Bite and Hold: стратегия малых укусов и и ее неожиданный камбэк на Украине

(Этот наш текст датируется весной 2022, но он не только не потерял своей актуальности, а даже наоборот, оказался еще более актуальным спустя два года)

Страны-участники Первой мировой вступили в войну с собственным уникальным опытом и военными теориями, в соответствии с которыми они выстраивали организационную структуру войск, системы вооружений и тактику. Оказавшись в позиционном тупике, страны — опять же опираясь на свой опыт, ресурсы и военные теории — занялись поиском выхода из него.

Поиски заняли несколько лет и в течение этого времени происходило своеобразное «соревнование умов» в ходе которого стороны экспериментировали с новыми наступательными и оборонительными тактиками.

По своей сути, «соревнование» заключалось в решении задачи прорыва оборонительной полосы противника раньше, чем он успеет перебросить резервы к месту прорыва. Проблема заключалась в том, что на тактическом уровне скорость передвижения войск оставалась на уровне средневековья, то есть равнялась физическим возможностям пехотинцев и вьючных животных, к тому же идущих через разбитое и перепаханное снарядами поле боя под вражеским огнем, тогда как резервы противника прибывали по железным дорогам.

С 1915 года Союзники активно работали над тем, что в будущем назовут общевойсковым боем, а к 1916 году достигли серьезных успехов в развитии артиллерийских вооружений и тактики.

Усилия Союзников заставили немецкое командование искать меры противодействия и одной из таких мер стала концепция эшелонированной или эластичной обороны.

Суть ее заключалась в следующем.

Немцы прекрасно осознавали, что первый и самый мощный удар придется именно на первые линии обороны, которые, как показывал опыт, будут взяты наступающей за огневым валом пехотой.

Также они понимали, что парировать эту комбинацию невозможно, а сидение под огнем и попытки любой ценой удержать позиции обречены на провал и приведут только к лишним потерям. Надо отметить, что это понимание было куплено дорогой ценой, после двух лет «цепляния» за каждый клочок французской или бельгийской земли и огромных жертв.

Однако удар можно отразить, оставив на первой линии минимально необходимое количество войск и подготовив дополнительные линии обороны, что обеспечит ей глубину, в которой увязнет противник.

По мере продвижения противника от одной линии обороны к следующей, сопротивление должно было нарастать. А наступающая британская или французская пехота — напротив, выдыхалась физически и расходовала припасы, которые она должна была тащить с собой в наступление на собственных плечах. Более того, по мере продвижения силы Союзников выходили за пределы своего артиллерийского «зонтика».

Выдохшиеся, понесшие потери и лишенные артиллерийской поддержки войска, становились легкой добычей для немецких контратак.

Такая система решала две основные задачи. Во-первых, она позволяла задержать наступающего противника и тем самым выиграть время необходимое для того, чтобы подтянуть резервы. И во-вторых, максимально истощала силы наступающей стороны, заставляя ее расходовать людские и материальные резервы и ресурсы, что замечательно укладывалось в идею войны на истощение или, в немецком варианте, «Материальшлахт» (Materialschlacht).

Система работала как хорошие немецкие часы. До момента, пока Союзники не придумали ‘Bite and Hold’.

Центральной идеей, лежащей в основе тактики «Байт энд Холд» (англ. Bite and Hold, откусить и удержать) было истощение противника с помощью нанесения сравнительно небольших и намеренно ограниченных ударов. Впоследствии, ‘Bite and Hold’ эволюционировал и усложнился, однако его основная идея осталась прежней — истощение противника. На более высоком уровне ‘Bite and Hold’ стал элементом стратегии «войны на истощение».

Как работала новая тактика?

Командование Союзников выбирало ключевой участок фронта, однако вместо амбициозных оперативно-стратегических целей, подразумевавших прорыв вражеского фронта и развитие наступления, ставило ограниченные как по глубине, так и по привлекаемым силам задачи.

Артиллерия Союзников наносила на этом участке массированный артиллерийский удар по немецким позициям, после чего их занимала пехота, идущая за огневым валом. Это и был Bite, то есть «укус».

После этого пехотинцы оставались на месте и готовились удержать (Hold) захваченное — зачищали вражеские траншеи и по возможности «разворачивали» вражеские укрепления «внутрь» немецкой обороны и, соответственно, в сторону предполагаемой контратаки.

