XVII. В поисках логова
Из Бондхайма мы отправились в Ковстад с попутным торговцем. У городских ворот стража передала нам записку от Альбина с названием постоялого двора и объяснила, как туда пройти.
Как уже упоминалось ранее, Ковстад заложили в конце Северной войны как символ королевской власти на севере. Строили город с размахом, пригласив первых архитекторов и мастеров Королевства. За полвека он вырос в большой город, напоминавший столицу с её мощёными булыжником улицами, арками и домами со стрельчатыми башенками из серого камня, который добывали неподалёку.
Князю полагалось жить в своём дворце и принимать вельмож и представителей короны, но на деле дворец чаще пустовал. Сам же князь старался при любом удобном случае сбежать с друзьями в Ледяное море на промысел или ходил с дымарём по пасеке в родовом гнезде. В его отсутствие правительственными делами занимались поверенные. Они вели переписку с министрами и советниками короля, поздравляли от лица всего Вардольфа с очередными именинами юного принца и выполняли прочую рутину, вращавшую колёса сложной государственной машины. Стоит заметить, что к Совету семей князья всегда относились крайне серьёзно, поскольку именно там решались все насущные вопросы Вардольфа.
Помимо чиновников и послов, столицу севера населяли торговцы и ремесленники, а также все прочие, кто делал их жизнь уютной и сытой. Так что город был большим и пышным, хотя и не столь богатым, как Рикеберге.
На постоялом дворе нас встретил уже знакомый нам южанин в городском костюме. Он представился Мугой и проводил нас на второй этаж, который Альбин полностью занял под резиденцию. Учёный намеревался пребывать в Ковстаде столько, сколько потребуется, прерывая поиски на зиму, когда долины и перевалы заносит глубоким снегом.
Учёный не терял времени и организовал дело с размахом. Большую залу с окнами отвели под кабинет и библиотеку. В нескольких свободных комнатах Альбин поселил помощников, чтобы им не приходилось каждый день тратить время на дорогу до службы. В приёмной у лестницы расположился секретарь, который встречал посетителей и вёл учёт донесений. У секретаря толпились люди разной степени жуликоватости, приносившие слухи, обрывки старых карт и истории, больше похожие на сказки. Всё это последовательно записывалось и разбиралось, а на большой карте Вардольфа, занимавшей отдельный стол, появлялись всё новые фигурки и пометки.
Стоит отметить, что изучение вирмов не было единственной страстью учёного. Альбин интересовался всем, что встречалось ему в путешествиях: историей, руинами поселений исчезнувших народов и их артефактами, медициной и целебными травами, а также алхимией. В углу большой залы стоял стол с каменной столешницей, на котором Альбин в часы досуга смешивал горючие вещества, пытаясь воссоздать драконий огонь и проверить устойчивость к нему различных материалов.
Здесь же мы встретили и Лавинию, которая, по словам Альбина, оказалась просто незаменимой. Она охраняла Альбина и его имущество от воров, находила нужных людей и подход к ним, нанимала разведчиков и следила, чтобы те добросовестно выполняли свою работу, а не сидели по тавернам и не сочиняли отчётов.
Вся эта кропотливая работа уже приносила плоды, однако Альбин сказал, что поиски затягиваются. Для сопоставления полученных сведений нужны были старые карты, а до Северной войны их никто кроме гномов не составлял. Гномы же пока не ответили на прошение, отправленное через князя, и Альбин опасался, что до весны ответа не получит. Неторопливость гномов в вопросах переписки была широко известна.
На удачу, нужные карты нашлись у нас. Мы рассказали о своём визите в Рикеберге по семейным делам Ивара, решив умолчать об истинных причинах. Впрочем, Альбина интересовали только карты, и его бы вполне устроило, передай их нам хоть призрак генерала Теобальда.
Карты рудников клана Серебряной наковальни помогли существенно ограничить зону поисков. Мы приметили несколько мест, которые двести лет назад уже были покинуты гномами или ещё не заселены людьми, и в то же время обладали предпочтительным для дракона рельефом и расположением.
Пришло время отправляться в путь. Оказалось, что Альбин успел не только организовать сбор сведений, но и основательно подготовиться к поискам. Мы быстро купили лошадей, наняли фургоны и людей, которые везли провизию, шатры и инструменты, договорились с гильдией торговцев о поставках припасов, а с главами семей — о проходе через их земли и разрешении на поиски.
Альбин убедил Мугу остаться в Ковстаде и продолжить сбор и изучение донесений, поклявшись на чешуе Серпензоры не подвергать себя напрасной опасности, пить только кипячёную воду и тепло одеваться. Впрочем, подробностей их прощания никто из нас не знал. На людях Муга оставался непроницаем, позволяя себе показывать чувства только с Альбином. Однако когда он вышел провожать наш отряд, в глазах его блестела влага.
Из Ковстада мы отправились на восток, свернув на тракт и затем углубившись в дикие предгорья у Раздела. Как объяснил Альбин, летающие вирмы предпочитали уединённые труднодоступные места, где выбирали самую высокую скалу, с вершины которой хорошо просматривались окрестности. На её склоне они выплавляли ровную площадку для взлёта и посадки, а вход в логово располагали ближе к вершине, чтобы туда не забредали любопытные.
