Схрон. Книга 2. Глава 98

Схрона больше нет. Результат моих титанических стараний, мои боеприпасы, продукты, медикаменты, мои вещи, книги, комп с любимыми игрушками… мой, бляха, новый унитаз! Теперь ничего этого нет. Все, что строил много лет, кануло в небытие. Да, я предвидел такой вариант в своих тактических планах. И тот факт, что вместо богатой добычи враг получит неминуемую смерть, жаркой искоркой плавит айсберг чудовищной боли в моем сердце.

Внизу первым делом поставил пару растяжек. Пусть лезут, суки. Самые шустрые превратятся в фарш.

– Саша, – всхлипнула Леночка, – куда мы теперь пойдем?
– В бункер Ульриха.
– Йокарный иконостас! – Егорыч смачно схаркнул.
– Не ворчи, Егорыч, – сказал я, – мы нашли там целую гору оружия. Хрен они нас выкурят. Сможем дать полноценный отпор.

Не стал говорить, что продержаться надо не так уж и много. Пока не начнут выпадать волосы и пластами слазить кожа с гребаных пендосов. Еще бы отыскался Михайлов. И не нарваться бы на безумного ниггера в темноте, если тот еще жив. Держу ухо востро.

Когда подходили к недостроенной плантации, позади мощно ухнуло. Заметались меж сталактитов летучие мыши. Лена вскрикнула. Я успокоил ее своей ослепительной улыбкой. Кто-то из ублюдков попал на растяжку. Еще один балл в нашу пользу.

Аккумуляторы давно сели, света на огороде, конечно нет. Грядки представляют собой жалкое зрелище. Кто-то, а точнее, знаю кто, безжалостно истоптал их.

– Ой, смотрите, банан! – воскликнула Лена.
Я направил луч фонаря. Хм, действительно банан. Лежит себе на небольшой пирамидке из камней. Что-то не помню здесь таких сооружений. Девушка протянула руку, намереваясь поднять подозрительный плод.
– Ты шо, не тронь! – крикнул Егорыч

Поздно. В ту же секунду земля ушла из-под ног. Свистнула веревка, гулко прокатился валун. Нас вздернула и обхватила коварная сеть. Всех троих.

– Мамочки!
– Итишкин корень, тьху!
– Тихо! Не дергайтесь! – рявкнул я.

Наш трепыхающийся кокон покачивается метрах в полутора от поверхности. Толково, блин, придумано. Наверняка, это киборг соорудил ловушку для черномазого. Проблема в том, что самостоятельно хрен выберешься. Нас прижала и сдавила чертова сеть. Хорошо хоть Зюзю не размазало.

– Санек, нож достувай! – прохрипел Егорыч.
– Толку-то… сеть металлизированная. И к тому же, ты лежишь на мне!
– Ох, погоди! – дед активно задергался.
– Ай, больно-больно! – закричала Леночка.
– Не голоси, пустая твоя голова! – огрызнулся дед. – Из-за каво сюды угодили?
– Угомонитесь все! – вмешался я. – Это Стасова работа. Сейчас он придет и вытащит нас.
– Шо ишшо за Стас такой? Вот кому накостылеят-то дед!
– Спокойно, Егорыч… о, слышите?

Все замерли. В подземной тиши отчетливо слышна тяжелая поступь отечественного терминатора. Я попытался извернуться, чтобы посмотреть, но не получилось. Конечно, это Стас. Паскудный ниггер не стал бы так топать.

