Схрон. Книга 2. Глава 40

Давно не испытывал такого унижения. Выходит, негодяи просто глумились надо мной все это время? Не знал, что в деревне могут быть такие мастера троллинга. Конечно, я и до этого не терял бдительность и не доверял Председателю, но почему тогда чувство, будто макнули головой в сортир, полный дерьма? А сейчас еще и выпорют, как последнего пса.

Ну его нахой, как сказал бы Вован! Хватит это терпеть! Я не в кандалах, а ублюдки продолжают хохотать. Резко крутанулся, левой рукой отводя ствол, направленный в поясницу. Правый кулак врезался в бородатый фейс. Тело противника снесло с копыт. Второй мудозвон лихорадочно взводил курки, но моя убойная вертуха остудила его пыл.

Быстро огляделся. Что-то орал председатель, заглушая даже вой Юрца. Деревяшка застыл с такой рожей, словно вот-вот обделается. Асталависта, ублюдок! Прижав двустволку к бедру, нажал спуск. Щелк – гребанный «мушкет»! Взвел курок – БДЫЩ! Но сквозь пороховое облако увидел не окровавленное тело, а пустоту. Шнырь успел нырнуть за штабеля досок.

Направил дуло на Евстигнея. Что ж ты не смеешься, поганый старикан? Но и тут чертова берданка подвела. Щелк! Щелк! Щелк! Не заряжена что ли? Председатель повернулся, видимо, пытаясь скрыться в недостроенном доме. Два стремительных прыжка и старенький приклад угодил прямиком в ухо. Карлович вскрикнул, ударился о резной столбец, каракулевая шапка слетела с седой головы. Полсекунды я глядел на Юрика, приколоченного к доскам. На распростертого на ступенях мычащего председателя…

– Ребятыыыы! Сюдааа! – услыхал я вопль Деревяшки. – Нашиииих бьют!!!

Со всех сторон сбегались бородачи. Черт! Я метнулся в дом, ногой распахнув дверь. Внутри пахло свежей стружкой, смолой и краской. Оттолкнул разинувшего рот работягу. Еще одного огрел прикладом. Пробежал через недостроенную горницу под испуганными взглядами сидящих на стропилах работяг с рубанками. Отбросив бесполезную «аркебузу», прыгнул, разнося в щепы незастекленную раму. Касание, перекат. Я на другой стороне хаты. С той стороны яростные крики, хлопают двери. Пригнувшись, побежал среди досок и бревен. Блин, куда теперь? Пох, что-нибудь придумаю!

Свернув за соседний пятистенок, сбил с ног несущегося юнца с топором. Посконщица в цветастом платке ахнула, с грохотом опрокинув коромысло. Дальше, дальше! Улочка выходит прямо к терему… председателя! Охраны не видать. Ништяк! Толстые стены защитят от пуль. А внутри, как я помню, на стене висит оружие. В том числе моя Сайга!

Ворвавшись внутрь, тут же захлопнул массивную створку. Опрокинул дровяник, завалив проход. Ну, вот, Санек, ты сам загнал себя в мышеловку… так, отставить предательские мысли! Я вбежал в «зал заседаний», где проходил первый допрос. Тоже никого. Отлично! Наконец-то красавица Фортуна повернулась ко мне лицом, а не другим местом. Быстрым шагом подошел к стене и снял карабин. Суровая ухмылка тронуло мое лицо, когда руки коснулись родного цевья и приклада. Не стоило этим упырям злить Саню, ох не стоило! Захватил еще и Валерин Вепрь. Так, магазины полные. Еще несколько магазинов отыскал тут же, на каминной полке. А вот и револьвер! Я радостно расхохотался. Ну, теперь-то точно козлам несдобровать, а я уже почти не сомневаюсь, что удастся прорваться.

