Схрон. Книга 2. Глава 39

Судьба любит поиграть с нами в свои извращенные игры. Вот и теперь, я не знаю, плакать мне или смеяться? Мой новый сосед, такой же гость этой гостеприимной деревушки, стоял на коленях, подслеповато щурясь в полумраке и растирал развязанные руки. В изодранной дубленке, грязной шапке модели «петушок» и с небритой физиономией он походил на бездомного забулдыгу. Впрочем, после БП все, кто не озаботился подготовкой к выживанию, напоминают бомжей. Охранники, хлопнув дверью, удалились.

– Ну, здравствуй, Юра Харитонов, – тихо произнес я.
– Санек?! – воскликнул бывший герой арены.
– Тише, блин! Не стоит им знать, что мы знакомы.
– Что ты здесь делаешь?
– Это я у тебя спросить хотел, вражина.

Юрик помотал головой, будто прогоняя неприятные воспоминания.
– Все поменялось с тех пор… все поменялось… не стоит ворошить прошлое. Я стал другим человеком без своей Зюзечки… – грустно вздохнул он.
– Не стоило тогда преследовать нас.
– Да… я тогда потерял большую часть отряда. Кто выжил, разбежались по лесу или вернулись в Кандалакшу. Не знаю…
– А ты, значит, не вернулся.
– А что мне там делать после такого провала? Без жабы на Арене я не продержусь и пяти минут.

Я только хмыкнул. Мне совсем не жаль этого прислужника пендосов.
Юрец продолжил:
– Я ведь запомнил твои слова, Саня. Ты советовал уйти в тайгу, построить дом… я понял, что это мой шанс начать жизнь заново! Я нашел старую охотничью избушку. Хочу вот завести животных… я ведь люблю зверей, Саня!
– Ну, так и занимался бы животноводством! Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я знал про эту деревню, они подчиняются Полковнику. Слышал, что местный Председатель редкостная тварь…
– Это точно, – хмыкнул я. – Был уже на допросе?
– Еще нет, – вздохнул Юрик. – Они хотели грохнуть меня на месте за то, что ловил рыбу на их озере. Рассказал, кто я такой. Что я – правая рука Полковника! Меня знает вся Кандалакша! Но эти разбойники только насмехались надо мной, избили меня! Саня, скажи им, кто я, пожалуйста! Пусть меня отпустят!

Тут я призадумался. А ведь Юрик действительно может помочь…
– Через несколько дней сюда приедут пендосы, – сказал я.
– О, да!
– Братка! С кем ты там, хуле, шепчешься? – Загремел цепями из своей камеры десантура. – Знакомы чтоль?
– Погоди, Вован! Не шуми, позже все расскажу!
– Ладно, епта. Не знал, что у тя секреты какие-то ебаные есть, – проворчал ВДВшник, но, слава богу, заткнулся.
– Кто это? – осторожно спросил Юрик.
– Вовчик, друган мой, – небрежно ответил я, не став рассказывать, что геноцид пендосов на лесной дороге, его рук дело. – Короче слушай, когда прибудут амеры, ты вытащишь нас отсюда. А сам вали куда хочешь, хоть в лес, хоть в Кандалакшу, идет?
– Конечно, Саня! Люди Полковника узнают и спасут меня! Договорились!

Но я не был бы выживальщиком, если б на сто процентов доверился этому типку. А что если он обманет? Или привезет нас прямиком в руки проклятой пендосни? Нужно как-то подстраховаться, и я, кажется, знаю, что послужит гарантией.

– Если поможешь сбежать, Юра, верну тебе твою жабу, – понизив голос, сказал я.
– Что??? Зюзя жива?! – осунувшееся лицо Юрца озарилось истинным счастьем.
– Да! Тихо ты, не ори!
– Думал, она погибла. Что ее затоптали на Арене… где Зюзечка? Она у тебя? Покажи мне ее, пожалуйста!
– Заебали, блять! – рыкнул Вован. – Дайте поспать, нахой!

Я продолжил шепотом:
– Она не здесь, конечно. У меня в… короче, дома у меня. Так и быть, верну, если посодействуешь освобождению из этого свинарника.
– Договорились, – повторил Юрик.
Мы пожали друг другу руки через окошко. Показалось, или в его глазах блеснули слезы?

***

Следующий день начался, с того, что меня опять куда-то повели. Одного. Деревяшка, командовавший конвоем, постоянно держался за голову и сплевывал. Перебухал, похоже, гнида. Но ладно хоть не лез со своими дурными шуточками. Иначе, я бы не сдержался, и на одного любимого племянника у Председателя стало бы меньше.

Пришли к новенькой свежей избе. Повсюду стучат молотки и весело повизгивают пилы. А на крыльце сам Евстигней Карлович в рабочем фартуке приколачивает доски.
– Ну, как тебе, Парамон? Нравится домишко? Тьфу ты… все забываю, что ты Саня! Оставьте нас, – велел он.

Охранники отошли на несколько метров. Деревяшка присел на бревно и, зачерпнув горсть снега, приложил ко лбу. Я усмехнулся про себя. Такие уроды должны страдать.
– Так что, скажешь, мил человек?
Я повернулся к председателю и сделал восхищенное лицо:
– Отличный коттедж!
– Для тебя, хлопец, стараемся всей деревней. Для тебя! – Он взял из коробки гвоздь-сотку и одним ударом вогнал в доску. – Вишь, аж сам тружусь! Люблю я дело плотницкое. Если б не заботы, да хлопоты, только бы деревом и занимался.

