Великая Война

После окончания Франко-Прусской войны, французские военные принялись за поиск причин поражения. В результате исследований они пришли к выводу, что основными проблемами были нерешительность командования на всех уровнях и использование огневой мощи главным образом в оборонительных целях.

До начала Первой мировой совсем молодое австралийское государство не имело никаких воинских традиций. Их контингент принимал участие в англо-бурской войне, выполняя в основном вспомогательные функции. На удалённом континенте, в тысячах километров от перспективных арен сражений, австралийцы чувствовали себя в безопасности. Время от времени австралийцев начинали будоражить рассказами о возможном русском, а после 1905 года японском, десанте. Но всерьез в это мало кто верил. 

В 1903 году был принят закон, согласно которому правительство имело право объявлять всеобщий воинский призыв для обороны своей территории в случае полномасштабной угрозы вторжения (службы за пределами континента это не касалось). А в 1909 году его дополнили актом о возможности введения обязательной первоначальной воинской подготовки.

С началом Первой мировой и вступлением в неё Британской Империи, Австралия взорвалась патриотическим порывом. Тысячи молодых людей заполняли призывные пункты, расталкивая друг друга локтями в страхе пропустить главное приключение поколения.

Перед Первой мировой остров Ньюфаундленд у побережья Канады, входивший в Британскую империю на правах доминиона и бывший равным по статусу Канаде или Австралии жил бедной и тихой провинцией. На острове было собственное демократически избираемое правительством, а вся экономика зиждилась на двух китах — рыболовстве и лесе.

Оба эти товара сильно зависели от мировой рыночной конъюнктуры, которая с 1910-х годов играла против островитян. Вся экономика острова, бывшая по сути сырьевой, вращалась вокруг этих двух ресурсов и была крайне зависима от импорта. Особенно плохим был последний предвоенный год — 1913, из-за плохого улова и ранней зимы, вынудившей преждевременно прекратить сезон лова, рыболовная отрасль ушла в глубокий минус. Экономика острова окончательно впала в рецессию, а долг увеличился до 30 миллионов долларов (на сегодняшние деньги это более 800 миллионов долларов), что для острова с населением в двести пятьдесят тысяч человек было огромной суммой.

Первая мировая оставила нам множество свидетельств непосредственных участников, на собственном опыте почувствовавших, что такое воспетые Юнгером “Стальные грозы”.

Одним из них был немецкий офицер Кордт фон Брандис, одна из тогдашних немецких знаменитостей. В начале 1916-го года Брандис получил высшую прусскую награду за храбрость – орден Pour le Merite, за взятие форта Дуомон под Верденом. Фон Брандис был вообще то последним, кто появился на месте, когда форт был уже захвачен, но первым кто доложил, так что все лавры достались ему (а реально захвативший форт унтер-офицер Кунце получит эту награду задним числом уже в 30-ые).

В Австро-венгерской империи, державшейся на древних брачных союзах, современных договорах и закулисных сговорах, ничего не могло быть простым — в том числе и армия.

Имперской считалась Общая армия, набираемая из всех подданных габсбургской державы и финансируемая из общего бюджета. Помимо неё существовали и территориальные части второй линии. Это были ландвер в австрийской половине и гонвед в венгерской. Словно этого всего мало, внутри гонведа ещё отдельно выделялся хорватский домобран, так как хорваты, в рамках венгерской половины, имели особые права и привилегии.

Ко всему прочему, венгры Общую армию, мягко говоря, недолюбливали. Венгерский парламент годами прокатывал повышение ассигнований на неё, при этом стабильно поднимая финансирование родного гонведа. Чехи пытались заниматься тем же в австрийской половине.

(Этот наш текст датируется весной 2022, но он не только не потерял своей актуальности, а даже наоборот, оказался еще более актуальным спустя два года)

Страны-участники Первой мировой вступили в войну с собственным уникальным опытом и военными теориями, в соответствии с которыми они выстраивали организационную структуру войск, системы вооружений и тактику. Оказавшись в позиционном тупике, страны — опять же опираясь на свой опыт, ресурсы и военные теории — занялись поиском выхода из него.

Поиски заняли несколько лет и в течение этого времени происходило своеобразное «соревнование умов» в ходе которого стороны экспериментировали с новыми наступательными и оборонительными тактиками.

По своей сути, «соревнование» заключалось в решении задачи прорыва оборонительной полосы противника раньше, чем он успеет перебросить резервы к месту прорыва. Проблема заключалась в том, что на тактическом уровне скорость передвижения войск оставалась на уровне средневековья, то есть равнялась физическим возможностям пехотинцев и вьючных животных, к тому же идущих через разбитое и перепаханное снарядами поле боя под вражеским огнем, тогда как резервы противника прибывали по железным дорогам.

Немецкие солдаты-штурмовики в штальхельмах и с характерными гранатными мешками стали одним из символов Первой мировой и олицетворением понятия «штурмовые части». Определенной известностью пользуются итальянские Ардити, австро-венгерские штурмовики известны широкой публике уже гораздо меньше, а османские практически неизвестны даже в современной Турции.

История османских штурмовых подразделений началась с переброски двух турецких дивизий в составе корпуса на русский фронт в Галицию.

После летнего наступления Брусилова летом 1916-го года австро-венгерский фронт рухнул сразу на большом участке, а множество австро-венгерских частей были просто аннигилированы. Для затыкания образовавшейся дыры немецкое командование обратилось за помощью к османскому руководству с просьбой послать несколько дивизий на фронт в Галицию, немецкие силы были далеко не безграничны. Османы, несмотря на перманентную нехватку сил на всех своих многочисленных фронтах (Палестина, Месопотамия, Кавказ, Аравийский полуостров), решили помочь союзникам и отправили двухдивизионный корпус, который немцы пообещали снабжать всем необходимым.

При этом, многие в османском военном командовании, включая Мустафу Кемаля, были решительно против подобного шага. Предлагая вместо этого разместить "свободные" дивизии в восточной Анатолии в качестве стратегического резерва, который можно будет при необходимости перебросить на Кавказ, в Месопотамию или Палестину. А вместо этого, дивизии, которые в любой момент могут понадобится на одном из этих фронтов уезжают непонятно куда. Мнение это было, естественно, проигнорировано политическим руководством, для которого союзнические отношения с Германией были на первом месте. К тому же, в Стамбуле прекрасно понимали, что возжи в этом союзе в руках немцев, и те спокойно могут выкручивать руки турецкой стороне обрезая, к примеру, поставки снарядов и прочего военного снаряжения.