля не обрадуется. Нельзя такое решение из удали принимать.
Найлс и я кивнули. В словах Ивара была правда: мы действительно легко увлеклись смелой выдумкой, позабыв о последствиях.
— Другое место найдём? — предположил Найлс, но Ивар решительно покачал головой.
— Ты сам-то что сделаешь, если искаварцы свою змеюку под наш забор привезут? Так и до войны недалеко.
— И то верно… Везде кто-то живёт, хоть за море вези. Так что ж нам делать?
— Нельзя, чтоб такой опасный клад у людей на руках был. И Альбину не отдашь... Отнимет кто или же добрый король сменится злым и удумает соседям «драконские гостинцы» посылать.
Ивар помолчал, силясь примириться с неизбежностью, и решительно заявил:
— Решено! Кинем в море, как нам прежде советовали.
Мы тихонько разошлись, не заметив, что Лавиния внимательно следила за нами из-под прикрытых век.
На обратном пути мы всё больше молчали. Ивар вырезал фигурку гнома с ларцом в руках, который «дракону клад услужил, да ста лет не прожил». Я перечитывал заметки Инги, а Найлс без особой надобности правил нож. Альбин, кажется, решил, что мы из-за чего-то поссорились, но вопросов задавать не стал.
