Исход. Интерлюдия Александра.

     Затылок пульсировал
болью.

     Эта боль постепенно растекалась от затылка вниз по шее. Каждый удар сердца, с которым кровь двигалась по его телу, заставлял кожу головы чесаться, а боль пульсировать в такт этому биению.

     — Почему ты этого не увидел!

     Это был голос Ребекки, резкий и обвиняющий. Александру тоже было интересно узнать. Возможно даже, он чувствовал злость, но с учётом того, что его дыхание было похоже на проталкивание воздуха через соломинку, он был готов позволить ей говорить за него.

     Пророк стоял напротив них. Руки висели по швам, он выглядел как пугало, а его широко раскрытые глаза были раскрыты не от шока или растерянности, а были типичным его состоянием.

     — Я видел, — невнятно проскрипел он сквозь намордник. — Я также видел, что вы выжили.

     — Они нашли нас! — провизжала Ребекка, стоя сбоку от Александра, и воздух вокруг неё начал холодеть.

     Она не доверяла Пророку. Скорее всего, никогда не будет доверять. Необходимость и отчаяние заставляли их держаться вместе так, как они делали это сегодня, но Ребекка помнила, как он ушёл. Как закрыл за собой дверь, убедившись, что её заденет взрывной волной.

     Он говорил, что знал, что она выживет.

     Она в это не верила.

     Она отказалась работать непосредственно с ним.

     Александру казалось, что он её понимал.

     Самому превратиться в мишень оказалось нелегко… отрезвляющий тест, показавший, как мало он на самом деле понимал.

     Он впился взглядом в предсказателя, и его зелёные глаза горели огнём.

     — Мы думали, что сбежали из зоны их влияния, — выдавил из себя Александр. Его лёгкие горели от прикладываемых им усилий. — Ты сказал нам, что мы можем спокойно сходить за едой.

     Он видел, как руки Ребекки сжались в кулаки, как шрамы начали двигаться, когда её лицо исказилось, а по ногам поползла изморозь.

     Пророк смотрел на них, но это был такой взгляд, смотря в который Аид на мгновение задался вопросом, не были ли их гнев, их угрозы… пустыми звуками для него.

     Если бы это было нужно, Пророк мог бы просто подстроить всё так, чтобы… они не ссорились, несмотря ни на какие обстоятельства.

     Человек, известный когда-то под именем Питер Вейсмунд, уставился на них обоих немигающим взглядом.

     Затем резким, отрывистым движением он отступил в сторону, потянувшись за пультом, прежде чем включить телевизор.

     Несколько нажатий кнопок, и канал переключился на…

     Пророк осторожно отложил пульт. Новости всё ещё крутились по телевизору, когда он повернулся в их сторону.

     — Они знают, где мы находимся… — предсказатель кивнул в сторону Ребекки. — Но теперь у местного правительства есть причины отказывать им в сотрудничестве. Никогда. С этого дня. Они не доберутся до нас.

     Александр смотрел на него, ища, выискивая любой намёк на двуличие, ища любой намёк на то, что это была простая… игра словами.

     Но, как и обычно… он ничего не видел. Питер был чист.

     Дыхание Ребекки со свистом вырвалось сквозь стиснутые зубы.

     — У тебя всегда есть маленький удобный ответ, чтобы оправдать то дерьмо, в которое мы вляпываемся.

     Пророк посмотрел на неё.

     — То, что я делаю… я делаю для нашего же блага.

     Она фыркнула.

     Александр закрыл глаза, вздыхая и заставляя себя не кашлять от раздражающего зуда в гортани и лёгких.

     Он почувствовал, как Су Вей пошевелилась у него за спиной — прохладный металл был сейчас тёплым.

     Его глаза открылись, гнев угас, сменившись холодным… безразличием.

     Он встал и развернулся, чтобы уйти.

     — Доктор! — крикнула Ребекка ему вслед.

     Он замер, коснувшись кончиками пальцев дверной ручки.

