Огонь Среди Льда. Главы 21-23

Игритт позволила увлечь себя потоком по улице вместе с другими одичалыми; стиснутые между домами как скот, шаркающий по скрипучим доскам и ведомые словно на убой.

— Всем новым жителям необходимо собраться на Центральной Площади после завтрака! Всем новым жителям необходимо...

Голос звучал без устали, и был он вездесущ и неумолим, повторяющий снова и снова одни и те же несколько фраз. Игритт представляла, как с наслаждением выбьет зубы обладателю этого голоса, если найдёт его. Но это было невозможно, потому что голос доносился отовсюду — вездесущ, как сам ветер, просачивающийся сквозь деревянно-стальные ущелья улиц.

Ложные солнечные лучи продолжали преследовать их, скользя над головами, точно блуждающий взгляд Божественного Ока.

Нож под меховой одеждой казался непомерно тяжёлым. Холодная сталь впивалась в кожу, словно проклятие ворона, чьё тело она обобрала. Игритт не знала его имени и даже не убивала его. Просто нашла труп в колодце, чернеющий на белом снегу. Это был длинный клинок, — с её предплечье, — и ходить с ним было неудобно и непривычно.

Но Игритт заставляла себя идти нормально, с болезненной остротой ощущая, насколько напряжено её тело. Достаточно одного неверного шага — бдительные очи тут же опустятся на них, а их обладатели, словно стервятники, увидев добычу в лучах света, набросятся и разорвут.

Она держала голову опущенной и шла дальше.

Костяная Рубашка оказался непреклонен в своём безумном плане, а у Рика до сих пор зиял синяк под глазом и порезана щека после их ссоры. Костяной Лорд тоже выглядел неважно. Но из драки ожидаемо вышел победителем, поскольку был лучшим бойцом, чем все они, вместе взятые. В противном случае он не смог бы заслужить и сохранить своё прозвище по ту сторону Стены. И в чём он превосходил их всех, так это в амбициях.

Двадцать рейдеров в их отряде шли среди прочих — закаленные боем мужчины и женщины, сражавшиеся с Костяной Рубашкой против Хармы. Ночь дала им прикрытие тьмы, позволившее разведать места высоких сторожевых башен. Они поняли, что как бы ни были бдительны эти волшебные светящиеся очи, глаза людские не могут видеть всё и сразу.

Избегай проходящий свет, держись в тени. Вполне привычно для опытных рейдеров.

Помимо сторожевых вышек, имелось ещё одно доминирующее возвышение — тоже стальное, но куда меньше. Вместо людей, на них возвышались рожкообразные устройства, откуда, по предположениям вольных людей, и доносился этот всепроникающий голос.

Игритт в уме продумала их местоположение. Если что-то пойдёт не так, она не хотела бы оказаться на виду.

Одичалые вышли на площадь перед Генератором, и великое чудовище почти затихло. Когда она впервые предстала пред ним, звуки, что оно издавало, показались неземными — будто пробуждающийся дракон. Сейчас рокот звучал как простой порывистый ветер где-то вдали. Игритт не знала, просто ли привыкла к шуму, или зверь действительно затих.

На платформу перед Генератором взобрался мужчина — настоящий медведь с аккуратно подстриженными волосами и тонкими усами, переходящими в бородку. На нём было накинуто длинное кожаное пальто незнакомого покроя поверх простой манишки. Между ним и толпой выстроилось дюжина стражников в одинаковых мундирах с причудливыми короткими копьями. Лишь некоторые носили алую ленту на рукаве.

Их лица были настолько осунувшимися и плоскими, что казались высеченными из гранита. Игритт ощущала, как одичалые вокруг неё нервно ёрзают и бормочут, выпуская скопившееся напряжение.

Мужчина на платформе окинул их беглым взглядом, прежде чем удовлетворенно кивнуть. За его спиной возник второй мужик, — долговязый тип с мертвенно-блёклыми глазами, — что-то прошептал первому на ухо и исчез.

— Ну что ж! — Зычно провозгласил первый, и его голос окружил их со всех сторон. — Дамы и господа, добро пожаловать в Новый Лондон! Возможно, вы слышали обо мне, а может и нет, так что представлюсь — меня зовут Ричард Эйнсворт; я мэр этого прекрасного города!

