Майкл. Часть 11.

В понедельник я снова не пошел в тренажерный зал. Боялся, что из-за упражнений может пойти кровь из носа. Но скрываться больше не планировал, и Билл легко нашел меня в библиотеке. Он дождался, когда я закончу конспектировать, и мы вместе пошли в дальний сектор. Я не знал чего ожидать. В моей голове, нашим отношениям пришел конец. И всё, что мы можем сейчас, это попытаться не разрушить и нашу многолетнюю дружбу вслед за ними. Но, когда мы оказались вдали от остальных студентов, Билл сказал, что мы должны поговорить. О нас. Но я не воспринимал никаких «нас». Ни когда у нас были отношения, ни, тем более, сейчас, когда я сам всё уничтожил. Билл говорил, что нам придется быть более откровенными друг с другом. В его словах я отчетливо слышал влияние Стива. За всё время наших с Биллом отношений, мы с ним не разговаривали о нас. Я часто говорил со Стивом о моих отношениях с Биллом. Вероятно, что и Билл тоже. Он говорил, что теперь нам предстоит довериться друг другу. Без посредников.

            Сказав всё это, мой друг просто посмотрел на меня. Возможно, он ждал, что я начну первым, но я не знал что и как сказать. Всё, что я знал, что не хочу его терять. Но как это сказать? Тем более после событий прошлой недели и выходных. Никакие слова и уж тем более фразы, не формировались в моей голове, и я просто тяжело вздохнул, отводя взгляд в сторону. Билл тоже продолжал молчать. А потом пришло время мне идти на последнюю за сегодня лекцию. После которой я сразу поеду домой. Разговор по душам в этот день так и не начался. Он начался в четверг.

            Говорить с Биллом было тяжело. Я чувствовал себя виноватым. И каждый раз, как поднимал глаза к его лицу, это чувство только усиливалось. На лице моего друга каждая эмоция читалась слишком хорошо. Я привык говорить о себе со Стивом, потому что его лицо было безэмоциональным. Но Билл совершенно другое дело. Каждая фраза, каждое предложение меняло его взгляд. Было видно, что он злится. Каждый раз, как я открывал рот, и говорил что-то о себе, он бросал на меня испепеляющий взгляд. Но молчал. Позволял мне поливать самого себя грязью. Да, именно этим я и занимался. Просто повторял все оскорбления, которые когда-либо слышал. И в свой адрес в том числе. Хуже было то, что части из них я действительно верил. О том, что я болен. О том, что я извращенец. И дело было даже не во влечении к сестре. Это действительно было ненормальным. Но, ни смотря на то, что я признался себе, что мне нравится смотреть на тело Билла. Нравится близость с ним. О том, что это не является чем-то постыдным, я не думал только в моменты этой самой близости. Которую продолжал желать, ни смотря на разрыв.

            Пока я не готов был говорить о своих чувствах. Я не думал о них даже наедине с самим собой, и совсем не знал, как произнести что-то вслух. Даже в разговорах со Стивом я использовал скользкие выражения и намёки. Но ему и этого было достаточно, чтобы делать правильные выводы. Билл же сейчас всё сказанное воспринимал буквально, поэтому и говорить с ним нужно было максимально прямолинейно. Чего я себе позволить не мог. Не потому что не хотел, а потому что не знал, что говорить. Что я сам чувствую? По отношению к себе? По отношению к Биллу? По отношению к тому, что было между нами?

            Я намеренно держался от Билла на расстоянии не менее двух метров. Мне казалось, что если я подойду ближе, то не смогу себя удержать. Мне хотелось прикоснуться к нему, как раньше. Но я совершил слишком много ошибок за последнее время, и его озлобленный взгляд всё говорил за него. Хоть я и не знал, о чем именно думает Билл (он не произнёс ни слова за время моей самоуничижительной речи), мне казалось, что он во всём со мной соглашается. Особенно в той части, где я называл себя безмозглым животным. В эти моменты мой друг сжимал кулаки и отворачивался.

            Закончилось всё тем, что я оборвал себя на середине предложения, посмотрел на часы на смартфоне и уехал. Билл мне так ничего и не сказал. И не написал. Кроме этого монолога на этой недели мы толком и не общались. В тренажерке я помалкивал, делая свои упражнения с оглядкой на сломанный нос.

