Алеющие Глаза. Главы 17-18

Примечание переводчика: в оригинале ужасная тавтология имён, особенно главного героя. В одном абзаце может повторяться до четырёх раз. С этой главы и дальше, у гг будут прозвища: Чужак, Лучник. Возможно, потом ещё придумаю. Как правило, использоваться будут только в повествовании, в диалогах — имя.

В последнее время Каэн часто приходил к Мемориальному камню. Искал ответы на вопросы, которые сам не мог сформулировать. Сомневался в правильности выбранного пути. Но всякий раз, вглядываясь в высеченные на граните имена, обретал решимость. Он не позволит, чтобы жертва героев, павших за Коноху, оказалась напрасной.

Фамилия Учиха много значила для Каэна. Несмотря на прожитые здесь годы, он никогда не сможет воспринимать этот мир своим родным. Он всегда был, есть и будет для него Чужим. Но всё же... мир на него влияет. Семья, — клан Учиха, — не исключение. Честь и доблесть — вот что олицетворяла его семья. Учихи не ведали страха, лишь собственную слабость. И он не допустит, чтобы честь клана была поругана лишь из-за того, что Учихи не стерпели малой доли притеснений. Сжав зубы, он покинул Мемориал. Оставалось уладить последнее дело, пока не стало слишком поздно.

Каэн нашел Югао там же, где встретил впервые. Девушка возилась с котятами — новыми, незнакомыми. Старых приятелей, рыжего увальня и тощего черного, не было. Многих Каэн давно уже не встречал.

— Сколько лет, сколько зим, Каэн-кун, — произнесла куноичи, не оборачиваясь. — Ты совсем перестал к нам заходить.

— Дел невпроворот, — признал он вину. — Совсем закрутился.

— У тебя глаза холодные. Не как обычно. Что-то случилось?

— Надо собраться. Иначе рискую упустить нечто важное.

Каэн давно смирился с грядущей гибелью клана. С самого начала не подпускал к себе никого близко. Хотя сейчас, когда развязка маячила на горизонте, порой одолевали сожаления и желание хоть что-то предпринять. Но Каэн понимал — ему не под силу что-либо изменить. Лишь собственную шкуру спасти, да и то, не факт, что получится. Вот бы родиться лет на пять раньше...

— Не останешься? — с надеждой спросила Югао.

— Прости, дела. Я вообще-то хотел попросить об одолжении.

— О каком?

— Присмотри за этим комочком шерсти, — Каэн опустил Эша девушке на макушку. — Он привередлив в еде — только лучшие и дорогие корма.

— Это ещё зачем? — нахмурилась Югао, перехватывая кота.

— Какое-то время не смогу о нем заботиться.

— И как долго?

— Может, пару дней. А может, месяцы, — пожал плечами Каэн. — Ты единственная, кому я могу его доверить.

— Ничегошеньки я в тебе не понимаю, — насупилась Югао, но все же устроила Эша в сумке. — Хоть на новых котят посмотришь?

— В другой раз. Еще увидимся, — Каэн махнул на прощание и ушел.

Расслабляться нельзя. Нужно сосредоточиться. Итачи и Обито — не те противники, которых можно одолеть. Каэн отчетливо это осознавал. В голове лихорадочно прокручивались варианты, основанные на всем, что Каэн знал об их силе и способностях. Одно радовало — враг понятия не имел, на что способен он.

В Конохе всё чаще мелькала редкая гостья — лёгкая прохлада. Верный признак увядания лета. Днем ещё было тепло, но по ночам холодало, вынуждая людей доставать теплую одежду, а бродячих котов — искать укромные места для сна. Каэну нравилось это время года, когда зной спадал, а морозы ещё не вступали в свои права.

Он лениво подбрасывал кунай, поджидая Саске у ворот академии. Нельзя сказать, что Каэн тяготился своими обязанностями, но рутина и однообразие порой навевали тоску. Тренировки тоже забуксовали — без достойных противников, чтобы испытать себя, сложно было определить свой реальный уровень и понять, чего не хватает для роста. Оставалось лишь оттачивать уже освоенные навыки и надеяться, что их окажется достаточно.

Каэн до автоматизма отрабатывал ручные печати, чтобы ускорить исполнение дзюцу, и совершенствовал контроль чакры для повышения мощи и эффективности техник. А когда совсем не знал, чем заняться, осваивал основы медицинских дзюцу. Он верил, что нащупал верное направление и уже достиг неплохих результатов, но ясно осознавал — предела совершенству нет.

Сегодня занятия затянулись — покидая академию, ученики уже щурились от закатного солнца. Родители разбирали детей, и вскоре у ворот остались только Саске, Наруто и еще несколько ребят. Каэн с неизменной ухмылкой наблюдал, как Узумаки в очередной раз пытается задеть Учиху, а тот с непроницаемой миной игнорирует его потуги.

