Катынь 16. Медное - показания Токарева 2

Здесь ссылки на разные площадки, где можно слушать аудио.

Здравствуйте, друзья. Продолжаем катынский подкаст. Расшифровку подкаста с указанием источников информации найдёте, как всегда на Бусти Плохого сигнала в открытом доступе, там же можно поддержать труд автора подпиской или разовым донатом. Ссылка на расшифровку будет в описании.

В прошлом выпуске мы начали разбор показаний старика Дмитрия Токарева о том, как якобы были расстреляны 6 311 человек (или около того) в подвальной камере УНКВД города Калинина.

Сегодня мы продолжим этот разбор, но сначала немного смешного. 

В прошлом выпуске мы немного потрогали за вымя архивариуса Богуславского. Архивариус предсказуемо обиделся. И решил ответить. А как отвечает грамотный хорошо подготовленный архивариус? Документами, документами и ещё раз документами.

Итак. В прошлом выпуске Катынь 15. Медное - показания Токарева было сделано следующее утверждение:

В ходе беседы со следователем Яблоковым 20 марта 1991 года гражданин Токарев сказал, что на первом допросе “ваши представители”, то есть представители прокуратуры сообщили ему, что было решение Политбюро о расстреле поляков. Токарев делает акцент на том, что сам он до беседы с прокурорским работником об этом не знал, мог только догадываться о том, что было решение некой “высшей инстанции”. 

Когда состоялось это решение? - спрашивает Токарева следователь Яблоков.

Токарев отвечает: я говорил товарищу, который меня допрашивал, что, я даже спросил: «Что, было постановление Политбюро?» Он говорит: «Да, было». Я впервые узнал от него, а до того я знал – «высшей инстанцией». Какой высшей инстанцией? Я догадывался, выше Политбюро у нас инстанций никаких нет – седьмое небо. Только догадывался, а узнал окончательно только от Вашего представителя. Вот и все.

Решение Политбюро о расстреле 25 700 поляков от 5 марта 1940 года - один из документов Особой папки, которая десятилетиями хранились в закрытом архиве Политбюро ЦК КПСС. По утверждению сторонников версии Геббельса этот документ, среди прочих, был обнаружен архивистами при Ельцине и вскрыт в сентябре 1992 года. Сам Яблоков, тот самый, который допрашивал Токарева в 91-м году, в книжке Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях 2009-го года утверждал, что Следователи Главной военной прокуратуры не получали доступа к архивам ни Президента СССР, ни ЦК КПСС, ни бывшего союзного КГБ. Их многократные обращения были проигнорированы. Горбачев утверждает, что впервые увидел эти документы перед самой своей отставкой в декабре 1991-года. 

На основании всего этого мы задаёмся вопросом: откуда же работники прокуратуры, допрашивавшие Токарева в марте 1991-го года, знали об этом документе? У них машина времени была? И почему они так запросто разглашают его содержание и сам факт его существования?  Я рассказывал о том, что свидетель Сопруненко, которому якобы показали на совещании в Москве сверхсекретный документ, был допрошен ПОСЛЕ Токарева. И значит, следователи не могли получить изначально информацию о решении Политбюро от Сопруненко. 

Сопруненко в 1940-м году был начальником Управления по делам военнопленных НКВД СССР.

И вот, значит, имеем комментарий фальшивого историка Богуславского. Пост в ЖЖ. Детские оскорбления в мой адрес и в адрес товарища Блэкфаера опустим, это глупо и неинтересно, цитата: 

Действительно приложены два скана допроса с указанной датой. (Больше здесь). Первый лист и 17. Поскольку на 17-м листе первое предложение не полностью, 16-й лист я нашел самостоятельно. Читаем:

Всё-таки не зря Богуславский был директором кинотеатра. Умеет человек развлечь публику.

Итак. Во-первых, в тексте, приведенным архивариусом, нет ни единого упоминания о “решении Политбюро”. Здесь говорится о “решении ЦК партии за подписью Сталина”. ЦК партии и Политбюро - это одно и то же… только в фантазиях архивариуса. Если кто не знает, Центральный Комитет был высшим партийным органом. Решения ЦК принимал на пленумах, то есть партийных заседаниях. Ссылку на список таких решений оставлю в расшифровке. На Пленумах ЦК избирал Политбюро, Секретариат, Оргбюро ЦК и Комиссию партийного контроля. 

