Алхимик. Горение 12.Интерлюдия Альфа — Они Ли.

Арата Кияма сидел в удобном раскладном кресле, закинув ноги на спинку, а на противоположной стене висел большой телевизор, по которому транслировался матч старой видеоигры.

Перед ним сидели две женщины в нижнем белье и играли в эту игру, а он смотрел на них. Игры на самом деле больше не помогали ему, но с другой стороны, секс — тоже. Он не мог вспомнить, когда в последний раз честно наслаждался тем или другим. На самом деле, самым ярким его воспоминанием было самодовольное лицо заместителя командира Империи, когда тот не понял, что Арата оставил ему в подарок две гранаты вместо одной.

Этот взрыв доставил ему достаточно удовольствия, которое омрачало лишь то, что он не слышал крика.

Имя возникло у него в голове словно из ниоткуда. Криг.

Та девушка не кричала. Это было немного разочаровывающе. Большинство людей кричали, когда падало с такой высоты. Или кричали, когда уже падали. Это был такой занимательный способ убийства. Это было не настолько интимно, как использование ножей, и не настолько быстро, как взрывчатка, но они могли предполагать, что произойдёт, и он мог наслаждаться этим чувством. Богатством оттенков их ужаса. Их криками.

Крики Лунга звучали совсем не так.

Какой-то звук снаружи привлёк его внимание, и все остальные в комнате — две проститутки, два «телохранителя» и их счетовод — замерли.

Трусы, подумал он. Может быть, раньше они и были нормальными членами Азиатских Плохих Парней, но теперь они были слабы. Прятались, используя его и его силу как щит, когда их обнаруживали.

Счетовод отмер первым, и его рука легла на танто, лежавшее рядом с портфелем с наличными. Краем глаза он косил на пистолет ближайшего телохранителя.

Выбивается, подумал Они Ли, возможно, впервые внимательно рассматривая молодого человека. Светлые пряди волос, явно выкрашенных без причины. Пирсинг в обоих ушах, серебряные цепочки на шее. Сердитый взгляд.

Ты прошёл, подумал он. Остальные — нет.

Арата провёл рукой по пояснице и просунул указательный палец в металлическое кольцо керамбита*, который там припрятал. Это был подарок — от кого, он не был уверен — но лезвие было острым, и оно забрало пять жизней, о которых он мог вспомнить — жизни трёх белых трусов и двух неудачников из барыг — и, вероятно, ещё несколько тех, про которые он не помнил.

Телохранители подняли оружие, но не стали целиться. Человек, охранял дверь снаружи, должен был постучать, если ситуация была безопасна.

Стука не раздалось.

Дверь в квартиру, которая когда-то была конспиративным жильём, а теперь фактически стала его домом, распахнулась, и показался третий телохранитель. Самый младший. Он стоял совершенно неподвижно, с прижатым к шее коротким ножом. На коже выступила тонкая полоса крови, и пах он так, словно обмочился, но взгляд Араты был прикован к мужчине рядом, державшим нож. Он выглядел смутно знакомым, и при виде него он чувствовал те же тревожные сигналы, которые когда-то он чувствовал в присутствии Лунга, несмотря на то, что не знакомец не обладал теми же впечатляющими физическими данными. Это был долговязый мужчина непритязательной внешности.

Без маски.

— Признаюсь, я немного разочарован, — сказал мужчина по-английски. Теперь он понимал язык с трудом — он не мог вспомнить, всегда ли так было, или это были недавно начавшиеся проблемы. Несмотря на это, он мог понять смысл его слов, хотя бы частично, по чрезмерно выразительному лицу мужчины.

Эмоции на его лице читались совершенно ясно, и тёмные чувства навалились на Арату. Превосходство. Высокомерие.

Ненавижу такой взгляд, подумал Они Ли. Сколько бы он ни забывал, такой взгляд он не забудет никогда.

Потребовалось всего лишь небольшое усилие, чтобы телепортироваться за спину неизвестного, но тем не менее ужасно знакомого мужчины. Похожий на коготь изгиб его ножа разорвал бы почку таинственного человека, и он бы истёк кровью менее, чем за две минуты.

Только его уже не было на месте — он отклонился в сторону и взмахнул ножом, который откуда-то вытащил.

Арата ощутил вспышку жара на запястье ещё до того, как удар достиг его, и его пальцы онемели.

Мужчина заговорил снова.

— Вот это нравится мне гораздо больше, — сказал он, и улыбка приподняла кончики его козлиной бородки.