«Что такое мэр?»

Это было неважно, а важно то, что Игритт узнала это имя — Эйнсворт. Она слышала его от людей Манса. Тот самый Капитан, никаких сомнений. И Костяная Рубашка тоже это понял, о чём свидетельствовал его отряд, начавший пробираться сквозь толпу и приближаться к платформе. Игритт двинулась следом, но чья-то рука схватила её за плечо.

— Держись рядом со мной. — Прошептал Рик ей на ухо. — Что-то здесь нечисто. Рагвайл тоже чувствует.

Игритт замерла.

— Вы проделали долгий путь от старого дома! — Продолжил тем временем Капитан, ничего не замечая. — И мы надеемся, что Новый Лондон вскоре станет вашим Новым Домом! За пределами Рва раскинулся суровый и опасный мир, о чём вы знаете не понаслышке, наш же город распахивает объятия всем желающим. Однако знайте, что каждый мужчина, женщина и ребёнок должны найти здесь работу!

Мужчина поднял лист бумаги к лицу и прищурился.

— Вам уже всё разъяснили писцы прошлой ночью и выдали карточки учёта времени работы. Очень важно — не потеряйте их! А теперь я оставлю вас моим людям, которые расскажут о своих обязанностях. Если какая-то работа придётся вам по душе — поговорите с ними после!

С этими словами Эйнсворт сошёл с платформы — и в тот же миг нож вонзился ему в спину, после чего Костяная Рубашка рванул вперёд, сбив охранника с ног и используя его как опору, чтобы взобраться на платформу. Рейдеры тоже вырвались из толпы, налетев на цепь солдат и повалив их на землю; спрятанные ножи из ломаного металла сверкнули в утренней стыни, а кровавая вуаль оросила утренний туман.

Костяной Лорд вонзил топор глубоко в Капитана, издав торжествующий рёв.

Она почувствовала привкус паники.

Люди за жалкое мгновение обратились в испуганную толпу, сплошную массу из извивающихся тел и синих лиц, выдыхающих клубы горячего пара, что застилал взор и никак не развеивался.

Да, люди образовали из тел своих буйствующую толпу, а толпа — смертельную давку.

Игритт отчаянно пыталась дышать, вырывая своё маленькое тело из моря прочих, но стены из плоти и меха продолжали сжимать её. Она хватала ртом крохи воздуха; глаза налились безумием, как у загнанного зайца, лёгкие сдавило ужасом. Она не могла дышать. Стало темно... мутно и темно, ничего не разглядеть...

Две крепкие руки внезапно подхватили её под мышки и приподняли над давкой. Она всё ещё ничего не видела, — лишь расплывчатые фигуры и вспышки, — и отчаянно моргала, протирая глаза, пока не выжала из себя слёзы. И даже тогда всё осталось расплывчатым, словно в тумане.

Однажды в детстве она упала в грязную реку, и это был самый страшный опыт из всех, что она помнила. Тьма вокруг, непонятно, где верх и низ, таинственные тени в глубине. Много лун подряд её сны обращались в этот кошмар.

Сегодня кошмар ожил и стал явью.

— Дыши, девочка! — Раздался голос Рагвайл. — Дыши! Лучник, нам нужно сматываться отсюда!

— Это точно! — Голос Рика был хриплым и прерывистым. — За мной!

Игритт судорожно вдохнула, издавая ужасный свистящий звук, резанувший даже по её собственным ушам, но она продолжила пропихивать в лёгкие воздух, на что те протестующе хрипели. Постепенно зрение начало проясняться. Игритт поняла, что Рагвайл перекинула её через плечо и пробивала им путь из толпы. Она изо всех оставшихся сил приподняла голову и увидела Костяную Рубашку на главной «сцене», поднявшего отрубленную голову Капитана к небу; его приспешники ликовали.

Недолго.

За его спиной Генератор словно зарычал в ярости, и из него вырвались языки пламени, точно глаза дьявола, прорывающегося из ада.

Рагвайл резко остановилась, отчего её плечо врезалось Игритт в живот, выбивая воздух обратно. И не только воздух. Игритт вырвало прямо ей на спину и на землю. Рагвайл либо не заметила этого, либо не стала комментировать.