Список пленумов ЦК можно найти в Википедии и в других источниках. В 1940-м году первый такой Пленум начался 26 марта. 1-й этап из Осташковского лагеря в Калинин был отправлен 4 апреля. В принципе совпадает, но принятие  секретного решения такой оравой исключено. Да и противоречит так называемым документам особой папки, подлинность которых геббельсовцы под сомнение не ставят. 

Численность Центрального Комитета ВКП(б) в 1940 году была установлена решениями XVIII съезда ВКП(б) 1939 года. На этом съезде был избран новый состав ЦК: 71 член и 68 кандидатов. 

Точное количество участников пленума может варьироваться в разных источниках, но на подобных заседаниях ЦК обычно присутствовало от 50 до 70 человек, включая членов Политбюро, кандидатов в члены Политбюро, а также секретарей региональных партийных организаций.

Таким образом, невозможно даже представить, что решение о расстреле поляков было принято на пленуме ЦК.  

Во-вторых. Сопруненко сказал, что ЦК принял решение о передаче уголовных дел против военнопленных поляков на решения Особых совещаний НКВД. Новое дело. Оказывается, особых совещаний было несколько! Об этом мы действительно не знали. Сие знание, надо полагать, строго сакрально и охраняется архивариусами высшей категории. Потому что в нашей реальности Особое совещание при НКВД СССР было одно. 

Во множественном числе Особые совещания имели место в Российской империи, во время империалистической войны, но это были органы военно-экономического регулирования. 

В-третьих, Сопруненко сообщает, что Особым совещаниям НКВД СССР было предписано “выносить меру наказания - расстрел”. Тысячу раз уже говорено: Особое Совещание получило право выносить смертные приговоры в ноябре 1941 года и за время войны по решениями ОСО был расстрелян, по официальным данным, 10 101 человек. Откройте, граждане геббельсовцы, хотя бы свою Википедию. 

В-четвёртых. 29 апреля 1991 года этот самый Сопруненко был допрошен ещё раз. С применением видеофиксации допроса. И на этот раз он уже показал, что, цитата:

...в марте 1940 года его вызвали к Кобулову на совещание, на котором Кобулов предъявил документ – решение Политбюро, где он прочитал о том, что военнопленных поляков из трёх лагерей: Осташковского, Козельского и Старобельского в количестве 15 тысяч человек расстрелять. И подпись «Сталин». Он говорит, что он знакомился с этим документом только наедине с Кобуловым и никого больше там не присутствовало.  … 

Это сообщает Токареву на третьем допросе всё тот же следователь Яблоков.

То есть в октябре 1990-го года Сопруненко говорит, что ходили некие слухи о том, что Сталин, чтобы отомстить Польше, повелел передать дела военнопленных поляков на рассмотрение каких-то мифических “Особых совещаний”, чтобы они - эти совещания - приговорили поляков поголовно к расстрелу, приговаривать к которому они не могли по определению. А в апреле 1991-го года лёгким движением чьей-то руки слухи у Сопруненко превращаются в предъявление ему лично сверхсекретного решения Политбюро. “Ходили слухи” и “мне предъявили решение Политбюро”.

Такая вот разница.

Секретное делопроизводство носило конспиративный характер. Знакомиться с секретными документами ЦК Политбюро могли только члены ЦК. То, что рассказывает Сопруненко о демонстрации ему лично решения Политбюро Кобуловым, можно отнести к разделу “Фантастика для детей”.

А теперь давайте сделаем вежливый реверанс и предположим, что Сопруненко, говоря “решение ЦК”, имел в виду Политбюро. Политбюро же часть ЦК, так ведь? Ну, вот. Всё сходится. Напоминаю, что Токарев в беседе со следователем Яблоковым утверждает, что работник прокуратуры ему утвердительно сказал, что “было решение Политбюро”. Вопрос тот же: откуда он узнал? Работник прокуратуры откуда в марте 1991-го года знал о решении Политбюро? Из показаний Сопруненко на допросе 25 октября 1990-го года, которые мы только что рассмотрели? Серьезно? То есть свидетель Сопруненко заявляет, что в 40-м году ходили некие слухи о принятом решении, а также о том, кому и за что этим решением мстил Сталин. И вот на основании рассказа 82-х летнего старика о СЛУХАХ, якобы ходивших 50 лет назад, работник прокуратуры приходит к твёрдому выводу: было решение Политбюро. И утвердительно сообщает об этом свидетелю Токареву. Так работает прокуратура?

