КОЛЫМСКИЙ ТРАМВАЙ. Часть 3. Бардах
В завершение темы хотелось бы ради исторической справедливости привести рассказ ещё одного свидетеля “колымского трамвая”. Да, есть ещё воспоминания и они не менее красочны и эмоциональны, чем рассказы Елены Семёновны Глинки.
НЕВОЛЬНИЧИЙ КОРАБЛЬ
Посреди ночи я проснулся от пронзительных криков. Они шли из-под нар. Женские голоса. Я подполз к краю. Команда Игоря, свесив головы вниз, смотрела в проход.
- Ублюдки, они все-таки сделали это. Не двигайтесь! - скомандовал Игорь.
Я заглянул в проход. Мужчины столпились у стенки, вытаскивая женщин из щели, как кули муки, и уволакивая их прочь. Я не знал, что на пароходе есть зечки; наверное, их погрузили после того, как нас заперли в трюмах. На женщинах рвали платья. Несколько мужчин набрасывались на одну женщину одновременно. Я видел, как извиваются белые тела жертв: женщины лягались, царапались, кусались, кричали и выли. Насильники колотили их.
Я услышал резкий звук рвущейся материи. На пол отлетел обрывок платья - белый, с красными и оранжевыми цветами. Потом еще кусок. Темноволосая женщина лежала, словно пригвожденная, - четверо мужчин прижимали к нарам ее руки и ноги. Остальные стянули штаны и по очереди изнасиловали. Она, не переставая, перекатывала голову из стороны в сторону.
- Лежи смирно, сука. Перестань вопить!
Я не мог сосчитать, скольких женщин они схватили. Вопли разносились по всему трюму. Когда насильники удовлетворились женщинами, несколько мужиков стали охотиться на молодых парней. К жертвоприношению добавились подростки, которые, истекая кровью, кричали на полу. Сотни людей свисали с нар, чтобы видеть происходящее. Никто не вмешивался. Проход был забит телами. Раздавались пронзительные крики и стоны.
(...)
Я подполз к Игорю. Он с несколькими парнями притулился у стены и курил.
- Почему их никто не остановит? Они мучают - убивают этих женщин! Может, хоть ты что-нибудь сделаешь, Игорь? Они тебя послушают.
- Сядь. Это не люди, это животные. Чудовища. Мы уголовники, но не убийцы. Я никогда не насиловал женщин. Никогда не поднял руку на женщину. Эти животные слушаются только своей похоти.
Но я не мог сидеть спокойно. Я отполз к краю нар. Мужчины стали расходиться. Внизу, в луже крови лежала молоденькая женщина с всклокоченными светлыми волосами, ее груди были изуродованы. Она лежала совершенно спокойно. Глаза были закрыты, но лицо непроизвольно вздрагивало, как крыло умирающей птицы.
Залпы ледяной воды с обоих концов трюма сбили всех с ног. Вода хлестала через нары, заливая одежду. Я лежал пластом, но укрыться от потока было невозможно. Душ продолжался. Когда он прекратился, из рупора донеслось: «Все заключенные остаются на местах».
...Лучи прожекторов с обоих концов трюма сблизились, освещая проходы и отбрасывая черные тени. Лучи фонарей шарили по нарам и по полу. Группа придурков приблизилась к голой, неподвижной женщине, лежавшей поперек наших нар. Она не шевельнулась даже под напором воды.
- Ублюдки! Еще одна, - проорал придурок. - Давайте носилки. Зовите фельдшера. - Он пощупал пульс. - Мертвая. - Голос его задрожал. - Сколько крови! - Он сполз с нар и пошел дальше.
- Еще носилки! - донесся другой голос.
Нам было приказано спуститься с нар. Мокрые, дрожащие, мы стояли по щиколотку в ледяной воде. Ноги у меня онемели. Главный придурок спросил, знаем ли мы, кто виноват в смерти этих двух женщин. Никто ничего не знал.
ЯНУШ БАРДАХ
Вы прочитали отрывок из 10 главы “Невольничий корабль” книги “Человек человеку волк : Выживший в ГУЛАГе”. Автор - Бардах Януш Маркович. Это сочинение иногда приводят в доказательство того, что всё описанное Глинкой - правда. Вот, дескать, ещё один свидетель, и всё совпадает - корабль на Колыму, сломанная переборка между трюмами, массовое изнасилование, гибель женщин, поливание водой. Сочинения Глинки, конечно, не содержат пикантных подробностей о массовом изнасиловании и “молодых парней”, но откуда ей знать, что происходило в “мужском” трюме, правда?