Мощные удары эхом отдались по всей домине. Вепрь закинул за спину, Сайгу на шею, револьвер в карман. Осторожно по стеночке подобрался к окну. Два десятка балбесов собрались перед крыльцом. Подбежал председатель с окровавленной, перекошенной в злобной гримасе харей.
– Тута закрыто, Евстигней Карлович! – прокричал кто-то, кажется, Афанасий, пнув по дверям.
– Что значит закрыто?! Так открывайте, лодыри! Он точно туда забежал?
– Да! Точно! Точно! – подтвердили со всех сторон.

Эх, дерёвня… я покачал головой. Кто же так штурмует? Отодвинув дулом занавеску, снял с предохранителя, упер в плечо верный приклад. Ба-бах! Бдзинь! Зажмурился от осколков выбитого окна. В пять секунд, практически в упор, я разрядил магазин. Враги падали, враги бежали, враги орали, зажимая прострелянные потроха и конечности. Картечь – сила! А, черт! Злая пуля с визгом врезалась в раму. Я отпрянул от окна.
– Тама он! Огонь, братва! – мерзкий фальцет Деревяшки.

Залегшая за крыльцом братва принялась лупить, но я уже бежал вглубь дома, на ходу перезаряжая карабин. Щас, блин, догадаются лезть через окна. Влетев по широкой лестнице на второй этаж, оценил обстановку. С окрестных улочек подтягивалось подкрепление. Глава сельского поселения размахивал руками, спрятавшись за мертвым трактором. Это он думает, что спрятался. А с этой точки, как на ладони. Вскинул Сайгу, прицелился. И услышал за спиной испуганное: «Ах!».

Прыгнул в сторону, уходя с линии возможного поражения, одновременно разворачивая ствол. Опачки! Вот так встреча! Альбинка стояла в проеме соседней горницы. Лицо бледное, в глазах дикий ужас.
– Лежать! Руки за голову! – рявкнул я.
– Помогииитеее! – вдруг завопила она. – Убивают!!!
И бросилась к лестнице. В окно тут же замолотили выстрелы ружей. Вот стерва! Прыжком настиг ее. Ухватив за длинную косу, сделал подсечку, прижал коленом к укрытому яркими половиками полу.
– Не дергайся, сестричка, – хрипло произнес я, приставив к ее уху безжалостное дуло револьвера. – Кивни, если поняла.
Она всхлипнула и быстро закивала. Рывком подняв на ноги девицу, прикрываясь, как щитом, подошел к окну. Выстрелы утихли.
– У него Альбина! Не стреляйте! Не стреляйте, ротозеи! – скомандовал Председатель.
– Мы те кишки вырвем! – вякнул Деревяшка, показавшись рядом с дядей. – Отпусти ее, скотина!

Ага, сейчас! Не убирая револьвер от виска девушки, одной рукой высунул Сайгу, шарахнул пару раз, не целясь. Тут же отскочил назад.
– Гнида! Тварь! – плюнула мне в лицо Альбина.
Я пинком отправил ее на пол и шмальнул еще пару раз в окно по бегущим местным. Один с воплем свалился в снег. Тут же пригнулся. Прилетела ответка. С потолка посыпались щепки.

– Тварь! – повторила девка. – Тебе конец! Как ты посмел тронуть меня?! Тебе отрежут пальцы, выколют глаза, а я буду смеяться! Урод вонючий!
– Вперед! В атаку, ребяты! Лезьте в окны! – донеслось снаружи.
– Слыхала? – усмехнулся я, быстро перещелкивая магазин. – Не так уж ты им дорога, раз на штурм полезли!
– Ты не умрешь быстро! – захохотала чертовка. – Лучше застрелись, потому что я придумаю самые страшные страдания! Тебя заставят хер свой жрать, тебя…
Резким хуком я остановил этот лай. Думал, что остановил. Она подняла на меня полные ненависти глаза, струйка крови из носа пачкала нарядный платок и светлую дубленку:
– А за это, сука, тебя выебут, выебут всей деревней! А потом скормят свиньям! А!
Врезал посильнее. У меня возникла идея.
– Будешь орать, шалава, выбью зубы, – прошипел я. – Показывай, где тут кухня!
– Н-на… н-на первом эт-таже!..
– Веди! – намотав косу на руку, поставил на ноги.