— Почему остановился!? — Гаркнула она лучнику, а Игритт, воспользовавшись моментом, соскользнула на землю.

Она встала на дрожащие ноги, вытирая рот, чувствуя, как горят щёки.

— Назад! — Голос Рика был испуган. — Отходите! Назад!

Игритт не видела ни его, ни что происходит из-за спины Рагвайл и окружающих тел.

— Да что там такое, худосочный ты пёс!? — Рагвайл оттолкнула в сторону мужчину, а затем и сама отодвинулась, открывая Игритт обзор.

У неё снова сдавило грудь от ужаса. Баррикады перегораживали узкие улицы — ящики, мешки и коробки, сваленные высоко-высоко и скреплённые верёвками. Каждая улица, дорога и проулок, ведущие с площади, были наглухо заблокированы, как заткнутая вода в мешке.

Горожане наблюдали за ними из-за баррикад своими безжизненными глазами. Одичалые смотрели в ответ на эти крепости со смесью неуверенности, страха и гнева.

Вот почему утром на улицах было так тихо. Всё это было запланировано? Они уже знали план Костяной Рубашки?

Должно быть, знали. Эти укрепления возвели в тот момент, когда одичалые отвлеклись на Эйнсворта. Они не знали, где Костяная Рубашка, но знали — он в городе. И этого было достаточно.

Ряды горожан разомкнулись, впуская ещё больше солдат в длинных пальто. Игритт выхватила длинный нож, пряча его за спиной.

Солдаты Лондона выстроились в два ряда, окружили одичалых, оттеснили их обратно и едва не прижали к Генератору за спиной. Игритт слышала, как Костяная Рубашка орёт ругательства и призывает атаковать. Но никто не двигался, парализованные страхом, беспомощные, как олень перед сумеречным котом.

Самый опрятно одетый солдат, находящийся на конце переднего ряда, поднял меч, и аккурат в этот миг, бледное солнце показалось над краем Рва; его лучи упали на клинок, обращая его в искрящееся пламя.

— Готовсь!

По рядам прокатился щелчок перезаряжающегося механизма.

— Передний ряд, на колено!

Первый ряд опустился на одно колено, приставив короткие копья к плечам. Игритт не понимала... что они делают? Явно не атакуют. Но, вряд ли и обороняются. Пытаются сдержать их? Что происходит?

— Нападайте! — Закричал Костяная Рубашка, но Игритт не слушала. Никто не слушал.

В толпе поднималась тревога. Некоторые уже лежали на земле, умоляя о пощаде. Матери поворачивались спиной, чтобы закрыть детей, а братья и отцы бросались вперёд, дабы прикрыть сестёр и матерей.

— Передний ряд! — Рявкнул солдат, опуская меч. — ОГОНЬ!

Звук был непохож ни на что другое — яростное рокотание огня и дыма. Она сразу узнала это оружие. Такие же громоподобные хлопки прозвучали при встрече с летающими кораблями.

Но сейчас это было нечто иное — менее громыхающее, более коварное. Чем-то напоминало треск мороза: когда холод за ночь превращает соки дерева в лёд, а утреннее тепло заставляет стволы лопаться. Такая опасность подстерегала охотников в горах. Достаточно одного порыва ветра — и весь склон оживал, наполняясь треском раскалывающегося леса. А затем вся роща вместе со снегом обрушивалась вниз.

Говорят, стоит лишь услышать треск дерева — и ты уже мёртв.

Игритт услышала треск дерева.

— Отходи! — Взревел Рик.

Поздно. Они уже мертвы.

Рагвайль отбросило ударной волной. Дети пошатнулись назад, зажимая кровоточащие уши и крича навзрыд. Мужчины тоже закричали и зарычали, когда нечто пробило их меха и плоть. Вольные Люди падали, будто мешки с камнями — не только передние ряды, даже глубоко позади. Воздух заволокло дымом, заполнившим всю улицу.

Игритт захлебнулась в нём, пока Рик толкал её на землю и тащил Рагвайль.

— Задние ряды! — услышала она. — Готовсь!

Ещё?!

— Они хотят нас убить! — заорал Костяная Рубашка. — Убейте их! УБЕЙТЕ!

