Личное
У меня нет другой меня, кроме меня.
Несовершенной, травмированной, поломанной, с грузом жизни, каждый момент которой оставил свой след и свой шрам.
Невозможно преодолеть себя - в конце рывка вы все равно вернетесь обратно к себе. Невозможно надстроить что-то поверх себя - ему будет не за что уцепиться, и оно быстро съедет.
У меня нет и не будет другой меня, кроме меня - теперешней, настоящей.
Все спрашивают - с чего началась моя болезнь, что случилось? Упала ли я, ударилась, получила ли другую механическую травму?
Нет, ничего такого разового. Со мной случилась жизнь - все эти боли, травмы, распады, которые со мной происходят - они всегда были там, это было нажито за всю жизнь, и я с этим жила, с перекрученной, вывернутой, сломанной спиной, плечами, суставами, нервами. С замолчанными проблемами, со спрятанными ранами от жестоких слов, с неосознанными травмами, с пренебрежением и равнодушием к себе, а значит - и другим. Оно всегда было там, и давало о себе знать много, много раз, но я всегда отмахивалась и злилась на себя за то, что во мне есть то, о чем я не хочу знать.
Ничего визуально заметного не случилось, просто всего этого накопилось так много, что критическая точка была пройдена, и оно стало выходить наружу все разом.
Все то, о чем я не хотела знать, с чем не хотела встречаться.
Я кричу, плачу и требую счастья, но не желаю разрешать то во мне, что не дает мне это счастье получить. Мы все так делаем. Поэтому чаще всего изменение происходит по-плохому, вот как у меня.
Оно было там всегда, просто сейчас тот шкаф, где это все было спрятано, перестал закрываться. Пришлось убираться поневоле.
Обесценивание. Нет, это бич не только нашего времени, но только в наше время мы обратили на него внимание. Обесценивание, обсмеяние чувств, переживаний - своих, а потом - и других людей, грубое, резкое, брошенное на эмоциях слово - оно заденет, оно останется, но "ты что, обиделся? Да ладно тебе", стыдно чувствовать "глупости", стыдно переживать, стыдно не быть сильным и безупречным. Холодность и равнодушие как показатель "адекватности".
Я не умею просить, не умею звать на помощь, не знаю как это - когда обо мне заботятся, любят и оберегают, и поэтому я отвергаю, высмеиваю и отталкиваю такое отношение, а потом страдаю, что всего этого у меня нет.
Всю жизнь я была уверена, что все смогу одна. Нет, это так не работает, люди не созданы для одиночества.
Я думаю, что знаю все, а я ничего не знаю.
Я распутываю адский клубок из всего, что накопилось за жизнь. Учусь говорить, учусь не стыдиться своих чувств, учусь просить помощи. Учусь чувствовать заботу и бережное к себе отношение, и так чувствую и других - ведь люди хрупки и нежны.
Расчищаю место около себя - оказывается, оно всегда было занято мной, моим жизненным хламом, а я переживала, что одинока. Хотя нет - до недавнего времени, если подумать, я гораздо сильнее переживала от мысли о семье, о том, чтобы провести всю жизнь рядом с кем-то. У меня волосы поднимались дыбом от ужаса при одной мысли об этом.
У меня никогда не было семьи, и я понятия не имела как это, что надо чувствовать, ощущать, когда я не одна, когда я любима и нужна вне зависимости от того кто я, в каком состоянии, внешнем виде, настроении, сколько могу отдать. Любовь надо заслужить - все знают, что это не так, но все равно так живут, строят так свою жизнь, и я тоже. И ни у кого ничего путного не получается.
Мы сами складываем такие хреновые отношения, условия, а потом страдаем, что живем так хреново.
Этот спутанный клубок, выпавший из меня так болезненно, я сейчас и распутываю. Я учусь другим состояниям, другой себе - целостной, счастливой, неодинокой.
Мне кажется, я еще никогда не была такой как сейчас - спокойной, любящей и хрупкой одновременно. Во мне всегда был надрыв, в любом чувстве, в любом состоянии. Я всегда кричала внутри - от счастья, или от горя, но я кричала - и никогда вслух. А сейчас впервые так отчетливо чувствую если не цельность, то стремление к ней.
Множество реальностей, трясок, видений, потенций собираются в одну. Меня трясло столько времени, и ничего не разрешалось, не складывалось воедино.
Поэтому я и остановила все свои проекты - чему я могла научить людей, сама находясь в таком состоянии, изнутри такого состояния?
Мне тут попеняли, что я отказываюсь от своего пути, своего предназначения, но это не так. Я просто поняла, что невозможно помочь кому-то, если сама разваливаешься на части, если не на кого опереться, не от кого отразить идущий свет. Это так не делается.
Поэтому сейчас я не хочу никого вести в светлое будущее, не хочу, чтобы меня вопринимали иначе, чем просто человека, женщину, со всеми личными слабостями, мечтами и желаниями - я объективно понимаю, что просто не вывезу обратного.
Сейчас у меня другая цель - найти Второго, того, кто не испугается пойти со мной в самый красивый шторм, и остаться рядом уже навсегда.
Я всегда боялась это произносить, об этом думать, как будто желание другого человека, нужда в нем, делали меня слабой. Но слабость - это бежать от людей, не будучи в состоянии сформировать с ними долгие устойчивые отношения.
Надо было заболеть, чтобы вылечиться, вытряхнуть из головы кучу вложенного туда мусора, и черного разъедающего грибка - из души.
Первым делом - семья, а потом будет и Глас Божий, и все остальное; и семья, взаимная осторожность, любовь и забота двух хрупких людей друг о друге даст для этого силы.
