[we made it: кевжаны и оливия] часть 3. отдых у моря, много о нежности — и немного о шрамах
долгий перелет и поездку на машине Оливия переносит неплохо: это ее первый полет на самолете, и, к большому облегчению Кевина и Жана, она не боится — ее лишь переполняет интерес. сначала она заваливает их вопросами о самолетах, о месте, в которое они летят, об облаках вокруг и о космосе, — а потом ее утомляет гул турбин, ходьба стюардесс и сухой воздух, и она засыпает, положив голову Жану на колени.
— просто надеюсь, что она будет такой же умницей все две недели, — бормочет Кевин Жану, склоняясь к его уху. тот тихо смеется, кивая, а потом берет Кевина за руку, переплетая их пальцы. за последние два дня они выяснили, что отпуск с ребенком — в тысячу раз труднее, чем отпуск вдвоем, и что все истории путешествующих родителей — не выдумка. их аптечка — в сто раз больше обычного, половину чемодана занимают вещи Оливии, которая не могла выбрать между футболками, и Жан, увидев ее жалобные глаза, позволил ей взять обе. та же ситуация случилась и с платьями — и наверняка случилась бы с ботинками, если бы Кевин не вмешался, присаживаясь на корточки перед дочерью, чтобы взять ее за руки и мягко объяснить, что они улетают всего на две недели, она все равно не успеет надеть каждую из вещей, а с лишним весом в багаже их не пустят в самолет.
Оливии было совсем не обязательно знать, что за перевес можно доплатить, — этим они бы точно развязали ей руки.
и вот, последние два дня у них прошли в сборах, покупках всего необходимого для путешествий с детьми и излишней тревоге — излишней, потому что в итоге все совсем не так плохо, Лив тихо сопит у Жана на коленях, пока он, разговаривая с Кевином, перебирает ее распущенные волосы. иногда она может уснуть только благодаря этому движению — и только от Жана. Кевин пробовал обижаться — в шутку, конечно, — на то, что она выбрала себе любимчика, но на деле были и такие вещи, которые она любила получать исключительно от Кевина, так что его шуточные обиды все равно были необоснованными.
— что-то подсказывает мне, что мы не отдохнем, — едва слышно бормочет Жан, поворачивая голову к Кевину, но тот лишь усмехается.
— она ребенок, — замечает он с улыбкой, — через несколько лет станет лучше.
— ага, когда? когда у нее начнется подростковый период? или когда она будет каждый месяц страдать и жаловаться на то, что она женщина, а потом ещё и какой-нибудь мудак разобьет ей сердце? — Жан скептически поджимает губы.
— в каждом из этих слов я услышал о том, как сильно ты ее любишь, — не унимается Кевин, и Жан в конце концов сдается, смеясь.
— люблю. конечно люблю, — нежность в его взгляде, который тут же устремляется на Оливию, не передать словами. он проводит по ее скуле костяшками пальцев и вновь возвращает ладонь в ее волосы. — она такая тактильная. как котенок.
— ты тоже можешь поспать, если хочешь, — вдруг предлагает Кевин. Жан и правда выглядит уставшим: возможно, все эти дни он волновался гораздо больше, чем показывал.
— могу, — легко соглашается Жан, глядя на Кевина с прищуром. — тебе не будет скучно?
— я уже большой мальчик, как-нибудь сам разберусь, — усмехается Кевин, и Жан подносит к губам его ладонь, прежде чем не глядя на Кевина пробормотать:
— самый лучший мальчик.
пока Кевин вспыхивает от смущения и умиления, Жан поднимает подлокотник, находящийся между их креслами, и удобно устраивает голову на плече Кевина. тот, положив ладонь на его голову, прижимает его к себе покрепче и целует в макушку, а после достает подушку для шеи, надевая ее на себя и позволяя Жану лечь удобнее.
когда они наконец добираются до отеля после нескольких часов перелета и движения на машине, Оливия выглядит очень уставшей и не хнычет лишь потому, что Жан несет ее на руках. их заселяют достаточно быстро, провожают до нужного домика на первой линии, с видом на море, и Кевин наконец закрывает за ними дверь.
кажется, когда Лив видит их номер и шикарный вид с террасы, у нее открывается второе дыхание, потому что она начинает носиться по домику, из одной комнаты в другую, и напевает какие-то песни, радуясь эху в коридоре.