Уцелевшие одичалые развернулись к врагу и ринулись вперёд. Один мужчина вырвался дальше остальных, и вся толпа последовала за ним с воплями ярости. Игритт крепко зажмурилась, ощутив порывы ветра и хаос, когда мужчины, женщины и дети устремились к солдатам, желая отомстить за павших.

— Задние ряды, огонь!

Их встретил второй град хлопков, накрывший толпу со всей мощью лавины.

И весь их запал захлебнулся; яростный бунт превратился в напуганную толпу, когда ещё больше тел упало.

— Сдавайтесь! — Крикнули солдаты. — Подчинитесь, и будете жить! Мы ничего не имеем против вас, нам нужен только Костяная Рубашка!

Игритт не могла в это поверить. Если так, то зачем же они стольких убили? Её дыхание стало частым и поверхностным, глаза широко распахнуты, пока она смотрела на распростёртые по земле тела. У одного мужчины в груди зияла дыра, у женщины отсутствовала часть черепа. Ребёнок лишился руки и головы. Кровь не собиралась в лужи — она впитывалась в доски, окрашивая их в чёрный.

Одичалые бросились на землю, сдаваясь, и солдаты двинулись вперёд, нарушив строй, чтобы обойти тела. Дым всё ещё струился с кончиков их коротких копий.

— Передние ряды, к оружию!

Они снова поднесли своё оружие к глазам, и Костяная Рубашка зарычал от ярости. Его отряд подхватил топоры, кирки, тела охранников, и дико заревел. Они бросились вперёд, навстречу солдатам, одержимые, как бесы.

— СТОЙТЕ! — Закричал Рик.

Игритт не сразу поняла, почему лучник бросился защищать Костяного Лорда и его приспешников. Лишь спустя мгновение до неё дошло — они сами всё ещё находятся на линии огня. А солдаты Лондона этого не заметили. Или им было всё равно.

— НЕТ!

— Передний ряд! — Ухмыльнулся их предводитель. — ОГОНЬ!

Пронзительная боль молотом ударила по всему телу; в ушах Игритт поселился звон, что так и не исчез до самого конца — до того мгновения, когда она упала лицом вниз на обагрённые кровью доски.

Ричард долго всматривался в первую полосу газеты.

Эта статья доминировала на странице, притягивая взгляд к фотографии в центре — дикарь по имени Костяная Рубашка стоял на возвышенности, подняв отрубленную голову Хьюта. Убийца убил убийцу. В статье пелась ода о том, как Новый Лондон радушно принял этих нецивилизованных дикарей, а те отплатили кровью, попытавшись убить Капитана. Напыщенные слова и пылкие фразы восхваляли стражу, что искусно подавила бунт при минимальных жертвах.

Всё это подчёркивалось жутковатой фотографией, которая и впрямь будоражила эмоции. Ричард даже не знал, что мистер Рен организовал фотосъёмку, да ещё и с такого удачного ракурса. Качество снимка оказалось на диво высоким.

Чего нельзя было сказать о самой статье...

Ричард швырнул газету на стол и выпрямился. Приглушённые звуки молотков и сварки просачивались сквозь изолированные стены — работы по объединению двух соседних домов в единое здание Ратуши шли круглосуточно. Теперь, когда худшее позади, появилась возможность подумать о долгосрочном будущем. Ратуша станет первым шагом к возвращению нормальной жизни в Новом Лондоне.

Ричард поджал губы, дожидаясь паузы в грохоте.

— Объяснитесь, — он поднял голову, — лейтенант Хэвлок.

— Сэр! — Хэвлок отсалютовал, его повязка дрогнула. — Мы не ожидали, что Костяная Рубашка пойдёт в настолько наглую атаку. Он попытался разжечь ярость у одичалых, и я посчитал оправданным остановить его.

— Расстреливая невинных. — Ричард соединил кончики пальцев. — Женщин и детей.

Второй лейтенант Бартон нервно покосился на своего начальника. Он был молод, на верхней губе едва пробивались усики, а на подбородке — пушок. Бартон сглотнул.

— Сэр! — Запротестовал Хэвлок. — Они... при всём уважении, сэр, мистер Рейдер предупреждал нас, что этот Костяная Рубашка — харизматичный малый. За ним идут. При такой ситуации была реальная опасность, что он сплотит их против нас!