Януш Маркович - поляк, который служил в Красной Армии и в 1941-м году на переправе утопил новейший танк Т-34. За это его хотели расстрелять и заставили выкопать себе могилу, в которой он провёл ночь в ожидании ареста.
По другой версии танк просто завяз в песке. По третьей версии при переправе через реку молодой танкист забыл закрыть люк, и танк заглох на дне реки.
Три версии? Маловато. Держите четвертую:
Саркастические политические высказывания на тренировках и несчастный случай во время разведывательной миссии, в результате которого перевернулся танк, привели к тому, что он предстал перед военным трибуналом за контрреволюционную деятельность.
В общем, танку явно досталось, это факт.
Сам Бардах пишет, что действительно забыл задраить люк во время переправы.
Команда перешла мост пешком, а я аккуратно свел танк с пологого берега к воде. Я разделся, прыгнул в реку и поискал мель. По песчаной косе в самом широком месте небольшой, но бурной речки я перешел на другую сторону. Это место показалось мне подходящим, поэтому я отметил отмель палками и ветками и снова вскарабкался в танк.
Я медленно прибавил газу. Гусеницы погрузились в ил, и танк пополз вперед. Я продолжал медленно жать на акселератор. На полпути танк чуть накренился влево. Метров через двадцать он накренился еще больше, и я увеличил скорость. Тут только я понял, что оставил люк открытым. Но было уже поздно: вода начала заливаться внутрь. Берег был всего в пяти метрах, я выжал акселератор до отказа, но тут в воду ушла левая сторона танка, а правая гусеница задралась вверх. В люк хлынула вода. Я выбрался наружу и поплыл к берегу.
Честно говоря, из этого описания я не понял, какая связь между открытым люком и тем, что танк накренился. Он мог накрениться из-за рыхлого дна на каком-то участке, например. Но при чем тут попавшая внутрь вода? Ну, попала и попала. Т-34 весит 26,6 тонн. Как попавшая в люк вода повлияла на его устойчивость?
Тем более что:
Остальные танки прошли с задраенными люками по отмеченной отмели и благополучно переправились на другой берег.
То есть всё дело в воде? То есть попадающая в люк двадцатишеститонного танка вода… накреняет его? Ладно бы вода вывела из строя электрику, например, и танк заглох, но тут ведь он застрял из-за того что в него попала вода.
Потом его с другим членом экипажа оставляют охранять утопленную машину и он пытается подговорить своего товарища бросить танк и сбежать, потому что рядом польская граница. Там, как вы понимаете, в это время были немцы. Товарищ молчаливо отказывается. Ну, и в конце концов оба они просто засыпают, оставив новейший танк без всякого присмотра. Будят их незнакомые офицеры.
Военно-полевой суд:
…ты же из Польши. Это не твоя Родина. Зачем ты хотел подговорить Владимира Никитина дезертировать и перебежать на немецкую сторону? Он написал о тебе две страницы. Он описывает, кто ты такой, — ты чудовище, ненавидишь наш великий Советский Союз. Он написал, что ты «поносил нашего Любимого и Почитаемого Гения Человечества, Величайшего Вождя, Умнейшего Учителя, нашего дорогого Товарища Сталина». — Он повернулся к остальным трем: — Товарищи, я просто не в состоянии читать свидетельство честного, преданного советского солдата, рисующего яркий образ этого предателя: вот, он стоит перед вами, ожидая милости небес, в которые верит. Я не в состоянии читать эти страницы, потому что не могу осквернять свои губы ужасными выражениями, которые употреблял этот человек, говоря о нашем великом Советском государстве и о нашем любимом Вожде и Учителе.
Как будто смотришь дурной американский фильм, где показывают русских. Ещё бы акцент добавить. Там его ещё потом “пленным” называют.
Янушу повезло. В последний момент появляется офицер НКВД, который знает его семью, и спасает Януша заменой расстрела на 10 лет лагерей. Его осудили по статье 193.15д - военные преступления.
В будущем успешный пластический хирург Бардах был освобождён досрочно, окончил Московский медицинский стоматологический институт в 1950-м, а в 1954-м окончил там же ординатуру по специальности реконструктивная челюстно-лицевая хирургия. Ну, да, он же не был на оккупированной территории, он всего лишь бывший з/к, который утопил новейший танк во время войны и хотел дезертировать. Таких в столичные ВУЗы принимали с распростертыми объятиями, в отличие от Елены Глинки. Его, кстати, приняли без экзаменов.
