Тейк: «Уэнсдэй» (2022) и проблема отделения автора от произведения

Итак, ситуация за шаг до развязки. Тут, по законам драматургии, героиня должна допустить ошибку — и ей становится арест Ксавье (Перси Хайнс Уайт). Невероятно, но факт: мудрая не по годам Уэнсдей Аддамс (Дженна Ортега) решает, что раз сокурсник рисует хайда и пейзажи с места преступления, то он этот монстр и есть. Казалось бы, с кем не бывает, но твист этот настолько в духе сериального глуповатого популизма, что мимо пройти, что называется, невозможно.

Почему это тупой сюжетный ход для психологического профиля Уэнсдей и антуража «Уэнсдей»? Такое соотношение «жутких» проявлений с «жуткими» действиями — классический пример моральной паники, жертвами которой в той или иной степени оказывались все студенты и студентки Nevermore. Собственно, сама Аддамс выглядит и ведет себя так, что удивительно, как не угодила за решетку (вдобавок она еще и видит прошлое, то есть переживает то, чего с ней не происходило, как и Ксавье). Говоря проще, вслед за «нормисами» она судит по обложке — делает то, что саму ее бесит больше всего.

Это не в последнюю очередь проблема местного ворлдбилдинга (построения мира), где всю дорогу настолько все стандартно, что можно забыть о повседневности магического (оцените дисбаланс колдунства в последнем эпизоде — и предыдущих семи сериях). В мире, где можно обращаться вервольфом или хайдом, принимать чужой облик, видеть будущее и общаться с рукой без тела, логика «на твоих картинах улики, значит, ты и есть убийца» — просто не аргумент. А вот в обывательской — где нет не только магии, но и даже фантазии, дистанции между автором и героями, — запросто. Шах и мат, Уэнсдей, мы раскусили твою бумерскую сущность.

✍️ «Ковбой из Копенгагена» — Netflix неонщика

Последнее, кстати, не то чтобы фигура речи: обратите внимание, что Аддамс не только не пользуется смартфонами, но и не ориентируется в эволюции аутсайдерской мысли. Ее представления о противопоставлении себя обществу застыли где-то в начале XX века, в районе Сартра, другие тотемные животные — Эдгар Аллан По и Макиавелли. Ну правда, этот мем про выпендрежного ворона. Что, наверное, хорошая находка для замысленного терапевтирования гот-иконы массовой культуры, но понимают ли шоураннеры Миллар и Гоф, чье главное достижение — «Тайны Смолвилля», — что попросту пилят сук, на котором сидят?

Для Супермена это как раз работало, потому что Кал-Эл — обыватель с огромным потенциалом обычности. Тот, чьи желания совершать что-то глобальное, обретают реализацию во второй личности. Уэнсдей Аддамс не страдает подобным раздвоением, она нормальна в своей нестандартности, в праве не подыгрывать общественным договорам. В том числе — отождествлять интерес к жуткому с ментальными расстройствами или маниакальными наклонностями. Историю взросления, конечно, на таких характеристиках не построишь: ведь дал бог персонаж, даст и его эволюцию.