nsfw кевжаны: кинк на форму для экси [кинктобер day 14]: минет, мужья кевжаны и всё как мы любим

Февральское утро начинается рано. Кевин, чудом не опоздав, вбегает в раздевалку и скидывает с себя одежду, натягивая форму. Резинка шортов глухо шлепается о кожу, волосы — всё ещё растрепанные, состояние несколько заспанное, но в целом бодрое. 

Сегодняшняя тренировка — самая нудная и ненавистная для Кевина, к тому же, на неё даже ходит не вся команда, а лишь те, для кого тренер и командный физиотерапевт считают её необходимой. Потому что это гребаный пилатес, и Кевин никогда не думал, что на пике своей карьеры будет заниматься такой скучной вещью, как растяжка на ковриках в по-утреннему холодном темном зале, но вот — он стоит перед зеркалом в раздевалке, устало проводит ладонью по лицу, игнорируя круги под глазами, а после идёт к двери. 

Жан уже сидит там: он ушел сегодня пораньше, Кевин встал за десять минут до выхода и даже его не видел, — воспоминание о нём осталось в квартире шлейфом запаха его лосьона после бритья, теплом на его половине кровати и отдаленным воспоминанием, когда сквозь сон Кевин почувствовал его поцелуй на виске и брошенную на прощание фразу. 

Сейчас Жан сидит на скамеечке, дожидается остальных, и выглядит не слишком уж бодрым тоже: потирает глаза пальцами, упираясь локтями в колени, аккуратное колечко на безымянном пальце поблескивает в белом свете ламп. Кевин присаживается рядом. Мягко толкает его плечом — в плечо. 

Жан убирает ладони, поднимает на него взгляд, улыбается. 

— Доброе утро, любитель поспать, — усмехается он и тянется поцеловать Кевина в щеку. Потом встаёт, замирая возле Кевина, тот обнимает его за бедра, притягивая к себе, смотрит снизу вверх.

Глупая улыбка сама вылезает на его лице, когда он видит, во что Жан одет. Он решил не слишком заморачиваться сегодня, и вместо привычных просторных шортов надел плотно обхватывающие чёрные. Ладони Кевина оглаживают бёдра Жана, пока он смотрит на него с любовью и хитрой искоркой во взгляде, а Жан хмыкает и треплет ему волосы ладонью. 

На Жане — старая джерси Кевина. Та самая, оранжевая, ещё со времен Пальметто, с огромной белой двойкой и фамилией «Дэй» на всю спину. И где только откопал? Кевин подталкивает Жана к себе и носом утыкается ему в живот, пока Жан с тихим смешком обхватывает его голову, все так же гладит по волосам и прижимает к себе. 

Джерси пахнет Жаном, и это такой диссонанс, что Кевин на пару секунд выпадает в прострацию. У Кевина плечи — немного шире, поэтому джерси для Жана слегка большая, но он выше — так что это не сильно заметно. 

Зал начинает заполняться, и Кевин нехотя отпускает Жана, поднимается на ноги вслед за ним. Пока они ждут всех, Кевин притягивает его к себе за талию, носом утыкается в волосы за ухом, и они тихо переговариваются, пока Жан держит ладони поверх ладоней Кевина, поглаживая его пальцы. Иногда Кевин думает: сколько ещё лет должно пройти, чтобы он перестал испытывать это щемящее, переполняющее чувство нежности рядом с ним? Кажется, что сейчас они восполняют те месяцы, которые им пришлось провести отдельно и в прохладных отношениях, — и всё никак не могут получить сполна, поэтому даже два часа разлуки сейчас для них — повод для хотя бы пары минут близости. 

Тренировка начинается — так же занудно и тоскливо, как обычно. Правда, привычную тоскливость разбавляет вид Жана: он, кажется, специально занимает место перед Кевином и самозабвенно тянет мышцы. Кевин не может оторвать взгляд от его бёдер: они у него накачанные и выглядят потрясающе даже в обычных шортах, но сегодня чёрная ткань плотно обтягивает мышцы, заканчиваясь посередине бедра и предоставляя доступ к обнаженной коже. На его ногах много мелких шрамов, но не так много, как на остальных частях тела, — и всё же прямо сейчас (так не вовремя) Кевин испытывает особенно острое желание медленными поцелуями коснуться каждого из них, поднимаясь выше и слушая прерывистое дыхание Жана. 