Вспоминает всё тот же Яблоков (5 глава):

Странно. По мнению архивариуса Богуславского на этом допросе Сопруненко снабдил работников прокуратуры ценнейшими сведениями! Но следователь Яблоков считает иначе. Что, в принципе, понятно. Никуда ты с рассказами о якобы имевших место слухах 50-летней давности не пойдёшь.

Открываем письмо Генерального Прокурора СССР Трубина  в Аппарат Президента СССР от 22 января 1991 года. Информация по факту гибели польских военнопленных Прокуратура Союза ССР информирует о следующем.

О чём же?

Главной военной прокуратурой по указанию Генерального прокурора СССР и в соответствии с распоряжением Президента СССР расследуется уголовное дело о судьбе 15 тысяч польских военнопленных из числа высшего командного состава, офицеров и других лиц, содержавшихся в 1939-1940 гг. в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях НКВД и в течение апреля-мая 1940 года отправленных в УНКВД соответственно Смоленской, Харьковской и Калининской областей.

Обнаружены списки, собраны материалы, прокуратура СССР информирует польскую сторону… И ни единого слова ни о каком “решении Политбюро”. 

Тогда открываем обращение того же Трубина на имя Горбачёва от 17 мая 1991-го года. Он сообщает о ходе следствия, в процессе которого не найдено никаких документальных доказательств расстрела, есть только показания косвенного характера. И среди прочего, цитата:

Обратите внимание, Генеральному прокурору не приходит в голову утверждать, что было решение Политбюро на основании показаний о том, что было решение ЦК. Скорее всего, он просто не был так умён как фальшивый историк Константин Богуславский. 

Что же получается? Токарева допросили 20 марта 1991-го года. И на этом допросе он заявил, что ему на первом допросе 14 марта 1991 года представитель прокуратуры в присутствии сотрудника КГБ сообщил, что “было решение Политбюро”. То есть рядовые сотрудники прокуратуры уже знают, что было “решение Политбюро”, а Генеральный Прокурор СССР вплоть до 17 мая 1991 года ничего об этом не знает. И пишет президенту СССР, что вот, мол, есть свидетельство о том, что было некое решение ЦК, возможно, совместное с Советом Народных Комиссаров, давайте, дескать, проверим архивы. Так откуда рядовые сотрудники прокуратуры знают о решении Политбюро, если о нем ничего не знает даже Генеральный Прокурор СССР???

А теперь, для ясности, давайте восстановим хронологию событий.

Итак:

27 сентября 1990 г. Главная военная прокуратура приступила к расследованию уголовного дела по факту убийств в Катыни, которое получило порядковый номер 159.

25 октября 1990 г. - первый допрос Сопруненко, на котором он сообщает о слухах о некоем решении ЦК о передаче дел “на Особые совещания” для расстрела военнопленных поляков.

22 января 1991 г. - Генеральный прокурор сообщает в Аппарат Президента о ходе расследования и при этом не упоминает ничего о каких бы то ни было решениях высших инстанций.

14 марта 1991 г. - первый допрос бывшего начальника Калининского УНКВД Токарева, на котором ему сообщают, что “было решение Политбюро”.

20 марта 1991 г. - второй основной допрос Токарева, на котором он и сообщает, что узнал о “решении Политбюро” от представителей прокуратуры. 

29 апреля 1991 г. - второй допрос Сопруненко, в ходе которого внезапно выясняется, что речь уже не идёт о каких-то “слухах”, а, оказывается, Сопруненко лично видел это решение Политбюро.

17 мая 1991 г. - письмо Генпрокурора СССР на имя президента Горбачёва, в котором он сообщает, что есть сведения о некоем “решении ЦК” и просит поискать его в архивах. О Политбюро ни слова.

23 декабря 1991 г. - третий допрос свидетеля Токарева, на котором он уже уверенно заявляет, что “было решение Политбюро”.

конец декабря 1991 г. - Президент Горбачёв впервые знакомится с содержанием сверхсекретных документов из Особой папки, в том числе и с тем самым решением Политбюро. Никакой информации прокуратуре об этих документах не предоставляется. Документы передаются Ельцину.

