Наруто - Нити Чумы. Главы 19-20

— Вот почему я всё ещё твой сенсей.

Прежде чем Фу успела ответить, раздался звон таймера духовки.

— Погоди, нужно достать.

Я развернулся на диване, собираясь встать, но замешкался.

— Стоит побольше тренироваться в мелких манипуляциях... — пробормотал я себе под нос.

Вытянул обе руки — из ладоней потянулись чёрные нити Джионгу. Аккуратно манипулируя ими, я подцепил дверцу духовки и открыл её, затем так же бережно извлёк лазанью и поставил остывать на плиту. Довольный, вернул нити обратно.

Фу зааплодировала.

— Благодарю, благодарю, — я слегка поклонился.

Она улыбнулась, глядя на мои руки.

— Больно?

— Сейчас едва ощущается. Как слабое жжение, будто резко провёл по шершавой коре.

Я тоже посмотрел на ладони, на которое стратегически нанёс шрамы, дабы появились выходные точки для нитей; пока внимания особо не привлекает. На обеих руках через ладони и пальцы тянулись длинные порезы, словно кто-то провёл лезвием меча. Собственно, так всё и было: взял лезвие да разрезал, а потом специально залечил раны так, чтобы остались шрамы.

— Значит, когда закончишь, будешь весь покрыт такими? 

— Да. От меня останутся лишь сердце да кожа.

— Звучит романтично, — брякнула она.

Я рассмеялся в ответ на столь неожиданный комментарий.

— Знаешь, я никогда не рассматривал ситуацию в таком ключе. 

Мы поужинали, джинчурики похвалила блюдо, назвав самой вкусной лазаньей на свете и сказала, что Чоумей тоже в восторге. Затем мы удалились в мою комнату. Я надел футболку с коротким рукавом и сел на пол вместе с Фу. Она подала блокнот, и я начал записывать время, дату и место на английском и французском. Затем заговорил, одновременно записывая:

— День первый преобразования скелета. Начальная точка — кончики пальцев. Кожа будет отодвинута, мышечные нити сместятся для обзора.

Кончик моего указательного пальца раскололся; кожа завернулась, словно кожура банана. Под ней клубился поток нитей, которые я мысленно заставил медленно разойтись, пока не увидел собственную фалангу. Я взглянул на Фу — та ободряюще кивнула, давая понять, что готова. Девочка схватила с моего стола секундомер и приготовилась дать отсчёт по моей команде.

— Начинаю... Сейчас!

Раздался писк, я сосредоточился.

Зеленовато-лиловая чакра, отчётливо видимая невооружённым глазом, хлынула к пальцу. Она обволокла открывшуюся кость. Я не чувствовал боли, но с каждой минутой ощущения нарастали, и я ясно осознавал то, как кость преобразовывается, обращается в нити, из которых уже состояли мои мышцы по всему телу, готовые сдвинуться по первому моему желанию. Чакра медленно ползла вниз, и по мере её движения складывалось впечатление, будто кость растворяется, оставляя на своём месте лишь нити, сливающиеся с остальными.

— Время, — сказал я, и прозвучал очередной писк.

Фу показала мне таймер.

— Девятнадцать минут двадцать восемь секунд, чтобы полностью преобразовать фалангу указательного пальца. Скорость, вероятно, возрастёт на последующих пальцах.

Нити лениво колыхались, будто под порывами ветра. Я скручивал их, переплетал, заставлял торчать дыбом, а затем вновь распускал.

— Нити гибки́ и податливы, несмотря на отсутствие скелетной основы.

Я вернул кожу на место и залечил её до нормального состояния.

— Внешне палец ничем не отличается от прежнего. Функциональность полностью сохранена.

Постучал им по полу, по голове, по носу Фу, проверяя чувствительность.

— Ощущения даже несколько обострились благодаря нитям.

Кончик пальца загнулся назад и выпрямился, двигаясь неестественно для обычного человека. Я вновь ткнул Фу, и она засмеялась, когда палец сплющился о её нос.

— Подвижность, как и ожидалось, возросла. Чтобы сохранять привычную человеческую форму, не требуется концентрации — она установлена по умолчанию, вероятно, потому, что я привык к ней за годы жизни.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Преобразование живой плоти требовало немалых усилий от системы чакры. Моя милая помощница любезно протянула бутылку с водой, из которой я сделал несколько жадных глотков.

— Спасибо, Фу.

— Это меньшее, что я могу сделать для тебя, Ито. — Я заметил выражение её глаз, интонацию... и похлопал девочку по плечу.

Она чувствовала лёгкое угрызение совести из-за того, что не могла помочь мне в экспериментах и изменениях, которые я считал важнейшими в своей жизни.