Кевин, у которого в планах было сразу же разобрать вещи и устроиться, поддается дурному влиянию Жана и ложится вместе с ним на двуспальную кровать, прикрывая глаза и позволяя Жану обнять его за талию.
— Олли, солнышко, — зовет он, но девочка как раз выбегает в соседнюю комнату и не обращает на него ни крупицы внимания. — Оливия, — его голос становится громче, и дочка замирает на пороге, глядя на Кевина с легким испугом. он тут же смягчается. — будь, пожалуйста, чуть потише, малыш. Мы с Жаном очень устали, и ты, наверное, тоже.
— хорошо, — говорит она, подходя ближе к их кровати, а потом садится на край. Жан тут же обнимает ее за талию, с легкостью перекидывая через себя и опуская девочку на кровать между ним и Кевином. она смеется, тут же обнимая Жана за шею, а потом замолкает, и в номере воцаряется непривычная тишина. — Кев, — тихо зовет Оливия, и он вопросительно мычит, не открывая глаз, — мы пойдем на море?
— пойдем, зайчик, — бормочет он устало. — ты не хочешь поспать?
— нет, — отвечает она, и в ответ звучат тихие вздохи от Жана и Кевина.
— тогда просто полежи с нами, ладно? — Кевин слабо улыбается ей, и она обнимает его, часто моргая. щекой прижимается к его груди, затихая на пару минут, но надолго её, конечно, не хватает.
— мне скучно, — говорит она шепотом Кевину на ухо, но он не отвечает, лежа с закрытыми глазами. — Кеви, — зовёт она чуть громче, а потом ладошкой касается его щеки. — Кев, ты спишь?
— он спит, котик, — Жан сонно бормочет, а потом, обняв Олвиию, притягивает её к своей груди. — тебе скучно?
— ага, — она разворачивается к Жану лицом и смеётся, оказавшись так близко к нему. её смех тихий, но звонкий, а потому Кевин тут же приоткрывает один глаз. — ой, — Оливия зажимает рот ладошкой, заметив это. — спи, — тут же говорит она ласково и двигается к Кевину, поглаживая его по волосам. он тихо смеётся, а потом обнимает её одной рукой, притягивая к себе, чтобы поцеловать в макушку. Олли приглушенно смеётся ему в плечо и снова устраивается на его груди.
долгая дорога всё-таки сказывается и на ней, потому что Оливия засыпает тоже, и просыпаются они все лишь благодаря будильнику Кевина. девочка выглядит сонной и совершенно не понимающей, что происходит, поэтому, когда Жан притягивает её к своему боку и щекочет под ребрами, она даже не сразу начинает реагировать, а потом вдруг обижается и говорит ему перестать.
Жан со смехом тянется к ней, целуя её в щеку, и она смягчается, сонно потирает глаза и зевает. Кевин смотрит на них с улыбкой: он чертовски понимает Оливию, просто невозможно обижаться на Жана после его поцелуев и ласкового голоса на ушко.
они приходят к морю тем же вечером: после ужина, уставшие после перелета, спускаются по высеченным в камне ступенькам, ступая ногами на белый песок.
Оливия просто счастлива.
правда, сразу подружиться с морем ей не удается: она бежит по песку навстречу к воде и вскрикивает, когда волна омывает песок и задевает её ноги в босоножках. тут же отступает назад. Жан опускает ладонь Кевину на талию, и они идут следом за девочкой, останавливаясь за её спиной.
— оно такое огромное, — тянет Оливия испуганно, глядя на горизонт, — берег не видно!
— да, — соглашается Кевин. — невероятно.
— страшно, — Оливия чуть морщится. Жан подхватывает ее на руки, прижимая к себе.
— а со мной? — спрашивает с улыбкой, и Оливия, смеясь, обнимает его за шею.
— с тобой ничего не страшно, — говорит она с теплом в голосе, и Кевин, переполненный чувствами, целует Жана в щеку.
Жан снимает ботинки и заходит в море по голень, держа Оливию на руках — к счастью, шорты позволяют не намочить одежду, но девочка все равно визжит, когда брызги волн долетают до нее. солнце садится, и закат розовой пленкой растягивается по волнующейся морской глади.
— я боюсь там купаться, — признается Олли, когда они выходят на сухой песок и идут обратно к дорожке.
