IV. Снова на тракте
Итак, от Безымянного озера мы пошли на север, и шли до тех пор, пока не упёрлись в Раздел — горную гряду, отделявшую Вардольф от земель Королевства. Степь сменилась редколесьем, которое вскоре переросло в густой лес, но ни реки Северки, ни признаков каких-либо селений мы так и не встретили. Оставалось только идти вдоль склонов Раздела на восток, обходя совсем уж непроходимые болота и урочища.
После простора степей вновь идти по дремучему лесу было тяжело. Под ногами вязко хлюпало, одолевала мошкара. Продираться сквозь непролазные дебри со старым ослом стоило немалых усилий. Мы быстро вымотались, и даже стойкий Найлс принялся понемногу ворчать.
Долгая и трудная дорога явно сказывалась и на Германе, который несколько сник и уже не поспевал за нами. Впрочем, вьюки с припасами стремительно пустели, а прочую поклажу Найлс и Ивар поделили между собой. Ослу оставили лишь пустые фляги да полмешка серых безвкусных сухарей, с которыми мы никак не могли покончить.
Путешествие проходило без приключений, пока однажды под утро нас не разбудили визг и сердитое сопение. Найлс схватился за меч, а я приготовился метнуть магическую стрелу, но увидел, что Ивар не проспал свою стражу, а просто покатывается со смеху рядом.
Невдалеке под деревьями разыгралась настоящая драма. Похоже, в надежде чем-нибудь поживиться под покровом ночи из леса вышли гоблины. Один из них схватил мешок с сухарями, но был настигнут ослом и ящерицей, а остальные спаслись бегством. Герман крепко держал воришку за шиворот, а Кусала тянула за край мешка, свирепо мотая головой и упираясь лапами. Гоблин отчаянно отбивался и добычу не отпускал.
Впрочем, всё мужество незваного гостя улетучилось, едва подбежавший Найлс схватил его за рубаху и встряхнул.
— Где ближайшая деревня?! — рявкнул мечник. Гоблин что-то визгливо залопотал, и Найлс встряхнул его сильнее.
— А ну, говори на общем!
Гоблин залопотал жалобнее, мои друзья прислушались и радостно переглянулись. Найлс бережно поставил гоблина на землю, а Ивар вручил ему остатки сухарей, после чего оба бросились спешно собирать вещи. Ошарашенный гоблин прижал к груди мешок и, быстро попятившись, бесследно исчез в чаще.
Едва поспевая за широко шагающим Найлсом, мы проломились сквозь ельник, миновали овраг со стоячей водой, протоптали тропу в густом тростнике, которым заросла обмелевшая старица какой-то реки, и уже после полудня, грязные и уставшие, очутились на краю капустного поля.
Чтобы не пугать хозяев, Ивар на ходу сочинил относительно правдоподобную историю о заблудившихся недотёпах, помогавших городскому книгочею в поисках редких мотыльков. Но, к счастью, объясняться нам не пришлось. Увидев осла и мои заострённые уши, селяне сочли, что мы мало похожи на разбойников или беглецов, и радушно приняли нас у себя.
Для нас согрели воды, накормили и пустили на сеновал, где мы с наслаждением улеглись в мягкое сено и принялись за припасённое на конец дороги вино. Однако терять бдительность не следовало.
Вечером того же дня едва не случилась беда, когда в сарай забрела любопытная курица. Кусала уставилась на неё с хищным интересом, не сулившим птице ничего хорошего. Ивар быстро достал горсть сверчков, которых предусмотрительно наловил в степи, и сунул ящерице.
— Опять за старое, разбойница! Пожуй-ка вот лучше.
Кусала милостиво приняла подношение и захрустела сверчками, поглядывая вслед убежавшей птице, в которую Найлс метнул какую-то веточку. Спать мы решили по очереди.
Утром мы разузнали дорогу до таверны в Приграничье и договорились оставить осла, уплатив один золотой за его пожизненное содержание, а также за свои еду и ночлег. Денег у нас не было, поэтому монету после некоторых колебаний было решено взять из шкатулки.
Погладив на прощание осла и поблагодарив селян, мы вышли на дорогу и к ночи бодрым шагом добрались до таверны.
Хозяйка сначала долго не открывала, а потом не соглашалась пускать нас с ящерицей, но мы платили золотом за несколько дней вперёд, и в итоге она махнула рукой, наказав нам следить, чтобы «зверюга ваша кого не слопала и дом не спалила».
Дальнейший план был предельно прост. Мы решили пару дней отдохнуть в таверне, а потом с попутными фургонами ехать по Старой дороге до Бондхайма, где проживала семья Ивара.
У самой таверны тракт сворачивал в ущелье Врат, шёл вдоль русла Северки и разделялся надвое. Короткая дорога шла на север, к Ковстаду — столице княжества, а длинная вела на восток и обходила добрую половину Вардольфа.
Обе дороги пролегали по диким местам, по которым не стоило ездить в одиночку. Торговцы и путешественники сбивались в группы у приграничной таверны, нанимали охрану и двигались на восток или на север.
Очередная группа уже отправилась утром, и таверна была почти пуста. Весь первый день мы отсыпались, ели, стирали одежду и грелись у очага, наслаждаясь уютом и тишиной. Лишь под вечер наш покой нарушила странная находка.
Ивар, взявший на себя роль казначея, складывал монеты столбиками и записывал, сколько и на что мы уже успели потратить.
— Ну, до Бондхайма нам точно хватит, — удовлетворённо отметил он, высыпая оставшееся золото из шкатулки. — Забавно всё ж, бабушка грамоте палкой учила, а теперь я точно купец.
Вдруг Ивар озадаченно нахмурился и показал нам необычную потёртую монету с восемью гранями.
— Не припомню, чтоб такую видел в прошлый раз, — сказал он. — Гномья, что ли?
Подумав, Ивар вспомнил, что находил похожие монеты в бабушкином сундуке с фамильными древностями. Но откуда в шкатулке взялась монета гномов, уже вышедшая из оборота, и как мы не заметили её раньше — оставалось загадкой.