— Вам был отдан приказ разрядить ситуацию, лейтенант! — Ричард стукнул кулаком по столу. — А не устраивать резню! Мисс Дженкинс, ваш отчёт?

Эмилия Дженкинс скрестила руки на груди:

— Пятьдесят восемь одичалых, тридцать один пострадавший. Двадцать подтверждённых смертей, одиннадцать в реанимации. Четырнадцать стражников, четырнадцать раненых. Шестеро мертвы, восемь в реанимации. Многие хорошие люди станут наполовину машинами после этого.

— Слышали, лейтенант? Это двадцать шесть тел*, которых вы лишили нас. Двадцать шесть пар рабочих рук! Вы думаете, люди растут в теплицах, что ли!?

— Сэр!..

— Второй лейтенант Бартон, — Ричард повернул голову. — Скажи мне, парень, что произошло?

Бартон облизнул губы, с тревогой поглядывая на старшего по званию. Хэвлок плотно сжал губы и буравил взглядом окно за плечом Ричарда. Там видны были Генератор, а также центральная площадь, которую быстро расчистили. Одичалым не выпало чести быть похороненными на городском кладбище, и их тела хранили до следующего сбора урожая. После кости пойдут на удобрение.

— Мы... мы поддались панике, сэр, — Бартон сглотнул, отчего его огромный кадык пошёл ходуном. — Всё покатилось к чертям. Мы знали, что так может случиться, но не думали... Когда лейтенант Хэвлок приказал отказаться от нелетального оружия, никто не возразил.

— Паника, говоришь? — Ричард поочередно посмотрел им в глаза, бросая вызов. — Лейтенант Хэвлок, если я правильно помню, вы были одним из Баффсов.

Хэвлок вытянулся по струнке.

— Так точно, сэр!

— Дезертиром, — прямо заявил Ричард. — Вы бежали со своего поста и прокрались на мой корабль. И я позволил вам остаться, потому что нужны были армейские люди, дабы поддерживать порядок. Когда была сформирована Домашняя Стража, я доверил её вам, поскольку вы были самым опытным из нас. Скажите, лейтенант, зачем я отдал вам командование Стражей, если вы оставили их настолько недисциплинированными? Почему вы, ветеран, дали своим нервам взять верх над здравым смыслом?

Он предоставил им насладиться тишиной. Ричард знал ответ, — все они знали, — но хотел, чтобы мужчина сам признал это и сохранил хоть капельку достоинства. Бартон вдруг нашёл пол чрезвычайно любопытным, изучая его так, словно мистер Бэнкс докладывал ему о том, что два паровых двигателя Беллорофона доживают последние дни. Лейтенант Хэвлок скрипел зубами, хмурясь.

Ричард встал и заставил его встретиться с ним лицом к лицу.

— Ну?

— Я погорячился... сэр, — наконец выдавил Хэвлок.

— Я никогда не наказываю за рвение, лейтенант, — постучал Ричард по столу. — Я наказываю за небрежность. Халатность. Вы лишаетесь звания...

— Сэр! — Хэвлок щёлкнул каблуками, вытянувшись по струнке. — Я беру на себя полную ответственность за свои действия и своих людей. Прошу, сэр, пересмотреть решение!

— Вы лишаетесь звания, — повторил Ричард, растягивая каждое слово. — И увольняетесь. Второй лейтенант Бартон, вы повышены до первого лейтенанта. Хэвлок, пожалуйста, не покидайте квартиру до дальнейших распоряжений. Будьте уверены, этот досадный инцидент не станет вашим концом. Оставьте меч и нарукавную повязку.

Хэвлок сжал кулаки... Ричард потянулся за револьвером под столом. Он посмотрел дискредитированному человеку в глаза, как бы бросая ему вызов, призывая действовать. Наконец мужчина снял перевязь и содрал повязку, прежде чем положить свои вещи на стол.

Ричард встал, когда оба солдата отсалютовали, и он ввернул им жест.

— Можете быть свободны.

Теперь уже первый лейтенант Бартон развернулся на каблуках и вымаршировал из комнаты, а Хэвлок молча последовал его примеру. Как только они переступили порог, мисс Бёрд и инженер-капитан Бэнкс вошли в комнату. Ричард обменялся взглядом с теперь уже главврачом Дженкинс, прежде чем рухнуть в кресло и громко вздохнуть.