24 сентября 1992 г. -  документ находит главный архивист России Пихоя.

Итак. Первая информация о решении Политбюро возникает в этой истории 14 марта 1991 года, когда представители прокуратуры сообщили свидетелю Токареву о том, что было такое решение. И как о содержании этого пакета узнали работники прокуратуры задолго до того, как он был обнаружен?

Вопрос о том, откуда следователи прокуратуры знали о существовании и содержании сверхсекретного документа за несколько месяцев ДО ТОГО как с ним впервые ознакомился президент Горбачёв и за 1,5 года до его вскрытия архивистами Ельцина остаётся открытым.

Токарева допрашивали в марте 1991 года, а Сопруненко только в апреле 1991 года поэтому знать о решении ЦК о расстреле Токарев не мог- его подговорили «геббельсовцы» следователи,

- иронизирует у себя в ЖЖ архивариус Богуславский. Ему кажется, что протокол допроса Сопруненко с изложениями слухов о каких-то мифических “особых совещаниях”, которые приговаривали к расстрелу, - это просто мега-документ.

При этом Богуславский так и не понял, о чём шла речь в подкасте. Не Токарев не мог знать в марте 1991-го года о “решении Политбюро”. А следователи прокуратуры, которые ему об этом сообщили. Чем слушал архивариус, непонятно.

Теперь о том, что следователи “подговорили”. Господи, открываем еще раз допрос Токарева:

Чем человек слушает, непонятно.

Затем архивариусом сделана странная попытка опровергнуть тот факт, что Главной Военной Прокуратурой РФ никогда не публиковалась ни сама запись так называемого “допроса” Токарева, ни какая-нибудь информация о её рассекречивании. Я не нашёл в тексте архивариуса ни одного контраргумента. Только скриншот из моей расшифровки, названный “юмореской”. Больше ничего. Как объяснить данный курьёз, не прибегая к публичному обсуждению умственных способностей нашего архивариуса, я не знаю. Поэтому пропустим это его нелепое заявление.

Затем снова старая песня: “Токарев был предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний устно на видео и устно это подтвердил. Этого достаточно для суда”.

Проблема в том, что, как и было неоднократно сказано, 158 статья УПК требует подписать предупреждение об этой ответственности “перед допросом”. Токарев это сделать отказался, демонстративно, осознанно и намеренно. Это было подробно разобрано в том самом выпуске, расшифровку которого архивариус вроде как даже прочитал. Прочитал, но не осилил. Бывает.

Дальше следует отчаянная попытка опровергнуть мнение Министерства Юстиции о том, что уголовное дело №159 было “незаконным”. Этому посвящено аж два абзаца. 

Напомню, в меморандуме Министерства Юстиции, который был представлен Российской Федерацией в 2010-м году в ответ на запрос, Европейского суда, утверждается, что, цитата: 

Вот об этом заявлении Минюста и было сказано в предыдущем выпуске.

Здесь архивариус особенно громко стучит лысиной по паркету. Во-первых, он отказывает Министерству Юстиции Российской Федерации в праве давать оценку следствию, проведённому прокуратурой. Во-вторых, отказывает министерству в праве проводить какие-то проверки в отношении прокуратуры. Хотя ни о каких проверках никто не заявлял и почему Минюст не может дать правовую оценку проведённому расследованию, категорически непонятно. При этом архивариус ссылается на Положение о Минюсте, в котором прямо сказано, что Минюстом руководит президент РФ.

Наплевать, что руководство Министерством Юстиции осуществляется напрямую президентом. Не подходит, значит, не подходит!

Странно также, что архивариус обращается при этом к нам, а не к Министерству Юстиции. Хотя, как знать, может быть, он уверен в том, что мы его представители.

Странно также, что архивариус не возмущён, ну, например, действиями следователя Яблокова, который, как мы помним, объявил виновным Сталина по статье 6-й Устава Нюрнбергского Трибунала. В котором, на секундочку,  сказано, что он собран для осуждения главных нацистских преступников.

Мало того. У геббельсовцев право “признавать вину” СССР в совершении преступления имеют практически все: телеграфное агентство ТАСС, любой президент, премьер и даже государственная Дума, как бы глупо это ни звучало. Но если оценка Министерства Юстиции не укладывается в их версию, то министерство немедленно и беспощадно лишается права голоса. 