            С Фредом ситуация обстояла примерно такая же. Я избегал смотреть на парня, и держался от него на приличном расстоянии. Но он всё также приходил в мой дом, занимался с мелкой. Он вел себя так, словно ничего не произошло. А я занимал себя учебой и делами по дому, лишь бы не думать о том, что я сделал с ним. Я по-прежнему не понимал его мотивов. И, если быть честным, своих тоже. Но сейчас
я даже не хотел об этом думать. Стив накричал на этого парня, обвинил во всем что случилось. Это никак не укладывалось в моей голове, но я не собирался это с кем-либо обсуждать. Стив не скажет ни слова, а Билл… Обсуждать это с Биллом было бы еще более худшей идеей, чем пытаться разговорить Стива, когда он этого не хочет.

            Сам же Фред также не стремился обсудить это со мной. А меж тем, до рождественских выходных оставалось всего пару недель. Мне вновь надо было найти способ с ним поговорить. И от этой мысли меня бросало в дрожь. Что если я опять изобью его? Что если я снова?.. Почему я это сделал? Почему Стив утверждал, что Фред в этом виноват? Мне нужны были ответы, чтобы остановить свои мысли, которые начали меня убеждать в том, что всё нормально. Что насилие нельзя считать насилием, если жертва сама этого хочет… Но ведь Фред просил остановиться. Он явно давал понять, что не хотел этого. Это я не остановился. Это моя вина. Стив не должен был защищать меня. Не должен был кричать на Фреда, и обвинять его в произошедшем. И всё же он это сделал. Потому что Стив знает об этом парне что-то такое, чего не знаю я? Но даже если так, никто не может хотеть, чтобы его избили и изнасиловали. Это было бы совсем ненормально, если бы Фред действительно этого хотел.

            Когда ты живёшь в маленьком городке, то слухи рождаются и распространяются быстрее скорости света. К концу недели половина колледжа судачила о том, почему Фреда избили. Его лицо оставалось опухшим до среды. Параллельно с этой первоклассной новостью, моя фигура также вернулась на повестку. А с учетом того, что несколько недель назад о моих с Биллом отношениях стало известно на большую аудиторию, эти новости естественным образом связывали еще и с ним. Просто удивительно, насколько люди бывают близки к истине просто размышляя, и не имея никакой четкой информации.

            В пятницу на тренировке ко мне подошел тренер Билла и отозвал в сторону. Билл и словом не обмолвился о том, что его тренер хочет со мной поговорить. А в зале и вовсе сделал вид, что слишком занят, чтобы отреагировать на его появление. Тренер хотел убедиться в том, что Билл не замешан в изменении внешности моей и Фреда. Я соврал слегка заикающимся голосом. Тренер внимательно всмотрелся в мои глаза, а потом спросил, как поживает мой отец. Вопрос застал меня врасплох, и я ответил: «нормально», отводя взгляд. Тренер хмыкнул, и сказал, что «старик Мориссон» не меняется. Я никогда не думал о том, что они могут быть знакомы, но слова тренера явно давали это понять. Он не стал давить на меня, или задавать какие-либо еще вопросы. Просто кивнул прощаясь и ушел. Когда я вернулся в зал, там уже был Фред.

            -Что ты планируешь делать на рождество?

            Мой план заключался в том, что я буду себя контролировать, и не стану кидаться на этого парня находясь в толпе других людей. И я не собирался выяснять с ним отношения, всего лишь уточнял у него возможность снова присоединиться ко мне на праздничных выходных. Сперва на лице Фреда появилась хищная улыбка, когда он
смотрел мне в глаза. Но она быстро исчезла, едва его взгляд скользнул в сторону Стива. Тот находился за моей спиной, и я не знал как именно мой друг посмотрел на Фреда. А когда обернулся, его лицо уже снова было непроницаемым. Билл тоже не оставил мой вопрос без внимания. Он перестал делать своё упражнение, и уставился на меня со злостью в глазах. Но его я проигнорировал, продолжая пялиться на Фреда. Парень еще какое-то время блуждал в своих мыслях, а потом просто покачал головой. Он не стал дополнять свой жест никакими словами, а просто вернулся к упражнению, которое прервал из-за моего вопроса.

