Наруто - Нити Чумы. Главы 11-12

Лучи полуденного солнца пробивались сквозь густую листву деревьев, озаряя небольшую поляну, где мы с ученицей готовились к очередной тренировке.

Фу едва сдерживала предвкушение, потому что я пообещал, что сегодня занятие пройдёт несколько иначе, чем обычно. Весь день она не отставала от меня, пытаясь хоть как-то выведать, в чём же будет заключаться изюминка тренировки, но я хранил интригу до последнего.

Мы встали друг напротив друга посреди поляны. Фу переминалась с ноги на ногу; её глаза сияли азартом и любопытством. Я же сохранял спокойствие и терпеливо ждал, когда она угомонится.

— Итак, моя юная ученица, — начал я, — правила сегодня таковы.

Я поднял руку, и ладонь моя засветилась мерцающим синим свечением чакры.

— Если я дотронусь до тебя именно этой ладонью, ты больше не сможешь использовать ту конечность, до которой дотронулся. А если коснусь шеи или головы — победа за мной.

— Что?! — Воскликнула Фу с детской обидой. — Нечестно!

— Ниндзя честно и не играют, — с улыбкой напомнил я. — Но причина в следующем.

Я разжал ладонь, и до того безобидное синее облачко пошло рябью, а затем обрело заострённые концы, будто зубцы десяток лезвий. Я усмехнулся при виде изумления на лице ученицы.

— Это Скальпель Чакры. Он позволяют ирьенинам наносить внутренние повреждения, не разрезая кожу. Если я задену твою руку, то смогу перерезать мышцы. Конечно, делать этого я не стану, так что просто представим, будто скальпель есть.

Клинки исчезли, и мою ладонь вновь окутало безобидное синее сияние. Я получил эту технику от деда в день рождения в этом году, и с тех пор усердно тренировался, оттачивая мастерство.

Внезапно я услышал треск сломанной ветки у себя за спиной и мгновенно отпрыгнул в сторону, едва избежав удара одной из теневых клонов Фу.

— Поняла, сенсей! Народ, если он коснётся вас светящейся рукой, то сразу исчезайте! — Крикнула оригинальная Фу своим клонам, выступившим из-за деревьев.

— Йош! — Раздался яростный боевой клич, и целая армия клонов высыпала на поляну, окружив меня со всех сторон. Некоторые даже висели вверх-ногами с веток деревьев, поскольку девочка уже освоила хождения по вертикальным поверхностям.

Я торопливо отступил, занимая оборонительную позицию. Битва обещала выдаться жаркой. Но короткой. И исход этой схватки, само-собой, был предрешён, ведь численное превосходство, мать его, имеет значение. Пусть я и превосходил каждого клона в отдельности умом, опытом и даже мог одним прикосновением вывести из боя, но старая истина Имперской Гвардии гласит: «Количество – это тоже качество, просто иного характера».

После тренировки я велел Фу закрыть глаза и достал из свитка небольшой тортик. Свиток запечатывания — поистине недооценённый инструмент в этом мире. Иметь возможность поместить почти любой предмет в карманное измерение? За такое чудо на Земле велись бы войны.

Я разрешил Фу открыть глаза, как только зажёг свечи.

— С днём рождения тебя-я-я, с днём рожде-ения тебя-я. — Запел я, держа ноту и подмигивая имениннице, которая радостно заулыбалась, — с днём рождения дорогая Фу-у-у-у, с днём рожде-е-ения тебя-я!

Девочка начала посмеиваться.

— Мне никогда не доводилось получать таких подарков.

— Не привыкай. Это особенный случай.

Фу надула губки.

— Знаешь, теперь мы ровесники, так что не смей командовать мной!

Я выгнул бровь.

— Во-первых, я твой наставник, так что имею право. А во-вторых, мы не ровесники. Мне девять.

Девочка удивлённо округлила глаза.

— Что? Я думала, тебе восемь!

— Было, когда ты в последний раз спрашивала.

— А когда у тебя день рождения?

— В день нашей годовщины. Ну, годовщины нашей дружбы.

— Ты имеешь в виду, мы встретились в твой день рождения?! И он был два месяца назад?! И ты не сказал мне?! — взвизгнула Фу.

Я выпрямился. Лицо серьёзное. Смотрим глаза в глаза. 

— Да.

Восьмилетняя девочка зашипела как кошка и принялась колотить меня кулачками в грудь.