Но ему приходится вернуться к чертовой растяжке. Он едва сдерживает недовольный стон, начиная тянуть мышцы плеч: утром тело ощущается деревянным, всё-таки сказываются долгие годы нечеловеческих нагрузок, которые сопровождали его жизнь в Гнезде, и именно по этой причине, к слову, он и ходит на эти дополнительные тренировки, — однако он редко может испытать по-настоящему приятное расслабление. 

Но он определённо знает, как сделать приятнее сегодняшнюю тренировку. 

Пока у него особенно нет других вариантов кроме как пялиться на Жана, что он и делает. Жан чем-то напоминает только проснувшегося котенка: его кудри растрёпаны в умилительном беспорядке, и время от времени он проводит сквозь них пальцами, запутывая только сильнее; длинные рукава джерси доходят до запястий, а внизу она касается пола — точнее, коврика, на котором Жан сидит. Он упирается ладонями в пол за спиной, выгибает спину и откидывает голову назад, прикрывая глаза, пока тянет мышцы. Кевин тратит это время на то, чтобы полюбоваться — его изящной шеей и ярко выделяющимся кадыком, профилем его лица, аккуратной, почти скульптурной горбинкой на носу и тем, как он барабанит пальцами по паркетному полу. На губах Жана вдруг появляется короткая улыбка, и он говорит, не открывая глаз:

— Вообще-то неприлично так пялиться. 

Их сокомандники даже не оборачиваются: только самые любопытные бросают взгляды, но все давно уже привыкли к их бесконечному флирту даже во время тренировок — или матчей. 

— Ничего не могу с собой поделать, — Кевин даже не пытается отвести взгляд. Жан ухмыляется. Поворачивается к Кевину спиной, ложась набок, — так, что Кевину открывается вид на его задницу, обтянутую плотной тканью шортов. Он сглатывает. — Это запрещенный ход.

— Ты о чем? — с улыбочкой в голосе спрашивает Жан, не оборачиваясь. Кевин со вздохом падает на спину. Ещё сорок минут. И день станет немного лучше. 

Как ни странно, Жану растяжка очень даже нравится — впрочем, ему без нее и правда никуда, и если тело Кевина сейчас страдает в основном из-за чрезмерных нагрузок в юности, то у Жана есть и другая причина — бесчисленные старые травмы. Их и правда было настолько много, что тело начинает разваливаться уже к тридцати годам, и йога наравне с пилатесом уже входят у него в привычку. И он правда получает удовольствие: сейчас Кевин видит, как старательно он тянется, прикрыв глаза и пальцами барабаня по полу, чтобы скоротать время. 

Кевин главным образом находит утешение в том, чтобы на него пялиться. Почти бесстыдно. С огромным удовольствием. 

Больше всего ему нравится смотреть на ноги Жана — на то, как он напрягает мышцы, как поднимается, чтобы подойти к тренеру, как садится обратно, вытягивая спину и щурясь. Словно кот. 

Он не может не видеть взгляды Кевина, — но, кажется, они его и не смущают. Потому что Кевин смотрит не с похотью, а с обожанием, потому что Жану эти взгляды льстят… А ещё потому что он, пожалуй, знает, что должно за этим последовать. 

И оно правда следует. 

Кевин честно выдерживает до конца тренировки. Честно не трогает Жана, когда тот стягивает его джерси и идёт в душ, — и так же честно принимает душ сам в соседней кабинке, прикрывая глаза и едва ли не считая минуты.

Жан с полотенцем вокруг талии выходит в раздевалку, когда та уже наполовину опустела. Кевин в одних боксерах стоит возле своего шкафчика и подавляет улыбку, прикусывая губу. Закрывает дверцу. Прислоняется к ней спиной, наблюдая за Жаном.