Несовершенной, травмированной, поломанной, с грузом жизни, каждый момент которой оставил свой след и свой шрам.
Невозможно преодолеть себя - в конце рывка вы все равно вернетесь обратно к себе. Невозможно надстроить что-то поверх себя - ему будет не за что уцепиться, и оно быстро съедет.
У меня нет и не будет другой меня, кроме меня - теперешней, настоящей.
Все спрашивают - с чего началась моя болезнь, что случилось? Упала ли я, ударилась, получила ли другую механическую травму?
Нет, ничего такого разового. Со мной случилась жизнь - все эти боли, травмы, распады, которые со мной происходят - они всегда были там, это было нажито за всю жизнь, и я с этим жила, с перекрученной, вывернутой, сломанной спиной, плечами, суставами, нервами. С замолчанными проблемами, со спрятанными ранами от жестоких слов, с неосознанными травмами, с пренебрежением и равнодушием к себе, а значит - и другим. Оно всегда было там, и давало о себе знать много, много раз, но я всегда отмахивалась и злилась на себя за то, что во мне есть то, о чем я не хочу знать.
Ничего визуально заметного не случилось, просто всего этого накопилось так много, что критическая точка была пройдена, и оно стало выходить наружу все разом.
Все то, о чем я не хотела знать, с чем не хотела встречаться.
Я кричу, плачу и требую счастья, но не желаю разрешать то во мне, что не дает мне это счастье получить. Мы все так делаем. Поэтому чаще всего изменение происходит по-плохому, вот как у меня.
Оно было там всегда, просто сейчас тот шкаф, где это все было спрятано, перестал закрываться. Пришлось убираться поневоле.
Обесценивание. Нет, это бич не только нашего времени, но только в наше время мы обратили на него внимание. Обесценивание, обсмеяние чувств, переживаний - своих, а потом - и других людей, грубое, резкое, брошенное на эмоциях слово - оно заденет, оно останется, но "ты что, обиделся? Да ладно тебе", стыдно чувствовать "глупости", стыдно переживать, стыдно не быть сильным и безупречным. Холодность и равнодушие как показатель "адекватности".
Я не умею просить, не умею звать на помощь, не знаю как это - когда обо мне заботятся, любят и оберегают, и поэтому я отвергаю, высмеиваю и отталкиваю такое отношение, а потом страдаю, что всего этого у меня нет.
Всю жизнь я была уверена, что все смогу одна. Нет, это так не работает, люди не созданы для одиночества.
Я думаю, что знаю все, а я ничего не знаю.
Я распутываю адский клубок из всего, что накопилось за жизнь. Учусь говорить, учусь не стыдиться своих чувств, учусь просить помощи. Учусь чувствовать заботу и бережное к себе отношение, и так чувствую и других - ведь люди хрупки и нежны.
Расчищаю место около себя - оказывается, оно всегда было занято мной, моим жизненным хламом, а я переживала, что одинока. Хотя нет - до недавнего времени, если подумать, я гораздо сильнее переживала от мысли о семье, о том, чтобы провести всю жизнь рядом с кем-то. У меня волосы поднимались дыбом от ужаса при одной мысли об этом.
У меня никогда не было семьи, и я понятия не имела как это, что надо чувствовать, ощущать, когда я не одна, когда я любима и нужна вне зависимости от того кто я, в каком состоянии, внешнем виде, настроении, сколько могу отдать. Любовь надо заслужить - все знают, что это не так, но все равно так живут, строят так свою жизнь, и я тоже. И ни у кого ничего путного не получается.
Мы сами складываем такие хреновые отношения, условия, а потом страдаем, что живем так хреново.
Этот спутанный клубок, выпавший из меня так болезненно, я сейчас и распутываю. Я учусь другим состояниям, другой себе - целостной, счастливой, неодинокой.
Мне кажется, я еще никогда не была такой как сейчас - спокойной, любящей и хрупкой одновременно. Во мне всегда был надрыв, в любом чувстве, в любом состоянии. Я всегда кричала внутри - от счастья, или от горя, но я кричала - и никогда вслух. А сейчас впервые так отчетливо чувствую если не цельность, то стремление к ней.
Множество реальностей, трясок, видений, потенций собираются в одну. Меня трясло столько времени, и ничего не разрешалось, не складывалось воедино.
Поэтому я и остановила все свои проекты - чему я могла научить людей, сама находясь в таком состоянии, изнутри такого состояния?
Мне тут попеняли, что я отказываюсь от своего пути, своего предназначения, но это не так. Я просто поняла, что невозможно помочь кому-то, если сама разваливаешься на части, если не на кого опереться, не от кого отразить идущий свет. Это так не делается.
Поэтому сейчас я не хочу никого вести в светлое будущее, не хочу, чтобы меня вопринимали иначе, чем просто человека, женщину, со всеми личными слабостями, мечтами и желаниями - я объективно понимаю, что просто не вывезу обратного.
Сейчас у меня другая цель - найти Второго, того, кто не испугается пойти со мной в самый красивый шторм, и остаться рядом уже навсегда.
Я всегда боялась это произносить, об этом думать, как будто желание другого человека, нужда в нем, делали меня слабой. Но слабость - это бежать от людей, не будучи в состоянии сформировать с ними долгие устойчивые отношения.
Надо было заболеть, чтобы вылечиться, вытряхнуть из головы кучу вложенного туда мусора, и черного разъедающего грибка - из души.
Первым делом - семья, а потом будет и Глас Божий, и все остальное; и семья, взаимная осторожность, любовь и забота двух хрупких людей друг о друге даст для этого силы.
