Схрон. Книга 3. Глава 46

Как же горько и обидно стало в этот момент. Я вспомнил детство, безалаберную, но прикольную юность, работу, встречу со Стасом, подготовку к Апокалипсису, Схрон, Ленусика, всех бесчисленных телок, удостоившихся чести принять в себя моего бойца… как же, блять, печально все это. Надеюсь, мои суровые гены возродятся в потомке… Стоп! А ведь Лена по-любому залетела от меня! Значит, в этом времени, куда меня перебросило неведомым образом, она уже нянчится с малым в Схроне! Я должен вернуться к ней, во что бы то ни стало.

Веганы вокруг следят с любопытством. Кто надменно, кто-то с усмешкой, один даже с аппетитом хрустит морковкой. Меня и качка с силой толкнули в плечи. Руки уперлись в снег. Тоха зажмурился, тяжело задышал с подвываниями. А мои пальцы тем временем нащупали в снегу что-то твердое. Это же… да! Нож Вована, который выронил тупой бычара, когда угодил в ловушку.

Иннокентий начал какую-то мантру:
– Во славу Великого Подсолнуха…
– Во славу Великого Подсолнуха! – произнес за моей спиной Клементий, и повторили остальные сектанты.
Замерзающие под снегом пальцы стиснули десантный клинок обратным хватом.
– Именем Белого Брахмы, одна рука которого дарует изобилие жизни, а другая карает нечестивых трупоедов!..

Я не стал дослушивать эту бредовую хрень до конца. Бросок. Освобождаюсь от захвата. Вопли со всех сторон. Перекат. В полуметре от меня вонзилось копье. Прыжок. Удар! Ха! Я заломал Клементия – дрища с жидкой бороденькой, заплетенной в две косички. Клинок застыл в миллиметре от ушной раковины негодяя.

– Стоять! Не стреляйте, идиоты! – крикнул командир веганов. – Он схватил Клементия.
Луки, копья, немногочисленные стволы замерли, уставившись на мою персону.
– Иннокентий, разреши! – прошипел стоящий рядом с ним коренастый сектант, целясь мне в голову из СКС. – Я не задену Клемента, ты же знаешь.
Тут я пригнулся, укрываясь за живой мишенью.
– Никого огнестрела, у нас режим тишины, это приказ!
– Так точно… – стрелки с неохотой опустили стволы.
Я прокашлялся:
– А теперь слушайте сюда! Вы отпускаете нас и идете, куда шли, своей дорогой.
– Отпусти его, трупоед! – крикнул кто-то.
Иннокентий вздернул руку, призывая к тишине.
– Что-то еще, Санек? – с нехорошей ухмылкой спросил командир.
– Да! Вы вернете наши вещи. И два плаща. Твоего человека отпущу ровно через полчаса, как вы свалите.
– Командир! – закричал, забился в моих руках Клементий. – Не слушай трупоеда! Стреляйте! Я готов отдать жизнь во славу… аааай!

Я, как следует, придушил вегана и шевельнул клинком. Половина мочки уха упала ему за воротник.

– Мои условия понятны? Делайте, что сказал и разбегаемся!
Командир покачал лысым черепом:
– Это. Абсолютно. Невозможно.
Мой заложник гнусно захихикал:
– Давай, убей меня, грязный падальщик! Меня уже ждет колесо Сансары, а тебя – мучительная смерть!

Я оказался в патовой ситуации. Отпустить козла и бежать? Догонят. Или гасить его и будь что будет? Качок, тупо раскрыв пасть, с надеждой переводит взгляд с веганов на меня.

– У тебя нет шансов, Санек, – произнес командир.
– Ты бы сам поступил по-другому? – спросил я.
– Нет.
– Я отпущу его. Но ты дай слово.
– Какое?
– Я – воин. И мой друг тоже. Ты не убьешь нас, как собак. Я хочу умереть в честном поединке с любым из вас.
– Уважаю твой выбор, Санек, – командир кивнул. – Я лично сделаю это.

Он скинул плащ, оставшись в тонкой зеленой накидке. Протянул руку, один из воинов подал ему мачете.

– Только давай по честному, без этих ваших чудо-семок, – уточнил я.
– Естественно, – усмехнулся Иннокентий.
– И пусть твои сложат оружие.
Короткая команда – веганы опустили луки, положили на снег ружья, винтовки. Отлично.
– Как видишь, я держу слово, – сказал командир, не сводя с меня пристальный взгляд. – Давай, отпускай Клементия.

Легким пинком я отправил заложника к своим. Тот пополз на трех конечностях, зажимая раненное ухо. Что, блять, делаю? Кому доверился? Вздохнув, посмотрел в седое небо. Помоги мне, Ктулху, в этой схватке!

Я направился к центру поляны, где ждет, разминаясь, противник.
– Удачи тебе, С-санек! – сказал, стуча зубами, качок, когда я поравнялся с ним.
– И тебе удачи, бычара. Сначала я, потом ты.

Пожал мощную ладонь. Да, у качка есть шансы выстоять в поединке. Но отпустят ли нас потом? Это уже не важно.

Я приготовился к смерти в бою. И страх, как это и раньше бывало, отступил в темные уголки подсознания. Пламя решительной ярости загорелось в груди.

Мы с Иннокентием застыли друг напротив друга. Тишина. Только похрапывают олени. Да ветер свистит в елях.
– Начнем, пожалуй, – сказал он.

Ответил ему скупым кивком. Наши тела приняли боевые стойки. Достойный противник. Если получится, постараюсь оставить ему жизнь… Блять! Едва удалось уйти от коварного выпада. Я тут же позабыл о всех благородных установках. Гребаный веган движется, как вихрь. С неожиданных сторон летит коварная сталь.