— ты привыкнешь, — с улыбкой отвечает Жан. Оливия с сомнением качает головой, но спорить не решается. — будем строить замки из песка возле водички, да?
девочка смотрит на него горящими глазами, а потом радостно подпрыгивает, хлопая в ладоши.
Кевин усмехается и треплет ее по волосам.
— ну или мы с папой будем спать на шезлонгах, а ты построишь нам замок.
— эй, — Оливия возмущенно ставит руки по бокам, — вы мне даже не поможете?
— конечно поможем, mon chou, — мурлычет Жан. они выходят на дорожку, Оливия встаёт между мужчинами и берет каждого из них за руку. Кевин прикусывает губу, чтобы сдержать смех. — для тебя построю столько замков, сколько захочешь.
— я люблю тебя, — Оливия восторженно останавливается, чтобы обнять его, а потом поворачивается к Кевину, чтобы обхватить и его ногу своими маленькими ручками: — и тебя, Кеви. мне тут так нравится. спасибо, — вдруг говорит она, уткнувшись носом в ткань его шортов, и Кевину слишком сложно подобрать слова в ответ на эту детскую искренность, так что он просто берет её на руки, обнимает, касается виска губами и смотрит со всем теплом, которое только есть у него во взгляде.
Оливия всегда выражает эмоции на двести процентов — вероятно, эта черта присуща всем детям, но у Кевина было не так много опыта общения с детьми, чтобы это выяснить. и его искренне изумляет, как она радуется на полную — и расстраивается точно так же, — как она всегда кричит, если пугается, как восклицает от удивления, и как легко может расплакаться, если что-то идёт не так. и точно так же ярко она проявляет и свою привязанность: это вечная потребность касаться, это иногда приходить ночью к своим папам, чтобы поспать с ними, в объятиях, это просьбы сделать ей прическу, просьбы посидеть с ней вечером перед сном или просьбы погулять с ней. и Кевин любит каждое из её проявлений любви, знает, что это именно они, хотя она ещё не умеет говорить такие сильные фразы, но они говорят ей об этом часто. конечно, Олли знает, что она приемная дочь, но Кевин и Жан всеми силами стараются помочь ей почувствовать себя их родным человеком.
***
солнце слепит глаза, пока Кевин намазывает солнцезащитным кремом плечи Оливии, а она не может усидеть на месте от нетерпения.
— ну что? — она оборачивается на него через плечо, и он усмехается, выливая ещё немного крема. — Ке-ев, не надо так много, ничего со мной не будет, — ворчит она, но он только смеётся. Жан садится на шезлонг перед ней и, мягко щелкнув её по носу, наносит крем на её щеки и лоб. — эй, — она пытается возмущаться, но Жан смотрит с прищуром, и она так любит Жана, когда он в хорошем настроении и улыбается, что даже замолкает.
— готово, — наконец бормочет Кевин, и девочка спрыгивает на горячий песок, молнией несется к тихим волнам.
Жан догоняет её, когда она по щиколотку в морской пене. он протягивает ей надувной круг в виде ананаса, она просовывает в него руки, а потом оборачивается на Жана с хитрым прищуром.
— три, — начинает она, — два… один!
и в два шага заходит дальше, оказываясь в воде, ее ноги теряют соприкосновение со дном, и на мгновение Жан замечает мелькнувший на ее лице страх, но ныряет следом, тут же опуская одну ладонь на её круг, чтобы удерживать её рядом с собой.
— тут глубоко? — спрашивает она настороженно.
— очень, — серьезно отвечает Жан, но Оливия, кажется, правда пугается, и он тут же смеётся. — нет, нет. я тут стою. смотри, — он, не отпуская круг, касается ногами песчаного дна, и вода доходит ему до живота. — тебе тепло? — заботливо спрашивает он, и девочка кивает, устраиваясь головой на круге.
Жан отплывает в сторону, тянет её за собой, вызывая у неё смех, и таким образом катает ее по воде, пока не устают руки. тогда он незаметно подталкивает их обоих ближе к берегу — до тех пор, пока Оливия сама не касается дна ногами.
— всё? — спрашивает она, пытаясь скрыть разочарование в голосе.
— ты ведь хотела строить замок? — ухмыляется Жан, когда забирает у неё круг, и Оливия садится на влажный песок, который омывают волны.
— ты принесешь мне формочки? — она поднимает на Жана взгляд, а потом поправляет себя: — пожалуйста.