            Решив, что Фред дал мне отрицательный ответ, я стал думать о том, что буду делать оставшись с Софи наедине на несколько дней и ночей. Я совсем не думал о своём влечении с момента начала наших с Биллом отношений. Точнее, я его не замечал. Я практически не смотрел на мелкую дольше нескольких минут, и те были исключительно по необходимости: когда она делала уроки, или занималась с Фредом. И я не прикасался к ней вовсе с той истерики, даже за руку не брал. И теперь мне предстояло оказаться наедине с её безраздельным вниманием. Конечно, днем она могла уйти гулять или в гости к друзьям. Но ночевать то она всё равно придёт домой. В тот дом, где буду я.

            Эти тяжелые мысли мешали мне делать упражнения. Руки срывались, и я забывал что собирался сделать дальше. В конечном итоге я забросил свои попытки сосредоточиться на тренировке, и ушел в раздевалку. Простоял под обжигающем душем несколько минут. Кожу неприятно жгло, и я сжал челюсти, удерживая желание если не кричать, то стонать от боли точно. Выключил воду я только тогда, когда заметил капающую на кафель кровь. Еще какое-то время простоял в кабинке, не зная как остановить кровотечение из носа. Полотенце у меня было только одно, а выходить в общую раздевалку сверкая задом я не собирался. Но делать было нечего. Я обернул полотенце вокруг бёдер и вышел, высоко задрав голову, чтобы кровь не залила полы по пути к шкафчику. Из него я достал платок, и приложил к носу. Я сел на скамью и опустил голову, позволяя крови течь и остановиться естественным образом.

            -О чем ты думаешь, Майкл?

            Я поднял голову, надо мной стоял Стив. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, но пришлось отвечать. Мы находились среди других людей, и я сказал, что всего лишь уточнил. Всё таки мой отец и Джинджер опять уезжают из города. Стив зло сверкнул глазами, услышав это, но промолчал. Он постоял еще какое-то время, словно собираясь о чем-то спросить. Но в конечном итоге, видимо, передумав, ушел из помещения. Когда кровь окончательно остановилась, я оделся и уехал, не прощаясь с парнями.

            Разговор с Биллом в понедельник не состоялся. Тренер настоял на том, чтобы мой друг ограничил общение со мной, пока слухи снова не улягутся. И я был ему благодарен за это. Хотя, конечно, не говорил этого вслух. Я не знал, сколько еще оскорблений у Билла припасено для меня. Мне совсем не хотелось снова это выслушивать. Да и мне самому не хотелось вновь говорить о себе всё то, что я думаю. Только не Биллу. Я не думал о том, что эти разговоры могут как-то исправить то положение, в которое я загнал нас обоих. Я не верил, что можно что-то исправить или, тем более, вернуть. Мне хотелось позволить Биллу двигаться дальше, без оглядки на меня. Чего хотел сам Билл я не знал. Не спрашивал, считая, что в этом нет необходимости после всех прошлых событий. А разговоры в тренажерном зале касались только учебы, новостей и чего-нибудь нейтрального, вроде погоды.

            Действительно неприятной для меня новостью было то, что Билл с матерью уезжали до следующего понедельника к его дяде, брату матери, в Оклахому. И хоть наши отношения закончились, я рассчитывал встретиться с ним где-нибудь в городе, пока Софи будет с друзьями. Если будет, конечно. Всё таки она уже достаточно большая девочка, чтобы не сидеть весь день дома со старшим братом. Но эти планы сорвались раньше, чем я успел предложить их Биллу. Теперь уже было не так важно посвятит ли мелкая свои выходные друзьям, или чему-то еще. Для неё, конечно, не для меня. Для меня это было дело первостепенной важности. Во вторник я набрал целую кипу книг в библиотеке, думая, что таким образом смогу отвлечь себя от дурных мыслей. И, возможно, если Софи увидит, как я усердно занимаюсь, тоже приложит побольше усилий в своей учебе. Хотя по-настоящему я не думал, что она проникнется учебой. Тем более на рождественских выходных.

            Провожая родителей в среду утром, мы с Софи вышли на крыльцо. Отец и Джинджер загружали вещи в машину, когда к дому подошел Фред с сумкой через плечо. Он пожал руку моему отцу и кивнул мне. Этот парень говорил с моим отцом, и договорился о работе на выходных за моей спиной. Или, точнее, за спиной у Стива. А меня решил не посвящать, прекрасно зная, что я ничего не стану скрывать от друзей. Я сжал кулаки глядя на его улыбку, но ничего не сказал. Выяснять с ним отношения я не собирался. Я вообще не ожидал, что он явится. И теперь у меня вместо одной проблемы, было две других. И я даже не знал, что было хуже в данный момент. Софи по-прежнему будет ночевать в одном доме со мной, но теперь я хотя бы не один. Правда, я примерно представлял, как удержать себя в руках, и к сегодняшнему утру не видел в этом такой уж большой проблемы. Но пришел Фред, не предупредив. Это злило меня. И меня впервые начал беспокоить замок на двери в моей комнате с момента его установки. Что бы ни было на уме у этого парня, его следовало держать подальше от меня. Особенно по ночам.

