Муру.

Колония Лигнум не помнит день, в который она обрела своё имя. То ли нелегкая жизнь вытесняет ненужные воспоминания из памяти, то ли народные басни так сильно исказили реальную историю, что никто из поселенцев уже и не помнит правды. Возможно, для жителей этого места, места которое является для них крепостью, а может тюрьмой, вопросы происхождения не всегда приходят в голову, особенно если вся их жизнь - это долгая, непрерывная борьба за выживание в кромешной тьме.

Чтобы отвлечься от своих страхов и сохранить крупицы народных знаний и памяти о былых временах, жители Лигнума из поколения в поколение передают друг другу истории. Историю о вечном Свете, который когда-нибудь будет в избытке. Истории о 10 Древнейших
Домах, которые заселяли Лигнум и строили этот мир для своих потомков. Истории об избранном Правителе, который обещал защищать свой народ любой ценой и много-много других историй..

Жизнь колонии идет своим чередом. Внешние угрозы, если они и существуют, - ничто, по сравнению с опасностью, поджидающей на расстоянии вытянутой руки. Годы жизни бок о бок формируют новые вызовы, а власть слишком желанна, чтобы обойти ее стороной. Культура породила социальные классы, а вместе с ними медленно умирало равноправие. Слепота и острая нехватка надежды породили религиозные культы. Разность взглядов на будущее привела к разделению власти. Всё это делает каждого, кто проживает свою жизнь внутри этих бесконечных стен и лабиринтов, персонажем истории о захватывающей борьбе за влияние над умами жителей этой колонии. Это борьба за возможность говорить правду или скрывать её, борьба за историю и право называться одним народом.

В тишине раздавался ритмичный стук. Трость старика прогибалась под тяжестью его усталой руки. Даже не самое острое ухо было способно услышать хаотичное звяканье ключей в такт этому стуку.

Муру был не просто ключник. Он понимал, что ему принадлежит особый вид власти. Власть просто быть собой, без необходимости становиться на чью-то сторону или угождать сильным мира сего. Ощущение одиночества с годами было вытеснено осознанием важности собственной фигуры и ответственности, которая лежит на его плечах. Единственная голова в Лигнуме, уже давно покрытая сединой, способная запомнить назначение каждого ключа в связке. Это и есть та сила, которая делает его независимым от влияния разных политических сил колонии, то и дело пытающихся переманить Муру на свою сторону. В царстве тысячи дверей корону носит тот, кто знает, как их открыть.

"Эти фанатики переходят все разумные границы. Распространяют всякие басни среди чернолюдов, - хриплым голосом пробормотал Муру. - Скоро колония лишится последних рабочих рук, ведь у нас, что ни день, то революция. Вечный Свет! Идея для простаков. Но если ее провозглашает не кто-нибудь, а целый Орден… То и самые ученые мужи вдруг становятся ярыми последователями культа «бестолочей»! И почему бы не сидеть спокойно, занимаясь полезными делами? Впрочем, это сейчас не важно. Гораздо больше хотелось бы знать, зачем я вдруг понадобился Тогу? Неужели он снова посулит мне пару золотых монет? Они нынче не в цене, сейчас торгуют сферами, но ведь он знает, что я не приму ни то, ни другое!"

Юный преемник Муру поспевал за ним, пытаясь понять настроение своего учителя. Будь его воля, он бы давно радушно раздал все ключи просящим. Тем более, если за такую простую услугу предлагают статусные побрякушки. Попытка вступить с учителем в диалог была провальной, так как поток мыслей из уст старика остановить представлялось невозможным.

"Пойми меня, еще недавно Тог, занимая свое законное место в Совете Древнейших, не вызывал у меня такого чувства ужаса. Его никогда нельзя было назвать безумцем. Но те слухи, которые ходят о нем в последнее время, заставляют меня относиться к нему с еще большей настороженностью, чем когда-либо. Говорят, что всё это время мы оставались в неведении относительно тайных экспедиций, которые
организовал сам Избранный Правитель. Поговаривают даже, что некогда исчезнувший Тацит и был руководителем экспедиционного отряда. Если это правда, то становится понятно, почему никто из Совета Древнейших так и не рассказал обобстоятельствах, в которых Тацит погиб. А может быть, он и не погиб вовсе. Тогда и его сын Тардус носит переданный ему титул напрасно. У меня есть подозрения, что правитель Торбетот еще в момент своего избрания имел конфликт с Тогом, и этот конфликт, как и любой другой, со временем только нарастал. Тогда покушение на Правителя становится очередным звеном в цепочке всех произошедших недавно событий. Я догадывался, что Тог на такое способен, но неужели причиной этому стало желание скрыть итоги той самой экспедиции?! Хотя странно говорить о какой-либо попытке выбраться за стены Лигнума, ведь всю нашу жизнь нас убеждали, что выше этажа Советов ничего нет.. Это частично объясняет причину, по которой мне доверили ключи от всех дверей, но никогда не предоставляли доступ к залам Совета.. Так много вопросов, и так не хочется верить в то, что нас водили за нос всё это время.. После покушения Торбетот стремительно теряет память. Он довольно стар и в последнюю нашу встречу даже не узнал мою маску. А тот роковой удар по голове почти лишил его способности говорить. Мои самые страшные опасения заключаются в том, что Тог обезумел и именно он сейчас от лица Торбетота раздает указания Совету Кроны, и именно под его руководством отряды стражей Света отправились в кварталы чернолюдов. Знаешь, я опасаюсь.."

