Схрон. Книга 2. Глава 20

Мозг лихорадочно искал пути выхода из сложившейся неприятной ситуации. Просто охренеть какой неприятной! Хорошо, блин, успел оплодотворить свою девушку. Моя генетическая линия не прервется сегодня. Хотя, когда к яйцам приставлено суперострое лезвие, это как-то не особо греет душу, согласитесь. Страх липкой хваткой сковал тело. Я выпучил глаза и сжал зубы, чтобы не орать. Не доставлю врагам такого удовольствия.

Мои орехи не такие уж титановые, как всегда считал, а теперь их спасет только чудо! Пусть сейчас ворвется Егорыч! Или Вован!.. нет, он, наверняка спит бухой… пусть Валера выберется! Он гребанный, мать его ФСБшник! Пусть тормознет свою любимую тещеньку! Да пусть хоть сам Иисус сойдет с небес! Только не это! Нееееееет!

– Стоп! – сказал вдруг Ульрих.
Сталь убралась от моих драгоценностей. Тяжелые капли пота скатились по вискам. В этот момент я готов был расцеловать фашистского палача. Боги меня услышали! Экзекуция отменяется! А может я сам как-то повоздействовал на этого ублюдка с помощью Силы? Ништяк, ништяк…

– Майне либе! Это нужна делать под музыка!
– То есть не резать, херр?
– Айн минутен, майне либе! Где-то был грамм-пластинка, кхе-кхе… сейчас находить…

Злодей снял автомат и повесил на ржавую вешалку. Согнувшись, принялся рыться в тумбочке. Вскоре достал стопку пластинок в пожелтевших обложках.
– Марши Великого Рейха… найн, этот русиш швайне не достоин такой честь… Моцарт? Найн… – он откидывал в сторону винил. – О, майн гот! Вагнер! Даст ист гуд, йа-йа! Тебе нравить Вагнер, дер кретин?
Это чучело ко мне обратилось?
– Катись в ад, фашистская сволочь! – заорал я. – Русские не сдаются!

Ульрих вон Рихтер издал кашляющие шипящие звуки. Я не сразу понял, что это смех. Он покрутил ручку доисторического патефона, стоящего на тумбочке. Заскрипела пластинка, и комнату наполнила величественная музыка. Полет Валькирий. Эту мелодию не раз слушал в другой прошлой жизни, колеся по Карелии на своей «Гранд-Витаре». Черный демон задергался, будто дирижируя оркестром. Теща зачарованно уставилось на него. Я потянулся до хруста костей. Надо вырваться, пока эти твари отвлеклись! Еще чуть-чуть… правый захват, вроде, поддается… еще давай, Санек, еще немного…

– Приступать, фрау! – резко прокашлял фриц.
Старуха, ощерившись, до боли сжала и оттянула несчастную мошонку. Ульрих подобрался ближе, торжествующе сверкнул блик на непроницаемых очках над защитной маской, хрипящее дыхание участилось в нетерпеливом ожидании. Я зажмурился, приготовившись к боли. К адской немыслимой боли.

Бах! В этот момент грохнула входная дверь. Слава яйцам! Случилось то, на что я уже не надеялся! Хватка ослабла. Открыв глаза, я чуть не заорал. Лена! Какого хрена тебя сюда принесло? Два маньяка тоже уставились на нее, видимо в шоке. Девушка влетела, как разъяренная фурия. Волосы разметались огненным заревом, глаза вспыхивают молниями, сияет зеркальным блеском круглый щит. В руке короткий меч, из одежды только нижнее белье и зимние сапоги. Я проморгался, меч превратился в скалку, а щит – в начищенную до блеска сковороду, на которой она обычно жариит блины.

Не давая им опомниться, девушка метнула свой акинак. Бешено вращаясь, адская скалка ударила фрицу точнехонько в лоб. Началось лихое месиво. Про меня все забыли. Зарычав, немецкий чикатилло выхватил у бабки скальпель и метнул в Лену. Дзинь! Клинок отлетел в сторону. Умница, прикрылась сковородкой! Старуха взяла парализатор, коварная игла свистнула, вылетая из дула. Но Леночка вновь ловко отбила чудесным щитом.