            День среды прошел спокойно. Фред развлекал мелкую, я занимался приготовлениями. Ёлку привезли после пяти. Снова ту же, что и в прошлом году. Когда я подписывал бумаги, мне сказали, что в следующем году нужно будет выбрать другое дерево, т.к. это уже слишком большое, и весной его увезут на высадку. Новость была вполне ожидаемая. Дерево еще в том году едва вошло во входную дверь, даже с учетом подвязанных веток. В этом были некоторые трудности, но, к счастью, ель не пострадала. Установив дерево, и оставив адаптироваться, без снятия подвязок, я отправился на кухню готовить ужин. Это заняло какое-то время, и вернувшись в гостиную я увидел, как Софи и Фред украшают ёлку. Картина почему-то напрягла меня. Я всё еще злился на Фреда, и совсем не хотел видеть его рядом с моей маленькой сестренкой. Но я присоединился к ним, и старался делать вид, что всё в порядке.

            После того, как мы закончили украшать ёлку, дружно отправились на кухню ужинать. Я не хотел разговаривать, но мелкая не замолкала ни на минуту, рассказывая последние новости из школы, и кто из её друзей что попросил у Санты на этот раз. Я лишь закатывал глаза, слушая всё это. Но Фред продолжал улыбаться, словно и правда интересовался тем, что же получат все эти мальчики и девочки из класса Софи. Но я то знал, что его улыбка фальшивая. Она нужна ему только для того, чтобы скрыть его настоящую натуру. Ведь когда этот парень не улыбается, но него становится страшно смотреть. Я опустил взгляд в свою тарелку. Оказалось, что я практически ничего не съел, и сам этого не заметил. Аппетита не было совсем, и я не стал заставлять себя, а просто убрал всё со стола, когда Софи и Фред закончили есть.

            После просмотра какого-то рождественского фильма (на который я также не обращал внимания), я погнал Софи спать, проследив, чтобы она почистила зубы перед сном. Я взял комплект постельного белья и спустился в гостиную к Фреду. Парень сидел на диване, и неотрывно смотрел на ёлку. Всё как и в прошлом году. Только в этот раз на его лице не было улыбки. Видимо решил, что можно больше не держать эту маску, раз мелкая у себя. Руки Фреда лежали на спинке дивана, но по его телу было видно, что он напряжен. Я привлек его внимание легким покашливанием, и положил постельное бельё на боковину дивана. Фред перевел взгляд на меня. Наши глаза встретились, и я увидел то же самое выражение тоски и отчаяния, как и в том году. Этот взгляд злил. Сейчас злил. В том году он вызывал совершенно другое чувство. Я сжал кулаки, удерживая себя в руках, чтобы не избить этого парня снова.

            -Знаешь, Майкл…

            Я отрицательно покачал головой, как только Фред заговорил. Не дал ему договорить. Потому что для меня было неважно всё, что он скажет. Да, я всё еще хотел понять мотив его действий. Но не хотел, чтобы это вынудило меня сделать что-то, о чем я потом пожалею. А сейчас мы были фактически наедине, и я злился. Этого было достаточно. И его слова в этой ситуации действительно не имели принципиального значения. Я мог сорваться в любой момент, и не хотел этого момента дожидаться. Отвернувшись, я пожелал ему спокойной ночи, и поднялся к себе. Закрыл дверь и повернул вороток. Прижался спиной к дереву, пытаясь прийти в себя. Сердце бешено колотилось, словно я пробежал спринт. Я не понимал, что со мной происходит. Через несколько минут я смог прийти в себя достаточно, чтобы написать Стиву. Я сообщил о том, что Фред заявился ко мне домой. Стив ничего не ответил, и я завалился спать. Ночью мне снились кошмары, но на утро я ничего не вспомнил. Остались только странное чувство растерянности и ощущение красного цвета.