И наплевать, что одной из главных задач Министерства юстиции является обеспечение правовой и организационной поддержки деятельности судов и прокуратуры. 

И наплевать, что Минюст даёт оценки и признаёт недопустимыми доказательства. Ссылку на прецедент найдёте в расшифровке. Сказано нет, значит, нет.

А Минюст между тем не знает о суровом архивариусе Богуславском - неутомимом поставщике подлинных документов из архивов СБУ. Минюсту, как ни странно, плевать на Богуславского.

Минюст не раз предоставлял в ЕСПЧ правовую оценку и доказательства по разным вопросам от имени Российской Федерации. Работники Минюста не знают, что не имеют на это никакого права, так как, скорее всего, не знакомы с Богуславским.

С одной стороны жаль, конечно, что приходится тратить время на разбор подобной болтовни геббельсовцев, с другой - это прекрасно, что они сами говорят о себе всё, что о них знать.

Что же касается конкретно архивариуса Богуславского с его ценными открытиями, давайте дружно попросим его писать побольше заметок и комментариев. Потому что, как известно, толковый клоун всегда на вес золота.

Что ж, продолжаем знакомиться с показаниями Дмитрия Токарева. 

И в другом месте этого же допроса:

Токарев утверждает, что внутренняя тюрьма НКВД была освобождена от всех арестованных, которых перевели в другую тюрьму, чтобы они не стали свидетелями расстрелов привезённых поляков и чтобы этих поляков было где разместить. При этом только что, в этом же допросе он заявил, что все тюрьмы Калининской области были до самой войны забиты настолько, что некуда было поместить даже одного человека.

Возможно, Токарев просто стесняется сказать, что всех арестованных из внутренней тюрьмы УНКВД они просто распустили по домам. Или расстреляли. Это ж НКВД. Чем им ещё заниматься?

Яблоков: «Вальтер»?

И далее:

Итак, сначала “по-моему, Вальтеры” и “не помню, может, были и другие”, но по ходу беседы неуверенность исчезает и остаются только Вальтеры.

Про расстрелы из дамских антикварных пистолетов сказано уже много. Я уделил этому в своё время место в выпуске Дудь, Колыма и расстрельная тюрьма Серпантинка.

Маленький карманный или дамский пистолет Вальтер №2 - пистолет гражданского назначения был выпущен в 1909 году (по другой версии в 1913-м году) и к 1940-му безнадёжно устарел. Уже в 1919-м году существовали и  5-я модель, и 7-я. С 1920-го по 1926-й производилась модель №8 , у которой было три варианта. 9-й Вальтер увидел свет в 1921-м году. И за следующие 20 лет был выпущен в 3-х модификациях.

Остановить свой выбор на гражданском устаревшем оружии для проведения серьёзной секретной операции мог бы только ненормальный. Или убеждённый ценитель старины.

Мало того. Токарев, если помните, утверждал, что Блохин облачался в спецодежду во время расстрела. Среди прочего “кожаные коричневого цвета перчатки с крагами выше локтей”. В то время использовались такие перчатки с крагами - это массивные тяжелые перчатки для летчиков или автомобилистов. По предложенным ссылкам вы найдёте не только характеристики данного пистолета, но и пару видеороликов с ютуба. Просто чтобы иметь реальное представление  о его размерах. А теперь представьте, что вам несколько часов подряд придется стрелять из пистолета,  который вы в перчатках с крагами типа автомобильных или авиационных, скорее всего даже взять не сможете. Не говоря уже о том, насколько это возможно и удобно просунуть палец в перчатке под скобу спускового крючка пистолета, который настолько маленький, что полностью умещается на ладони.

Отстаивать версию, что расстрелы производились из таких пистолетов могут только мега-специалисты, вроде Штефанова, который тупо пересказывает Википедию, доказывает преимущество маленьких пистолетов при расстреле и даже не понимает, что дело не только в размере пистолета и собственно не в калибре как таковом, а в том, что у Вальтера №2 калибр не совпадает с тем калибром, который заявлен геббельсовцами как оружие расстрела. Когда слушаешь, как они пытаются одновременно доказать правдивость показаний Токарева и то, что использовался калибр 7,65, как в Катынском лесу, кажется, что сойдёшь с ума вслед за ними.