Капли крови скатывались по запястью Они Ли на нож, всё ещё зажатый в его руке. Его воспоминания по большей части исчезли, но инстинкты, отточенные смертельными эскападами, и воспоминания о разгневанном Лунге удержали его от повторной попытки. Этот человек был опасен, несмотря на свою невзрачную внешность.

У Бакуды тоже была невыразительная внешность и высокомерный взгляд.

Она продержалась не слишком-то и долго.

— Кто ты такой? — говорить было ещё труднее, чем слушать, но он был уверен, что всё ещё может делать это правильно.

Мужчина посмотрел на него, но в то же время смотрел мимо него, а затем быстрым взмахом рассёк воздух вторым ножом.

Как раз в тот момент, когда мужчина нанёс удар, Они Ли услышал, как за его спиной раздался выстрел. Один. Два. Три раза. Может быть больше. Так быстро, что звук сливался воедино.

У белых трусов тоже было оружие, но он придумал лучший способ избежать участи быть расстрелянным задолго до того, как столкнулся с этим противником, и тут же начал телепортироваться, как только услышал звук взводимого курка пистолета.

Уклоняться от пуль было легко.

Просто не будь на месте, в которое стреляют.

Он с лёгкостью телепортировался в помещении. Инстинкты заменили ему знание окружающей обстановки и подсказали уклониться от взмаха ножом неизвестного мужчины одновременно с уклонением от пуль.

Звуки выстрелов всё ещё звенели у него в ушах, когда он прекратил телепортацию. Рука неизвестного мужчины была всё ещё полностью вытянута, но нож был разбит до самой рукоятки. По щеке у него стекала тонкая струйка крови, а козлиная бородка на щеках приподнялась из-за дикой, перекошенной улыбки.

Они Ли услышал, как один из мужчин позади него издал слабые булькающие звуки, но не стал оглядываться и проверять, кто именно пострадал. Неизвестный мужчина уронил сломанный нож и поднёс пальцы к щеке, вытирая тонкие струйки крови.

Возможность представилась сама собой, и Они Ли воспользовался ею. Ещё одна телепортация, когда мужчина отвлёкся, и керамбит снова был готов вонзиться ему в печень.

Мужчина поймал лезвие другим ножом, в одно мгновение вытащенным из-за кожаного пояса. От удара ножей во все стороны полетели искры.

Раздался крик, или может быть крики, но Они Ли было всё равно.

— Не совсем безмозглый, несмотря на то, что говорила Душечка, — сказал странный мужчина достаточно громко, чтобы он услышал его сквозь звон в ушах. — Возможно, у меня есть для тебя работа.

Арата непроизвольно выпрямился. Теперь этот человек говорил на понятном ему языке. Работа. Членство. Что-то, что нужно сделать.

Может быть, ему ещё представится шанс убить его.

— И знаешь, я думаю, что лучше всего было бы начать с чистого листа. Когда вместе собирается слишком много выдающихся личностей, это приводит к слишком большой вычурности. Иногда лучше всего оставаться простым, — сказал мужчина, и его голос звучал так, словно он разговаривал сам с собой.

— Так что давай посмотрим, — закончил он.

Взгляд мужчины переместился на двух женщин, а затем на двух мужчин. Девушки обнялись и прижались к телевизору. Один из мужчин стоял на коленях, и весь пол под ним был в блевотине. Другой стоял прямо рядом с окном. Другой телохранитель.

Светловолосый счетовод откинулся на спинку стула, его грудь была залита кровью. Его горло было перерезано от уха до уха. В руке он сжимал один из пистолетов телохранителя. Курок был взведён.

Видимо, это было всё, на что ты оказался способен, подумал Они Ли. Всё ещё лучше остальных трусов.

— Мы собираемся поиграть в игру, — сказал всё ещё неизвестный мужчина, убирая свой второй нож в почти невидимые ножны под мышкой. — Один на один.

Он пошевелил ножом, который всё ещё был прижат к шее третьего телохранителя.

Один нож против одного ножа, понял Они Ли. Похоже, это хороший нож.

— Если ты выиграешь и пройдёшь, я назову тебе своё имя, — сказал он. — Получаса должно хватить.

Ему не нужно было говорить вслух, что если Они Ли проиграет, то будет мёртв. Это было очевидно. Бакуда не была столь хладнокровна по отношению к ножам и смерти, как этот человек, ей нравилось всё это. Лунг тоже всегда чувствовал довольство от своих выходов на публику, но никогда не наслаждался работой до такой степени. Лунг наслаждался другими вещами.