            Первое, что я осознал утром, когда проснулся: я забыл положить подарки под ёлку. Фред выбил меня из колеи, и теперь предстояло как-то успокоить мелкую. Но, спустившись, я понял, что этот парень обо всём позаботился. Видимо, он еще с того года запомнил откуда я доставал цветные коробки, и сделал всё сам, когда я ушел наверх. А после завтрака пришел Стив. Фред одарил его своей повседневной улыбкой. О чем он думал было непонятно. Стив тоже улыбался. А я надеялся, что они не начнут собачиться пока Софи здесь. Сестренка собиралась в гости к какой-то из своих подружек, и мы с парнями должны были остаться втроём. Замечательная возможность, чтобы выяснить отношения с Фредом. Которой я не собирался воспользоваться. Что-то внутри меня удерживало от того, чтобы задавать прямые вопросы, ответы на которые я очень хотел услышать. Хотел и боялся, потому что не знал чего ожидать. И что на самом деле я хотел бы услышать. А чего не хотел.

            Когда мелкая покинула дом, а мы с парнями остались, я не нашел для себя лучшего занятия, чем уборка на кухне. Наверное, со стороны выглядело так, словно я стараюсь избежать разговора с этими двумя. Но, мне также казалось, что им тоже было не особо интересно говорить со мной. Фред и Стив сидели в гостиной и что-то обсуждали. Я ни слова не мог расслышать из-за расстояния и шума воды. Но когда я закончил, и выходил с кухни, Фред заметил меня и тут же замолчал, оборвав своё предложение на середине. Парни что-то скрывали от меня. Конечно же я подумал, что их разговор касался меня. Иначе, к чему его так внезапно прерывать? Но мне не хотелось злиться, поэтому я не стал ничего спрашивать. Я уселся на диван к Стиву. Фред сидел напротив, в кресле.

            Стоило мне устроиться, как Стив подвинулся ближе, и положил руку мне на плечо. Я дернулся, пытаясь сбросить её, но он лишь рассмеялся. Правда, руку всё-таки убрал, хоть и не отодвинулся обратно, и наши бедра оставались прижатыми друг к другу. Поведение Стива вновь было нетипичным, и это заставляло меня нервничать. Я не боялся Стива, мне просто не нравилось то, что он делает. Почему он это делает? О чем он разговаривал с Фредом, что теперь так себя ведет, словно пытается тому что-то показать? Я посмотрел на Фреда. Взгляд его злых глаз блуждал между мной и Стивом.

            -Что тут происходит?

            Стив хмыкнул, и, наконец, отодвинулся от меня, а Фред отвел взгляд. Я посмотрел вначале на одного, потом на второго. Фред держал голову опушенной и больше не смотрел на меня, а Стив широко улыбался. Я чувствовал себя максимально неловко, но, видимо, эти двое не собирались мне ни о чем сообщать, а настаивать я не стал. Просто достал смартфон, и сделал вид, что на экране происходит что-то безумно интересное.

            Так мы и просидели до самого возвращения Софи, каждый в своём смартфоне. Лишь на перекус, вместо обеда, отвлекались. И то, за столом не разговаривали, а жевали молча уставившись в экраны смартфонов. Когда мелкая хлопнула входной дверью, я и Фред встрепенулись. Он пошел встречать мою сестренку, я проводил его взглядом, и ушел на кухню готовить ужин.

            Мне не хотелось сильно заморачиваться, но всё же я занимался приготовлением пасты для спагетти, пока сами макароны уже вовсю кипели в кастрюле. В этот момент ко мне подошел Стив, и, глядя на мои руки нарезающие помидоры, сообщил, что собирается остаться у меня. Я сказал, что второго дивана в гостиной нет. Мой друг ответил, что это не будет проблемой, раз диван раскладывается. Я пожал плечами. Пусть делает что хочет, главное держит Фреда подальше от меня.

            Ужин прошел спокойно. Софи рассказывала о подарках друзей, и о том, чем они занимались весь день. Я снова помалкивал. А Стив был активно вовлечён в разговор с моей сестренкой. После мы уселись в гостиной смотреть очередной рождественский шедевр, на середине которого я начал клевать носом. Меня разбудила мелкая, когда фильм закончился. Потирая глаза, я отправился наверх. Убедился, что Софи готовится ко сну, и достал комплект постельного белья. Спустился и вручил Стиву. С диваном парни и сами разберутся, а я отправился в свою комнату. Упал на кровать в надежде на продолжение сна.