Остаётся им только изворачиваться и доказывать, что Токарев ошибся, имел в виду совсем не это, и вообще не то. Вот на помощь приходит польский пропагандист Романов:

- комментирует он показания Токарева.

Понимаете, да? То есть, если вы слышите, что человек говорит: расстреливали из пистолетов модели Вальтер №2 , это вовсе не значит, что расстреливали из пистолетов модели Вальтер №2. Вам нужно подкорректировать слух и восприятие. Сейчас Романов вам подкорректирует. 

Токарева спрашивают о патронах, а не о марке пистолета, - авторитетно подсказывает нам Романов.

Всё верно. Токарева спрашивают о патронах и он чётко отвечает: я не помню, какие патроны, какой у этих патронов был калибр. И называет модель пистолета. Зная модель пистолета, можно установить, какие к нему шли патроны и их калибр. Поэтому Токарев на вопрос о патронах, говорит, что калибр не помнит, но называет модель Вальтера - Вальтер №2.

Романов объясняет это так:

“Спонтанная иллюстрация мысли”! Обрыдаться можно. Роскошное объяснение. Это мощнее, чем “аберрация мысли” от того же Романова. Если кто не знает, пропагандист Романов ВСЕ неудобные ему моменты в чьих бы то ни было показаниях или воспоминаниях объясняет вот таким макаром: аберрация мысли, спонтанная иллюстрация мысли и прочая чушь, на которую сложно что-то возразить, потому что если отбросить в сторону “умные” (в кавычках) словечки, вставленные для солидности, то нам говорят, что Токарев просто тупит. Вот так просто и изящно. Так просто можно объяснить ЛЮБОЕ несоответствие в любых показаниях или документах. Всё, что тебе не подходит. Токарев, оказывается, просто тупит: его спрашивают про патроны, про калибр оружия расстрела, а он, видите ли, всё еще рассказывает про упомянутый им его собственный маленький карманный вальтер. Но это, разумеется, лютый бред и жалкая попытка хоть как-то вывернуться. Последовательность разговора следующая:

- Токарева спрашивают, какое было оружие у него и других офицеров НКВД. Он отвечает, что ТТ, а у него самого был еще и маленький Вальтер

- Затем Токарев рассказывает, что пистолеты быстро изнашиваются от стрельбы, поэтому привезли их целый чемодан. То есть про свой пистолет Токарев рассказывать уже закончил и начал рассказывать про привезённые пистолеты, которые использовались для расстрела.

- Далее. Его спрашивают, какие пистолеты привезли? Он отвечает, “пистолеты Вальтера”. То есть говорит о пистолетАХ, во множественном числе, а не об одном каком-то пистолете. То есть точно уже не про свой пистолет рассказывает. А рассказывает об оружии расстрела.

- Затем его спрашивают, а может, и другие пистолеты были? Он говорит, что не помнит. Речь идёт об оружии расстрела.

- Его спрашивают, а какой у НИХ был калибр? Речь об оружии расстрела. Токарев говорит, что не помнит и вот тут называет модель - Вальтер №2.

Как видите, между упоминанием собственного карманного Вальтера и оружия расстрела прошло достаточно времени. Разговор уже переключился на другую тему, говорят уже не о тех пистолетах, что были на вооружении, а о привезённом чемодане пистолетов для расстрелов. Вопросы задаются последовательно, ответы так же последовательны. Был задан четкий внятный вопрос, на него был дан чёткий внятный ответ: калибр оружия расстрела не помню, но помню модель пистолета. 

Впрочем, послушайте сами, чтобы оценить темп беседы.

Никаких скачков с темы на тему тут нет и никакой “спонтанной иллюстрации мысли” тут не наблюдается. А вот что наблюдается, так это жалкая беспомощная попытка вывернуться со стороны автора польского пропагандистского сайта Романова. Бедняга просто не смог придумать ничего лучше. Это грустно невыносимо. Но жизнь продолжается. 

