«Читая “Лолиту” в Тегеране», или Страх повторить путь Ирана

Я убеждена, что во внешнем мире — а к нему я отношу и литературу как всякое искусство — мы способны увидеть только то, что трогает нас сегодня. То, что важно с оглядкой на собственный опыт. Поэтому, когда я увидела описание этой книги, сразу поняла: я хочу ее прочитать.

Азар Нафиси, дочь бывшего мэра Тегерана, получила образование в Америке и после вернулась на родину, в Иран, чтобы преподавать местным студентам зарубежную литературу. Но исламская революция рушит все планы и привычную жизнь.

Книга охватывает период с конца семидесятых до конца девяностых. От свободной страны через революцию, войну с соседним Ираком, смерть тогдашнего лидера — аятоллы Хомейни — но не его режима, к вынужденной по своей сути эмиграции авторки книги.

Это автофикшн. То есть героиня реальна, как и ее воспоминания. Конечно, она выдумывает новые имена своим героям и героиням, изменяет некоторые события так, чтобы обезопасить друзей и знакомых. И не считая ее семьи, настоящее имя в книге одно — Нафиси сама об этом говорит — ее студентки. Скрывать его нет смысла: ту девушку давно казнили.

Книгу издали в 2003, но перевели на русский совсем недавно — в 2022. Когда опыт чужой диктатуры, а если быть точнее — ее становления, стал уж слишком созвучным с тем, что происходит сегодня с нами.

Конечно, сравнивать Россию и Иран неуместно. Да, цензура есть в обеих странах. Но в Москве или на Сахалине если и придут с обыском, то явно не за копией «Гордости и предубеждения» или «Великого Гэтсби». В России даже литературу неодобряемых правительством авторов все еще можно купить в книжных — и даже найти в государственных библиотеках.

И да, в обеих странах тюрьма — конечно, не лучшее место на свете. Но в России никто не насилует девственниц перед казнью, чтобы лишить их возможности попасть в рай — от этой попытки контролировать людей даже после смерти и смешно (это же так ничтожно, жалко), и в то же время очень жутко (потому что это каким же чудовищем нужно быть).

«Нима рассказал, что сын его друзей, десятилетний мальчик, в ужасе разбудил своих родителей и признался, что ему приснился “незаконный сон”» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»

Из-за этой степени и страха, и жестокости любое сравнение нашей ситуации и Ирана кажется обесцениванием их проблем, отсутствием такта и главное — эмпатии. Между Ираном и Россией пропасть. Но это лишь фасад разных обстоятельств, а люди по обе стороны абсолютно одинаковы.

Авторка книги рассказывает, как пьет гляссе в кофейне, ест мороженое, делает записи. Встречается со своим другом — волшебником, так она его называла. Приглашает домой студенток, вместе они создали что-то типа тайного (лишь условного) книжного клуба. Девушки приносят цветы и пирожные, пьют чай. А мама Нафиси заваривает кофе. И все это так буднично и понятно, что роднит героев книги с нами.

Есть миф про Иран. Я имею в виду не одно конкретное заблуждение, а скорее совокупный образ, собранный из разных стереотипов, попыток упростить и ухватиться за то, что понятнее.

Мы либо сводим Иран, целую страну с многовековой историей, наследницу Персии, к одной лишь религии. Но внутри страны даже истинно верующие часто не чувствуют себя победителями. Правительство узурпировало их религию, как и их свободу: заставив всех надеть на себя чадру, они исказили смысл, понизив статус этой одежды до обычной тряпки. И это как описывать Россию только лишь как православную страну, вычеркнув остальные характеристики за ненадобностью.

Либо же все сводится к очень короткому с точки зрения истории периоду — послереволюционным десятилетиям тирании под видом ислама. Что на самом деле так же странно, как свести Россию до сталинского террора, США — до сожжения салемских ведьм, а всю суть христианства — к святой инквизиции. Поверхностно и глупо.

И другая сторона — это объяснять все менталитетом. У них просто так принято. Это религия. Не надо лезть к восточным странам в целом и женщинам в частности со своим феминизмом. Это все западное, а у иранок другие ценности. Будто бы жители США или Европы изобрели свободу и равноправие, будто это не общечеловеческая потребность, а некая особая нужда прогрессивного общества.

