I. На север!
Как наверняка помнит читатель, наш поход за драконьим золотом и невольное соучастие в мошенничестве старого алхимика обернулись для нас серьёзными проблемами. Мы решили отправиться на родину Ивара, в северное княжество Вардольф, чтобы отдохнуть от блужданий по болотам и подыскать новый дом драконовой ящерице.
О том, чтобы ехать по тракту, не могло быть и речи: у нас не было денег на экипаж, да и кто-нибудь непременно доложил бы о нас королевской страже. Оставалось идти через степи на север или пробираться на юг, обходить Великий разлом и искать в землях Захребетья попутный корабль до Вардольфа.
Ивар предложил идти на север, добавив, что странно отправляться в противоположную сторону, когда граница Вардольфа в каких-то трёх сотнях миль, да и в лодках его укачивает. Мы согласились, тем более что поход по диким местам обещал массу новых впечатлений.
Как я упоминал ранее, короли с давних пор запрещали селиться и прокладывать дороги в степях, чтобы никто не мешал нересту Небесных рыб у Великого разлома. Благодаря этому запрету степи быстро вернули свой первозданный вид, словно со дня сотворения мира не прошло и недели.
Никто из нас прежде не заходил в степи дальше ярмарочного городка, и путь мы себе представляли весьма туманно. Потому решили не рисковать и следовать надёжным ориентирам, которые Ивар помнил по старым картам.
Мы намеревались двигаться на север вдоль леса у подножия Хребта, пока не встретим первую крупную горную реку, протекающую на восток и впадающую в Безымянное озеро посреди степей. От озера мы рассчитывали взять правее и выйти к лесам у Раздела — горного хребта поменьше, что тянется от Великого разлома до эльфийских лесов на востоке и отделяет земли Королевства от Вардольфа. Там нам оставалось найти реку Северку и пойти вдоль её русла до городка в Приграничье, где тракт проходит через узкое и длинное ущелье, названное Вратами.
Путь предстоял неблизкий, а медонос уже отцвёл. По счастью, лето выдалось долгим, и мы надеялись преодолеть безлюдные равнины задолго до осенних холодов. Тёплых вещей и походного шатра у нас не было, а денег хватало лишь на скромный запас провизии и нехитрое снаряжение, которые мы решили приобрести где-нибудь подальше от тракта.
После пренеприятной встречи с обманутыми горожанами мы не решались появляться на людях. Обойдя оживлённые дороги по предгорьям, мы вышли к торговому посту на границе степей.
Оставив нас в лесу, Ивар позаимствовал мои плащ и посох, надел заплечную сумку Найлса, накинул капюшон и превратился в ничем не примечательного путника. Сделав изрядный крюк, он вышел к торговому посту со стороны тракта, по пути удачно попав в облако пыли от проехавшего экипажа.
В лавке Ивар со знанием дела распорядился остатками наших сбережений, взяв вязанку чеснока, два мешка сухарей, по мешку разных круп, две головки сыра, корзину вяленого мяса, фляги для воды, и даже выкроил пару монет на кувшин вина — отметить конец похода.
— Смотрю, в дальний путь собрался. — сказал торговец, складывая взятые Иваром припасы. — Уж не к Тлеющим ли горам?
Ивар ответил, что идёт к родне у Разлома, и невозмутимо поинтересовался:
— А что, много охотников?
— Да хватает! — ответил торговец. — Тех двоих проходимцев всё не поймают никак, вот и другие счастья решили попытать. Говорят, мол, раз те пройдохи смогли, так и мы сможем. Но, помяни моё слово, добра от этой затеи не будет. Сами пропадут и добрых людей погубят.
Торговец настороженно покосился на золотую монету, но, стоило Ивару высыпать из кошеля серебро и медь, заметно смягчился.
— Мелкая монета нынче в цене. Слыхал я, на тракте злато свинцом обращается.
Ивар достал из мешочка кусочки свинца и с досадой посетовал, что сам стал жертвой этого обмана:
— Попался мне давеча старик, на злато не скупился, а с новолуния — такая вот штука.
Торговец взглянул на свинец и проникся к Ивару некоторым сочувствием. Он даже уступил Ивару старого осла, чтобы не тащить на себе все купленные припасы. Ивар решил закрепить успех.
– А не знаешь, отец, где тут стражу найти? Жалобу королю подам, негоже колдунам честных людей дурачить.
– Так это тебе теперь только на восток по тракту, – объяснил торговец. – Служивые бездельники всё больше по пивным у дороги сидят, к нам и не заворачивают. Даже дозор у степей сняли, тех проходимцев ловить.
Получив таким образом весьма ценные сведения, Ивар поблагодарил лавочника и вскоре вернулся к нам с припасами и навьюченным ослом, которого немедля нарёк Германом в честь нашего недавнего нанимателя.