Итак, речь идёт о пистолете, к которому патроны отечественного производства не подходят. Смысл всей этой кутерьмы с калибрами в том, что геббельсовцам нужно доказать, что расстреливали в Калинине якобы тем же оружием, того же калибра, что и в Катынском лесу. Там расстреливали из пистолетов калибра 7,65. Типа Вальтер ПП или Вальтер ППК. С использованием немецких патронов. И это доказано и с этим никто не спорит, и нацисты сами с этим не спорили. И на Нюрнбергском процессе было представлено доказательство этого. Стало быть, надо доказать, что в Калинине использовалось то же оружие, доказать, что в НКВД эти Вальтеры были чуть ли не табельными, и дело в шляпе. Сразу доказываем и возможность расстрела НКВД немецкими пистолетами под Смоленком в Катынском лесу и доказываем, что в Калинине тоже стрелял НКВД, вот, мол, смотрите - тот же самый почерк. Отсюда и чемодан  именно Вальтеров.

Только вот какая странность. Если речь идет о немецком пистолете Вальтер, к которому подходят патроны калибра 7,65, то есть Вальтер ПП или ППК, то почему к нему не подходят отечественные патроны? В СССР вполне было налажено производство собственных патронов калибра 7,65.

Пистолеты Walther PP и PPK в 1940 году использовали патрон калибра 7,65×17 мм Браунинг, который был стандартным для многих европейских пистолетов того времени. Гильзы этих патронов и были найдены в Катынском лесу. Этот патрон широко применялся и в Советском Союзе. Советские патроны 7,65×17 мм Браунинг, выпущенные до войны, подходят к Walther PP и PPK, так как соответствуют необходимым габаритам и энергетическим характеристикам. 

В СССР аналогичный патрон производился и использовался. 

Если же Токарев говорит то, что мы слышим, то есть о пистолете Вальтер №2, который якобы использовался для расстрелов, то и здесь нас ожидает странное. 

Калибр Вальтера №2 - 6,35х15 мм. 

В СССР патрон калибра 6,35×15 мм Браунинг с начала 30-х годов тоже серийно производился. Патроны этого калибра выпускались, например, на заводе №3 в Ульяновске для служебных или наградных пистолетов импортного производства. Был и свой пистолет такого калибра ТК - пистолет Коровина - пистолет гражданского назначения.

Открываем доклад начальника объединения "Патрубвзрыв" от 22 октября 1932 г. о выполнении плана на заводе №3 города Ульяновска. Заказы на 1932 год. Патрон Браунинг калибра 7,65 заказано - 4 200 000 шт. Заказ выполнен на 68,5 %. Патрон Браунинг калибра 6,35 заказано - 10 325 000. Заказ пока выполнен на 49%. 

При этом эти патроны стояли на вооружении с индексом ГАУ 57-Н-153. Все ссылки-доказательства найдёте в расшифровке. Постановка на вооружение означает необходимость создания мобилизационного резерва на случай войны. Это десятки миллионов штук.

Открываем журнал Оружие №7 2003 г. . На странице 7 читаем:

В Советском Союзе одновременно с созданием новых пистолетов шли комплексные работы над пистолетными боеприпасами, а на Подольском патронном заводе №46 в конце 20-х годов удалось освоить опытное производство зарубежных пистолетных патронов, в том числе 7,65х17 “Браунинг”.

Открываем журнал Калашников № 5 за 2002 г. и находим здесь, на стр. 24, большую статью о патронах Браунинга в том числе и о производстве патрона 7,65х17 в СССР. Тут есть фото и чертёж этих патронов. 

Но и это ещё не всё. Патроны Браунинга 6,35 и 7,65 в России были приняты на вооружение императорским указом №74 от 7 февраля 1907 г. Пройдите по ссылке, указанной в расшифровке и найдёте скан этого Указа.

Также представлен прейскурант магазина А.А. Биткова на Лубянке 1913/14 годов, там на странице 120 под номером 333 продаются патроны Браунинга 7,65 и 6,35 российского производства - по 8 и 7 руб за 100 шт. соответственно.

Короче. Патроны этих калибров производились у нас МИЛЛИОНАМИ ШТУК.

Это всё, кстати, на заметку жертвам геббельсовцев, которые пытаются объяснить находку в катынском лесу немецких гильз от патронов фирмы Геко.

Дескать, СССР то ли захватил эти патроны на складах, то ли в Прибалтике, то ли в Польше, то ли покупал их у Германии. Собственно их метания в точности воспроизводят запись из дневника Геббельса от 8 мая 1943 года (стр. 352). Где он, узнав, о том, что в Катынском лесу обнаружены немецкие гильзы, печально размышляет над тем, как теперь это объяснить, и один из предполагаемых вариантов - мы им сами продали.

Не было никакой необходимости использовать именно немецкие патроны. Своих таких было - завались.