— Твоё присутствие — уже немалая помощь. Да, я мог бы и сам смотреть на часы и приносить себе воду, но ты берёшь эту рутину на себя. И, — я попытался ущипнуть её за бок, но Фу со смехом отскочила, — ты делаешь процесс весёлым. Наука и медицина — это здорово, конечно, но веселье тоже не помешает.

Пара нитей выстрелила из моих пальцев и всё же достала её, отчего Фу взвизгнула и отбила их, смеясь.

— Итак, ты думаешь, это поможет с печатями?

Тема, над которой мы уже задумывались. Я никогда не отличался терпением в освоении печатей и полагал, что при достаточном контроле смогу вовсе обойтись без них в большинстве техник. Не говоря уже о практической пользе возможности применять дзюцу, не выдавая себя заранее очевидными печатями.

— Вероятно, — протянул я задумчиво. — Думаю, я мог бы создавать «печати» внутри тела при помощи «рук» из нитей, что решило бы главную проблему необходимости свободных ладоней и ещё большей необходимости не выдавать себя врагу во время битвы. Я мог бы экспериментировать с изгибанием «пальцев», чтобы придумать новый вид печатей. Хотя, пожалуй, пущу на это теневых клонов. А то мало ли, вдруг случайно придумаю печать, которая меня взорвёт.

Фу закатила глаза и с улыбкой на лице подошла ближе.

— Переходим к следующему пальцу?

— Да. Начинаю со среднего пальца, отсчёт...

Лучшие друзья стояли друг напротив друга на знакомом тренировочном поле в тёплое осеннее утро. Одиннадцатилетний мальчик и десятилетняя девочка. Вдали клоны их самих усердно трудились над заданиями. Величественное дерево шелестело от порывов ветра — привычный и успокаивающий звук великолепия природы.

Какой идеальный, какой пафосный момент!

Одинокий лист сорвался с ветки и медленно опустился на землю, а как только коснулся почвы, мы сделали свой шаг:

Фу моментально призвала дюжину клонов, что устремились в атаку, но сама осталась на месте. Я отпрыгнул на двадцать метров назад и принялся складывать печати — годы упражнений придали скорости, несмотря на общую неуклюжесть в этом деле. Я выплюнул несколько водяных пуль, из которых лишь две нашли цель, развеяв парочку клонов. Те ответили броском оружия, и я уклонился от большинства, проигнорировав кунай, воткнувшийся в плечо — он вылетел из него на огромной скорости, выбитый нитями. Увы, правильно ударить нитями с настолько ограниченной амплитудой оказалось слишком сложно, поэтому кунай вонзился не в клона, как я хотел, а попал в дерево.

Позволив клонам окружить себя, я принялся за привычный танец из отскоков и блоков. Прежде чем вошёл в ритм, ещё дюжина противников присоединилась к драке, и я постепенно начал получать удары.

В какой-то момент, решил попробовать атаковать в ответ.

Моё тело напряглось, и я пустил нити из ступней в землю, дабы клоны не смогли поднять или отбросить меня техниками ветра. Спустя несколько драгоценных секунд я обратился в своеобразного ежа из нитей, выстреливая ими со всех сторон. Клоны почуяли неладное и попытались отпрыгнуть. Опоздали. В живых остались лишь те, кто успел применить каварими — около четырёх штук. Я втянул нити и вместо них создал скальпели чакры.

На этот раз пришёл черёд клонов уходить в оборону, пока я пытался хотя бы слегка задеть их. Две копии объединились: одна проскользнула под моими светящимися руками, а другая нанесла удар в голову, отвлекая внимание. Но вместо головы её встретили нити, вылетевшие из глазниц и опутавшие кулак прежде, чем она успела отдёрнуть руку. Хватка нитей рассеяла клона, когда разорвала кисть. Однако другой клон всё же сбил меня с ног ударом по ногам. Она попыталась добить кунаем в череп, но я ушёл под землю, используя технику крота.

Я продвигался с помощью сочетания дзюцу и нитей, расчищая путь. Выбравшись в тридцати метрах от места погружения, я огляделся в поисках клонов. Заметил их на соседней ветке — те стремительно формировали печати.

Это явно не сулило ничего хорошего.

Мощный вихрь подхватил меня и швырнул в скалу, возвышавшуюся футов на двадцать. Я гордился тем, что Фу не выкрикнула название дзюцу, применяя его — ведь это так глупо посреди битвы. Как бы то ни было, я ненадолго прилип к скале, обретая опору, а затем прыгнул к клонам. Двое увернулись, третья попыталась загородить мне путь. Моя рука выстрелила быстрее, чем должен был позволять человеческий предел, и ударила её с силой, более чем достаточной, чтобы рассеять клона. Пожалуй, даже чересчур — я потерял равновесие из-за набранной инерции и свалился с ветки, на которой та стояла. Пришлось быстро исправлять ситуацию, выпуская нити и цепляясь за другое дерево — я эффектно раскачался и по изящной дуге запрыгнул на новую ветку.