Вот только мы не задумываемся, что в Швейцарии (кстати, в Иране она почему-то стала символом западной распущенности) женщины получили право голоса лишь в семидесятых годах прошлого века — пятьдесят лет назад. В то время как бабушка авторки книги жила в Иране гораздо раньше и была при этом свободна. Хотя и носила чадру, но лишь по собственной воле.

И вот этот переход — от свободы выбирать, как жить, что носить, за кого идти замуж, к диктатуре, да еще и прикрытой лживой религиозностью и якобы духовностью, — очень пугает. Если будничные ритуалы роднят этих героев с нами, показывают, что они не какие-то там особенные люди, у которых «свой путь», то что мешает подобному случиться в нашей стране? В любой стране?

Все диктатуры по сути своей похожи. Сама авторка и вспоминает Сталина, и делится отсылками к литературе, советской в том числе — и здесь я не имею в виду Набокова с его «Лолитой», фигурирующей в названии книги. Хотя именно эта книга, со слов самой Нафиси, наилучшим образом описывала происходящее с ними в Исламской Республике Иран.

«Гумберт попытался превратить ее свою фантазию, в свою умершую любовь, и тем уничтожил. Отчаянная правда “Лолиты” не в изнасиловании двенадцатилетней грязным стариком, вовсе нет; а в конфискации жизни одного человека другим. Мы не знаем, кем стала бы Лолита, если бы Гумберт не поглотил ее» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»

Она проводит параллель между аятоллой Хомейни и Гумбертом — иранский диктатор тоже пытался подменить реальность своей личной мечтой о прошлом. Но в то же время не сравнивает с Лолитой ни себя, ни своих студенток. Даже в таких обстоятельствах они не чувствуют себя жертвами. Хотя и советы типа «возьми свое счастье в свои руки, и хватит винить Исламскую Республику Иран» выглядят лишенными эмпатии начисто. Верите ли вы, что счастье человека в его руках? И что оно не зависит от внешних обстоятельств?

«Как все великие мифотворцы, Хомейни попытался построить реальность на основе своей мечты, и в конце концов, как Гумберт, уничтожил и реальность, и мечту. Вдобавок к преступлениям, убийствам и пыткам нам предстояло последнее унижение – уничтожение нашей мечты. Впрочем, аятолла убил ее с нашего полного согласия; мы ничуть ему не противились и сами стали соучастниками» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»

После становления режима эти девушки уже не решаются на открытый протест. Хотя в самом начале митинги были, авторка и рассказывает о них, и сама участвовала. И это еще одна причина, по которой сравнивать Иран и Россию нелепо — такой борьбы и таких рисков у нас никогда не было.

Даже лишившись возможности открыто высказываться, они продолжают тихий бунт: прядь волос, выбившаяся из-под платка; красный маникюр, спрятанный под перчатками, потому что лак на ногтях — преступление, а наказание — порка, штраф и тюремный срок до года; их книжный клуб с литературой «упаднического запада».

Несмотря на внешнюю тиранию, это не Оруэлловская «1984» в реальных декорациях. Нет той гнетущий атмосферы отсутствия всякой надежды.

Это скорее попытка осмыслить происходящее. После 24 февраля многие столкнулись с выбором. И это выбор не 50 на 50 — как уехать или остаться. Это множество оттенков. Остаться, потому что не можешь уехать? Или остаться, потому что можешь делать что-то полезное? Или остаться из чувства протеста: это моя Родина, пусть они уезжают? А уехать, потому что мобилизация? Или потому что сейчас подходящее время для путешествий? Или потому что это самый безопасный способ сказать войне нет?

Личное — это политическое?

Уместна ли коллективная ответственность?

Как цензура влияет на литературу?

Это будто разговор с интеллигентным образованным собеседником или даже посещение того самого книжного клуба. И это отдельное удовольствие — возможность взглянуть на любимые произведения по-новому, переосмыслить их.

Приглашаю вас присоединиться к телеграм-каналу проекта, чтобы не пропускать интересные материалы, а также вы можете поддержать проект донатом или подпиской на Boosty!