Сегодня настал первый день моего второго учебного года. Наконец-то я приступлю к физической подготовке в школе. Однако еще важнее то, что для Фу это вообще первый школьный день в жизни. Всё лето она носилась по нашему тренировочному полигону, выплёскивая предвкушение, так что к началу осени я был несколько вымотан. Впрочем, мне хотя бы удалось направить часть этой энергии в плодотворное русло. Фу была и джинчурики, и куноичи, но даже учитывая это, она обладала невероятной физической формой для своих восьми лет.

Я пробежал по улице и вывернул за угол, увидев впереди школу. Как обычно возле неё толпились взволнованные родители. Однако на этот раз все они невольно отступили в сторону. Приблизившись, я понял почему. Там стояла Фу в сопровождении нашего лидера Деревни — Сибуки-сама.

За этот год я выяснил, что Сибуки отнюдь не бросил Фу на произвол судьбы. Он беседовал с ней, они часто обедали вместе в выходные. Но открыто требовать, чтобы люди перестали издеваться над маленькой девочкой, он не мог. Сибуки просто не был склонен к подобной агрессии-тирании по отношению к своим гражданам. Однако сейчас он явно демонстрировал им свою поддержку Фу — улыбался, смеялся вместе с ней, разделяя её восторг. Такой контраст между уважаемым лидером и всеми отверженной демоницей был выше понимания простого люда. Большинство старалось игнорировать эту сцену, дабы не нарушить хрупкое равновесие собственных предрассудков.

Я тяжело вздохнул. Разве так трудно признать свою неправоту? Задаться вопросом, а не ошибаешься ли ты? Хотя бы на мгновение остановиться и подумать? Для большинства — да, это непосильно.

Фу заметила меня первой и её глаза тут же вспыхнули. Она подбежала, обняла, а затем схватила за руку и потащила к удивлённому Сибуки.

— Сибуки-сама, это Ито-сан!

— Рад знакомству, Сибуки-сама. Меня зовут Ито Икимоно.

Юноша выглядел немного удивлённым, но быстро пришёл в себя и ответил лёгким поклоном.

— Ах, приятно познакомиться, Икимоно-сан. Хотя мне кажется, будто я уже хорошо вас знаю — Фу-сан часто о вас рассказывает.

— Неужели? — Я приподнял бровь, глядя на покрасневшую Фу.

Девочка опустила голову и от смущения со всей силы пнула камешек, отправив тот в полёт. Камень со звоном отскочил от металлического листа, срикошетил в нас и лишь чудом пролетел мимо.

Сибуки ошалел от такого поворота событий и рефлекторно пригнулся, прикрывая голову руками. Фу смутилась ещё больше, невольно напугав своего друга. Я постарался не закатить глаза и напомнил себе, что, несмотря на юный возраст, этот парень уже опытный боец и, в целом, достойный лидер... пусть внешне он и не производил такого впечатления.

— Сибуки-сама, скоро начнутся занятия, нам пора, — напомнил я. — Было приятно познакомиться.

— Ах, да... Взаимно, Икимоно-сан, — ответил он, поднимаясь и озираясь в поисках новых летающих камней. Убедившись, что опасности нет, юноша улыбнулся Фу: — Наслаждайся учёбой в Академии, Фу-сан.

Когда девочка обняла его на прощание, многие презрительно отвернулись. Глупцы.

Мы с Фу вошли в школу и разошлись по классам, договорившись встретиться на обеде.

Пусть Сибуки-сама и не обладал склонностью к изощрённым методам патриотического воспитания, — пропаганде, — но школьная система не страдала от его совести и характера.

Уроки истории, боевой подготовки, географии и даже некоторые математические задачи были призваны представить Такигакуре в лучшем свете. Пусть это и ускользало от сознания юных учеников, я уже был достаточно взрослым, чтобы распознать подтекст и истинные намерения подозрительных «вкраплений».

И такой подход заслуживает право на жизнь.

Нукенины во всех Странах – это не такое уж частое явление, но определённо, серьёзная проблема. Оглянувшись на историю, можно заметить тревожную закономерность: невероятно могущественные шиноби регулярно покидают родные деревни, оставляя за собой алые ковровые дорожки из трупов. От Мадары Учихи до Орочимару, от Забузы до Акацуки; могу поспорить, что более половины нукенинов S ранга за последнее столетие предали свои страны, каждый по своим причинам.

Несомненно, в Пяти Великих Деревнях промывка мозгов доведена до совершенства, однако и у нас, в Таки, методы оказались весьма агрессивными, направленными на воспитание чувства единства с деревней.

Я вижу тому три главные причины.