Приземлившись, я обнаружил, что клон прыгнул на меня сверху с кунаем в руках, целя в голову, но вместо неё попав в поднятую для защиты руку. Моя конечность стиснула клинок, не дав отдёрнуть его, так что клону пришлось бросить оружие и попытаться нанести апперкот, когда она приземлилась. Я отступил от удара и схватил её за руку другой ладонью, из которой тут же вылетели нити и проткнули противника. Будь это живой человек, зрелище было бы то ещё. 

Я спрыгнул на землю.

Последняя явно пряталась где-то поблизости. Проблема заключалась в той же причине, по которой я не пытался скрыться от неё — сенсорика. Она владела ей достаточно хорошо и настолько хорошо знала мой слепок чакры, что могла вычислить за милю. Моё же чутьё было всё ещё слабым, но даже чакра клонов джинчуурики сияла для моего седьмого чувства невероятно ярко. Сосредоточившись на ощущении, я сперва заметил настоящую Фу, стоящую там, где мы начали. А клон... ага! Я выдернул кунай из руки и запустил в один из валунов на поляне, превратившийся в дым.

— Я искренне рад, что ты запомнила мою лекцию о трансформации, — сказал я с гордостью. — Если бы не моё чувство чакры и давнее знакомство с тобой, то получилась бы отличная засада.

Я побежал обратно к ней. Фу улыбнулась в ответ.

— Это было потрясающе, Ито! — восторженно воскликнула она. — Раньше ты не мог выдержать такие удары, я думала, они точно собьют тебя с ног! А потом ты взорвался нитями, я даже не поняла, что происходит! А когда сбила тебя дзюцу ветра, то немного забеспокоилась, что ты врежешься в скалу и поранишься, но ты сразу же вскочил! А эта штука с нитями, что протыкают противника... хорошо, что мы договорились использовать её только на клонах!

— Я же говорил, со мной всё будет в порядке, а вот тебе досталось бы, если бы мы дрались по-настоящему, — напомнил я.

Наконец-то я сделал это. Полное преобразование тела было завершено на прошлой неделе. Мои мышцы, скелет, кровеносные сосуды, желудок, лёгкие, мозг, глаза... всё превратилось в Джионгу.

Фу присутствовала при каждой замене каждого важного органа и каждый раз... оставалась под впечатлением.

Первым поводом для беспокойства стали глаза, и тогда-то я вспомнил о Какудзу — у него были настоящие глаза. Необычные, конечно, но всё же глаза.

Видите ли, он не просто заменял органы с помощью Джионгу, а сначала учился воспроизводить их функции с процессами, и только после этого преобразовывал.

Я поступил так же.

У меня всё ещё есть слюна, кровь, я могу есть, испытывать адреналин, хотя все железы и органы уже изменились. Я могу «видеть» каждой частью моего тела, где есть нити, просто отдав им такой приказ. Но ходить с торчащими нитями не хотел. И тут вновь пригодился опыт Какудзу. Раз я могу воссоздавать органы, то решил буквально воссоздать свои глаза. Получилось совсем как прежде, но только не внешне. Теперь они напоминали глаза Какудзу: розовая склера с зелёным зрачком и радужкой. Только мой зелёный был цвета темнее и глубже, словно густая растительность, так что я постоянно ходил под хенге, дабы никого не смущать.

Вторым поводом для волнений стал мозг. Фу действительно опасалась, что я могу погибнуть, но я напомнил — мозг всего лишь орган, как и все прочие. Потребовалось более месяца только на него одного, но я справился. Я открыл череп, чтобы она могла наблюдать превращение верхнего слоя в реальном времени. Чтобы проверить, я вытащил то, что раньше было мозгом, через нос и глазницы, соединил с рукой и отсоединил от головы. Затем втянул обратно и заполнил голову нитями. Выглядело, наверное, жутковато, но эффектно. Чтобы окончательно успокоить её, я воткнул себе в макушку кунай по самую рукоять, доказав, что со мной всё в порядке. Фу стукнула меня тогда в грудь за «безрассудство», но этим только убедилась в моей правоте — я никак не отреагировал.

Спустя пару дней проверки грубой силы и контроля, — чтобы случайно не разнести всё вокруг, — мы решили устроить дружескую схватку, проверяя мои навыки. Я согласился при условии, что Фу подпустит ко мне только клонов, ведь большинство приёмов с Джионгу оказались бы для неё смертельными, или как минимум покалечили бы. Она надула губки, но согласилась.