Ешь, молись, люби: мысли по поводу «Всё везде и сразу»

Думаю, многие оценили небанальный кастинг. Во-первых, про Мишель Йео вспомнили, что она — звезда гонгконгских боевиков и, в частности, долетевшего до «Оскара» фильма «Крадушийся тигр, затаившийся дракон» (2000), представителя китайского народного жанра с полетами и драками — уся.

Мужа Эвелин, Уэймонда играет Ке Хюи Куан — чуть ли не главный азиатский ребенок Голливуда 80-х: это он появлялся в образе Коротышки в «Индиане Джонсе» (1984) и Даты в «Балбесах» (1985), из которых выросли «Очень странные дела».

Карьерную кривую Стефани Сюй («Шан-Чи и легенда десяти колец», «Удивительная миссис Мейзел») я, к сожалению, прозевал, но в эпизодах — замечательная Сунита Мани («Блеск», «Сглаз», «Спаси себя сам!»), которая появляется в сцене телевизионного мюзикла, и стендаперша Дженни Слейт, у которой мощное соло в «Своем ребенке» (2014), а тут — роль дамы с собачкой, чей питомец способен выполнять роль ланъачуй (оружие наподобие шипастого шара из «Убить Билла»).

Ну и Джейми Ли Кёртис с Джеймсом Хуном вряд ли нуждаются в представлении: у первой — самая необычная роль в карьере (как минимум за годы), у второго — одна из самых крупных в числе 400+ сыгранных.

Мое знакомство с творчеством Дэниэлов произошло незадолго до премьеры их полнометражного дебюта: началось оно с абсурдного и немного жестокого коротыша «Интересный мяч», где люди обретали желаемую близость, слипаясь самым боди-хоррорным образом (а появление красного прыгучего мяча запускало этот не слишком эстетичный процесс).

В 2016-м их безразмерная черная комедия обрела полнометражную форму: Пол Дано искал спасение с необитаемого острова, а на самом деле — от жуткого одиночества в «Человеке — швейцарском ноже», где Дэниэл Рэдклифф только комично пердел и закатывал глаза (так как был трупом). Здесь, в отличие от «Мяча», была психотерапевтическая развязка, которая все объясняла и придавала затянувшемуся скетчу о дружбе гика и трупа форму трагикомедии взросления.

И вот второй полноводный — фильм о семье мигрантов, которых окончательно заели налоги, конфликт в трех поколениях и несбывшиеся мечты. Чтобы со всем этим разобраться понадобилась целая мультивселенная и замысловатый механизм передачи опыта: героям из нашего мира нужно каждый раз «выкидывать штуку» (съесть помаду, засунуть в анус налоговую награду, похожую на анальную пробку), чтобы получить способности себя же из другого таймлайна.

Вещь, надо признать, довольно очаровательная, хотя для движения сюжета Эвелин не нужны другие аватары, кроме той версии себя, где она знает кунг-фу, а полторы последние главы слишком уж в лоб проговаривают терапевтический заряд вселенского масштаба.

Так уж получилось, что творческий метод Дэниэлов как будто вызывает у меня легкий скепсис (не он сам, но то, как он бысто рассасывается, забывая валять дурака по победного финала), и все-таки во «Всё везде и сразу» есть кое-что отдельно меня зацепившее. Это, безусловно, фильм, ради которого я бы час потел в автобусе, чтобы добраться в кинотеатр, когда мне было 16.

Есть завиральное предположение, что «ВВС» вообще строится по принципу детских игр (как «Игра в кальмара», где дворовые развлечения получают жестокую-и-экономическую надстройку). Пол — это лава, помада — подарит тебе знание боевых искусств. Во всяком случае, придуманные способы контакта с другими аватарами очень похожи на фанты — наказания за проигрыш в компанейских соревнованиях. Признаться в любви, сесть на что-нибудь, поцарапать ладонь между пальцами.

И тут Дэниэлы абсолютно правы, когда сокрушаются, что не включили в свою мультивселенную безумия Интернет с его сетевыми (в социальном смысле) играми, где каждый может притвориться кем-то другим, прожить более удачную версию себя (и даже составить пончик бесконечности из личных данных в какой-нибудь соцсети).

Что еще указывает на жизнеспособность этой аналогии? Ну хотя бы эффект подросткового пересказа, азартно перевирающего детали: так, думается, появился геанильный подсюжет про Енотатуя (тоже нарративно совершенно бесполезный). Или цитата из «Космической одиссеи» Кубрика, описывающая мир, где у всех людей сосиски вместо пальцев, звучит как прикол, придуманный на перемене.

Ну и, наконец, двери в белоснежный мир, где царит Джобу Тупаки, распечатывает популярная «эротическая забава», когда двое складывают ладони с растопыренными пальцами, а потом один раздвигает пальцы другого, образуя подобие вульвы. Наконец-то, эту детскую забаву увековечили в кино.

Да и сюжет с мыслящими камнями — самая экзистенциальная и уморительная глава фильма — напоминает игру из подручных средств, когда вообще ничего нет под рукой. Ты камень, и я камень. Что мы можем? Все, везде и сразу.