— Пошли, — бросил Саске, явно мечтая оказаться подальше от назойливого одноклассника.

— Может, сыграешь с другом? — Каэн кивнул на Наруто, чье лицо исказила гримаса отвращения.

— Он мне не друг! — хором рявкнули мальчишки.

— Хех, — хмыкнул парень, устремляясь вслед за Саске. — И ты давай домой, Наруто.

— Ещё чего! — фыркнул тот и, сунув руки в карманы, вразвалочку побрел в другую сторону.

Как обычно, младший Учиха захотел потренироваться перед возвращением. Но сегодня он отрабатывал не дзюцу, а владение оружием. Благо, сюрикенов и кунаев прихватил в достатке. Каэн наблюдал, изредка отпуская скупые комментарии и советы.

По пути домой Саске не проронил ни слова. Видимо, раздосадованный равнодушием наставника к его потугам блеснуть мастерством. До темноты мальчик раз за разом повторял броски и связки, но так и не сорвал одобрительного взгляда. Каэн усмехнулся про себя — уж больно забавно дулся его подопечный.

Вступив на территорию квартала Учиха, он внезапно уловил неладное. Тишина — не умиротворяющая, а зловещая, мертвая. И странный запах, напоминающий ржавчину, усиливающийся по мере приближения к дому. Каэн настороженно огляделся, но первый осмотр ничего не дал. На всякий случай он застегнул поножи и приготовил печати.

— Ты чего? — удивленно покосился на него Саске.

— Проверяю, ничего ли не выронил, — несколько напряженно отозвался Чужак, ощупывая подсумки.

— Хн.

Лишь на главной улице квартала открылась жуткая картина: залитая кровью земля и тела, тела, тела... мужчины, женщины, дети — все зарублены с чудовищной жестокостью. Алые потоки всё ещё сочились из зияющих ран.

В этот миг Каэн осознал весь ужас надвигающейся схватки. Но Саске уже сорвался с места и бросился к своему дому. Старший кинулся следом. Безлунная ночь скрадывала детали, но тусклого света хватало, чтобы различить хаос смерти вокруг. Каэн отчаянно желал уберечь мальчика от этого зрелища, но было уже слишком поздно.

— Брат... — выдохнул Саске, оцепенев при виде Итачи на пороге.

Каэн едва успел ухватить его за плечо, не дав ринуться вперед.

— Пусти! Ты что творишь?!

— Итачи, убери меч, — медленно проговорил он, встречая пронзительный взгляд шарингана с тремя томоэ.

Старший Учиха молчал, переводя тяжелый взор с Каэна на брата. Первый, одним плавным движением задвинул второго себе за спину и призвал лук со стрелами. Рука Итачи скользнула к рукояти катаны, но ни один не атаковал первым.

«Печати на улице активны, но возле дома их нет... боялся, что Итачи и Фугаку нашли бы» — лихорадочно размышлял Лучник, не сводя глаз с противника.

— Что происходит? — всхлипнул Саске, вырываясь из хватки Каэна.

— Глупый маленький брат... — глухо обронил Итачи.

Каэн, уловив в его глазах опасный блеск, отшатнулся сам и дернул Саске, закрывая ему обзор.

— Слушай внимательно, — зашептал он. — Беги отсюда со всех ног. И что бы ни случилось — не смотри Итачи в глаза!

— Лучше беги сам, Каэн, — ровно произнес Итачи. — Неужели веришь, что сможешь одолеть меня? Я убил всех. Вы — последние.

— О чем ты?! — вскрикнул Саске, дрожа всем телом.

— Я убил их. Полицейских, мирных жителей, женщин, детей, стариков. Даже наших родителей, глупый маленький брат. Никто не мог меня остановить. И ты не сможешь, Каэн.

— Почему?! — сорвался на плач Саске.

— Чтобы испытать свои пределы. Выяснить, как далеко способен завести меня мой шаринган.

— Шаринган?

Прежде чем мальчик успел вывернуться, Каэн точным ударом по шее отправил его в беспамятство.

— Я знаю, что вы с Шисуе подозревали меня кое в чем. Вы были правы. — выдохнул он, оттаскивая Саске в сторону и накладывая на него защитную печать. — Я всегда сдерживался.

— Да. Но это ничего не изменит, — бесстрастно проговорил Итачи, наблюдая за его приготовлениями.

— Это мы ещё посмотрим, — пробормотал Каэн и распахнул глаза, являя три томоэ своего шарингана.

— Даже это ничего не изменит. Исход предрешен.

С этими словами Итачи метнулся к нему, сжимая катану для удара.