– Здравствуйте, друзья! – пропел артист, появляясь в поле зрения. – Я сделал эту дурацкую ловушку смеха ради. Не думал, что кто-то купится на подобный трюк.
– Стас, привет! Что с Бубой? Поймал эту падлу? – спросил я.
– К сожалению, ответ отрицательный… – пожал плечами киборг.
– Это хреновый ответ! Кстати, рожа-то у тебя восстановилась. Прямо, как на афише.
– Я поглощал, э… биомассу…
– Кого?
– Мертвых мутантов. У меня правда нормальное лицо? Я так и не нашел тут зеркало…
– Ты лучше скажи, откуда, блин, взялся тут банан?!
– Выточил в бункере нацистов из кости мутанта, – пояснил Стас.
– Сымай нас отседова! – рыкнул лесничий, прерывая наш бессмысленный треп.
– Да-да, разумеется, одну минуту, дорогие мои…

Киборг положил немецкий пулемет. И в этот момент… я даже не успел крикнуть, чтобы предупредить… из тьмы, как призрак, возник черножопый! Массивный булыжник в его лапах опустился на хребет Михайлова. Что-то со скрежетом захрустело. Изо рта Стаса посыпались искры. Он резко взмахнул руками, но голый скользкий ниггер ушел от стального захвата. Новый удар пришелся в коленный сустав, робот упал. А Буба принялся скакать вокруг, обрушивая свою каменюку, дробя сервоприводы, разбивая электронику киборга. Как же так, Стас, где были твои сенсоры?

Наконец, отбросив булыжник, он повернулся к нам. Стас подергивается в конвульсиях, в нем что-то вспыхивает, тянет пластиковым дымком.

– Буба убъивац глъюпый робот! – Ниггер утробно расхохотался.
– Ах ты, сука! – колоссальным напряжением мышц пытаюсь дотянуться до револьвера.
– Йа нъе сукъа! Йа офьицер контрразведкъа Мутамба Бубанга! Тъепъерь вы мои, снежки! Хо-хо-хо! – и хищно клацнул зубами.
– Откудова энтот бибизян здеся взялся? – удивленно пробурчал Егорыч. Ну да, я же не рассказал ему.
Ниггер склонился к Стасу, сверкнув ягодицами.

– А я думала он повар! – хмыкнула Лена.
– А ну, отвернись! Не пялься на него! – ревниво произнес я.
– Нельзя что ли?
– Буба повар, дъа, дъа! – Черный распрямился, в руке нож. Видать, забрал его у Стаса.
– Тьху! Срамоту хоть прикрой, бесовское отродье! – прокряхтел Егорыч.
– Вот видишь кого ты пригрела! – прошипел я.

Ниггер стал не спеша приближаться.
– Тебья и тъебя… – указал клинком на меня и деда. – Буба будъет резъать и кушац! Ням-ням!
Вот сволочь, а я еще угощал его ганджубасом!
– А бъелий дзенсина… – черномазый, хохотнув, потряс наливающейся дубинкой. – Буба будъет йебат, хо-хо! А можъет вас всъех сначала йебат?
Он картинно задумался, закатив глаза.
– Нъет! Буба долгъа прятацъа в темнотъа, Буба гальодний!
– Давай, гнида! Один на один! – заорал я. – Слабо?!
– Эээииий! Нъееет… Буба хитрый! – оскалился негр, приблизившись вплотную.
– Ты же цивилизованный человек! Ты же не людоед!
– А кто называц Буба обезьянъа? Расъисты! – Ноздри бешено раздулись, белки глаз с красными прожилками навыкате. – Буба покажъет, чьто бываец с расъстами!

Безумно оскалившись, он приставил нож к моему горлу. Револьвер… мне надо вытащить револьвер. Не успею. Зажмурился, простившись с этим прекрасным миром. Сквозь яростное сопение Бубы, я услышал надсадно астматичное дыхание, а в следующий миг – душераздирающий визг.

Открыв глаза, увидел, торчащую из груди ниггера руку. Буба свалился на грядку, не переставая орать, взрывая пятками торф и песок.

– Шайссе! Грязный унтерменьш! – прогудело существо в оплавленной черной маске.
– По какому праву?! Я гражданьин юэсэй! Расъисты! Аааа!..

Рука в перчатке мелькнула неуловимо быстро, отсекая детородный орган гребаного негрилы, и запихнула прямиком в визжащую пасть. Лена, вздрогнув, отвернулась.