     — Мы не можем доказать, что всё, что он говорит, неправда, Ребекка, — ответил он, пытаясь отыскать в душе тот клокочущий гнев, который чувствовал всего несколько секунд назад, но обнаружил, что там ничего не было — он остался лишь в его памяти.

     Прямо сейчас он просто чувствовал себя… усталым.

     — Значит, ему просто сойдёт это с рук? Снова!

     Он слишком полезен, не сказал он вслух.

     Она всё равно его услышала.

     С исказившейся линией рта и выражением неприкрытого отвращения, которое Александр почти мог чувствовать, даже не видя Ребекки она развернулась и пронеслась мимо него.

     Он последовал за ней.

     Пророк не стал останавливать ни одного из них.

     Выйдя в холл, Александр, широко шагая, легко поспевал за сердитой Ребеккой.

     — Ребекка, — позвал он её.

     Он надеялся, что ему не придётся повторять оклик, не из-за того, что это будет попирать его «авторитет» или претило его «гордости», а просто от того, что его лёгким не нравилось, когда он повышал голос до такой степени. Он начал кашлять уже после столь небольшого повышения голоса.

     К счастью (конкретно говоря об этом его затруднении), она была достаточно зла, чтобы одного окрика оказалось достаточно. Она резко развернулась в его сторону, сверкая злым взглядом и оскалив зубы, словно в рычании.

     — Я больше не могу так продолжать! — прошипела она. — Я не могу и дальше позволять тебе слепо доверять ему! Сколько ещё раз он должен нас подставить, чтобы ты наконец это понял!

     — А сколько раз он предупреждал нас об опасности? Сколько раз мы были на волосок от гибели, спасаясь только благодаря его силам? Он спас…

     — Он оставил меня умирать!

     Её крик был громким, вскрик, полный возмущения, порождённого тем фактом, что он не слышал её!

     Он опустил глаза.

    Вздохнул.

     — Мы не можем… разделяться, Ребекка, — взмолился он. — Как только мы это сделаем… это будет всё. Начало конца. Они уничтожат нас. Одного за другим, пока не убьют нас и вскроют, или не увезут в лаборатории, где мы больше никогда не увидим белого света.

     — Значит, я должна выбирать между участью лабораторной крысы или доверием кому-то, кто, блядь, в большем случае является проявлением силы в человеческом теле, а не личностью, которая этими силами управляет? Поверить в то, что он не убьёт меня при первых же признаках того, что это будет нужно для его лучшего будущего? — прорычала она.

     — Если Пророк ещё раз причинит тебе боль…

     — Он снова тебя заболтает, — прервала она его с мерзкой, неприятной ухмылочкой, за которой последовало небрежное пожатие плечами. — Или убьёт уже тебя. Или кинет тебя, если у него не получится сделать ни того, ни другого. Если это потребует его будущее. Ты не можешь его контролировать! Это не в твоих силах!

     Глаза Александра закрылись.

     Она была права. Он знал, что она была права. И она знала, что она была права.

     — Я…

     — Как там Су Вэй? — прервала она его, но в её голосе не звучало ни капли беспокойства о ней. Просто ещё один нож, который она могла вонзить ему в спину. — Сколько сейчас на ней трупов? Хм?

     Александр ощутил, как в груди у него разгорается пожар. Вокруг начала образовываться дымка, в воздухе теперь ощущался слабый запах горящего дерева.

     Ребекка даже не дрогнула.

     — Думаешь, ему не всё равно? — усмехнулась она. — Думаешь, ему хоть на секунду пришло в голову, что согласно его маленькому плану двухлетний ребёнок должен был убить двух взрослых мужчин? Так вот, подсказываю. Ему на это было абсолютно насрать.

     Она развернулась и ушла.

     На этот раз он не стал её останавливать.

(X)

     В спокойные моменты, которые случались у них между схватками, бегством и прятками, у Александра действительно было немного свободного времени, которое он посвящал не тому, чтобы быть «на шаг впереди врага», не тратил на то, чтобы проверять планы или отслеживать перемещения европейских служб безопасности, которые всё ещё охотились на них, не смешивал химикаты, которые использовал в качестве бомб, срабатывавших от прикосновения к его тепловой дымке.