            Не знаю, сколько я провалялся, пытаясь снова уснуть, но ничего не получалось. В конечном итоге я решил пойти вниз, выпить воды. Я уже спустился с лестницы и сделал несколько шагов в сторону кухни, когда услышал странную возню в гостиной. Развернулся в направлении звука, но не сразу понял что происходит. Глаза всё еще были непривычны к темноте помещения, но, через минуту или две, я понял что же я вижу. А видел я, как Стив, навалившись на Фреда, и закрывая ему рот рукой, чтобы тот не издавал ни звука, трахал парня в моей гостиной. Я уставился на эту картину и не мог отвести взгляда. Я видел, как блестела кожа Стива от пота. Видел, как выгибался Фред прижимаясь сильнее к моему другу. Моя спина напряглась, и я чувствовал, как растёт моё собственное возбуждение. К счастью, от шока я не мог пошевелить ни одним мускулом. Так и стоял, глядя на плавные движения Стива. Закончилось всё несколькими резкими толчками, громкость стона Фреда от которых, не смогла заглушить даже рука Стива. Парень лежал полностью обессиленный и едва дышал. Мой друг восстановил своё дыхание намного быстрее, и поднялся с дивана. Я едва успел отступить обратно к лестнице, когда он повернулся в мою сторону. Я не позволил нашим взглядам встретиться, а, буквально, пробежал по лестнице наверх и хлопнул дверью в комнату за моей спиной.

            Я сбросил напряжение, представляя Билла, и стараясь не думать о том, что увидел внизу. Остаток ночи меня снова мучили кошмары. Утром я проснулся злой и уставший.

            После завтрака, я вызвал Стива на разговор на кухню, пока Фред развлекал Софи в гостиной. Я не сразу нашел нужные слова, чтобы начать разговор, и, после непродолжительной паузы, я сказал, что он должен расстаться с Пайпер. Мой друг хмыкнул и скрестил руки на груди.

            -И почему я должен это сделать?

            Я ответил, что он изменяет ей, и так нельзя. Стив заявил, что у него есть свои потребности, и он всего лишь их удовлетворяет. И Пайпер совсем не нужно об этом знать. Я возразил, сказав, что он извращенец и спит с парнями, и что он не может так поступать с девушкой.

            -Не могу? А как я могу с ней поступать, Майкл? Может так, как ты с ней поступил?

            -Я этого не хотел!

            -Не хотел, и всё же сделал. С ней. С Фредом... С Биллом.

            Электрический ток прошел от моего затылка вниз, до самого копчика. Я ничего не мог возразить Стиву, и просто смотрел на него потрясенно и зло. Я знал, что не сдержался с Биллом. И что ничем не могу это исправить. Но слышать это от Стива было еще хуже.

            -Тебе нужно, чтобы твой партнер испытывал боль и страдал. Тебе нужно чувствовать контроль и власть над ним. Только так ты можешь почувствовать удовлетворение. Ты просто больной ублюдок, Майкл. Мерзкий кусок дерьма, судьбой которого не интересуется даже твоя собственная мамаша!

            Я сжал кулаки, но ничего не ответил Стиву. Ярость закипала с каждым ударом сердца. Не зная что делать, я развернулся на пятках и ушел из кухни. Оделся в одно мгновение и покинул дом.

            Я шел по улице не глядя куда именно я иду. Просто переставлял ноги, полностью погруженный в себя. Единственный человек, с которым я мог поговорить о себе. О своих чувствах. И этот человек меня ненавидит. Я не мог поверить, что Стив действительно это сказал. И что он действительно так думает. Я не хотел в это верить. Просто потому что в этом случае я больше не смогу разговаривать со своим другом о себе. И останусь один на один со своими проблемами. С проблемами, с которыми я не могу справиться самостоятельно. За эти полтора года я настолько привык полагаться на Стива. На его поддержку. Что просто не представлял, как я смогу жить дальше. Что мне делать, если моё влечение вновь станет слишком сильным? Я лишился всего. Сам разрушил отношения с Биллом. Узнал, что мой друг меня ненавидит и презирает. Что теперь мне остаётся? Что я могу сделать, чтобы больше никому не навредить? Мои мысли крутились вокруг одного единственного решения. Решения, которое я рассматривал в июле, когда жара плавила асфальт и не давала мне спать по ночам. Но я не знал как было бы лучше это сделать. Разные варианты проносились в моей голове со скоростью пули. А записка? Дешевая уловка. Никто на самом деле не захочет знать, почему я сделал то, что собираюсь сделать. Я решил, что оставлять записку не буду.