Погнал запинающуюся девку вниз. Через разбитое окно уже влез пухлый бородач, еще один карабкается следом. Вскинув револьвер, отправил обоих к праотцам.
– Куда щас?
– Туда…

Лягнув в дверь, отступили в кухню. Огромная печь пылала жаром, скворчали пригоревшие котелки. В окне показалось очередное бородатое хайло. Бах! Хайло исчезло, оставив кусочки мозгов на подоконнике. Отпихнул взвывшую Альбинку. Раскрыл топку, схватив кочергу, вышвырнул прямо на пол пылающие поленья.
– Что ты творишь?! – крикнула она.
– Заткнись!

Я начал скидывать в пламя все, что могло гореть. Скатерти, занавески, стулья, поваренные книги. Защипало глаза. Девка метнулась к окну, но я успел поймать за косу. Стоять, подруга. Что бы еще подпалить? Распахнул шкафы. О, ништяк! На меня весело глядели аккуратные бутыли самагона. Сбив горлышко об угол стола, плеснул в огонь. Пламя с ревом взметнулось вверх, принялось жадно пожирать потолочные доски.

Снаружи дико заорали, видать, заметили дым. Я приоткрыл дверь кухни, пригнувшись к полу от едкой вони. В залу влезали очередные ублюдки. Шарахнул пару раз из Сайги. Затем, размахнувшись, запустил бутылку семидесятиградусного пойла. Следом полетело горящее полено. От окна с воем отпрянул вражина со вспыхнувшей бородой. Распихав по карманам бутылки, подхватил, как факел, еще одно полено.

Девка кашляла, согнувшись на четвереньках. Дернул за рукав. Пойдешь со мной. Не то, что мне ее жаль. Пусть бы сгорела нахрен, но заложница не помешает. Я побежал по горницам и коридорам, пихая перед собой Альбинку. В каждом помещении вспыхивал очередной очаг возгорания. Офигенное фаер-шоу. Выскочили на противоположную сторону терема. В окно совсем неподалеку виднелись ворота, а за ним лес и… свобода. Дом трещал и вздрагивал, чудовищным драконом гудело хищное пламя. Черный дым стелился по земле, заволакивая округу.

Открыл створку и осторожно выглянул. Вроде, чисто. Швырнув Альбинку в сугроб, прыгнул следом. За спиной что-то шумно ухнуло. За шиворот посыпались горячие угли. Проклятье. Быстро затушил снегом. Подхватив девку, бросился к воротам. Кругом в дыму метались люди с ведрами. Я не обращал на них внимания. Вся кодла сейчас возле горящей резиденции. Наверно, так же ярко полыхают их пуканы. Особенно у председателя. Жаль, конечно, не пристрелил этого подонка Деревяшку.

Добежав до ворот, заметил лесенку. Похоже, по ней забираются на смотровой пункт.
– Лезь! – приказал я.
– Что?!
– Быстро, сучка!
Прикладом по жопе придал ускорения.
– Помогите!!! – оказавшись наверху, заголосила она.

Взметнувшись на площадку, как лесной кот, подхватил и перебросил верещащую стерву на ту сторону частокола. Оглянулся еще раз на дело рук своих. Орали люди, гудели колокола, вспыхивая фейерверками, взрывались окна в домине Карловича. Ништяк.
– Оне там! Убегають! – крикнул какой-то мужичонка, вытаращившись на меня.
– Сюды! Все сюды!
– Уходють!
Бамс! Бамс! – по железным воротам застучали пули.
Подняв Сайгу, выстрелил в орущего мужичка. Готов. Но бегут другие. Мощно оттолкнувшись ногами, я скрутил обратное сальто и выпорхнул за периметр.