Схрон. Книга 3. Глава 47

Во многих книженциях, фильмах, сериалах, которые я смотрел в своей бурной, как ядерная реакция, жизни, один из героев жертвовал собой ради остальных. Типичный прием, он всегда трогает раскаленной арматуриной сердце читателя или зрителя. Но сейчас, наблюдая за спускающимся с дерева Антохой, я не ощутил подобных чувств. Этот дебил нихрена не жертвует собой! Он сейчас тупо сдохнет, а мы так и будем сидеть на ветках, пока не свалимся, превратившись в забавные ледяные скульптуры. А уж Михайло Потапычу хватит этих ништяков до следующего глобального потепления.

Косолапый монстр между тем принялся орудовать на поляне. Даже моей закаленной апокалипсисами психике стало погано, а к горлу подкатил наш скудный завтрак. Шатун просто дерет на части мертвых веганов, словно получая от этого удовольствие. Несмотря на то, что сижу я высоко на дереве, волосья на моей жопе не перестают шевелиться.

– Братья! – крикнул командир засевшим на елках подчиненным. – Попробуйте тоже достать оружие, когда медведь отвлечется!
– Так точно! – ответил, кажется, Клементий.
Веганы принялись спускаться.

Я понял паранойю Иннокентия. Этот зеленый гад не хочет, чтобы ствол оказался у недавнего пленника. По крайней мере, только у него одного. Что ж, разумно, блин.

Внезапно хищник повернул окровавленную морду к спускающимся сектантам и адски зарычал. Несомненно, в этот момент воины Брахмы испачкали подштанники экологически-чистым зеленым калом. Они застыли кто в пяти метрах от земли, кто в семи… Шатун метнулся к ближайшей ели, сектанты тут же принялись карабкаться обратно, как можно выше от разъяренного чудовища.

Зато Антоха почти слез. Северные боги! Помогите этому тупому качку! Он, однако, не успел спрыгнуть с нижних ветвей. Медведь засек его и тут же ринулся в атаку. Качек, словно рукастый орангутан, поскакал наверх.

– Да ты заебал, нахуй, пидор мохнатый! – срывающимся голосом закричал бык.
– РРРРрррррр! – вырвалось из страшной пасти.
Я вцепился в ствол, когда дерево тряхнуло от мощного удара.

Даже затрещало, блин. Черт! А вот это хреново. Я судорожно прикинул, сумею ли перепрыгнуть на ближайшую ель, если медведь повалит нашу. Но все уже прекратилось. Хозяин леса помчался к другому дереву, с которого тоже почти спустились веганы. Те, само собой, сменили вектор движения.

Иннокентий что-то разочарованно буркнул надо мной. Я посмотрел вниз. Качок почти долез до меня.
– Тоха, разворачивайся, – сказал я. – Медведь отвлекся на зеленых.
– Да я заебался уже туда-сюда ползать, нахуй! – ответил бык и грязно выругался.
Но все же снова начал спуск, то и дело оглядываясь на шатуна.

А тот, между тем, принялся шатать «веганское» дерево. «Так вот почему их называют шатунами!» – внезапно понял я. В этот момент оба сектанта заверещали, как пьяные шлюхи. Чуть не заорал и я, увидев, что за пиздец происходит. Медведь полез на елку!

– Ты же говорил, что бурый медведь-трехлетка не может лазать по деревьям?! – воскликнул я, обращаясь к Иннокентию.
– Великий Подсолнух, я не верю глазам! – пробормотал командир веганов.
– Давай, Антоха! Ты должен успеть! – сказал я.
– Да я чето передумал, нахуй! – ответил снизу качок, стуча зубами.
– А!!! Помогите, ребята! Спасите! – захлебываясь, взвыли те два вегана.

Они прекрасно осознали, что жить им осталось считанные секунды. Гребаный медведь карабкается по стволу раза в три быстрее. Оба сектанта достигли верхних веток. Выше только холодный ледяной воздух. Нелепо балансируя, они не переставая, кричат. Когда мишутка добрался до них, один не выдержал – сиганул с протяжным воплем. Который оборвался, едва веган коснулся поверхности. Тело застыло в неестественной позе.

Зато второго медведь не упустил. Тот не переставал цепляться и неистово орать, пока огромные когти сдирали мясо с икр, ляжек, спины и отправляли в зубастую пасть. Расправившись с добычей, шатун принялся спускаться.

– Тоха! Ты достанешь ствол? – выкрикнул я.
– Да писссдец! Ну его нахуй! – провизжал качок.

Медведь-людоед, оказавшись внизу, покрутил башкой и, заметив на соседнем дереве недоеденных веганов, полез на него. Черт! А ведь мы следующие.