— сейчас, — мужчина оставляет короткий поцелуй у неё на макушке и встаёт с колен.
Оливия строит замок вместе с Кевином, который терпеливо сидит на песке рядом с ней и поправляет всё, что у неё не получается. девочка выглядит очень серьезно и сосредоточенно, хмурит бровки, а панамка на её голове вот-вот норовит слететь от ветра, и Кевин то и дело ее поправляет, глядя на Лив с улыбкой.
— Кевин, помоги? — просит она, когда он отвлекается на морскую гладь, и он тут же присоединяется к ней, терпеливо достраивая замок, — который, конечно же, сразу после этого смывает волной.
вообще-то, волна смывает не весь замок, а только часть его стен, но этого оказывается достаточно, чтобы Оливия застыла, как пораженная, а потом подняла на Кевина расстроенный взгляд распахнутых глаз.
Кевин видит, как дрожат её губы, когда она думает, что сказать, и тут же пытается вернуть замок в первоначальное состояние, но это оказывается провальной идеей: вода снова омывает песок, и он рассыпается окончательно.
— эй, зайчик, — тянет Кевин мягко, касаясь её щеки костяшками пальцев. Оливия смотрит на свое творение, уничтоженное природой, и видно, что она хочет заплакать, но сдерживается. — мы с Жаном построим тебе десять таких замков. ты только не плачь, Олли, ладно?
Оливия быстро кивает, а потом встаёт и подходит к Кевину, чтобы обнять его. он слышит тихий всхлип на ухо и тут же заставляет девочку отстраниться, чтобы посмотреть глаза, которые у неё на мокром месте.
— малыш, ну ты чего? — спрашивает он ласково, вытирает слезу, и она качает головой.
— мы так старались, а тут… — говорит она дрожащим голосом.
— не переживай. мы легко построим новый, обещаю, — Кевин обнимает её снова, поглаживает по мокрым волосам, и Оливия кивает, постепенно успокаиваясь.
когда они вдвоём возвращаются к их шезлонгу, Оливия уже не расстроена, но она выглядит рассерженной, — и Кевин лишь убеждается в этом, когда они проходят мимо большого песочного замка какого-то мальчика, и Оливия в сердцах пинает одну из башенок ногой, заставляя её обрушиться. мальчик тут же начинает реветь от неожиданности, мама подбегает к нему, окидывая уже успевшую испугаться Оливию недовольным взглядом, а Кевин извиняется перед ней и тянет девочку за собой.
— так нельзя делать, — начинает объяснять ей он, как только они оказываются в тени соломенного зонтика. Оливия сидит, насупившись и виновато потупив взгляд, а Жан, который за всей этой сценой наблюдал с шезлонга, сидит рядом с ней. — этот мальчик ни в чем не виноват, правда? когда ты злишься, можно об этом говорить. можно бросать камешки в воду. можно пинать песок — но не чужие замки.
— у него был замок, а у меня нет, — хмуро говорит она. Кевин мягко треплет ее по волосам.
— я знаю, что тебе обидно, малыш. но не стоит так делать из-за песочного замка. можно с легкостью построить новый. все замки рано или поздно смывает в море, ты не заберешь его с собой, самое интересное в замках — процесс их постройки.
Оливия кивает, все ещё не глядя на них, а потом едва слышно бормочет:
— извините.
Оливия кивает, все ещё не глядя на них, а потом тихо отвечает:
— хочу, — Оливия тут же встаёт, берет Жана за руку, и они идут обратно на берег.
Кевин видит, что она, кажется, не только извиняется, но и садится рядом с ним, помогая ему строить замок дальше. Жан садится на песок рядом, и Кевин с улыбкой прикрывает глаза.
***
Оливия абсолютно точно живет свою лучшую жизнь.
она проводит на пляже по несколько часов в день, очень быстро покрывается теплым равномерным загаром, ест фрукты, которые ей приносят Кевин с Жаном, читает им вслух свои книжки. она любит ложиться на шезлонг, под бок к одному из них, и читать, пока Кевин или Жан заботливо поглаживают её волосы, пропуская их сквозь пальцы. она много плавает, все так же боится сильных волн и брызгов, но реагирует на них с неописуемым восторгом. все время, что она не в тени зонтика, Оливия сидит на берегу, играя с песком, знакомится почти со всеми детьми в округе, даже если они не знают английского, и отлично проводит время.