Каэн отразил удар луком и отшатнулся назад. Вместо контратаки он сосредоточился на обороне, с каждым взмахом катаны противника отступая на шаг. Избегая смотреть в пылающий шаринган, Каэн едва успевал парировать град ударов. Хоть его глаза и различали движения Учихи, блокировать всё не получалось.

На руках и торсе множились мелкие порезы — красноречивые свидетельства превосходства Итачи в скорости. Отпрыгнув от дома Саске, Каэн вырвал в бое максимальную дистанцию. Но Предатель не дал ему передышки, прекрасно понимая, чем чревато промедление. Однако Лучник и не думал терять самообладание.

— Высвобождение печати! — выкрикнул он, вновь отпрыгивая.

В тот миг, когда Итачи ринулся следом, земля под его ногами взорвалась пламенем и клубами пыли. Каэн не питал иллюзий — вряд ли это причинит противнику серьезный урон. Но дымовая завеса давала ему пару мгновений форы. Мгновений, чтобы выпустить в небо стрелу и, сложив шесть печатей, сконцентрировать в ней чакру.

— Секретная техника: Дождь Стрел.

Озаренное полной луной небо в один миг заволокло тысячами теневых клонов стрелы. Когда Итачи вынырнул из дыма, его встретил ливень смерти. Сотни смертоносных жал обрушились на Учиху и всё вокруг. Спастись бегством было невозможно.

Итачи ничего не оставалось, кроме как отбивать стрелы катаной. Он управлялся с клинком филигранно и стремительно, но атака, как будто и не собиралась заканчиваться. Пока противник был занят, Каэн высвободил еще несколько печатей, расставленных в округе. Из-под земли вырвались огненные змеи, оплетая тело Итачи, не прекращающего отражать стрелы. Времени на ответный ход Каэн ему не оставил.

— Огненная техника: Восточный Дракон.

Пока огненные путы стискивали и жгли Итачи, Каэн сложил десять печатей и, вдохнув полной грудью, выдохнул на стрелу вихрь ветра и пламени. В полете она ожила и обратилась ревущим огненным драконом, пожирающим всё на своем пути.

Когда смертоносный снаряд настиг Итачи, грянул чудовищный взрыв. Лучник, не мешкая, использовал ударную волну, чтобы отпрыгнуть ещё дальше. И как оказалось — не зря. Едва пламя чуть улеглось, в его жерле обозначилось шевеление. Исполинский силуэт, сотканный из красно-желтой чакры, окутал фигуру противника. Даже лишенный нижней части, один вид этого аватара внушал трепет.

Каэн бросился прочь, лишь краем сознания отметив, какие разрушения сеял каждый небрежный взмах длани Сусаноо. Он знал — один удар, и ему конец. Лавируя между конечностей из чакры, Каэн не мог сдержать усмешки. Величайшая техника Мангекё Шарингана, и это он вынудил Итачи явить её миру! Выходит, годы упорных тренировок не прошли впустую. Когда Сусаноо наконец развеялось, Каэн с мрачным удовлетворением отметил кровавые слезы на щеках противника. Однако по-прежнему избегал встречаться с ним взглядом.

— Секретная техника: Самонаводящиеся стрелы.

Три печати — и три стрелы сорвались с тетивы, разлетаясь в разные стороны. Лишь затем, чтобы, описав замысловатую траекторию, атаковать Итачи сверху, спереди и сзади. Тот успел отразить переднюю и увернуться от верхней, но третья вонзилась точно в плечо.

— Похоже, я смог остановить тебя. — Каэн по-птичьи склонил голову набок и вновь натянул тетиву. — Признаться, я ждал большего. Ты разочаровал меня. Быть может, ты вымотан физически и морально, но я рассчитывал увидеть нечто большее, чем просто Мангёке Шаринган. Видишь ли, я даже не продемонстрировал и половины своих умений.

Договорить ему было не суждено — едва Каэн закончил фразу, как запылали черным пламенем его руки. Сквозь пелену боли он выхватил давно припасенный на такой случай свиток и запечатал адское пламя внутри. Но было поздно — руки превратились в обожженное месиво. Итачи тоже выглядел измотанным; кровавые слезы текли всё обильнее.

Каэн лихорадочно размышлял над следующим ходом, когда краем глаза уловил стремительное движение. Рефлексы едва позволили вскинуть руки, защищая голову. Чудовищный удар снес его с ног и отшвырнул на несколько метров.

— Ты опоздал, Итачи, — произнес человек в маске, скрывающей лицо.

— Мой противник оказался сильнее, чем я предполагал, — с трудом выдохнул Учиха.

— Неважно. Времени мало. Деревня не оставит ваш эффектный поединок без внимания. Целая армия шиноби уже на подходе. Надо заканчивать.

— Кто это? Твой новый дружок? — осведомился Каэн, с трудом поднимаясь. Руки были изодраны в кровь. Не будь щитков — переломов точно не миновать.