Конечно, я рад столь чудесному спасению, но… Ульрих? Какого хрена? Он издал особый свист, из темноты появились твари несуразные, жуткие. И страшно голодные. Когда раздался звук рвущейся плоти, хруст костей и жадное чавканье, даже я поспешил отвернуться, пока не вывернуло наизнанку.

Снова свист, но уже другой тональности. Мутанты, похватав куски тела Бубы, так же внезапно исчезли в закоулках пещеры. Ульрих медленно повернулся к нам. Егорыч задергался, Леночка тихонько заскулила. Конечно, ниггера-то она не боялась… а этот чокнутый древний немец – само воплощение безумия. Холодно щелкнул МР-38 в его руках.

***

– Ви есть арийская раса. Ви будеть жить! – Очередь перебила веревку, на которой подвешена сеть.

Бамс! Даже на мягкие грядки падать неприятно.
– Данке шон, блять… – простонал я.

Мосинка Егорыча заехала в затылок. Я помог Лене выпутаться и едва успел остановить боевого деда.

– Хэндэ хох, немчура! – стариковские руки быстро передернули затвор.
– Погоди, Егорыч! Он же спас нас! – вмешался я, не дав навести ствол.
– А теперишен убирайтесь из майне лабороториен! – прокаркал Ульрих.
– Не кричи, фашист, – сказал я, – у нас там друг остался. Похоронить бы его нормально…
– Найн!
– Санек… – произнес металлическим голосом киборг, подняв искореженную башку.
– Стасян! Ты живой! – обрадовался я.
– Повреждения критические…
– Фигня! Починим! – присел рядом, понимая, что андроид прав.
– Не порадовать мне больше своих разведенных поклонниц… – Стас Михайлов крякнул, один глаз завращался, как спутник на орбите, под остатками кожи пробегают разряды.
– Даст ист фантастишь! – к нам приблизился Ульрих. – Фюрер быть не прав, русишен мочь делать наукен! Отдайтэ мне этот дас маханизмус!
– Это не механизм, это товарищ! – Я хмуро посмотрел на фрица. – Сможешь починить?
– Ваше наукен уходить много вперед… Ульрих не знать…
– Вот и не лезь, блин!

Пещера вдруг стала наполняться голосами. Чужими.
– Кого ви приводить?! – Ульрих завертел башкой в шлеме.
– Это пендосы, – ответил я, – ну, американцы.
– Шайссе! Янки! Жиды!
– Санек… дай пулемет! Я задержу их, насколько смогу… – речь Стаса становится все неестественней. – А вы… идите…
– А как же «не стреляю по внешним врагам»? – спросил я, вкладывая в его руки суровый MG.
– Программа сбита… критическая ситуация… теперь стреляю! – улыбнулся киборг остатками лицевых мышц.

– Нихт янки! Нихт жиды! Нихт капитулирррн! Всех убивайтен! – Ульрих опять включил свой свисток.
В глубине подземелий радостно взвыли твари. Я схватил «Сайгу».
– Саша! – крикнула Лена.

Я обернулся. Девушка с трудом удерживает заваливающегося Егорыча, который, однако, крепко сжал трехлинейку. Блин, хреново деду, сквозь фуфайку снова пошла кровь.

– Уходи, Санннняяя! – пропел сквозь клацающие зубы киборг.
Подскочив к старику с другой стороны, я подставил свое крепкое плечо.
– Давай, Стас, замочи побольше этих сучар! – крикнул напоследок.
Киборг поднял большой палец.

В дальних коридорах кто-то дико, отчаянно заорал. Ништяк, мутанты открыли счет. Мы побежали, увлекая бессильного деда. Коридоры, галереи, повороты, меандры, гроты и сталактиты замелькали в луче фонаря. А позади, сначала неуверенно, а потом все мощнее и громче зарокотало эхо боя.