после обеда, в самые жаркие часы, она обычно сама засыпает, пока лежит с Кевином и Жаном, а у них остается немного времени друг на друга. и хотя они не могут надолго оставлять её одну, их единственное и лучшее решение здесь — принимать душ вдвоём. просторной душевой кабины хватает, и они могут целоваться под водой до потемнения в глазах, а иногда Жан даже позволяет себе немного больше — и они оба выходят из душа уставшие, но с довольными ухмылками.
они сидят на пляже в один из последних дней отпуска, солнце уже клонится к закату, Оливия сидит в солнечных очках Кевина, которые для её личика просто огромные, и потягивает через трубочку холодный персиковый чай. Жан хихикает и фотографирует её исподтишка, пока она лежит и смотрит по сторонам. Кевин усмехается и целует Олли в макушку. Жан запечатляет и этот кадр тоже, и выражение его лица теплеет.
девочка в это время поворачивает голову в сторону, где лежит семья с несколькими детьми. что-то, очевидно, очень интересует её в этой картине, потому что она не отводит взгляд — а может, ее просто клонит в сон, и потому она глядит в одну точку так завороженно: ее глаза скрыты за зеркальными стеклами очков.
— пап, — мальчик на этом шезлонге достает своего отца, который пытается поспать, накрыв лицо кепкой. — па-ап…
— чего? — нехотя отзывается тот.
— пойдем плавать, — он тянет его за руку, и Оливия наблюдает за этой картиной. — ну пойдем, папочка, пожалуйста, пойдём…
мужчина вздыхает, качает головой и накрывает лицо плотнее, но мальчик не унимается. Кевин издает смешок.
— Лив, — зовёт Жан, и она поворачивается к ним, — тебе так идут эти очки, — он все-таки начинает смеяться. Оливия складывает руки на груди, обиженно дуясь.
— это очки Кева, — заявляет она, — они модные и правда мне идут.
— конечно, солнышко, — улыбается Кевин, показывая Жану язык. они оба уже не впервые замечают, что рядом с ней и сами порой ведут себя будто дети.
— я хочу построить что-нибудь из песка, — говорит она, наконец снимая очки.
— иди. мы уходим с пляжа через полчаса, — бросает ей Кевин, и она кивает, быстро надевая на ноги шлепанцы, чтобы подбежать ближе к воде.
Жан ложится на её место, берет Кевина за руку, переплетая их пальцы, и устало закрывает глаза. он практически не загорел, потому что его плечи и лицо обгорели в первый же день, а теперь ожог пропал, оставив кожу такой же бледной. Кевин до сих пор по-доброму смеётся над ним, когда намазывает его скулы солнцезащитным кремом утром, перед выходом из номера, а Жан ворчит и целует Кевина в нос, чтобы не зазнавался.
— хочу домой, — бормочет он едва слышно, и Кевин склоняется к нему ближе, носом касаясь его шеи.
— все в порядке? — спрашивает тихо, и Жан кивает.
— да. просто не люблю нарушать привычную рутину и люблю нашу квартиру.
— я тоже, — Кевин устраивает голову у него на груди: лежать в такой позе ему совсем неудобно, а ещё у Жана горячая от солнца кожа, из-за чего Кевину тут же становится жарко, но эта близость помогает ему почувствовать себя в тысячу раз лучше.
Жан запускает ладонь в его волосы, проводя пальцами сквозь пряди, начинает тихо напевать какую-то песню, и Кевину так не хочется отстраняться, но спина и шея уже начинают затекать, так что он с недовольным стоном поднимается и ложится на свое место. Жан тихо смеётся, поглаживает тыльную сторону ладони Кевина большим пальцем, а потом переводит взгляд за его спину, потому что по деревянному настилу к ним бежит Оливия.
она останавливается возле шезлонгов и открывает рот, но вдруг закрывает его, оглядывая Кевина и Жана со странным выражением лица. Кевин лежит с закрытыми глазами, так что она останавливает взор своих больших глаз на Жане:
— пап? — обращается она с неуверенным видом, — пойдем поплаваем?
Кевин и Жан оба подскакивают, как будто их ударили током, и устремляют свои взгляды на Оливию. она испуганно распахивает глаза — ей тут же кажется, что она сказала что-то не то, но не знает, как исправиться.