– Похуй, это сделаю я. – сказал я.
– Сила Подсолнуха да пребудет с тобой, – сказал Иннокентий и перекрестил меня.
– Дай семок, зеленый ублюдок!
Командир вздрогнул, едва не сорвавшись с ветки:
– У меня нет таких полномочий!
– Да и хрен с ними!

Я сдернул с его пояса мешочек, к которому непроизвольно тянулась его рука во время поединка.

– Ах ты!.. – выдохнул веган.

А я уже проворно помчался вниз. Закинув локоть на толстый сук, оказался возле качка. Рванул зубами завязки мешочка и сыпанул на ладонь горсть отборных, упитанных, словно отполированных, семок Брахмы.

– Это тебе, – сказал я. – Жри!
– Зачем? – воскликнул амбал. – Я не жрать хочу щас, а срать!
– Так надо! Поможешь мне. – Резким выпадом я вогнал всю пригоршню в пасть паникера. – Жуй, блять!

Поднес ко рту и затряс мешочек, пока семки не заполнили всю полость. Мои суровые челюсти принялись перемалывать порцию жесткого допинга. Не дожидаясь прихода и пока хоть что-то отдуплит бычара, я попрыгал вниз, ловко перескакивая с ветки на ветку.

– Выручайте, братцы!!! АААААА!!! – возопили следующие веганы.
– УУУААААРРРГГГРРРРХХХ!!! – радостный рев карабкающегося шатуна.

Хлоп! Я приземлился в снег. Вот он, потертый АК-74, в пяти шагах! Рывок. Перекат. Мои стальные пальцы ухватили цевье. Перемотанный зеленым жгутом приклад уперся в плечо. Щелкнул затвор. Рычажок в положении: автоматический огонь. Косматая туша в прицеле. Яростная вспышка. И еще. Еще!

Медведь взревел, заглушая вопли веганов, но не перестал их драть. Вот один полетел вниз с распоротым брюхом, второй. Повезло лишь третьему. Шатун вдруг обмяк и начал сыпаться, ломая ветки.

– Ура! – взорвались криками уцелевшие сектанты. – Великий Подсолнух услышал наши молитвы!

Веганы начали спускаться. Но я все так же стою на колене, не убирая оружие. Сколько патронов осталось в магазине? Передвинул рычажок на одиночный огонь. Так… четыре вегана, плюс командир. Ну что ж, теперь поговорим на равных. Тем более, по ходу, началось действие семок. Меня начало потряхивать от притока силы. Захотелось двигаться, а лучше отпиздить кого-нибудь.

И в этот момент медведь с ревом подпрыгнул, разбрасывая снег и капли крови. Шатун ринулся на меня. Блять! Пуля за пулей, не причинив видимого вреда, потонули в бурой шерсти. Я попятился. Все – пусто. Косматый ублюдок встал на задние лапы, а верхние раскинул в стороны. Бросил в него автомат. Хищник сомкнул челюсти, трещетка с хрустом согнулась пополам.

– Санек! Назад! – крик Тохи.
Я сделал обратную сальтуху. Наконец-то этот мудак догадался помочь.

Он подхватил валяющееся копье и с грозным видом встал на пути Топтыгина. Я укрылся за спиной качка и выхватил нож. Страх куда-то ушел. Тоха пригнулся, выставил копье, как первобытный охотник. Подобравшись, бык задвигался, словно кот перед прыжком. Наконечник копья выбирает слабое место в несущейся массе.

– ЫРРРРРРХХАА!!!

Копье пронзило тушу в области груди. Медведь навалился, накрывая собой качка. Я прыгнул на спину. Одной рукой ухватившись за шерсть, принялся вонзать десантный нож. Моя цель – сердце зверя. С каждым ударом жизнь покидает мохнатого монстра. Уже не слышен рев, все реже надуваются бока. Затем мелкая дрожь. И все. Шатун замер.

Я выдохнул и стал вытирать лезвие о чистые участки шкуры. Внезапно туша дернулась подо мной. Блять! Что? Да как его убить-то?!

– Санек, блять! – услышал я из-под медвежьего трупа. – Помоги вылезти!

Фуф, блин. Оказывается, это качок дергал тушу. Я убрал нож и спрыгнул с медведя. Даже вдвоем и даже под семками с огромным трудом удалось сдвинуть зверюгу, но этого оказалось достаточно, чтобы бык выбрался. Вроде целый. Дуракам везет.

Мы встали рядом и сжали кулаки, когда горстка веганов во главе с Иннокентием приблизилась к нам. Без оружия.