Дзинь! Дзинь! Дзинь! Это Ульрих принялся швырять инструмент из хирургического лотка. С каждым отбитым клинком Лена приближалась все ближе. Теща перезаряжала парализующий пистолет. Черт, она ведь может попасть в ее обнаженные ноги или плечи! Набрав побольше воздуха, я со всей мочи харкнул в каргу. Есть! Точняк в ухо! Но ведьма, не обращая внимания, поднимала парализатор. Любимая тотчас оценила опасность. Мелодия «Валькирий» достигла кульминации. Элегантным броском тяжелая сковорода устремилась в полет. Бамс! Тещу отбросило с копыт. Из ноздрей выпали трубки, она приподнялась на миг и тут же рухнула лицом в пол.

– Лена! – заорал я, только сейчас поняв, что она осталось без оружия. – Автомааат хватаааай!
Слава богу, поняла. Рысью кинулась к вешалке, где болтался MP-38. Ульрих дернулся наперерез, но растянулся об тещу. Тут же вскочил. Я заметил в его руке топорик для разделки мяса. Понимая, что не успеет добежать, черный урод замахнулся для броска. Нет! Лена успела первой.

От грохота заложило уши. Длинная очередь отшвырнула фашиста, как надоедливую муху. Вдребезги брызнули стеклянные шкафы и шифоньеры, куда влетела, закованная в черный доспех фигура. Посыпались банки с заспиртованными уродцами, колбы, инструмент и вазы с засохшими десятки лет назад цветами. Проиграв заключительный аккорд, умолк патефон, только игла еще какое-то время сухо царапала старую пластинку.

***

Да, мои молитвы были услышаны. Иначе как чудом это не назовешь. Лена возилась с кандалами, пытаясь освободить мои могучие руки.
– Знаешь, кто я? – спросил я.
– Кто? Алкомен? – она приподняла бровь, расправляясь с правым наручником.
– Я – джедай! Ты спасла меня, теперь в галактике воцарится мир.
– Аха-ха-ха!
– А знаешь, кто ты?
– Подруга джедая? – вот и левая рука на свободе.
– Нет! Ты – Чудо-женщина!
– Круто, ха-ха-ха!
– Джедай и Чудо-женщина – офигенная парочка! – заржал я, спрыгнув со стола. – Такое кино я бы посмотрел!

Мы обнялись. Начало отпускать напряжение. Я все еще не мог поверить, что выпутался из самой опасной переделки в своей жизни.
– Тебе нужно одеться, джедай! – Лена отстранилась.
– А может, сначала кхм… кхм?.. – подмигнул я.
– О боже, у тебя только одно на уме! – закатила глаза.
– Ну, извини, окажись ты здесь минутой позже, у меня бы вообще не было такой возможности.

Одежда и все мое снаряжение отыскалось здесь же, на заляпанной кровью кушетке.
– Как ты вообще тут оказалась? – задал я волнующий вопрос.
– Когда ты ушел, я хотела пожарить блинов к твоему возвращению. Но вдруг, через несколько минут, стало как-то странно… пиздец, как странно…
– Ха! Походу, тебе передалось вещество, – усмехнулся я, застегивая штаны. – Ну, с Зюзи нашей.
– Я так и поняла, – задумчиво произнесла Чудо-женщина. – Все вокруг стало таким… таким… не могу объяснить…
– Офигенным? – подсказал я.
– Нет… сначала мне стало очень страшно… я думала, что это из-за токсикоза! Что я сошла с ума! Но потом я увидела свою бабушку, которая давно умерла. Она мне все объяснила, успокоила… я начала плакать, мне хотелось остаться с ней. А бабушка как закричит: «Шо ты сопли распустила?! Выживальщику-то твоему щас пиздецок настанет!» И еще говорит, вот твое оружие, выручай голубчика своего! Щит мне дала и меч.
– Хорошая у тебя бабка была. – Я застегнул разгрузку и зарядил револьвер.
– Ну а дальше сама не помню… как будто что-то вело меня. Ну, и тебя нашла.
– Офигеть, выходит не зря тебя поцеловал перед вылазкой! Надо будет повторить.
– Нет! – Она вздрогнула. – Это было что-то неправильное. Нечеловеческое. И ты поклянись, что больше не будешь лизать эту жабу!
– Почему? – удивился я. – Сейчас кругом апокалипсис. А для выживания все средства хороши. Посмотри, как мы круто управились – всех нашли, всех спасли, врагов победили.
– Ты бы и без дурацкой жабы справился, я уверена. Вован ведь ничего не употребляет и не лижет жаб.
– Ага, только водку хлещет литрами. К тому же он здоровый, как два меня! И к тому же больной на всю башню!
– Ой, кто бы говорил… – вздохнула она.
– Ты заколебала! Что ты мне этого психа-десантника в пример ставишь? Если тебе он так нравится, ну так давай, иди. Живи с ним в его берлоге.
– Ну, не начинай. Просто переживаю за тебя, не хочу, чтобы сжег свой мозг всякими жабами и мухоморами. Я люблю только тебя, мой джедай!