— Тот, кто убьёт цель первым, получит очко, — сказал мужчина. — И я даже позволю тебе выбрать жертву первым.

Они Ли глядел комнату, увидев испуганные взгляды всех пятерых своих оставшихся подчинённых. Все они были трусами.

— Тик-так, — сказал мужчина. — По две минуты на выбор новой жертвы. Просто чтобы было интереснее.

— Он, — показал Они Ли своей повреждённой рукой. Он уже телепортировался, уверенный, что в этот раз всё получится, но он ошибался.

Мужчина вонзил нож выбранному третьему телохранителю в горло до самого мозга, прежде чем керамбит Они Ли смог проткнуть его бедро и вскрыть крупные кровяные сосуды.

Так много крови. Всегда так грязно.

Вопреки самому себе, Арата ощутил, что его это забавляет. Он выбрал столь двусмысленные слова. На английском. Это была редкая удача.

— Один-ноль, — сказал мужчина, отскакивая в сторону. — Но мне нравится твой энтузиазм. Он.

Телохранитель, стоявший у окна, воспользовался шансом, когда Они Ли сделал свой первый выбор, и выпрыгнул из окна.

Они Ли видел, как мужчина с козлиной бородкой взмахнул ножом, но он не совсем точно попал в цель, так что с плеча убегающего телохранителя просто срезало немного кожи.

Два выстрела, которые мужчина умудрился сделать в окно комнаты, оба попали в потолок.

Быстрый, словно удар хлыста, Они Ли телепортировался в воздух прямо наружу и вниз. Разница в скорости падения и движения позволила ему нанизать убегающего человека на свой нож, который вошёл ему прямо в печень. Кровь хлынула из тела огромными потоками.

Он вернулся в комнату до того, как его двойник и труп упали на землю.

— Один-один, — сказал он, оглядывая трёх оставшихся в комнате людей. Женщины выглядели испуганными, рыдая и крепко обнимая друг друга, пока мужчина бормотал под нос какие-то отговорки. Он был без оружия. Был беззащитен.

Он был слаб. Слабый трус.

Они Ли выглянул из разбитого окна на тёмную, словно смоль, улицу. Смутное чувство — может быть что-то, что поощрял Лунг, или что-то, о чём разглагольствовала Бакуда — подсказывало, что это была возможность для нанесения удара. Может, этому человеку было всё равно, чью кровь проливать, но подходящая для удара цель — вот ради чего жил Они Ли. Это было тем, что получалось у него лучше всего.

Они были известны своими способностями к убийствам. И за другое тоже, но больше всего за убийства.

И у него был кое-кто на примете. В его голове вспыхнуло сияние, воспоминание о боли, которое он хотел бы забыть. Он так много раз пытался убить её. Лунг неоднократно просил его об этом. Лунг говорил, что она слишком много на себя взяла. Деньги. Уважение.

Она должна была умереть.

И всё же он потерпел неудачу. Самое трудное задание на его памяти. Она летала слишком быстро. Её выстрелы были слишком сильны. Она могла уничтожать его двойников до того, как их гранаты взрывались, и сжигать всё, что от них оставалось.

Слишком сильная. Слишком быстрая.

Лунг умер, его приказ не исполнился, и Они Ли чувствовал, как угасает его желание закончить это задание. Оставалось лишь несколько маленьких, тлеющих угольков.

Но оставить задачу невыполненной, оставить врага в живых в подобных обстоятельствах… это было неприемлемо.

Он понял, что уже некоторое время смотрит в окно.

— Мы можем посоревноваться и в дороге, — сказал тот мужчина. — Но на новую цель всё равно даётся две минуты.

Они Ли обернулся и кивнул.

Он рисковал своей жизнью только ради шанса на то, чтобы приобрести что-то вроде направления. Просто ради шанса снова почувствовать себя живым.

Это было волнующее чувство.

— Она, — сказал он, выбирая одну из двух проституток. Ту, которая находилась вне поля зрения неизвестного гостя.

Её кровь брызнула ему на запястье.

— Два-один, — сказал мужчина с улыбкой, вылезая из окна. Он перепрыгнул на другое здание — восемь футов (2,44 м) над переулком — и после переката поднялся на ноги.

Они Ли последовал за ним, оставляя позади их крики.