Вжух! Вжух! Дзинь!

Мы разлетелись в стороны. Ха, а мне удалось вспороть его зеленую рясу. Но что так обжигает мое плечо? Я скосил глаза. Из разреза на куртке выступает кровь. Тоже достал, сука. Ерунда, царапина. Пошли по кругу, постепенно сближаясь. Я уже взмок от пота, а веган все так же невозмутим. Я делаю обманные движения ножом, а командир усмехается и закручивает мачете, как заправский циркач.

Дзинь-дзинь! Вжух-вжух!

Офигеть, я еще жив! Вражеское лезвие рассекло мой воротник, едва не лишив головы.

– Давай, Кеша! – понеслись подбадривающие крики зеленых гадов. – У трупоеда нет шансов! Он слишком медленный!

Да, Санек, этого живчика без допингов не одолеть, признай это. Мой организм еще недостаточно прокачан, хоть мозг и помнит все приемы. Иннокентий пошел в очередную атаку. Главное держать дистанцию… дистанцию… может удастся поймать момент, когда он откроется… Внезапно, ездовые олени дико взоржали. Один даже встал на дыбы. Пара ездоков свалились в снег, отброшенные резвыми копытами.

И я, и мой противник остановились, пользуясь неожиданной передышкой. Что за?.. Страшный треск и рев раздался за спинами сектантов. И на поляну ворвалась буро-мохнатая махина! Сука! Медведь! Неужели, Ктулху услышал мои молитвы?

Все пришло в движение. Крики веганов, визг оленей, рев хищника. Чуть не сбив с ног, мимо меня пронесся сохатый, на ходу вываливая кишки из распоротого брюха.

– Стреляйте, стреляйте! – заорал командир, забыв про меня и про свой «режим тишины».

Крепыш наклонился, подхватывая СКС, дернул затвор. И в тот же миг полбашки его снесла когтистая лапа. Чертов шатун, косматым демоном понесся по поляне, отрывая конечности, прокусывая головы и разрывая на части, всех кому не повезло оказаться на пути.

– Все на деревья! Быстрее! – крикнул Иннокентий и тут же подал командирский пример.

А ведь он прав! Я устремился к ближайшей ели, куда уже взлетел мой недавний противник. Надеюсь, не придется с ним драться на ветках? Он же не дебил.

– Тоха, давай сюда! – крикнул я, когда оказался метрах в пяти над поверхностью.

Качок и еще какой-то веган метнулись к дереву. Медведь повернулся к ним.
– Быстрее, блять! – во всю глотку заорал я.
Шатун прыгнул.
– Лезьте живо, придурки! – прокричал надо мной Иннокентий.
– АГГРРРРР!!!

Кровавый фонтан взметнулся на пару метров. Я приоткрыл глаз. Качок жив! Ползет как заправский дереволаз. Только забрызган ошметками вегана. Ель тряхнуло – это шатун ударил по нему лапами, скаля окровавленную морду. Мы резко полезли еще выше. Ствол и ветви все тоньше, их качает все сильнее. Неужели чудовище догадалось стряхнуть нас?

Вдруг тряска прекратилась. Я огляделся. По соседним елям карабкаются уцелевшие веганы. Но двое храбрецов остались внизу и, выставив копья, стали приближаться к зверю. «Земля вам пухом, чуваки» – подумал я.

Мишка встал на задние лапы и попер на них. Тот, что был чуть впереди, упер копье в снег, но шатун сделал удар лапищей, разбив его в щепы. Второй сектант не выдержав, бросил копье и помчался наутек. Не останавливаясь, адский зверь прикончил первого и через пару секунд разодрал горе-бегуна.

– Пиздец, пиздец, нахуй!.. – провыл качок.
Мы уже залезли, насколько возможно, уцепившись за тонкие ветки. Только бы не треснули.
– Не бойся, мясоед, – сказал Иннокентий, убирая за пояс мачете, – мы в безопасности.
– С чего ты взял? – спросил я и, подумав, тоже убрал нож.
– Бурый медведь-трехлетка не может лазать по деревьям, – усмехнулся командир веганов.
– Как ты, блять, определил его возраст? – воскликнул качок.
– По размеру. Этот даже гораздо старше.
– Что будем делать?

Иннокентий перехватился поудобнее и крикнул соседям:
– Ребята! Кто с оружием?
– У меня нет! У меня тоже! Все внизу осталось, командир! – последовали ответы выживших вегетарианцев.
– Идиоты… – проворчал он. – Ладно, подождем, когда медведь нажрется и уйдет…
– Мы тут замерзнем, нахуй! Замерзнем! – запричитал Тоха.

И в этом я с ним полностью согласен. Мои исколотые еловыми иглами пальцы с каждой минутой коченеют и дубеют.

– Я бы мог вас научить согревающей медитации, друзья, но у вас не раскрыты чакры, – сказал командир.
– Да пошел ты нахуй! – крикнул качок. Ветка под ним треснула, и он испуганно вцепился в другие.
– Спокойно, Тоха, – сказал я. – Что-нибудь придумаем…
– Я полезу вниз, – сопя, произнес бык, – там ствол валяется, попробую добежать нахуй.
– Даже не думай, бивень! – сказал я. – Тебе пиздец!
– Так и так пиздец, – ответил Тоха.
– Не останавливай своего друга, – вмешался Иннокентий, – пусть попробует, я верю в него.

Качок принялся осторожно спускаться.