***

В зале с пыльными саркофагами, в одном из которых покоится Валера, стоит вязкая тишина. Остановившись, аккуратно усадили старого ветерана. Всю дорогу он беспрестанно матюкался и порывался остаться, прикрывать отход. Пока Лена накладывала новую повязку, я вытащил самогон и хотел плеснуть деду двести грамм для бодрости. Он помотал седой головой. Странно. Что ж, приложусь тогда сам. В «Сталкере» помогало от радиации, хоть и знаю, что бред. Да и не мог я хапнуть летальную дозу в те пару секунд…

– Саша… – сказала вдруг Лена.
– Чего?
– Когда мы вернемся в Схрон?
– Не знаю, дорогая…
– Надо убить этих солдат.
Я нахмурился:
– Если б все было так просто. Мне пришлось вскрыть РИТЭГ… ну, ту хреновину, от которой заряжались аккумуляторы, и где ты сушила белье.
– И? – Она изогнула бровь.
– Теперь там радиация. Боюсь, придется поискать новое убежище.
– Что???
– Зато пендосы все передохнут очень быстро! А чем тебе здесь не нравится, любимая?
– Ты хочешь, чтобы я рожала в этой грязной дыре?! Или под елкой в сугробе?!

Лена закрыла лицо руками, принялась рыдать. Блять, и так херово на душе, а ненаглядная еще мозги ебет. Я сделал очередной добрый глоток и закурил.

– Деда-то угости табачком… – произнес Егорыч, морщась от боли. – А ты, не реви! Неча тут! Меня мать в телеге зимой рожала и ничо! Дурную девку ты выбрал, Санек!
– Хлебни-ка, старче, – сказал я, – надо еще повоевать сегодня. Тушняк могу достать, если закуска нужна.
– Эх, Санька, чует дед, отвоевалси ужо… хде бутылочка моя?
– Анабиозная жидкость? – смекнул я. – Здесь, у Ленки в сумке.
– Давай-ка сюды… дед пару раз хлебнет и до весны поспит, аки косолапый! Глядишь, и рана срастецца!
– Ничего себе, какой продуманный! – хмыкнул я. – Бросаешь, значит, в трудную минуту…
– Никаково уважения к ветеранам!
– Ладно, Егорыч, извини… что-то я погнал действительно… но просьба есть одна. Можешь час-другой повременить с летаргическим сном?
– Шо?
– На вылазку, говорю, сходить надо, посмотреть, сколько гадов осталось. А ты бы покараулил в узком проходе. Вдруг, я не вернусь? Ты уж им всыпешь, я уверен.
– Энто можна! – согласился старик.
– Саша! Что значит «вдруг не вернусь»?
– Все будет нормально, не переживай!

Пружинисто поднявшись, я сбегал в оружейку фрицев. Пополнил запас гранат, не забыв прихватить MG-42. Для деда. Трехлинейка, конечно, легендарная штука, но против массовой атаки ублюдков нет ничего лучше надежного пулемета. Для Лены взял МР-38 и несколько магазинов. Опасно, блин, оставлять ей трещетку, с ее-то суицидальными мыслями, но здесь могут еще бегать твари.

– Жди здесь, никуда не уходи! – велел я, помогая подняться деду.
Лена кивнула и грустно посмотрела глазами, полными слез.
– Все будет нормально, – как мантру, повторил я.

***

Егорыч залег на той стороне узкой расщелины. Я снарядил ему пулемет, оставил несколько сигарет и немного самогона. Сам, сбросив рюкзак, налегке, с одной «Сайгой» помчался по темным коридорам. Каждые сто метров, выключив фонарик, прислушиваюсь. Тихо, как в могиле.

А это и есть могила, Санек, шепнула паранойя. Сколько человек отдали свои жизни в этих сырых подземельях? Лена права, не лучшее место для счастливой семейной жизни. Надо выбираться на поверхность и там уже что-то думать. Может, стать веганом и перебраться к Спауну? Если, конечно, его по дури не прикончил Вован.