Если они были умны, то уберутся оттуда до того, как он вернётся.

Случайный телепорт перебросил его вперёд, но не слишком сильно. Он должен был показать дорогу.

До прихода Левиафана под его… защитой было ещё несколько человек. Одна из них потеряла четырёх членов семьи из-за нападений Империи, и когда стало известно настоящее имя Кайзера — он уже не мог его вспомнить, но знал, что это было настоящее имя — она отправилась на охоту.

Она верила, что нашла ту женщину.

Чистоту.

~ ~ ~

— Тринадцать с половиной, шестнадцать с половиной, — сказал всё ещё неизвестный мужчина с улыбкой. — Я знал, что в тебе это есть.

Арата улыбнулся. Было приятно снова мчаться по городу, слушая крики людей. Он и не подозревал, что забыл свою маску на стуле, пока они не добрались до высотного жилого дома.

Они оставили свидетеля. Он не знал, имело ли это значение. Другой мужчина, похоже, так не думал. Он вообще не носил маски.

Впервые он осознал, что это было странно. Он слишком долго общался обычными людьми, не с кейпами.

Нет маски, подумал Они Ли. Ножи. Я знаю этого человека. Я слышал о нём. Много раз. Мужчина назвал его имя. Мальчик назвал его имя. Американское имя. Как же оно звучало?

Незнакомец вытащил второй нож и дважды провёл им по рукоятке, вырезая крест. Это был старый нож, и он был плотно усеян крестообразными зарубками, и хоть они очень плотно прилегали друг к другу, они были идеально параллельными.

— Твоё имя? — спросил Они Ли, повторяя за своим противником и убирая свой керамбит обратно в ножны.

— Ты знаешь, кто я, — сказал мужчина, глядя ему прямо в глаза.

Было что-то в этих глазах — что-то древнее, первобытное и смертоносное, и Арата знал, что этот человек… что Джек-Остряк был прав. Он действительно знал, кто он такой. Он был поражён тем, как мог не узнать его.

— Джек-Остряк, — сказал Они Ли с большим почтением, чем когда-либо с тех пор, как стал парачеловеком.

Лидер Бойни №9 ухмыльнулся ему.

— Ты хорошо поработал сегодня вечером, — сказал Джек-Остряк. — Но я не уверен, что этого будет достаточно.

Они Ли кивнул, пока незнакомое чувство бурлило внутри. Джеку явно понравилась его работа, и какое-то время у него не было цели в жизни, но…

Это… страх? — задумался он.

— Мы ищем девятого, — сказал Джек. — Я волновался о том, что ты не пройдёшь отбор, но я рад был увидеть, каким большим потенциалом ты обладаешь.

Они Ли облизнул губы.

— Достаточно скоро появится ещё один. Постарайся не разочаровать его, иначе мне придётся вернуться и устроить тебе очень неприятные вещи.

Арата кивнул.

Джек отвернулся, и на мгновение ему захотелось ударить его ножом в спину. Убийства сами по себе были хороши, но убить этого человека было всё равно что попытаться убить кого-нибудь из Триумвирата. Ни одна зарубка на ноже не была бы настолько особенной.

Самый страшный человек в мире ухмыльнулся в ответ, свесив крошечный нож — короче пальца — с брелока в его руке. Ужасный нож. Бесполезный нож.

«Если ты хочешь драки, я убью тебя этим ножом», казалось, говорил он.

Арата Кияма остановил руку. Это был не тот бой, в котором он мог победить. Он видел это.

И всё же искушение стать лучшим оставалось.

Джек ушёл. Шанс оказался упущен.

Это чувство исчезло.

Они Ли телепортировался через весь город обратно к себе в квартиру. Женщина и последний телохранитель ушли. Это было хорошо.

Пропал портфель, набитый наличными. Счетовод всё ещё лежал в луже собственной крови. Его маленький радиоприёмник всё ещё транслировал футбольный матч. Его ставка никогда бы не сыграла.

Ты… кто-то в этом роде, подумал он, глядя на тело. Японец.

Он вынул пустой пистолет из ослабевших пальцев. Те двое, что сбежали, должно быть, были слишком напуганы для того, чтобы взять его.

Они Ли сунул пистолет в карман, а затем направился в ванную.

В шкафу был спрятан ещё один пистолет в кобуре, который он взял и пристегнул к поясу. И коробку с патронами тоже.