Незаметная красно-чёрная полоска ткани привлекла его внимание, обтрепавшаяся по краям там, где её поспешно содрали. Он потянулся с хрипом, поднял её и осмотрел вышитые шестерёнку и стрелы.

— Орден был основан, чтобы поддерживать порядок на улицах, — прокомментировал он, швырнув повязку обратно на стол. — Теперь это учреждение превратилось в раздутый труп. Они зарвались. Они считают, что правят Новым Лондоном, а не поддерживают верховенство закона. Они забыли своё предназначение. Как поступим?

— Такова лишь небольшая часть из них, Ричард, — слишком фамильярно ответила мисс Дженкинс. — Только фанатики с этими символами. Даже та крыса Рен не носит этот символ.

— Насколько, по-вашему, заражена Домашняя Стража?

— По меньшей мере треть щеголяют с этими устройствами, — Израиль Бэнкс с отвращением подцепил обрывок ткани. — Хотя их число растёт после демонстрации Бобби.

— Это проблема, которую мы должны задушить в зародыше, — мрачно сказал Ричард.

— Домашняя Стража — это не профессионалы, хоть и прошли краткую подготовку, — фыркнула мисс Бёрд. — Часть их офицеров профессионалы, но не солдаты. Пока офицеры осознают этот фанатизм и не компрометируют себя... К тому же, Разведчики и Охотники — профессионалы. И они полностью отстранены от этой заразы.

— Действительно, — вздохнул Ричард. — Всё как вы говорите. Сейчас почти все из них за границей Города. Если Орден и попытается что-то предпринять...

Эмилия Дженкинс фыркнула.

— Британцы, до чего же вы упрямые. У нас нет роскоши тратить время на эти игры. Если Орден забыл свой долг — напомните им. Все их главари — комиссионные офицеры, не так ли? Перестаньте бросать в них перчатки, и относитесь как к военным. Если есть недисциплинированность — выбейте её из них.

— Я вынуждена согласиться с мисс Дженкинс, — холодно проговорила мисс Бёрд. — Нет оправдания этому бессмысленному убийству. Солдаты, совершившие его, должны быть привлечены к ответственности наравне с приказавшим им человеком. Нельзя перекладывать всю работу на Господа. Особенно кровавую. Её лучше делать самим. Кстати говоря...

— Вы должны определить Хэвлока на «Горькую Графиню», — почесал нос Бэнкс. — Мисс Хаммер совершенно не терпит такой хрени. Как и её команда. Они выбьют из него звёзды.

— Мисс Хаммер контролирует Аванпост Одиннадцать, — мисс Бёрд положила папку на стол. — Из этого человека нужно сделать пример. Такая вопиющая халатность не должна остаться безнаказанной! Как иначе мы взглянем в лицо Господу и Его Сыну на небесах!?

— Вы предлагаете казнить его, Бёрд? — Дженкинс оттолкнулась от подоконника. — Никогда не думала, что доживу до этого дня.

— Никто не будет никого казнить, — резко оборвал Ричард. — Не ради морали или благочестия, а потому, что у нас нет роскоши тратить жизни. Бореальная Дева стоит на рейде для пополнения припасов, не так ли? Говорят, мисс Дин командует своим судном с военной дисциплиной и строгостью. Будет лучше, если он также покинет город, учитывая то, что одичалые искренне желают ему смерти.

— Если ещё какие-нибудь одичалые придут, то появятся проблемы. — Мягко сказал Бэнкс. — Единственная причина, почему выжившие до сих пор не ушли заключается в том, что половина их числа находится под ножом, а другая половина — их семьи. И если придут новые одичалые, они могут услышать от выживших неприглядную правду и решить уйти.

Ричард отмёл этот вопрос.

— В одном броске камня отсюда орда в восемьдесят тысяч. Нам просто нужно убедить их прийти сюда.

— Мне кажется, это легче сказать, чем сделать, — кашлянула Дженкинс.

— Я считаю иначе, — Ричард сцепил пальцы в замок. — Мистер Рейдер привёл неисчислимое множество душ в эти негостеприимные горы не просто так. Они в отчаянии — иначе не рисковали бы столь безрассудным планом. Очевидно, им что-то нужно. Я готов поспорить, что у нас есть это что-то: еда, тепло и кров.