Несмотря на мрачное содержание, книга Януша Марковича такая же смешная, как и сочинения Елены Семёновны Глинки. Например, там утверждается, что в СССР был создан специальный флот для перевозки зеков (нет), что массовые аресты 1937-1939 годов привели к радикальным изменениям: политические составляли теперь более 90 процентов (нет, конечно, да и что за источник?), что “сотрудник НКВД Гаранин” (помните такого?) …вошел в историю Колымы как зверь и садист. Приятель, которого я встретил в больнице на Двадцать третьем километре, рассказал, что однажды Гаранин, приехав в больницу, спросил, есть ли жалобы. Один заключенный пожаловался на нехватку еды и плохую одежду. Гаранин пристрелил его на месте.
Другой рассказ о Гаранине дошел из лагеря на Сорок седьмом километре. Однажды ночью из Магадана прибыл грузовик с офицерами НКВД. На перекличке заключенных разбили на десятки, каждого десятого отослали в барак. Потом начался издевательский суд над отобранными зеками: их обвинили в коллективном саботаже, подрывной деятельности и заговоре с целью покушения на Сталина. Всех расстреляли, а тела бросили гнить в лесу. После двух следующих перекличек вокруг лагеря разбросали еще сотни трупов. Гаранин и его люди разделили судьбу своих предшественников: их казнили в 1939 году.
Враньё от первого до последнего слова, даже год смерти Гаранина, которого никто не казнил, с промахом в 11 лет. В общем, смешение собственного опыта с лагерными байками и публикациями об ужасах лагерей, которых с конца 80-х в советской прессе было много.
И свидетельство Бардаха о массовом изнасиловании женщин с крушением судовой переборки вполне могло бы подтвердить аналогичный рассказ Глинки, если бы не появилось гораздо позже, в 1998-м году. К этому времени рассказ Глинки уже не раз был напечатан в российских и эстонских изданиях, уже 7 лет как показали по телевизору документальный фильм “Колыма”, в котором она излагала всё то же самое, а сама она уже раздавала интервью для Би-Би-Си всё с теми же страшными историями.
Януш был явно любителем насилия вот еще одно смачное описание лагерных утех его авторства:
Оживленная группа заключенных столпилась около скамейки около стены. Люди в последнем ряду подпрыгивали, пытаясь увидеть поверх голов и плеч тех кто стоял перед ними. Люди в первом ряду выкрикивали ругательства и придерживали свои пенисы… Молодой человек лежал на животе [в бане], а другой лежал поверх него, обнимая его вокруг груди двигая бедра взад-вперед. На спине у него была татуировка из оков, цепей и популярного советского лозунга “Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства.” С обоих сторон ангелы дули в трубы. Он тяжело дышал, а молодой человек под ним стонал и вскрикивал. Зрители кричали. Я увидел искаженное лицо юноши.
Да, и есть ещё одна незадача. Бардуха везли на Колыму в 1942-м, а Глинку - в 1951-м. Бардух уже давно освободился, закончил институт и учился в ординатуре.
Вы, конечно, тут же скажете: а что такого? Может, это просто два похожих случая? Может, в трюме каждого корабля, доставлявшего заключённых на Колыму, всегда лежал лом для крушения переборок? Вдруг мужикам захочется! Может, это такая славная традиция - насиловать всех баб перед высадкой в бухте Нагаево? Что-то вроде посвящения? Своего рода обряд? Опция…
Может быть, может быть… Как странно однако, что Юрий Дудь в своем эпохальном фильме ничего не рассказал молодёжи о таком уникальном в своём роде явлении! Ведь как гармонично сочетался бы рассказ о “колымском трамвае” с арестами по телефонному справочнику и эпичными былинами о роскошной жизни Сталина!
В общем, подводя черту под всеми этими историями, можно сказать: и смех и грех. С одной стороны вся эта стариковская полоумная проза в погоне за лаврами Солженицына своей нелепостью напоминает какой-то провинциальный балаган, где даже сами клоуны особо не стараются, потому что всё равно востребованы как часть общей программы. С другой стороны и преступник остаётся человеком, и “срока огромные брели в этапы длинные”, и невиновные были, и жизнь в лагере в любом случае не сахар. Но вместо изучения этого периода нашей истории год за годом стряпаются страшилки в угоду сиюминутным потребностям правящего класса, и до сих пор нет этому безумию ни конца, ни края.
(Выражаю благодарность Александру за поиск журнала с автобиографической повестью Глинки)
ссср
публицистика
антисоветчина
тексты
гулаг
колымский трамвай
электрической
системы зажигания.