Во-первых, сам Какузу — нукенин, похитивший и уничтоживший самую мощную технику Таки, прежде чем сбежать. Никто не хотел повторения подобного. Он навсегда останется напоминанием о потенциале Джионгу, который мог бы послужить деревне. Но также и сам Какузу служил элементом пропаганды — маленькая деревня создала одного из самых жутких нукенинов в мире!

Вторая причина — наше войско меньше, чем у Великих Деревень. Мы просто не могли себе позволить терять силы. Поэтому старались предотвратить побеги, в том числе очерняя другие деревни.

И последнее — наши джонины. Как я уже сказал, чаще всего именно очень сильные шиноби уходили в нукенины. С обширным списком опытных джонинов некоторых можно было считать потенциальной угрозой. По крайней мере, с точки зрения деревни. Хоть это и выглядит несколько самоуверенно, даже напыщенно: «О, у нас столько потрясающих ниндзя, надо следить, чтобы не сбежали!»

Это дилемма, с которой сталкивается весь мир шиноби: накопление силы и то, как поступить, достигнув пика.

В любую эпоху власть держит сила. Первые скрытые деревни были основаны очень могущественными личностями, что шли по рекам крови, устанавливая новые порядки. У даймё было достаточно харизмы и экономической власти, чтобы убедить людей им служить, создав таким образом военную мощь, делавшую их сильными. Лидеры скрытых деревень, — за редким исключением малых поселений, как наше, — тоже обладали огромной мощью. Тех, кто демонстрировал потенциал, часто готовили стать преемниками, дабы в дальнейшем укрепить могущество деревни.

Но что делать тем, кто не желает становиться лидером? Или желает, но по каким-то причинам отвергнут? Или просто плевать хотел на деревню и её законы?

Ну, есть такие, как Джирайя. Он уклонился от должности Хокаге, чтобы избежать давления, но продолжил служить стране шпионом. Цунаде «предала» деревню, не вынеся смертей близких и напоминаний о родном доме, хотя она была одной из последних представительниц клана-основателя Конохи, находящейся в возрасте, в котором ещё можно было выносить детей и спасти род. Ей бы не позволили такого самоуправства, будь она слабее. Даруи тоже был сильным претендентом, его готовили на роль пятого Райкаге. А Пакура, героиня Сунагакуре, обладательница Атаки Выжженной Земли? Верная S-ранг шиноби — сокровище, которое надо беречь, однако параноидальный глупец Раса велел её убить и обвинил в этом страну Камня.

Как-то так всё и происходит.

Всё очень просто, если задуматься. Законы существуют, чтобы защищать слабых. Но сила возвышает. Она освобождает, раскрывает, дарует власть. Зачем переживать о соблюдении законов, если можно запросто уничтожить стражей порядка? Зачем угождать трусливой толпе? Клетка цивилизации становится до боли тесной, и ты рвёшься наружу, чтобы встать во весь рост, свободный. Идеи, которые ты всегда скрывал, опасаясь возмездия общества, теперь можно высказывать безбоязненно. Будь то взгляды на искусство, религию или как мало значит чья-то жизнь перед твоей скукой.

Или, может всё дело в дерьмовом сценарии Кишимото, которому просто нужны были эти сверх-мощные злодеи, чтобы создать препятствия на пути Наруто.

Но я отвлёкся.

Суть в том, что вся эта пропаганда на меня не действует, как и на Фу. Деревня изо всех сил пыталась сломить дух девочки, несмотря на то что она старалась вписаться.

В школе ей будет нелегко.

Хотя, конечно, и мне доставалось от некоторых детей. Тот факт, что я дружу с демоницей, разнёсся по школе быстрее всяких сплетен, и с тех пор на меня обрушились нападки. Плевки и оскорбления — обычное дело. Иногда кто-то переходил к рукоприкладству или пакостям. Я должен был аккуратно реагировать, ведь создавал образ обычного парня, не слабого, но и не сильного. Я не мог разрыдаться или спрятаться, чтобы не выглядеть жертвой, но и не мог показать этим детям их место. Из-за нескольких лет тренировок со спарринг-партнёром, который мог превратиться в целую армию, я стал весьма неплох в драках, так что порой то выказывал «гнев», давая им смачных подсрачников, то был тихим и сдержанным. Однажды мне даже влепили выговор за небольшую потасовку, что хорошо сказалось на моей репутации.

По окончании занятий я шёл на наш тренировочный полигон окольными путями, как и Фу — чтобы не привлекать преследователей. Для меня это означало крюк через дом минут на десять. Я разминался в ожидании Фу.

Появилась.

Глаза красные, плечи опущены, руки слегка прижаты к груди в защитном жесте.

Понятно.