— Они и сами это знают, — указала мисс Бёрд. — Вот почему мистер Рейдер так тщательно держит себя в нашей милости, предупредив о Костяной Рубашке заранее. И тем не менее, сам он всё ещё не направился к нам. Это может означать лишь то, что они ищут нечто более... конкретное. Нечто, что могут найти только там, за пределами Нового Лондона.

Ричард задумчиво откинулся на спинку стула. В этом есть смысл. Но у него есть нечто получше смысла — план; лучший компромисс — тот, который выгоден всем сторонам.

— Инженер-капитан Бэнкс, — Обратился он. — Как продвигаются наши проекты по расширению?

Израиль Бэнкс вскочил по стойке смирно.

— Наш третий склад на аванпосте завершён, четвёртый в самом разгаре. В обоих большие лифты, способные поднимать автоматоны. Планы улиц для Внешних Кварталов находятся на стадии завершения. С меньшим количеством автоматонов, занятых на угле, мы адаптируем часть из них для строительства и подъёмных работ.

— Наши дирижабли?

— Два грузовых завершены, и вдвое больше летающих охотников, — доложил он. — Третий... на него уйдёт некоторое время.

— И почему же?

— Мы всё ещё решаем проблемы с нашим водородным заводом, сэр. Нам нужно оптимизировать процесс электролиза — то есть разделение водорода и воды, сэр.

— Понятно... — протянул Ричард. — Эти водородные дирижабли — наш приоритет, особенно после открытия отряда Путешественников. Продолжайте работу. Что с остальными проектами?

— На аванпостах Одиннадцать, Двенадцать и Тринадцать достигнут значительный прогресс, — Бэнкс потянулся к столу и раскрыл папку, положенную мисс Бёрд. — Но все три будут бесполезны без железной дороги.

Инженер развернул папку и пододвинул её к Ричарду. Железная дорога должна была называться Ледяная Долина, с центральной станцией в Новом Лондоне. Дерзкий проект, с планами проложить железную дорогу сквозь и над горным хребтом. Она достигнет всех трёх аванпостов и может быть далее расширена, как только найдутся новые площадки.

А что важнее всего — железная дорога пройдёт прямо через место, где Манс Рейдер поселил свой народ.

Ричард тонко улыбнулся и спросил:

— У наших новых дирижаблей есть названия?

— Бесстрашный и Доблестный, сэр.

— Их первый полёт по совместительству станет испытательным, — приказал Ричард. — Загрузите их дарами доброй воли — углём, едой, одеждой — и поручите мисс Дин. Пришло время нам поухаживать за мистером Рейдером и его людьми.

— Маргарет Дин?.. — словно пробуя имя на вкус, произнесла мисс Дженкинс. — Вы уверены?

— Я говорил с ней ранее, — ответил он. — По сравнению с Эди или Хаммер она кажется самой дружелюбной из капитанов дирижаблей.

— Ах... — она почесала затылок. — Маргарет Дин из тех людей, кто строго разделяет работу и личную жизнь. Она снайпер, Ричард, а все снайперы — либо чёрствые, как камень, либо совершенно свихнувшиеся. Дин — и то, и другое.

— Ну и отлично. Просто прикажите ей считать дружелюбие частью работы, — Ричард тайком потянулся, почувствовав, как хрустнул и затрещал позвоночник. — Безумцы и лжецы становились лучшими дипломатами во все времена.

С окончательностью в тоне дискуссия была завершена. Мисс Дженкинс и мисс Бёрд вышли, но Израиль Бэнкс остался, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая вслед двум женщинам. Ричард с любопытством откинулся на спинку стула, и когда дверь со скрипом закрылась, Бэнкс тут же хлопнул ладонями по столу и нагнулся над ним.

— Сэр, — прошептал он, словно всё ещё боясь, что его могут услышать. — У меня есть опасения насчёт этих дикарей...

— Если речь идёт о вероятности, что они вновь устроят беспорядки, — ответил Ричард, — то именно поэтому мы строим их дома за пределами Кратера.