— Я — Мадара Учиха, — ответил человек в маске.

— Ха? Пха-ха-ха! Вот это ты выдал! Кто он на самом деле, Итачи?

— Он и есть Мадара Учиха, — бесстрастно отозвался тот. — Впрочем, какая разница? Всё равно тебе не жить.

— Да будь он хоть трижды Мадара — с чего бы ему прятаться за маской? Всему миру известно его лицо. Передо мной же самозванец, позарившийся на громкое имя. Трус, что прячет и лицо своё, наверняка уродливое, и истинное имя.

— Попытки потянуть время не спасут тебя от смерти.

— Зато их хватило, чтобы подготовиться, — оскалился Каэн, заканчивая за спиной вереницу печатей.

Он прекрасно понимал — против «таинственного» врага ему не выстоять. Оставалось лишь бежать. И план отхода был давно готов.

— Техника обратного призыва!

Каэн с размаху припечатал окровавленную ладонь к земле, и на ней расцвела призывная печать. В тот же миг противник оказался рядом, занося кулак для сокрушительного удара.

Но кулак обрушился лишь на клубы дыма в опустевшем центре печати, вздыбив мелкими осколками брусчатку.

Очнувшись, Саске уставился в белый потолок над головой. Палата тонула в стерильной белизне. Краем глаза он заметил женщину в белом халате, изучающую планшет рядом с койкой. Стоило ему попытаться сесть, как медсестра обернулась с приветливой улыбкой. И в этот миг память обрушила на него лавину — брат, Каэн, гибель клана... Почти вывалившись из постели, Саске был тут же перехвачен твердой рукой.

— Успокойся, Саске-кун. Сейчас я позову врача, — мягко проговорила ирьенин и живо выскользнула за дверь.

Учиха понятия не имел, что стряслось после удара Каэна. Но раз уж он жив — видимо, Итачи повержен. Однако слова брата всё ещё звенели в ушах. Вырезал весь клан, включая родителей. Лишь для того, чтобы испытать силу своих глаз. От одной мысли об этом Саске вновь начал задыхаться. Он готов был отдать всё что угодно, лишь бы это оказалось дурным сном!

Вместо доктора сестра вернулась в компании Третьего Хокаге. В голове Саске царил полный сумбур, связные мысли ускользали. Но когда старик по-отечески положил руку ему на плечо, мальчик невольно расслабился. Добрая улыбка и мудрый взгляд вселяли уверенность — всё будет хорошо.

— Мне жаль, Саске-кун, но придется вспомнить, что случилось вчера, — с нотками печали произнес Хирузен. — Не спеши, расскажи всё, что сможешь. Я никуда не тороплюсь.

— Брат... клан... родители... — сбивчиво выдавил Учиха, тщетно пытаясь совладать с голосом.

— Прости, но твои родные и остальные Учихи мертвы.

Слова Хокаге лишь подтвердили страшную истину, и от того боль стала лишь нестерпимее. Саске сотрясала крупная дрожь. Сжалившись, старик протянул ему стакан воды и терпеливо ждал, пока мальчик хоть немного придет в себя. Сделав несколько глотков, Саске сел в постели и попытался восстановить в памяти события прошлого дня. С момента пробуждения и до удара Каэна. С каждой новой подробностью он всё сильнее жаждал забвения.

— Мы возвращались домой, — медленно начал он. — Войдя в квартал, Каэн напрягся... похоже, что-то почувствовал. Не дойдя до дома, мы увидели трупы на улице. Я бросился вперед... а там Итачи. Сказал, что убил всех, чтобы проверить силу своих глаз. Дальше помню только то, как Каэн оттолкнул меня и кинулся на брата. Всё.

— Достаточно,. Тебе нужно отдохнуть, — во взгляде Хокаге плескалась жалость.

— А что с Итачи? И Каэном? Где они? — почти выкрикнул мальчик.

— Итачи сбежал. Тело Каэна мы пока не нашли, — вздохнул Третий. — Когда мы прибыли на место, ты был под защитным барьером. Неподалеку явно шла битва — повсюду валялись стрелы и обрывки свитков Каэна. И кровь...

Саске знал — в их мире не редкость, когда тела шиноби уничтожаются без следа или сгорают дотла. Судя по всему, Каэн мертв. Как и весь клан, от руки родного брата. Желудок скрутило спазмом.

Гнев, ненависть, чувство предательства и вины — всё смешалось в душе. Не будь его, Каэн мог бы спастись. Но предпочел защитить его ценой собственной жизни. Сжав зубы, Саске дал себе клятву: больше никто не умрет ради него. Он не допустит, чтобы близкие страдали из-за него. Он — последний Учиха, и он отомстит за свой клан. Не позволит жертве Каэна оказаться напрасной. И справится сам, без чьей-либо помощи.