Иннокентий склонил бритую голову и произнес:
– Прошу простить меня Санек и… эээ…
– Тоха, – подсказал качок.
– Санек и Тоха, вы великие воины! Я прошу прощения за наши разногласия и благодарю за помощь, – дипломатично продолжил командир. – Я согласен принять вас в мой отряд, взамен павших братьев.
– Договорились. – Я кивнул. – А наши вещи?
– Можете забрать их. А также берите оружие и снаряжение. Мертвым все это ни к чему.
– Командир, надо похоронить их, – встрял кто-то из веганов. – Провести обряд…
– Нет времени. У нас задание. Слушайте приказ. Найти и привести оленей. Собрать оружие и припасы. Построение через десять минут. Выполнять!

Веганы разбрелись по поляне.
– Ништяк, Тоха! – сказал я и ткнул кулаком в здоровый бицепс. – Снимай с трупаков теплые вещи. Смотри там, что на тебя подойдет.
– Да я блевану щас нахуй!
– Ну тогда не жалуйся, что тебе холодно, – усмехнувшись, произнес я и принялся сдирать с коченеющего трупа куртку и маскхалат. Шапку снял с другого, так как у этого нет головы. – Привыкай, Тоха, это Апокалипсис.

Качок пробурчал что-то и тоже начал примерять шмотки павших веганов. Но не штаны, ни куртки не подошли массивному бычаре. Тогда он замотался в несколько плащей и разрезал пару самых больших унт, откуда заторчали носки ботинок марки Гуччи.

– Нормально, – оценил я. – Для апокалипсиса сойдет.

Рюкзак я нашел быстро. В него сложил найденный боекомплект. Нашел себе другой АК и повесил на шею. Где же мой револьвер? Как успел заметить, Тоха уже нашел заветный чемоданчик и сложил в заплечную меховую сумку, которую он также оттопырил у кого-то из мертвяков. Нафига? Теперь содержимое чемодана годится лишь на растопку костра и в качестве предмета гигиены.

Я подошел к очередному телу и перевернул. Ага, Клементий. У тебя, наверно, мой пестик. Стараясь не глядеть на вываленные из раны кишки, начал обыскивать вегана. Вдруг тот раскрыл глаза. Посмотрел на меня не то злобно, не то с удивлением. Я повернул голову к подошедшему Иннокентию. Тот молча кивнул. Моя ладонь легла на рукоять ножа. Короткий взмах. Шары Клементия расширились. Удар в сердце оборвал мучения сектанта. Револьвер нашелся за поясом. Я принялся оттирать его от смерзшейся крови.

***

Затем построились. Проверили снаряжение. Отыскался убежавший олень. На него навесили большую часть поклажи. Разобрали лыжи. Я взял походные, с железным кантом и креплениями на пружинках. Качок выбрал охотничьи. Вооружился он СКСом и копьем, которое удалось выдернуть из мертвого медведя.

Иннокентий повел отряд, то и дело сверяясь с картой и компасом. Он не посчитал нужным сообщить о цели их секретного задания, а я не стал спрашивать. Сейчас это не важно. Мы выжили и даже прибарахлились немного. Еще бы сигарет раздобыть. Ни один из сектантов, не курил, как назло. Ну ничего, надеюсь, там, куда ведет командир, окажется курево. Наверняка ведь идем в набег. В Кандалакшу или один из поселков Сергеича.

Но я ошибся. Цель веганов оказалась совершенно иная. Когда мы забрались на поросшую кривым стлаником возвышенность, раздался негромкий хлопок. Или показалось? Но нет. Командир остановил движение и стал вглядываться в небо. Что он ищет? Я тоже задрал голову, но кроме серой пелены ничего не увидал. Качок, воспользовавшись передышкой, снял лыжи и принялся что-то жрать.

– Что там у тебя? – спросил я. Голод, несмотря на действие семок, уже битый час терзал и мое нутро.
– Мясо, – жуя ответил Тоха.
– Откуда?
– От медведя откромсал. Будешь?
– Сырое.
– Ага.
– Ну давай.

Я присел рядом с качком на корточки. Но так и не успел полакомиться лесным деликатесом. Только достал нож, как кто-то из веганов заголосил:
– Есть! Я вижу, командир!

Любопытство взяло верх над голодом. Я встал и повернулся в ту сторону, куда указал своей зеленой варежкой веган. Иннокентий уже достал потертый армейский бинокль и поднес к глазам. Удивленный выдох вырвался из моей груди. Из пелены облаков километрах в пяти спускается парашют. Круглый. С оранжево-белыми полосами. И ветер сносит его все дальше в дебри тайги.