     В редкие минуты свободного времени Александр занимался исследованиями в определённой области.

     От базовых советов до рекомендаций по особым требованиям, до специализированных книг по обучению детей с аутизмом.

     Он прочитал на эту тему всё, что смог достать.

     Он не был уверен, что был в этом хорош.

     Или, если другими словами, он не был уверен, насколько его неудачи можно было объяснить его неудачей как учителя, насколько состоянием Су Вей и насколько их уникальной ситуацией, когда они едва могли позволить себе задержаться на одном месте дольше недели или двух, прежде чем им приходилось срываться с места, насколько это можно было объяснить отсутствием у него специальных обучающих инструментов, отсутствием игрушек и всем остальным прочим, что помогло бы ей быстрее развиваться.

     Он и так считал маленьким чудом то, что смог научить её считать.

     Он вытащил карточку и показал ей Су Вэй.

     — Три, — прочёл он.

     Зеркальная металлическая форма Су-Фэй изменила форму, и из неё вылезло три шипа.

     Он улыбнулся.

     — Хорошо, — похвалил он, проговорив слово как можно чётче, наблюдая за тем, как её металлическая поверхность зарябила, что он ассоциировал с проявлением счастья.

     В постоянных бегах, постоянном движении и изоляции, прячась в рюкзаке, отчасти для того, чтобы держать её в безопасности, отчасти для того, чтобы она послужила последней линией обороны, если кому-то удастся подойти слишком близко.

     Это были неподходящие условия для воспитания ребёнка.

     Он услышал, как дверь за его спиной открылась, и как тихо по деревянному полу застучали лёгкие шаги.

     Су Вей помахала входящему.

     — Как она?

     Вопрос прозвучал тихо… оливковая ветвь. Своего рода извинение.

     — Как обычно, — сказал он, и в его слегка искажённом голосе прозвучала нотка горечи, но кто мог его в этом винить?

     Она только недавно убила двух человек. И для неё это был… обычный вторник.

     Вот какую жизнь он дал этому ребёнку.

     — Я подумал о том, что ты говорила.

     — Хмм?

     — Они не оставят нас в покое, — шёпотом сказал он, не глядя в её сторону. — Но и мы до этого пытались лишь убежать, верно? Только и делали, что просили оставить нас в покое. Но им нужно их собственное оружие и подопытные. Или их секреты, — он пожал плечами. — Даже здесь, за полмира от собственной земли, они всё ещё преследуют нас.

     — …ты хочешь сразиться с ними, — сказала она, и в её голосе зародилось понимание.

     …

     …

     — Если они не собираются оставлять нас в покое, — прошипел он. — Я не понимаю, почему мы не должны им ответить.

     Она не стала с ним спорить.

     В этот раз молчание затянулось. Породило долгую и громкую тишину. Су Вэй скользила по другой части комнаты, исследуя своё новое окружение.

     — Тогда мы действительно станем преступниками, — прошептала она. — Станем именно теми, кем они нас выставляют.

     Он не мог этого отрицать.

     Кряхтя, он приподнялся с колен.

     — Когда нас попросят о следующей работе, я пересмотрю наши условия.

     Она озадаченно моргнула, приподняв бровь.

     — Какие именно условия?

     — У него есть свои контакты в американском и европейском правительствах… — ответил Аид. — И он воспользуется ими для нас.

     Она кивнула.

     — Тогда, возможно, тебе захочется поскорее с ним связаться.

     Она достала свой планшет.

     Щелчок, открытие какой-то страницы, и вот она протягивает планшет ему.

     — Я почти уверена, что он уже решил, что будет его следующей целью.

     Аид приподнял бровь, взяв планшет, прежде чем опустил на него взгляд и прочёл то, что открыла ему Ребекка.

     — Все герои будут там, — сказала она, заставляя невольно поднять на неё взгляд. — Дискурс захочет нанести по ним удар. Он захочет ясно показать… как мало могут сделать Герои.

     Аид мог это понять.

     На самом деле, он даже был с этим согласен.

     Он кивнул.

     — Тогда это будет отличной практикой для нас.