Я сграбастал ее в объятия. О, моя Чудо-женщина. Зачем я погнал на нее в самом деле? Уже в который раз выручает из беды. Надо просто, чтобы ее не касались все эти схватки, перестрелки, вещества… чем меньше знает, тем спокойнее для нее. И для нашего будущего ребенка.

– Блин! Да ты вся холодная! Давай, одевайся!
Скинув разгрузку, я стянул с себя «горку» и термуху.
– А ты? – она влезла в мои тактические шмотки, прикрыв соблазнительные формы.
– Мой мускулистый торс не боится холодов. Пошли.
– Подожди! А как же Антонина Петровна? Мы бросим ее здесь? – Лена склонилась над телом гребанной бабки. – Она еще жива!
– Не вопрос. Сейчас исправим! – Я дернул затвор Сайги и шагнул вперед.
– Ты что убьешь пожилую беззащитную женщину? – воскликнула Лена.
– Да она мне яйца чуть не откромсала! Это ж ты зарядила в бубен сковородой! Забыла?
– Я сама была не своя… – тихо произнесла девушка. – Как и Антонина Петровна. Уверена, этот фашист как-то воздействовал на нее.
– Даже догадываюсь, каким образом. – Я сплюнул.
– Представь, как расстроится Люся, как расстроятся ее внуки, Валера…

Я усмехнулся про себя. Ну, очкарик-то уж, вряд ли, станет горевать по своей полоумной теще. Хэппи-энд, можно сказать. Ладно, не буду огорчать Леночку. А старуха, поди, и так сдохнет в скором времени.
– Не вариант ее тащить, – подумав, решил я.
– Но…
– Освободим сначала Валеру с семейством, пусть сам ее волокут.

Лена была вынуждена согласиться с моей железной логикой. Мы подняли бесчувственное тело и уложили на операционный стол, на котором совсем недавно чуть не кастрировали меня. Хоть любимая и протестовала, но я потуже закрепил ее руки и ноги.
– На всякий случай, – объяснил я Лене, – а то свалится и ушибет себе что-нибудь.

Подошел к заваленному осколками стеллажей Ульриху. Пнул по ноге. Не дышит, собака фашистская. А ведь и впрямь чем-то напоминает Дарта Вейдера из Звездных Войн. Может, сорвать с него маску, и он прохрипит на последнем выдохе: «Саня, я – твой отец!» Делать это я, конечно, не стал. Обшарив костюм, нашел запасной магазин МР-38, связку ключей и маленькую алюминиевую коробочку. Открыв, похолодел от осознания, что были на волосок от смерти. Ампулы с вирусом! Нам невероятно повезло, что Лена не прострелила эту коробку!

– Ну, ты идешь, Саш? – спросила она, стоя у двери. – Что там у тебя?
– Все нормально, детка! – улыбнулся я, оборачиваясь.

Аккуратно сложил страшную находку в рюкзак. Надо придумать способ, как безопасно уничтожить эту дрянь. Может, Валера что дельное подскажет? Он же ФСБшник. Проверив, ничего ли не оставили, мы отправились вызволять друзей.