Так почему же Токарев, пограничник, нквдшник, человек, всю свою молодость отдавший службе,   говорит, что отечественные патроны на подходили? Тут есть несколько вариантов ответа:

1. Аберрация памяти

2. Спонтанная иллюстрация мысли

3. Иллюстрация спонтанной мысли

4. Мысленно-иллюстративная спонтанность

5. Спонтанно-иллюстративная мысль

и наконец 6-й: Иллюстративно-спонтанная аберрация. Последний вариант, я считаю, звучит особенно солидно. 

Ну, да ладно. Токарев говорит, что наши патроны не подходят к привезённым пистолетам и Яблоков эту тему не развивает, хотя логично было бы спросить: так, значит, и патроны привезли? Ну, его это не интересует, упоминание Вальтера прозвучало, чего же ещё?

Фотографии немецких упаковок с патронами данного калибра можно найти в интернете. 25 патронов в коробке. То есть, чтобы расстрелять 6311 поляков им понадобилось бы привезти не только чемодан Вальтеров, но и коробок 300 патронов. Но о привозных патронах почему-то речь не идёт.

Грузите пистолеты чемоданами. А зачем чемодан пистолетов-то? Геббельсовцы хотят, чтобы в Калинине расстреляли поляков непременно калибром 7,65, как в Катынском лесу. И им этот Вальтер №2 “неправильного” калибра мешается как бельмо на глазу.

Но бог с ним, забыли. Пусть будет калибр 7,65. То есть это Вальтер ПП или ППК. Так и зачем чемодан? У этих пистолетов ресурс исчисляется тысячами выстрелов.

Убеждённый геббельсовец Романов объясняет это так:

Но послушаем снова допрос Токарева. Он говорит: 

То есть пистолетов привезли много , так как они изнашиваются во время стрельбы, -  так объясняет это Токарев. Как ещё это можно понять? “Целый чемодан пистолетов”! - посмотрите, как упорно Романов избегает этой фразы в своём смешном объяснении, просто заменяя её на “слово “чемодан”! Ох, уж эти забавные уловки!

Если вам привезли три апельсина в чемодане, вы скажете об этом всерьёз, что привезли “целый чемодан апельсинов”? Современный толковый словарь русского языка Ефремовой: слово ЦЕЛЫЙ - это не только “единый” или “неделимый”, но и 

Очевидно, что Токарев употребляет здесь это слово именно в значении “большое количество”, а не рассказывает, что чемодан привезли без повреждений и не распиленным пополам. И конечно, Романов это понимает. Но что поделаешь? Здесь только, что называется, дурака включать. Собственно, именно этот приём он использует чаще всего.

В 2009-м году в интервью на Эхе Москвы историк Инесса Яжбровская - один из авторов “Катынского синдрома…” - рассказала о том, что чемодан с Вальтерами был не один, их было несколько. А нужны они были, потому что “наши пистолеты” перегревались. Разумеется, Токарев ничего не говорил ни о каком перегреве. Здесь это сказано, чтобы подчеркнуть масштаб расстрела, - вот, дескать, как много людей за ночь расстреливали, аж пистолеты перегревались. 

Это до такой степени глупость, что я просто оставлю в расшифровке ссылку на обсуждение этого вопроса.

Итак, коротко повторим пройденный материал.

Во-первых, благодаря фальшивому историку Богуславскому мы ещё раз рассмотрели вопрос появления информации о “решении Политбюро” о расстреле поляков ДО того, как оно было обнаружено и содержание его предано огласке. Мы ещё раз убедились, что сотрудник прокуратуры никак не мог знать об этом документе 14 марта 1991 года, когда рассказал о нём Токареву.

Во-вторых, мы в очередной раз поговорили об оружии, которое якобы использовали при расстрелах в Калинине. Кажется совершенно невероятным, что такую операцию могли провести с использованием устаревших пистолетов начала века.

Также неясно, почему к этим пистолетам якобы не подходят отечественные патроны, производившиеся в СССР миллионами штук.

Неясно, привозили ли импортные патроны, и зачем понадобился целый чемодан пистолетов.

На этом сегодня всё. Расшифровка, как всегда, на Бусти, там же можно поддержать труд автора. По традиции уже благодарность товарищу Blackfire за всестороннюю помощь, до следующего выпуска!