            Когда ты живешь в маленьком городке, то куда бы ты ни пошел, ты всегда можешь встретить кого-то знакомого. Я был слишком погружен в свои дурные мысли и не сразу отреагировал, на голос, который звал меня по имени. Подняв голову, я увидел Пайпер. Девушка дружелюбно улыбалась, и я улыбнулся ей в ответ, не понимая почему она в принципе захотела меня окликнуть. Пайпер поинтересовалась, что я делаю и как у меня дела. Продолжая широко улыбаться, я сказал, что просто заблудился. Девушка рассмеялась. Как же я скучал по этому заразительному смеху. Не знаю какие у неё были планы, но, вероятно, я их нарушил, потому что мы с Пайпер провели весь день вместе. Мы разговаривали обо всем подряд; о Софи, об учебе, о погоде и даже о соревнованиях Билла. О Стиве мы даже не вспоминали. Мне не хотелось вспоминать о плохом, и я просто наслаждался присутствием девушки. Мы вспомнили о времени только тогда, когда солнце закатилось за горизонт, и на улице стало заметно темнее.

            Я похлопал себя по карманам, и только сейчас понял, что смартфон остался дома. Если Стив и пытался до меня дозвониться, то быстро понял, что я ушел без связи. Меня догнало утреннее волнение. Вдруг мне подумалось, что мой друг мог бы догадаться о моих мыслях, и сейчас думает где именно искать моё тело. Впрочем, за этой мыслью пришло слабое злорадство, что Стив в принципе мог переживать обо мне. Или, не столько обо мне, сколько о том, что это именно его слова могли подтолкнуть меня к этому решению.

            Я проводил Пайпер до дома, и на прощание сказал: «Спасибо». Девушка вновь рассмеялась, и спросила к чем это. Я не стал говорить, что если бы не она, то обо мне можно было бы услышать в сводках вечерних новостей, и ответил: «За приятно проведенное время». Пайпер вновь рассмеялась и пошла к дому, махнув мне рукой. Я помахал ей и развернулся. Про Стива я ей так ничего и не сказал.

            Когда я зашел в дом, парни и Софи досматривали рождественский мультфильм. Стив зло сверкнул на меня глазами. Улыбка Фреда едва не сползла с его лица при виде меня, но он вовремя себя одернул. А мелкая вовсе на меня не отреагировала, словно я каждый день возвращаюсь домой только ради того, чтобы переночевать. Я не стал ничего говорить, и молча прошел на кухню. В холодильнике было несколько отцовских банок пива, и я взял одну из них. Я видел, как Фред повел Софи наверх, а Стив подошел ко мне.

            -Где ты был, придурок?

            -Удовлетворял свои потребности.

            Я не собирался ему говорить, что весь день провел с Пайпер. Вероятно, он, или уже это знает, или узнает в ближайшее время от самой девушки. А сейчас, мне просто нравилось как звучала эта фраза в контексте со всеми событиями дня. Я видел, что это разозлило моего друга еще больше.

            -Ты хоть подумал о том, что я буду делать, если ты не вернёшься?! Как бы я это объяснял твоему отцу? А Биллу?

            -Придумал бы что-нибудь. Как обычно.

            -Идиот!

            Стив кричал на меня, не забывая бросаться оскорблениями. Но я лишь стоял, пил пиво и улыбался. Я заставил его понервничать. И сейчас испытывал странное чувство удовлетворения, смешанное с усталостью и осознанием, что ему на самом деле не всё равно. Пока мой друг кричал, на кухню зашел Фред. На парня было жалко смотреть. Всё время, что он держал свою мерзкую улыбочку для Софи, могло казаться, что его вообще не заботит ничего вокруг. Но сейчас он её отпустил. Плечи Фреда были опушены, а на лице было выражение скорби и покорности. Я невольно сжал челюсти сильнее, напрягся всем телом при виде этого парня.

            -А что, кто-то умер?