Он знает, что тот смотрит, и вполне мог бы устроить шоу, но он этого не делает: спокойно берет второе полотенце, поменьше, неспешно вытирает волосы, растрепывая кудри, затем, будто дразнясь, распахивает полотенце на талии, чтобы вытереть капли воды с бёдер и заставить Кевина нервно сглотнуть, а после завязывает его обратно. В раздевалке постепенно остается все меньше и меньше людей, и Кевин даже не собирается делать вид, что хочет одеться и сразу уехать домой: надевает только джинсы и садится на скамью, устраивая подбородок на ладони и наблюдая за Жаном снизу вверх.

Тот ухмыляется. Надевает футболку — в которой Кевин тоже узнает свою собственную, пошел бы он к черту, этот Жан Моро, если решил его довести, — снова вытирает волосы, но с кудрей все равно капает вода — на плечи, мгновенно впитываясь в серую ткань.

Терпение Кевина заканчивается, когда он поднимается на ноги и подходит к Жану со спины. Тот замирает, задерживая ладонь на дверце шкафчика. Кевин осторожно обнимает его за талию. Носом утыкается в затылок, следом — оставляет осторожный поцелуй на шее. Жан чуть подаётся назад, в его объятия, расслабляется, затем — берет ладони Кевина в свои и опускает их вниз, располагая на своих бедрах. Смело.

Кевин вдыхает поглубже. Запах Жана всегда способен лишить его доступа к кислороду — особенно сейчас, смешанный с запахом геля для душа и с запахом парфюма Жана.

— Мы здесь всё ещё не одни, — бормочет Жан, и Кевин фыркает.

— Я в курсе.

— Тогда что ты делаешь? — спрашивает он — как будто не сам только что управлял руками Кевина. Тот фыркает и оставляет его вопрос без ответа. Целует в шею снова. И ещё раз. Осторожно и почти заботливо. 

Кажется, они выглядят так, словно слишком заняты друг другом, хоть Кевин и отстраняется сразу после, — в любом случае, остальные спешат покинуть раздевалку, и они наконец остаются одни. 

— Дразнишься? — спрашивает Кевин, взглядом указывая на футболку Жана. Тот хмыкает, пожимает плечами. 

— А тебе не нравится?

— Очень нравится, — Кевин выдыхает. Делает пару шагов навстречу Жану, касается его талии ладонью и не увидев сопротивления тянет его к себе. За ткань футболки. Затем — впечатывается в губы поцелуем, аккуратно накрывает скулу ладонью, замедляя, растягивая поцелуй до невозможного, — до тех пор, пока Жан не стонет ему в губы, коротко и тихо. 

Тогда Кевин отстраняется. Подталкивает Жана к скамье, заставляя сесть. И опускается перед ним на колени на прохладный кафельный пол. 

Жан прерывисто вздыхает, тут же тянет ладонь к нему, зарываясь пальцами в волосы Кевина, пока тот дрожащими от нетерпения руками развязывает полотенце на поясе. 

— Не хочешь закрыть дверь? — спрашивает Жан со смешком. Кевин бросает взгляд к двери — закрыта, пусть и не на ключ, — и отмахивается. 

— А ты не скучал по адреналину? — бормочет, оглаживая ладонями его бёдра, и Жан фыркает. Но ничего не возражает.

Полотенце падает на скамью. Кевин, предотвращая дальнейшие разговоры, склоняется, чтобы оставить поцелуй на его бедре.

Жан тут же втягивает воздух сквозь зубы, пальцы его сжимаются у Кевина в волосах, и тот спускается поцелуями на внутреннюю сторону бедра, медленно покрывая его влажными следами.

Кевин любит то, как Жан на него реагирует, — и любит сам реагировать так же ярко. Именно поэтому сейчас, понаблюдав за Жаном в своей собственной форме в течение полутора часов, он стоит перед ним на коленях и поклоняется его бедрам и встающему члену.