— конечно пойдем, малыш, — отвечает Жан хрипло и садится на шезлонге, проводя ладонью сквозь волосы, но продолжает смотреть в упор на девочку — как, впрочем, и Кевин, с лица которого вмиг сходит сонливость.
— я… — она думает, что сказать, внезапно пугается, начинает наматывать на палец веревочку от завязок на купальнике, — я подумала…
— Олли, — зовёт её Кевин, так мягко, что внутри становится тепло, — всё хорошо. подойди сюда.
она подходит, и он притягивает её в свои объятия. Оливия обнимает его в ответ и смотрит на Жана, ожидая одобрения или неодобрения своего поступка.
— я сказала что-то не то? — бормочет она наконец, и Кевин, слыша этот робкий голосок на ухо, хочет расплакаться — серьезно, сердце разрывается в груди, впервые с того дня, когда Оливия официально стала их приемной дочерью.
— нет, нет, малыш, ни в коем случае, — тут же успокаивает он ее неровным голосом, и она крепче обнимает его за шею, прячет нос в изгибе плеча. он чувствует, как дрожат её пальцы, которыми она касается его волос — она всегда находит успокоение в том, чтобы перебирать их волосы, и обычно на эту роль больше подходит Жан с его кудряшками, но сейчас под рукой только Кевин.
Кевин подхватывает её на руки, сажает к себе на колени. Жан подбирается к ним, опускается на корточки рядом.
— мы будем только рады, если ты будешь так нас называть, — мягко говорит он, взяв девочку за руку, и ее взгляд наконец теплеет доверием. Кевин смотрит на Жана с неистовой нежностью: ну как ему удается подобрать такие правильные слова каждый, каждый раз?
— хорошо, — Олли обнимает Кевина за шею крепче, — пап, — добавляет она, тут же поднимая на Жана хитрый взгляд, и у того сердце превращается в растекающуюся лужу прямо в груди.
— я тебя обожаю, — бормочет Кевин, выпуская её из объятий, и Оливия хихикает, звонко чмокая его в щеку, прежде чем поморщиться.
— колется, — комментирует она, — и ты соленый.
— побреюсь вечером, — фыркает Кевин, обиженно закатывая глаза. — и сама попробуй не быть соленой, когда выходишь из моря.
Оливия с задумчивым видом облизывает собственную руку и морщится.
— справедливо, — соглашается она. Жан смеётся, берет ее на руки, быстро целуя в ухо, отчего она со смехом морщится, и идет к воде вместе с ней, пока Кевин снова откидывается на спинку шезлонга и не может стереть с лица глупую улыбку.
***
безусловно, всё не может идти гладко две недели подряд — иначе жизнь не была бы жизнью. и Кевин с Жаном, на самом деле, удивляются, что это единственная трудность, с которой они сталкиваются за все это время, и в этом им несказанно везет. однако это случается: Оливия, заливаясь смехом, бежит по пирсу на закате, — и, конечно, спотыкается. и падает. коленями — на бетонный пирс. а уже пятнадцать минут спустя она сидит у них в номере у Кевина на коленях, обнимая его и всхлипывая, пока Жан осторожно-осторожно обрабатывает свежие (и глубокие) ссадины от песка.
— извини, — с грустью бормочет он, потому что девочка опять тихо скулит, крепче прижимаясь к груди Кевина, и видно, как больно Жану слышать и видеть её слёзы. — ещё немножко, и закончим. какой пластырь хочешь? Олли, солнышко, посмотри на меня. — его мягкие увещевания наконец приносят свои плоды, и Оливия чуть расслабляет судорожную хватку пальцев на футболке Кевина, поднимает на Жана взгляд.
— этот, — шмыгнув носом, она указывает пальцем на пластырь с клубничками, и Жан согласно кивает. обрабатывает ссадины мазью, клеит пластыри с клубничками на обе коленки.
— поцелуй, чтобы не болело, — ухмыляется Кевин, когда Жан поднимает на него взгляд. тот фыркает, и Оливия даже замирает, когда он склоняется и осторожно целует каждую из коленок чуть выше пластырей.
сначала Оливия замирает, потом — тихо смеётся, и Жан этот смех подхватывает, прежде чем взять Оливию у Кевина из рук, подхватывая к себе и носом зарываясь в её волосы. девочка обнимает его за шею и устраивает голову на его плече, прерывисто вздыхая, прежде чем наконец успокоиться.