Вдалеке раздались тихие шаги.

— Муру, друг мой, я рад, что ты пришел! — приторно сладко проговорил Тог своим низким, давящим на барабанные перепонки голосом. Никто из слышавших не смог бы придать значение этой интонации, но Муру хорошо понимал, о чем его будут просить, и уже предвкушал долгий неприятный разговор.

 — Хотел узнать у тебя, как ты думаешь, получится ли у нас закрыть некоторые двери? Содержимое определенных комнат я бы хотел спрятать от посторонних глаз. Свободные набирают политическую силу, становятся слишком назойливыми. Ведь мы с тобой точно знаем, что большие знания дают власть. А власть — это бремя. Мы же не хотим обременять наших недалёких друзей? Эта свора бандитов даже не представляет, с какой силой обрушатся на нас последствия их бесславной «борьбы за справедливость», если им не помешать. Они забывают историю: некоторые перестают носить скорбные маски, как будто отворачиваясь от нашей общей трагедии, будто бы жизнь их ничему не научила. Мы не можем позволить злым слухам заполонить наш общий дом. Для этого мы должны запереть наши тайны на засовы.. для начала. И ты можешь мне в этом помочь, мой друг.

— Мой друг.. друг. Когда-то ты называл так и Товуса, но на последнем Совете ты прозвал его "слепым поводырём слепых". Значит ли это, что война между вами неизбежна? Ты же понимаешь, что..

— Я понимаю, что если каждый житель нашей колонии будет заниматься не тем, чем должен, то нас всех ждет такая тьма, которой никто не видел со времен Перворождённых Древнейших! Мы долгое время копили знания о том, как жить внутри этих стен, отнюдь не для того, чтобы кучка чернолюдов под знаменами нашего брата, вдохновленная безумными сплетнями, устроила революцию, попутно лишая нас лучших воинов и защитников колонии! Либо мы остановим их в зачатке, либо..

Страстная речь Тога приобрела новые краски, стоило ему упомянуть Товуса. Ведь Товус для всех был словно добрый брат-близнец Тога, с присущими ему харизмой, мудростью, рассудительностью, но только в образе благородного защитника. Тог напротив вызывал такое чувство, будто встреча с ним никогда не сулит ничего доброго. Во всяком случае, так казалось окружающим и его подданным. Самое большое противоречие в образе Товуса наблюдалось именно сейчас, на другом конце колонии, в Оплоте Свободных - квартале, название которого изменили, по случаю образования одноименного движения. Противоречие это заключалось в том, что по негласному закону колонии тот, кто нанес на скорбную маску отпечаток ритуальной краски, связан клятвой верности. Клятва эта была принесена Торбетоту. По какому-то внутреннему наитию, Товус понимал, что избранный Правитель не допустил бы такого пренебрежительного отношения к чернолюдам и не позволил бы стражам Света бесчинствовать в кварталах рабочих. Но доказательств непричастности он не имел. Потому, став лидером движения Свободных, стремительно терял расположение всех мудролюдов в колонии, воинов Кроны, различных культистов и даже златников, так как клятвопреступники никогда не были в почёте. Хотя формально клятва нарушена пока не была, но всё же пойти во главе
армии против своего господина - не лучший способ доказать ему свою верность. Впрочем, Товус догадывался, кто стоит за непопулярными в его народе решениями и против кого направлена его борьба.

Сплотить между собой чернолюдов не составило большого труда: Товуса все уважают и ему подчиняются беспрекословно. И хоть его цель для многих противоречива, как лидер он смог усилить позиции своих собратьев, и теперь с ними приходиться считаться. Теперь они «Свободные».

— Тог, ты знаешь, что меня совершенно не интересуют ваши политические игры, — ворчливо проговорил Муру, — но мне кажется, что за вашей борьбой с чернолюдами вы упускаете нарастающую, неконтролируемую силу в лице Ордена Света.. Желания Свободных понятны всем. Если ты ослабишь хватку, всё успокоится. Но Орден.. какова их цель? Многие мудролюды обсуждают этот вопрос, и никто до сих пор не пришел к конкретным выводам. О чем они вообще думают? Когда мы были молоды, клятву верности приносили немногие, понимая, чем для них это может обернуться. А сейчас? Говорят, что на главной площади Обители Света десятки адептов культа наносят ритуальную краску за Патиуса! Если так пойдет и дальше, безумие будет властвовать в этих стенах, - произнес Муру, задумавшись на секунду, какое безумие для него страшнее: недалёкие фанатики или его всеведущий коварный собеседник.

- Если я и помогу тебе, то совсем не потому, что меня беспокоят несчастные, обездоленные и угнетаемые тобой чернолюды. Орден.. Вот та сила, которая меня реально пугает! Мне нужно время, чтобы понаблюдать за ситуацией, и тогда, возможно, я смогу дать тебе ответ. 

— Я надеюсь на тебя, Муру. Я буду ждать, — кивнув головой, Тог плавно развернулся и направился в сторону лестницы в окружении своих телохранителей.

«Раскол», — прошептал себе под нос Муру.

«Раскол», — произнес тихо Тог.