— Знаю, сэр, — вздохнул Израиль. — Я курирую расширение нашей энергосистемы, все кабели и трубы в стенах, моих рук дело. Я к тому, что у нас нет человеческих ресурсов, чтобы обеспечивать правопорядок. А учитывая, что станция железной дороги должна быть построена за пределами Кратера...

Ричард упёрся щекой в кулак, поджав губы. Эта проблема и впрямь тревожила его — хоть у него и были идеи с использованием автоматонов и дирижаблей, оба варианта слишком дорогие. Не говоря уже о том, что автоматоны требуют паровых ядер, а Аванпост Одиннадцать ещё не до конца готов.

Он изучил лицо инженера и понял причину, по которой Бэнкс поднял этот вопрос.

— И что вы предлагаете? — Тихо спросил он.

Бэнкс осторожно отодвинул планы железной дороги, обнажив под ними другой чертёж. Ричард поднялся со стула; любопытство пролилось из глаз, пока он впитывал информацию на странице.

— Когда Комитет по Автоматонам разрабатывал первоначальные конструкции автономных машин, — начал Бэнкс, — они также осознали проблему нехватки рабочих рук. Не говоря уже о том, что и на родных Островах царил хаос. Массовые бунты, дезертирство в рядах Почётных Дивизий... Так появились они: механизированные лансеры.

Ричард Эйнсворт узнал эти машины. Если автоматоны напоминали высоченных, неуклюжих жирафов и слонов, то лансеры — стройных, изящных кошек. Четыре конечности, но сходство на этом заканчивалось. Они нависали низко над землёй, ростом с человека, в отличие от многометровых рабочих автоматонов. Взгляд неизбежно притягивало опасное копьё, давшее им название. И Ричард вспомнил кровь, залившую улицы Лондона и Портсмута. Тела, разорванные бездушными чудовищами из стали, мужчин и женщин, бегущих от монстров, чьи приказы выполнялись с безукоризненной точностью — всё это за миг мелькнуло перед глазами.

Для механизированных лансеров не делали пробных запусков, — времени не хватало, — так что их крещение прошло в крови Великобритании. С прагматичной точки зрения машины неоспоримо эффективны. Но Ричард слишком отчётливо помнил искажённые ужасом лица простых людей, людей, за которыми наблюдал из безопасности Беллерофона. Если бы не Великая Стужа, эти фантастические изобретения были бы использованы против врагов Империи... но что есть, то есть.

При всём их техническом совершенстве, эти машины были пережитком древних, тёмных времён — больше похожи на доисторических рыцарей, чем на цивилизованные полицейские силы.

— Мы также можем модифицировать их для строительных целей, — настаивал Бэнкс. — Им не нужны паровые ядра или боеприпасы, лишь паровые станции для заправки. Они значительно дешевле, и с нашими чертежами нам нужна лишь производственная линия.

Мисс Бёрд и мисс Дженкинс никогда не одобрят это предложение. Удивительно, что Бэнксу вообще удалось протащить чертёж. Они женщины. Смогли ими остаться. Не рабочие с выжженными из-за усталости нервами, не солдаты и не снайперы, для которых кровь — та же водица. У них всё ещё мягкое, женское сердце, которое никогда не поймёт и не примет необходимость жестокого выбора, подобного этому. Особенно Изабелла Бёрд, ревностная сторонница коренных народов, — айнов и маньчжуров, — и набожная христианка. Если она об этом узнает... Но это необходимо. Лучше пожертвовать сотней жизней местных аборигенов, чем ещё одним достойным жителем Нового Лондона.

Это также означало, что им больше не придётся полагаться на Братство Ордена с его нарастающими проблемами.

— Что вам нужно? — Наконец спросил Ричард.

— Наша нынешняя фабрика ориентирована на производство автоматонов и протезов, — ответил Бэнкс. — Нам необходима новая фабрика, новая производственная линия.

Ричард прикусил внутреннюю часть щеки.

— Есть два заброшенных детских приюта между пабом и фабрикой. Разберите их и возведите новый индустриальный комплекс, не только для этих лансеров, но и для оружия и боеприпасов.

Его намёк был ясен: замаскировать производство лансеров под обычное вооружение.

Израиль Бэнкс широко улыбнулся, явно довольный.

— Есть, сэр! Я всё устрою.

тел* - это не ошибка.