Председатель любовно погладил плотно пригнанную доску крыльца и взялся за следующую.
– Ну, так чегой надумал-то ты? Будешь служить верой и правдой?
– Всю ночь не спал, думал, конечно, – соврал я. – Выбор-то у меня невелик… а ваше предложение просто шикарное. Согласен! Когда приступать к своим обязанностям?
– Ишь какой шустрый, – усмехнулся Евстигней Карлович. – Со временем… со временем приобщим к делу. Не спеши, а то успеешь, как говориться, хы-хы-хы… Ты скажи-ка мне лучше вот что… В Кандалакше бывать доводилось?
– Ну…
Блин, к чему этот вопрос? Что ему ответить?
Председатель пристально смотрел на меня, ожидая ответ.
– Бывал, – сказал, наконец, я. Всей правды говорить не буду, но и ложь он сразу просечет.
– После? – Я понял по интонации, что он имеет ввиду БП.
– Да.
– Значит, и на играх бывал? Ну, на Арене Жести?
– А как же! Конечно! Два раза даже. А почему вы спрашиваете?
– Да так… да так… эй, Деревяшка, – крикнул он, – позови-ка нам того хлопчика, что вчера поймали наши ребятушки!

Холуй нехотя поднялся, что-то проворчал, и свалил. Пришла Альбина с подносом. Я старался не глядеть на нее, чтобы не показывать свою злость.
– Благодарствую, Альбиночка, – Председатель шлепнул ее по заднице. – На крылечко ставь, вон туды… давай, Санек, угощайся чайком с плюшками.
– Не откажусь, – я взял кружку, проводив взглядом чертову шлюху.
– Я смотрю, не ровно к ней дышишь? – усмехнулся Председатель. – Хочешь, навестит тебя сегодня?
– Да ну что вы, – отмахнулся я. – Вам показалось, черненькие не в моем вкусе.
– Ну-ну… кхех…

Спустя несколько минут привели Юрика. Он с тревогой переводил взгляд с председателя на меня и обратно.
– Ну, рассказывай, голубчик, – отхлебнув из кружки, сказал Евстигней, – кто таков, откуда?
– Я – Юрик Харитонов! Из Кандалакши!
– Тот самый, стало быть?
– Да!
– Ай-яй-яй… ну, прости тогда ребятишечек моих, не признали они героя Арены! Что скажешь, Санек, он это, аль не он?
– Да вроде похож! – Я сделал вид, что внимательно вглядываюсь в потертое невзгодами лицо Юрика. – Да точно! Он самый!
– Ай, как нехорошо вышло, – покачал седой головой председатель. – Важного человека за шарамыгу приняли. Ты уж прости нас сиволапых, Юра, мы в глухомани обитаем, культуры не ведаем. Присаживайся на крыльцо, отведай плюшек.

Я вздохнул облегченно. Кажется, все идет по плану. Глава деревни подвинулся, давая присесть Юрцу. Мне тоже пришлось подвинуться, и оказался аккурат рядом с ящиком полным гвоздей.
– Спасибо, – сказал Харитонов с довольным видом, вольготно располагаясь на ступеньках.

Заметив, что никто на меня не смотрит, я вытащил один гвоздь-сотку и спрятал в карман. Не знаю, зачем это сделал, но тоже оружие как-никак.
– Можешь отдыхать пока, – кивнул мне председатель. – Ступай, ребятушки проводят.
Я поднялся. Ситуация немного напрягает. О чем сейчас договорятся эти прохиндеи? Евстигней окликнул:
– Парамон… э… Саня!
– Что? – я обернулся.
– Верни сотку.

Ну, блин! Как он заметил? Невинно улыбнувшись, я пожал плечами, вытащил гвоздь из кармана и протянул старику. Он одобрительно кивнул. Юрик хихикнул, допивая чай. В следующий миг Председатель с удивительной скоростью схватил молоток и вогнал гвоздь в тыльную сторону ладони Харитонова, которая лежала на доске. Брызнул недопитый чай, брызнула кровь на обструганные доски. Мертвенная бледность стремительно покрывала лицо Юрца. Выпученными глазами он смотрел на свою прибитую руку. Рот скривило в гримасе боли, и неистовый вопль понесся по округе. Я дернулся рефлекторно, но тут же почувствовал сразу несколько стволов, упершихся в спину.

– Ну что, шутники, поигралися и хватит, – усмехнулся Евстигней Карлович, наклоняясь к скорчившемуся Юрику. – Ну чего голосишь, как баба, герой? Покажи-ка нам свою удаль! Или гвоздик в руке мешает?
Харитонов быстро закивал, глотая слезы.
– А что на это скажешь?!

Председатель схватил еще гвоздь и всадил рядом с первым. Потом еще. И еще. С каждым ударом истошный вой становился громче. Хотя куда уж громче.
– Запомните, паскудники! – Карлович швырнул молоток на землю. – Я насквозь вас вижу! Все ваше коварство убогое и уловки мерзкие! Я здесь хозяин! Ты что-то хочешь сказать, Санек? Говори!
– Крыльцо испачкалось… – хрипло ответил я.
– На крови крепче стоять будет! А ты что же думал, дуралей, для тебя, разбойника, избу построили? Ха-ха-ха! – охранники кругом весело загоготали. Деревяшка, аж пополам сложился в истерике. – Племянничек тут мой славный скоро новоселье справит. Сразу как с Альбинкой обженятся! Так, Афанасий, бери гвоздодер, потом в барак этого проходимца!
– А этого куда? – рыжебородый кивнул на меня.
– Туда же, – председатель криво оскалился. – Но не сразу. Пущай сперва кнута отведает. А то глядит больно уж дерзко, за дурней нас считает. Хорошая порка поубавит ему прыти, кхе-кхе-кхе...