Что важно — пехота оставалась свежей, полной сил, а также сохраняла боеприпасы и другие виды снабжения. Кроме того, логистическое плечо и маршруты эвакуации оставались короткими и позволяли уверенно снабжать захваченный участок всем необходимым.

Таким образом, любая контратака немцев вынуждала их выбираться из укрытий на открытую местность, входить в зону поражения, где им и наносились максимальные потери.

Интересно, что к идее выманивать противника под огонь своей артиллерии союзников подтолкнули сами немцы. Каждый немецкий командир от ротного и выше был обязан немедленно организовывать контратаку в ответ на вклинивание противника в оборону. Тем самым посылая собственные войска на встречу убийственному вражескому огню.

Впервые британцы опробовали эту тактику уже осенью 1915-го и активно ее развивали весь 1916-ый год. Уже в апреле 1917 года новую тактику успешно применили при Вими Ридж, а в сентябре того же года, в ходе третьей битвы при Ипре генерал Герберт Плюмер, выступавший сторонником новой тактики, выиграл три сражения подряд, что было огромным достижением в условиях Западного фронта.

Причем на Ипре у немцев случился натуральный тактический кризис. Оказалось, что в ходе контратак немцы несут огромные и несоразмерные успехам потери. Целые батальоны стираются с лица земли огнем артиллерии (от сверхтяжелых гаубиц до легких минометов) даже не доходя до зоны ружейно-пулеметного огня обороняющихся. Несмотря на то, что к поиску решения были привлечены лучшие умы армии вплоть до верховного командования, единственное, что сумели придумать германцы так это проводить контратаки еще большими силами с еще большим количеством артиллерии. Но это требовало времени, за которое противник тоже успевал окопаться и пристрелять свою артиллерию. И, хотя баланс потерь немцев и англичан по итогам 1917 года был примерно одинаковым, Союзникам удалось существенно продвинуться на некоторых участках фронта. Что немаловажно, немцы понесли потери в подготовленных и опытных войсках восполнять которые было нечем и некогда.

Уже к «Стодневному наступлению» 1918 года тактика развилась. От одного изолированного наступления англичане перешли к сериям последовательных наступлений-укусов. В комбинации со ставшим уже стандартом наступлением за огневым валом, такие серии позволяли легко сбивать немцев с «насиженных» позиций и наступать относительно небольшими силами, не позволяя противнику создавать новые узлы обороны или закрепляться на заранее подготовленных позициях.

А что же со стратегическим значением «Байт энд Холда»? Все довольно просто.

Помимо, собственно, захвата куска вражеской территории и позиций, «Байт энд Холд» позволял эффективно перемалывать вражеские войска артиллерийским огнем. Особенно если противник упорствовал в намерении отбить захваченное и организовывал все новые и новые атаки.

Чем больше было «укусов» на каком-то участке фронта, тем больше противник истощал свои резервы и ресурсы.

Внимательные наблюдатели не могли не отметить многочисленные сходства русско-украинского конфликта со сражениями Великой Войны. Неспроста в лексикон аналитиков и комментаторов вернулись такие, казалось бы, давно забытые термины, как «позиционная война», «война на истощение» и даже «траншейная стопа».

Есть сходства и в формах ведения боевых действий. Собственно говоря, то, что мы сейчас наблюдаем на Донбассе — это старый добрый «Байт энд Холд». Творчески переосмысленный, на ином техническом уровне — но все же это он.

За восемь лет противник подготовил мощную оборонительную систему, которая поначалу была заполнена мотивированными, неплохо вооруженными и обученными украинскими войсками. Штурм всех этих «линий Гинденбурженко» обещал стать делом кровопролитным и требующим привлечения значительных человеческих и материальных ресурсов.

Логичным решением российской стороны, таким образом, стало бы сбережение своих ресурсов и максимально эффективное использование своих козырей, а именно подавляющего превосходства в артиллерии при коротком логистическом плече. Посылая все новые и новые части, противник играет скорее на руку наступающим, которые деловито перемалывают их на своих условиях.

Другим логичным шагом стало бы «перемалывание» вражеских сил и резервов в ходе контратак и перемещений на контролируемом с воздуха пространстве. Но об этих, не утративших актуальности со времен Мировых войн приемах, мы поговорим следующий раз.