Ему никогда особо не нравились пистолеты — даже до того, как у него появилась сила, насколько он мог помнить, и он всегда думал, что это было уродливое, удручающее оружие. И оно было слишком быстрым. Не было времени наблюдать, как в глазах жертвы нарастает ужас.

Они Ли не любил пистолеты. Но он хотел выжить, и для этого ему нужно было быть готовым. Девятка скоро объявится.

Мне нужно больше, чем это, подумал он после того, как закончил доставать свой старый костюм. Многие кармашки в его патронташах были пусты. Ножи какое-то время не точились.

Куда мне пойти? — подумал он.

Ответ будто сам пришёл к нему в голову.

~ ~ ~

В течение пары часов Они Ли оставался в своём скучном образе вне костюма. Даже если кто-то видел его и Джека-Остряка, было слишком темно, чтобы кто-то мог его сфотографировать.

Он собирал ключевые предметы из различных тайников. Левиафан уничтожил многие из них, или, может быть, какие-то другие люди нашли их, но их было достаточно, чтобы должным образом наполнить его патронташ своим любимым оружием и снова сделать его костюм полноценным.

И с парочкой дополнительных инструментов, которые он раздобыл там же, против него, возможно, не смогут устоять даже члены Девятки.

Его рюкзак, раздобытый в одном из таких тайников, давил на плечи, когда он шёл по тёмным улицам, которыми когда-то правил Лунг. Даже в это время на улицах было несколько человек, но пока что никто не решался беспокоить парня ростом в пять футов четыре дюйма (162,5 см), с нагруженным рюкзаком за спиной.

Его радовал такой исход событий. Его керамбит сегодня использовался слишком часто, но он нашёл свой второй любимый нож, балисонг**, в одном из тайников, и он давно им не пользовался.

— Эй, узкоглазый! — крикнул ему один из прохожих — толстый парень в майке-алкоголичке с начисто выбритой головой. Из-под воротника майки торчал край татуировки — жирные, чёрные линии. Прямые. Ему не нужно было видеть остальную часть тату на груди мужчины, чтобы понять, что на нём было изображено.

Этот человек привёл с собой ещё двоих — оба молодые парни. Может быть, пятнадцать или двадцать лет — он не мог припомнить, всегда ли было трудно определять возраст врагов АПП.

Ножи всё ещё были в ножнах или сложены, а гранаты в его рюкзаке расправились бы с ними ещё быстрее, но он воздержался от агрессии. Он потратил слишком много недель на то, чтобы остудить пыл, но эти полчаса, проведённые с Джеком-Остряком, вдохнули в него силы, и запах пота и крови практически пропитал его.

Эти дураки даже не знали, что они уже наверняка были мертвы.

— Что? — спросил он, понимая, что толстый дурак ждал от него ответа на его колкость. Он сказал это без эмоций, потому что ничего не чувствовал. Его собственные подчинённые называли его так до того, как он преподал им урок. Слова не делали больно.

Толстяк выглядел озадаченным его непринуждённым поведением.

Он думает, что я должен бояться, подумал Они Ли. Он думает, что слова дают ему власть.

Лунг много говорил о страхе — это была его любимая тема для разговоров. Лидер АПП пытался научить и его, и некоторые его уроки отложились у него в памяти.

Однако самым ненужным уроком был урок о том, как не показывать свой страх. Сколько себя помнил, Арата не боялся. По крайней мере, последние несколько лет.

— Ты знаешь, что мы собираемся сделать с тобой, болван? — мужчина плюнул ему в лицо. У него неприятно пахло изо рта, а с зубами у него было ещё хуже.

Арата смотрел на него безэмоциональным взглядом. Его слова были слишком слабы.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, — медленно произнёс он по-английски, даже не потрудившись потянуться за своим ножом-бабочкой. — Но ты этого не сделаешь.

— Да ладно, он же явно поехавший, — сказал тот из его сопровождающих, что был постарше. — Давайте начнём!

Второй перевёл взгляд в него на толстяка.

— Дядя, он…

Раздался звук пощёчины, и тот, что был помоложе, заткнулся.

Они Ли мог убить всех троих самое большее четырьмя ударами керамбита или пятью балисонга. Он мог бы уйти, чтобы избежать их оскорблений — даже то, что они видели его лицо, не имело значения.

И всё же он остался стоять, опустив руки вдоль боков. Тот, что был помоложе, казалось, нервничал всё больше, а двое других кружили вокруг него, изображая из себя акул.

— Лунг однажды сказал мне кое-то, — сказал Они Ли.

