Алхимик. Разложение 4.Интерлюдия. Денни.

     Денни Эберт потёр висок, читая предлагаемый докерам контракт с экрана своего рабочего компьютера. Буквы перед глазами расплывались в слишком ярком свете монитора, но у него не было бумажной копии содержимого этого письма.

     В некотором роде, это даже было хорошо — потому что бумажные копии как правило терялись или пропадали с концами, даже в его собственном кабинете, так что электронная копия, особенно с подписью клиента, могла стать большим подспорьем в возникающих юридических спорах.

     К сожалению, предлагаемый контракт был не слишком прибыльным. Денег с него хватит на то, чтобы нанять трёх парней от силы на три недели.

     Раздался стук в дверь его маленького офиса, и он выпрямился в кресле, бросив короткий взгляд на выдвижной ящик стола, где хранились особо важные предметы. В том числе и револьвер отца, хотя он никогда не вытаскивал его оттуда, если в кабинете были посторонние. Было слишком опасно вот так обострять конфликт с пушечным мясом, которое иногда приходило к нему в офис.

     Тем не менее, наличие пистолета заставляло его чувствовать себя чуточку спокойнее.

     — Войдите, — сказал он.

     Дверь открылась, и внутрь зашёл один из молодых членов Профсоюза портовых рабочих — он был младше тридцати, хотя и совсем немного. Роста в нём было чуть выше шести футов (182,88 см), может, шесть и два (187,96 см). Он был накачанным парнем и носил бейсболку, которая прикрывала его уже начавшие редеть волосы.

     Выражение его лица, как и у большинства входящих в этот офис, было отнюдь не радостным.

     — Привет, Майк, — сказал Денни. — Чем я могу тебе помочь?

     — Боюсь, у меня для тебя плохие новости, — сказала Майк немного торжественным голосом. — Николас решил последовать примеру Джерри.

     Хотел бы Денни, чтобы эти слова стали для него неожиданными, но они не стали. Та же история случалась в каждом профсоюзе их города, и в последнее время всё чаще и чаще случалось в его вотчине.

     Это был очень простой факт — факт, что злодеи платили за мускулы намного больше, чем платили на любой другой законной работе, и, предположительно, ты даже не подвергался особой опасности, если правильно выбирал работодателя. Те же Убер и Элит были по крайней мере менее ужасными, чем крупные банды — они никогда и никого не посылали к нему с угрозами, чем периодически грешили другие. Однако потерять из-за банд двух человек менее, чем за месяц, было больно.

     В прежние времена, до того, как Левиафан одним фактом существования низвёл судоходство до его нынешнего катастрофического состояния, он был способен дать отпор бандам. Сказать какому-нибудь бритоголовому идиоту и его приятелям, которые выглядели шире его в плечах и мускулах в два раза, чтобы они катились к чёрту, было поводом гордости и историей, которую было не грех рассказать, когда он в следующий раз виделся с Аланом. Теперь они даже не трудились приходить, потому что знали, что его не запугать. Груз, поступавший в Броктон-Бей, был контрабандой и наркотиками, поставляемыми сюда на небольших судах — если они вообще использовали водные пути, а не самолёты и грузовики, как это делалось в большинстве случаев. Даже крепких парней из бывших докеров можно было найти в том или ином месте, когда их перекупали или они сами пытали счастья на других, более хлебных работах.

     — Передай ему, что главное, чтобы он был в безопасности, — сказал Денни, пряча весь свой гнев и разочарование под взваленной на свои плечи ответственностью и годами отработанным над собой контролем.

     Как я могу их винить? — подумал он, когда Майк вышел и закрыл за собой дверь. Работы почти нет, а у многих из этих парней есть семьи. Жёны и дети, которых нужно кормить.

     В груди защемило.

     Помимо своих обязанностей перед Профсоюзом, на нём также лежала обязанность быть хорошим отцом.

     Ему не всегда это удавалось, он был готов это признать. Тейлор и Аннет были ближе друг другу, чем Тейлор и он, что, как он считал, было совершенно нормальным. Были и такие семьи, где девочки вырастали больше папиными дочками, просто это был не их вариант. Во всяком случае, так считал Денни. Но потом Энн умерла, и он знал, что должен был пережить это, должен шагать вперёд. Он понятия не имел, насколько ужасно и тяжело быть отцом-одиночкой, но у него были хорошие друзья, которые помогли ему встать на верный путь, а у Тейлор была её лучшая подруга, которая должна была поддержать её в то время, когда сам он был в этом недостаточно хорош. Этого было достаточно, чтобы не чувствовать себя совсем уж полным неудачником.

     Тейлор окончила среднюю школу высоким, неуклюжим и слегка неокрепшим подростком, и он отправил её в летний лагерь на большую часть лета, где она могла провести время на природе.

     Честно говоря, отчасти его решение было связано с деньгами. Он провёл всё лето, вкалывая как проклятый, но зарабатывая меньше, чем ему бы хотелось, и он не хотел себе представлять Тейлор, на весь день предоставленную самой себе в одиноком, пустом доме, пусть даже она и могла бы проводить время с Эммой.