Известия о желающих повторить наш поход в логово дракона наводили печаль и тревогу. Мало того, что о нашей авантюре стало известно так скоро, так мы ещё и вдохновили кого-то своей удачей! Значит, Балгаса не оставят в покое, и жители деревень вокруг Тлеющих гор пострадают снова. Но повлиять на ход событий мы никак не могли, оставалось надеяться на короля.
Впрочем, мрачные думы вскоре уступили место восторгу от открывшегося взору зрелища. Мы достигли границы обитаемого мира, где старая дорога терялась в густом разнотравье. Слева степь упиралась в тёмный смешанный лес, покрывавший предгорья Хребта, а впереди разливалась зелёным морем до самого горизонта. Огромные облака неторопливо проплывали над холмами и цеплялись за седые вершины гор, которые издалека казались обманчиво близкими.
Потянулись один за другим долгие дни в дикой и величественной пустоте. Слева продолжался лес и высились горы, справа дышало бескрайнее море травы, где-то густой и высокой, а где-то едва прикрывавшей каменистую почву редкими пучками. В облаках искрились бока Небесных рыб, которых с каждым днём становилось всё меньше.
Изредка нам встречались небольшие табуны коротконогих и косматых диких лошадей, пасущихся в отдалении. Завидев нас, они останавливались и присматривались, шевеля длинными ушами, а потом неторопливо шли дальше, растворяясь в дрожащей дымке.
Старый Герман, поначалу смурной и равнодушный, очутившись на просторе с сочной травой, вскоре оживился и весело шагал вслед за нами без понуканий, несмотря на изрядную поклажу. Впрочем, Ивар отнёсся к возрасту осла с должным вниманием, и часть его груза мы с Найлсом поделили между собой.
Сперва мы опасались волков, что в изобилии населяют леса предгорий, однако они нас не потревожили. Найлс разъяснил, что эти хитрые звери опасаются всего незнакомого. Встречаться с людьми им не доводилось, а потому они держались на почтительном расстоянии, напоминая о себе лишь по ночам, когда их протяжный вой разносился над тёмным лесом.
Чтобы скрасить однообразное течение дней, мы пели и громко обсуждали всё на свете, давая зверью и змеям в траве время уйти с дороги. На привалах Найлс упражнялся с мечом, чинил обувь и ремни. Он также взял на себя заботу о Германе, которого чистил пучком травы, и следил, чтобы поклажа не натирала ему спину. Ивар ловил в ручьях мелкую рыбу и раков, добывал птиц самодельным луком и стрелами, кашеварил и вырезал из дерева фигурку старика-алхимика. Я, в свою очередь, помогал Ивару лучше освоить общий язык, который не был ему родным, и постепенно он стал изъясняться заметно грамотнее, хотя сохранил привычку к устаревшим оборотам.
А ещё я наконец получил возможность привести в порядок свои дорожные заметки и взяться за повторение изученного в Академии, пробуя различные чары — от безобидных до вполне опасных.
Среди прочего я решил поупражняться в чарах магической стрелы — оружия скорее эффектного, чем разрушительного. В степях мои опыты не могли никому навредить, а потому я поддался юношескому азарту и вдоволь пометал эфирных снарядов, к восторгу моих спутников расщепляя пни или раскалывая небольшие камни.
Драконовая ящерица, которую Ивар звал то Кусалой, то Дракошкой, была предоставлена самой себе. Проявляя удивительное умение приспосабливаться к самым разным условиям, она большую часть дня бегала где-то поблизости, время от времени показываясь из зарослей с довольным видом и пучком крапчатых перьев в пасти. Тогда Кусала подходила к нам и позволяла посадить себя на спину Герману, после чего степенно покачивала головой, очевидно, направляя всё своё внимание на пищеварение.
Мы совершенно не беспокоились, что ящерица может отстать или заблудиться, неоднократно убедившись в её необычайной способности безошибочно находить шкатулку из своего логова.
Их связь оставалась загадкой. Осмотр самой шкатулки ничего не дал. Это была простая, но мастерски сработанная коробочка из сероватого металла, размером с крупную табакерку. Шкатулку покрывали геометричные узоры из позолоченных полос. Внутри нашлась лишь горсть золотых монет, которые мы пересчитали и высыпали обратно.
Чары опознания магии, которые я обнаружил в записях из Академии, мало что прояснили. Шкатулка лишь тускло мерцала следами магии, а для более глубокого изучения мне не хватало особых ингредиентов, достать которые посреди степей было невозможно.
Также оставалось загадкой, кто и почему выбросил шкатулку в горах Хребта у Великого разлома. Как она попала в логово Кусалы? Было ли известно грядичам о связи между ящерицей и её сокровищем? И если да, то почему они с такой готовностью отдали шкатулку нам, а не унесли её куда-нибудь подальше сами, пока ящерица охотилась на кур? Так много вопросов — и ни намёка на ответ. А потому мы условились не трогать шкатулку, пока хорошенько её не изучим и не придумаем, что делать с ящерицей, если коробочку всё же придётся продать.