            Я прервал поток оскорблений от Стива, и смотрел прямо на Фреда. Улыбка ползла по моему лицу, как расширяющийся каньон. Парень вздрогнул, словно был застигнут врасплох этим вопросом. Он быстро отвел от меня взгляд, весь сжался, словно я собираюсь его бить. А потом Фред начал говорить. Скорее шептать. Он говорил, что прекрасно понимает меня. Что он тоже боялся, и тоже злился, и не находил выхода для этой злости. Говорил, что и его преследовали разные мысли. Фред сказал, что самоубийство не выход. За всё время его монолога Стив не сказал ни слова. А моя улыбка постепенно сползала с моего лица. Я даже забыл о пиве, которое всё еще держал в руке поднесенным ко рту.

            Я поставил банку на кухонную стойку, и спросил, знает ли Фред, что такое быть уродом. Понимает ли он какого это, желать причинить кому-то вред. Кому-то, кого ты любишь. Парень вздрогнул. Он обхватил себя за живот, словно пытаясь удержать кишки внутри. А я продолжал говорить. Я рассказал ему, что уже полтора года хочу трахнуть свою младшую сестренку. От этих слов Фред сжался еще сильнее, и я видел, что он старается не поднимать на меня глаза. Я рассказал, что изнасиловал первую же девушку, которая позволила к себе прикоснуться, только потому что не захотел остановиться. Я причинил боль Биллу, а потом бросил его, добивая своим безразличием. И что его самого я изнасиловал только потому что знал, что его насиловали в детстве. Я говорил без улыбки. Моя челюсть была напряженной, и слова падали, как тяжелые камни. Я внимательно следил за тем, какой эффект моё признание оказывает на этого парня.

            -Действительно ли самоубийство не выход, Фред?

            Стив продолжал молчать. Фред тоже не находил слов, чтобы что-то ответить мне. Он дрожал всем телом и выглядел максимально уязвимым. Мой взгляд скользнул по его голове, плечам, вниз, к босым ногам. Я сделал шаг в его сторону, поднял руку намереваясь прикоснуться. Но Стив остановил меня. Мой друг положил свою руку мне на изгиб локтя и немного сжал пальцы, привлекая моё внимание. Я посмотрел на него. Взгляд Стива был странным. Не злым, не безразличным. Скорее понимающим. И я отшатнулся от этого взгляда, как от пощечины. Медленно опустил руку, освобождаясь от хватки моего друга. Меньше всего мне сейчас хотелось жалости к себе. Я вновь взял банку в руку, бросил фразу о том, что Стив знает где постельное бельё, и ушел из кухни.

            Я поднялся к себе и закрылся. Меня была мелкая дрожь от гнева и страха. Моя спина была мокрой от пота. И я не знал, что я буду делать дальше. Если до этого Фред мог только догадываться о причинах моего странного поведения дома, то теперь он их точно знал. Что он предпримет, и что будет делать с этой информацией, я не представлял. Мне хотелось верить, что полиция не заберёт меня в ближайшие полчаса. Что офицеры в синих костюмах не будут выводить меня из моего дома в наручниках, на радость всем соседям. Я стоял посреди комнаты и пил пиво, прислушиваясь к звукам за закрытой дверью. Но я слышал лишь своё собственное тяжелое дыхание.

       Когда пиво закончилось, я поставил банку на стол. Спускаться я не собирался. Сейчас я не был готов вновь увидеть Фреда или Стива. Не уверен, что буду готов завтра. Мои мысли странным образом перепрыгнули от злости на самого себя, страха, что кто-то еще узнает и воспользуется этим против меня, к тому, что Стив сказал утром. Я думал о своей матери. Женщина, которую я мог бы называть мамой, бросила нас с отцом, когда мне было около пяти лет. Я не знаю точно. Отец мне никогда о ней не рассказывал, а сам я ничего не помню. В доме нет ни одной её фотографии. И хотя я знаю, что очень похож на неё внешне, я никогда не видел, как именно выглядит эта женщина. Она определенно не живет в нашем городке, иначе сердобольные соседи уже давно растрепали бы мне, кто именно меня бросил, почему, и где найти эту женщину. Но, исходя из слов Стива, он мог это обсуждать с моим отцом. Но сам я никогда не обсуждал эту тему с моим другом. Мне она казалась неважной. Подумаешь. Сколько еще парней выросли без материнского внимания? Я всего лишь один из таких «счастливчиков». Размышляя о том, что мне в принципе наплевать, кто была эта женщина, что с ней сейчас и где она, я лег спать. Странным образом сон быстро сморил меня, и я проспал спокойно до самого утра.