То, как они, казалось, кружили вокруг него, делало ожидание более стоящим.

— Он любил говорить, что когда ты думаешь, что у тебя есть шансы, ты на самом деле не испытываешь страха, — продолжил Они Ли, медленно выговаривая каждое слово. — Потому что этот шанс — это твоя надежда. Пока у тебя есть надежда, ты не можешь полностью поддаться страху. Надежда на победу. Надежда на побег. Надежда на то, что твой враг пощадит тебя. Все надежды.

Правой рукой он вытащил свой балисонг и мгновенно раскрыл его. Левой рукой он вытащил керамбит, с кончика которого упала капля крови. Это могла быть кровь любого из пятнадцати или двадцати разных людей, которых он порезал сегодня, включая женщину, которую он хотел убить.

Те пол-очка, которыми ему пришлось поделиться с Джеком, того стоили.

— У вас больше нет надежды, — сказал он, позволяя звуку падающих капель подчеркнуть значимость его слов. — Вы ничего не сможете сделать. Вы ничего не сможете сказать. Вам некуда бежать.

— Заткни пасть, грёбаный узкоглазый! — заорал толстяк, замахиваясь на него огромным, мясистым кулаком.

Его двойник ударил мужчину керамбитом в живот, несмотря на то, что то сломал клону челюсть — это не имело значения.

Второй замахивался трубой на другого двойника, когда Они Ли всадил ему балисонг в ногу. Острое лезвие лишь немного застопорилось на плотной ткани джинс, но удар смог порезать ему ногу.

У этого человека был шанс покричать.

Третий стоял чуть дальше, и в его глазах стояли слёзы. Слёзы страха, шока, печали — невозможно было понять.

Так много слёз. Такой слабак.

Когда его двойник распался пеплом, он направился к третьему.

— Подожди! — взвизгнул молодой парень. — Я не такой, как они! Я не собирался этого делать… я имею в виду, они сумасшедшие!

— Они мертвы или умирают, — сказал Они Ли, всё ещё приближаясь. — Ты ещё не боишься по-настоящему.

— Я боюсь! По-настоящему боюсь! — закричал он, падая на колени. Он обмочился — запах был знаком ему из его опыта общения с мертвецами. — Я сдаюсь! Я никогда не причиню вреда никому из вас, никогда! Просто не…

Они Ли прикоснулся кончиком керамбита к подбородку молодого парня, и тот мгновенно заткнулся. Слёзы продолжали течь по его щекам.

— Вот так, — сказал Арата. — Теперь ты боишься по-настоящему. Больше никаких слов. Никаких действий. Не можешь убежать. Не можешь сражаться. Просто молчишь и хочешь знать, что я сделаю с тобой.

В его глазах блестели слёзы. В его глазах читался неподдельный страх — у мальчика не осталось совершенно никакого выбора. Его зрачки сильно расширились, а всё остальное тело безвольно обвисло — кровь начала капать с его подбородка из-за того давления, с каким он опёрся на кончик ножа.

Такой жалкий, подумал Они Ли. Трус.

Он поднёс кончик балисонга к глазу мальчика.

Он даже не вздрогнул. Он был по-настоящему напуган.

Кровь капала с его керамбита, когда он убрал его и двинулся дальше. Оставалось посетить ещё один тайник, чтобы полностью подготовиться к испытаниям, которые приготовила для него Девятка.

Мальчика позади него вырвало.

Надо было убить его, подумал Они Ли.

Он потратил бы на это меньше пяти секунд. Он абсолютно ничем не рисковал.

Лучше позволить остальным узнать об этом, подумал Они Ли. Пусть боятся. Они станут лучшей добычей после этого.

-

*керамбит - нож с изогнутым клинком и заточкой, как правило, с внутренней стороны. Нож удерживают обратным хватом, продев указательный или большой палец в кольцо. Лезвие и остриё клинка ориентированы от себя. Керамбит имеет небольшой серповидный клинок, лезвие которого заточено по внутреннему изгибу, и рукоять, в головке которой имеется отверстие под палец. Изображение: https://avatars.mds.yandex.net/get-mpic/5232043/img_id7316370344969772196.jpeg/orig

**балисонг - складной нож с клинком, скрываемым в сложенном положении в рукояти, образованной двумя продольными половинами с П-образным сечением, шарнирно соединёнными с хвостовиком клинка. Фото — https://www.armas.es/files/page/img/1/big-balisong-benchmade00.jpg