Так никого и не встретив, добрался до «плантации». На Ульриха насрать, а киборг, надеюсь, жив. Но открывшаяся панорама прошедшего сражения похоронила и без того ничтожную надежду. Вместо аккуратных грядок обугленная изрытая земля. Трупы мутантов, чьи-то конечности... Стаса Михайлова нашел там же, где и оставил. От него остался лишь расцарапанный пулями металлический остов. Электроника, сервоприводы, биологическая плоть – все выгорело. Но пулемет он так и не выпустил… прощай, киборг!

Иду вперед. Первые трупы амеров. Я отпрянул. Сука! Они в противорадиационных костюмах! Видать, смекнули насчет моего трюка. Шмонать не стоит, по-любому от них фонит не по-детски. Конечно, не на всех была защита. Так вам и надо, уроды!

Здесь же, среди бойни валяется Ульрих в своем дурацком шлеме, напоминающем маску Дарта Вейдера. Ауффидерзеен, чертов немецкий псих. Пулевые отверстия не оставляют сомнений в окончательной смерти фашика. Что ж, одной головной болью меньше.

Пора возвращаться. Пендосы, похоже, отошли. Или было немного тех, кто сунулся за нами в подземелье. Скорей всего, здесь все и остались. Надо возвращаться. Выберемся с Леной через логово Вована. Найти бы для нее спокойное местечко и расквитаться со всеми подонками, что разрушили мою жизнь!

***

Так торопился обратно, что едва не лишился головы. Только и успел укрыться за изгибом коридора, когда ударила злая очередь.

– Егорыч! Отставить! Это Саня! – крикнул я.
Огонь прекратился.
– А, энто ты! Ну, так бы сказал, итишкин корень! – ворчливо ответил старик. – В потемках, поди ж, разбери, хто тама тащицца!
Лесничий, кряхтя, поднялся.
– Тебе полегчало, смотрю?
– Так, энто самое, дед-то самогон твой попивал, покуда ждал… помаленьку. Глядь – а силы-то и вернулися!
– Отлично! – Мысль о том, что дед впадет в сон на пару месяцев, совсем не радовала меня. Кто еще проведет тайными тропами через кордоны пендосских негодяев?

– Лена! Это мы! – предупредил я, когда двинулись обратно. А то еще пальнет, как дед.
Но ответа не последовало.
– Лена!!! – заорал, холодея внутри. – Егорыч! Все тихо было? Никто не стрелял?
– Да, кажися, нет…

Огромными прыжками я понесся в нацистский зал управления. Увидел ее и замер. Лена, закрыв глаза, лежит под пыльным стеклом соседствующего с Валерой саркофага.

– Лена! Блин! Вставай! Что за приколы?! – ударил что есть силы по крышке.
– Эх, ну шо за девка бестолковая… – вздохнул Егорыч, поднимая что-то с пола. – Всю настойку мою выхлебала!
– Блять!!! Как так? – Я с ужасом поглядел на потертую бутыль в руке старика. – Когда она проснется?!
– Кто ж знает. Нельзя стоко зараз пить! Мож, через полгода, а мож, через десять годов…
– Как ее разбудить?! Говори!
– Ну, энто только Витег, наверно могёт…
– Как его найти?
– Хех! Это только ежели он сам того захочет…
– Лена, блин, ну зачем? Зачем?.. – Открыв саркофаг, не стал тормошить. Бесполезно. Лишь отметил отсутствующие пульс и дыхание.

Как страшно прикасаться к холодному телу. А ведь руки еще помнят жаркое тепло ее упругих сисек. Как же теперь наш ребенок? Что с ним будет? Не надо было болтать при ней про это гребаное зелье!

– Ты энто… не кручинься, Санек, – сказал дед, раскуривая сигарету. – Ничего с нею не будет. А у нас делов ешшо много. Пущай спит девка. Заберешь потом, когда проснеццо!..