Это — способ Кевина делать комплименты. Иногда ему проще отсосать, чем сказать словами. Жан, впрочем, не возражает. Особенно сейчас, когда Кевин едва заметно, до легкого жжения прикусывает кожу на внутренней стороне его бедра, а следом зализывает укус языком и дует, погружая кожу в прохладу. Трижды повторить — и Жан начинает скулить, Кевин давно вывел эту формулу. Он опускается перед Жаном на колени, чтобы сделать ему минет, смотрит на него с благоговением, сжимая пальцами бедра, — и в каждом его взгляде и жесте Жан читает: «тебе так идёт моя джерси. Носи мою одежду почаще. Можешь дразнить меня почаще тоже». И на десерт — «я люблю тебя», конечно. Безмолвно, но — в жестах и взглядах.

И сейчас Кевин смотрит на Жана именно так: снизу вверх, из-под бровей и трепещущих ресниц, с обожанием и теплом, пока ладони горячо проводят вниз по обнаженным бедрам, а взгляд то и дело норовит спуститься на ключицы Жана, выглядывающие из-под ворота футболки Кевина.

Вместо этого он двигается ещё ближе, ладонями скользит вверх, на талию, забирается под ткань футболки и сжимает. А потом прикрывает глаза, чтобы провести языком по головке его члена, и ресницы трепещут, пока Жан втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Нетерпеливо. Горячо — потому что их могут застукать. Ещё горячее — потому что теперь за это им ничего не будет, максимум — косые взгляды. 

Так что Кевин неторопливо проводит языком по всей длине его члена, затем — обхватывает губами головку и неожиданно активно начинает двигать головой. Неожиданно для Жана, разумеется, потому что он тут же издает стон на фальцете и тянет ладонь к волосам Кевина. Сжимает пальцы. Просит быть чуть медленнее, «пожалуйста, Кевин, я так кончу за две минуты», — и Кевин правда замедляется. Послушно. Поднимает на Жана взгляд, хлопает ресницами. 

Он картинно стонет, как стонут актеры в порно, свободная ладонь сжимает край скамьи, на которой он сидит. Кевин отстраняется, чтобы усмехнуться, облизывает губы, и Жан вдруг тянет его к себе, сжав пальцами предплечье. Целует, пока Кевин и сам не издает недовольный стон, а после отпускает, и Кевин вновь падает на колени, обхватывая ладонями его бёдра. 

Это лихорадочно и пронзительно, стоны Жана эхом разносятся по раздевалке, пока Кевин продолжает старательно ему отсасывать, игнорируя напрочь рвотный рефлекс и слёзы, что собираются в уголках глаз. Жан скулит, откидывая голову назад. Сжимает пальцы в его волосах. Скулит имя Кевина. Повторяет столько раз подряд, что Кевин устал бы считать, — но для самого Кевина это лишь заряд адреналина. Мотивация ускорить движения, помочь себе пальцами, сжав его член у основания.

Когда Жан едва ли не всхлипывает, Кевин слегка замедляется. Языком точно касается уздечки, проводит по головке, срывая с губ Жана высокий стон, а потом добивает одним взглядом на него. Взглядом из-под густых ресниц и бровей, невинным взглядом, конечно, который Жан выдержать никак не может. 

Так что Кевин тут же чувствует горячую жидкость в горле и прикрывает глаза, устало помогая Жану продлить оргазм, а после, отстранившись, покрывает короткими поцелуями его бедра, кожу на их внутренней стороне, двигаясь вверх к паху и тазобедренным косточкам. Жан часто дышит, поглаживая волосы Кевина, пока приходит в себя, а тот всё целует: осторожно, нежно, касаясь губами каждого шрама, скользя по мягкой коже.

Жан наконец хрипло зовёт его, и Кевин поднимается, садится на скамью рядом. Жан смотрит на него опьяненно и с ленивой улыбкой, а затем целует в губы. Опускает ладонь Кевину на затылок. Бормочет нежное «ты придурок» ему в губы. Правда-правда нежное. Настолько, что Кевин даже смеётся, прежде чем подняться на ноги, снять с расслабленного Жана футболку и снова повести его за собой в душ.