Кевин поднимается на ноги вслед за ними, быстро целует Жана в губы, и тот смотрит на него с теплой улыбкой. Кевин заметил эту тенденцию: его муж стал улыбаться гораздо чаще и искреннее, когда в их квартире стал жить ещё один человек, и его любовь к этой девочке не сравнима ни с чем.
— хочешь мороженое? — вкрадчиво спрашивает Кевин у Олли, убирая ей за ухо прядь волос, и ее глаза тут же радостно загораются. остаток этого вечера они проводят за поеданием мороженого в кафе на пляже под заходящее за горизонт солнце и тихие разговоры. Кевина особенно греет тот факт, что Жан держит его за руку почти все время, что они сидят за столиком: сначала они вдвоём садятся на диван, и тогда ладонь Жана оказывается на его талии, грея присутствием; а потом Оливия просит сесть на диван тоже, и Жан уступает ей место, но берет Кевина за руку, и его пальцы поглаживают его ладонь все время, пока Жан улыбается Олли, разговаривая с ней и рассказывая ей о странах Средиземноморского побережья, а она слушает его с восторженным сияющим взглядом.
вспоминает о своём неудачном падении она лишь две недели спустя, уже дома, в Штатах: они с Жаном и Кевином сидят в гостиной и смотрят «Рапунцель», Оливия прижимается к боку Жана, словно сонный котенок, а Кевин иногда бросает на них обоих любовные взгляды, потому что их разница в размерах — что-то неимоверно забавное и милое.
Оливия отвлекается от мультика, рассматривая свои коленки: они уже давно зажили, но, очевидно, там остались следы. она хмурится, потирая пальцами кожу на коленке, и Жан осторожно перехватывает её ладошку, целуя тыльную сторону.
— всё в порядке? — уточняет он, и Оливия кивает, а потом хмурится сильнее. берет ладонь Жана (несоразмерно большую) в свою, и Кевина окутывает дрожь, когда он понимает, на что она смотрит: шрамы. руки Жана усеяны ими не меньше, чем остальное тело, и было ясно, что рано или поздно они привлекут внимание дочери.
Жан смотрит прямо на неё, не поднимая взгляд: кажется, даже задерживает дыхание в ожидании вопроса, который, конечно, должен последовать.
— у меня шрамы как у тебя, — констатирует она наконец. Кевин едва заметно вздрагивает. такое сравнение бьет особенно болезненно. Жан подается вперед, видит светлый шрам на её коленке.
— не переживай. он исчезнет, — улыбается он ей. Оливия задумчиво переводит взгляд со своей ноги на его ладонь и обратно; кусает губы: что-то не дает ей покоя.
— тебе тоже было больно, да? — наконец спрашивает она, и Кевин на пару секунд перестает дышать. кажется, Жан тоже: он распахивает глаза и смотрит на Оливию, но успевает взять себя в руки прежде, чем она поднимает на него взгляд. тогда он тянется к ней, целует её в лоб и выдает мягкую улыбку: она выглядит вполне себе искренне.
— чуть-чуть, — отвечает тихо, и Кевин слышит едва заметную неровность в его голосе. — ne t’inquiète pas. ils ne me font plus mal.
Оливия морщится, глядя на него с улыбкой: ей очень, очень нравится французский, особенно — из уст Жана, с его мягким, обволакивающим акцентом, но пока что она мало понимает. Жан смеётся. сводит на нет накалившуюся было обстановку. повторяет на английском:
— не переживай. уже не болит.
Оливия смотрит на него испытующе — мол, только попробуй соври мне, — а потом, кажется, успокоившись, ложится обратно. одной рукой обнимает Жана, во вторую берет его ладонь, и Кевин видит, что оставшуюся часть мультфильма она глядит в экран, но пальцами машинально поглаживает тыльную сторону его ладони. поглаживает шрамы — очерчивает пальцами неровные линии, словно Жану до сих пор больно, и она эту боль пытается унять.
Кевин двигается ближе к ним, чтобы обнять Жана за плечи и коснуться губами его виска, молчаливо вопрошая, в порядке ли он. Жан бросает на него ровный взгляд, целует его в нос в ответ, и по их синхронным смешкам Кевин понимает, что всё и правда лучше, чем могло бы быть.