Наш караван неспешно двигался по дорогам, а мы делали быстрые вылазки на день или два к одиноко стоящим вершинам, что встречались по пути. Также нам удалось осмотреть несколько покинутых поселений клана Гарма, однако они оказались пусты.
Время от времени к нам присоединялись одинокие путники и крестьяне на телегах, которые шли с нами день или два, пока им было по пути, промысловые охотники, чтобы скоротать дорогу, или ничем не занятые бродяги, нанимавшиеся на посильную работу вроде сбора дров или хождения за водой.
Карты не особо упрощали задачу. Чем дальше мы удалялись от Ковстада и тракта, тем более бесполезными становились новые карты, превращаясь в набор условных ориентиров. Точно проложить путь по ним было невозможно. На старых же для ориентира годились лишь вершины и хребты, поскольку за пару столетий границы лесов и русла мелких речушек успели значительно измениться.
В течение нескольких недель мы бесплодно бороздили дремучие леса и взбирались на каждую кручу, но находили лишь обветренные камни да гнёзда горных орлов. В один из дней я осознал, что мы начали спешить. Долгое лето кончилось, пришла осень и в кронах деревьев появилось первое золото. Нам отчаянно не хотелось возвращаться ни с чем, но зимовать в глуши хотелось ещё меньше.
В очередной раз мы свернули с дороги и углубились в горы. Без результата залезли на первую вершину, но с неё увидели вторую, а за ней — третью, самую высокую и удалённую. Альбин решил идти дальше и как следует всё осмотреть. Лавиния отправилась предупредить обоз и привезти припасов, а мы остались ждать в неглубокой пещере.
Пол пещеры был сухим и на удивление ровным, а вход мы загородили щитом из еловых ветвей. В центре уютно горел костёр, на сводах плясали тени. Снаружи шумел лес, доносилось тихое ржание лошадей. Найлс чистил меч, Ивар колдовал у костра, сетуя на скудеющий запас чеснока, а Альбин осматривал пещеру в поисках рисунков, которые могли оставить древние люди тысячи лет назад. Казалось, учёный не обращал ровным счётом никакого внимания на неудобства путешествия, используя каждую ситуацию как возможность узнать что-то новое.
Несколько дней мы пробирались к вершине по бескрайнему дикому лесу. Лавиния ехала чуть впереди, разведывая дорогу, и охотилась, пока мы разбивали лагерь.
Угрюмая наёмница с самого начала поисков часто уходила в лес на полдня, чтобы развеять скуку от однообразной дороги и добыть к ужину куропатку или кролика. Иногда она брала с собой Найлса, а Ивар, по её словам, слишком шумно ходил и много болтал. Ивар на это только усмехался и ставил силки в сотне шагов от лагеря.
В один из вечеров он обнаружил в тушке кролика наконечник стрелы, которая отличалась от арбалетных стрел Лавинии. Он показал свою находку Найлсу и добавил, что с охотницей нужно держать ухо востро. Найлс нахмурился и молча кивнул.
Добравшись наконец до третьей горы, мы поднялись на вершину, но и там нас ожидало разочарование. Склоны горы покрывал лес, и никакой оплавленной площадки мы не увидели.
— Эх, вот бы нам гномий шар, — ворчал Ивар, сматывая верёвки, — чтоб не карабкаться как циркач какой, а сразу всё вокруг посмотреть…
Вдруг он умолк и направил приближающую трубу на соседнюю вершину. Она была пониже остальных, но стояла особняком, возвышаясь над лесом. К нашему изумлению, Ивар буднично произнёс, что видит оплавленный камень и чёрный провал.
Воодушевлению нашему не было предела. Мы начали осматривать гору и её подножие, разглядев едва различимую дорогу, которая заросла лесом и угадывалась только с высоты.
Нами овладело нетерпение, но Альбин заявил, что теперь спешить точно некуда, и остаток дня тщательно зарисовывал гору и вычислял её размеры при помощи морского угломера и линейки.
На следующий день мы отыскали заросшую дорогу и вышли к заброшенному руднику. Ивар предложил не торопиться и дальше, и сначала как следует осмотреть гору изнутри, а уж потом опять карабкаться по верёвкам. Альбин счёл это предложение разумным, и мы разбили лагерь на берегу горной речушки у подножия.
Рудник оказался древним поселением неизвестного нам клана гномов, в котором широкие коридоры и лестницы объединяли шахты, мастерские и жилые залы в огромный подземный замок. Судя по горам шлака у печей, гномы добывали в горе редкие богатые руды, из которых извлекали свинец и серебро. Однако только это нам и удалось выяснить. Подземный город был покинут многие столетия назад и ничего не рассказал нам о судьбе своих обитателей. Архив оказался пуст, а из полезного во всём руднике нам попалась только сломанная кирка, для которой Ивар выстрогал новую рукоять.
Впрочем, Альбин и не думал сдаваться. Нам было известно, с какой стороны и на какой высоте располагался лаз, так что можно было попробовать выйти к тому месту, куда он предположительно вёл. Мы тщательно подсчитывали пройденное расстояние и отмечали все повороты, пока не оказались в нужной точке и не упёрлись в камень. Ивар с размаху ударил по стене киркой, и от неё откололся кусок, обнаживший ровную кладку. За ней оказалась небольшая зала с массивной дверью. У двери возвышалась какая-то глыба, похожая на странную статую без головы.