     Когда она вернулась, он даже обрадовался, потому что было видно, что дочка хорошо провела время. Теперь он задавался вопросом, а не пропустил ли он какой-то неочевидный сигнал. Что-то случилось, пока она была в лагере? Она пошла в старшую школу, не сказав ни слова, а после своего первого дня заперлась в комнате и не выходила оттуда до следующего утра.

     И так продолжалось целую неделю.

     Хотел бы он сказать, что понимал, что происходит, или что он знал способ ей помочь, но после двух месяцев с восьмидесятичасовой рабочей неделей у него не оставалось сил, и он подвёл свою дочку.

     Постепенно она перестала на весь день запираться в комнате, но даже когда они проводили время вместе, она не разговаривала с ним. Вместо этого она замкнулась в себе. Их разговоры по большей части были случайными и короткими — она никогда не говорила больше необходимого.

     Нетрудно было догадаться, что над Тейлор, его любимой доченькой, издевались в школе. Старшая школа была более суровым местом, как все говорили. Там было больше наркотиков, больше секса, больше всяких понуканий, больше жестокости. Ему было ясно, что что-то произошло и с Эммой. С того лета она ни разу не навестила их дом, и он даже не замечал этого до прошлого лета, когда наступил день рождения Тейлор, на который никто не появился, чтобы поздравить его дочку с праздником.

     Сейчас его малышке было почти шестнадцать. Это казалось таким нереальным, но это была правда.

     После двух лет хрупких отношений, должно быть, она смогла выбраться из той скорлупы, в которую себя загнала, что должно было стать для него облегчением.

     К сожалению, это только заставляло Денни нервничать ещё сильнее.

     После её попадания в больницу он предполагал, что она замкнётся в себе ещё сильнее. Жестокость происшествия потрясла даже его — ему угрожали представители самых разных банд, имеющие планы на профсоюз докеров, но даже они были неспособны на ту жестокость, которую ученики старшей школы учинили над Тейлор. Эти ублюдки, работники школы, очевидно, хорошенько отчистили её шкафчик до того, как он увидел всё своими глазами, но это только сделало более очевидным ужас того, что произошло с его доченькой. На внутренней стороне дверцы шкафа всё ещё были видны царапины от ногтей Тейлор, а запах, боже, он никогда не чувствовал запаха более отвратительного, чем этот.

     Врачи в психиатрическом отделении хотя бы были полезны. Он спросил у них, нужно ли ему отслеживать суицидальные наклонности, склонность к членовредительству или что-то подобное, и в ответ ему дали брошюрок, которые он жадно прочитал, все до единой.

     Тейлор ничем таким не занималась. Это было поистине божье благословение. Таблетки и химикаты, которые он запер в шкафах, спрятанные ножи — все эти меры предосторожности оказались не нужны. Тейлор снова расцветала, медленно, но верно. Но теперь эти изменения казались слишком неестественными, и когда он добавил к этому все свои догадки, всё, что знал, это нарисовало перед ним довольно мрачную картинку.

     Тейлор лгала ему. Немного, но врала. Она была хорошей лгуньей, но когда он позвонил в её класс боевых искусств, он узнал несколько чрезвычайно важных деталей, которые заставили его подвергнуть сомнению собственные выводы и поиски истины.

     Занятия стоили дороже, чем говорила Тейлор, и скидок, льгот, о которых она упоминала, не существовало.

     Тейлор не повысили до преподавателя, а когда повысили, она не получала за это никакой оплаты.

     У неё даже не было ночных занятий, на которые, как утверждала Тейлор, она ходила по вечерам.

     Единственная хорошая новость, которую он получил от преподавателя, заключалась в том, что Тейлор была очень старательным и талантливым учеником. Она часто посещала занятия, усердно занималась и всё такое прочее.

Этого всё ещё было недостаточно, чтобы его прекратила мучать его нервная изжога.

     Ещё Тейлор, похоже, где-то достала деньги, но не объяснила, где и когда их заработала. Чёрт возьми, она даже не обмолвилась, что у неё теперь есть собственные наличные! Было очевидно, что телефон она купила задолго до того, как про него рассказала — повышенный трафик их домашнего интернета оказался достаточно очевидным сигналом.

     Кроме того, Тейлор постоянно находилась на улицах города, где, честно говоря, большинство мест были опасными для того, чтобы гулять там после наступления сумерек. Он мог придумать очень мало действительно хороших и не пугающих объяснений того, почему она болталась на улице по вечерам, и ни одно из них Денни не нравилось.

     Самая его лучшая догадка заключалась в том, что она нашла себе несколько друзей, общение с которыми, как она, видимо, считала, папа не одобрит. Может, она завела себе парня, кого-то неправильного с её точки зрения, если так вообще можно было сказать про всяких идиотов, вступающих в банды.

     К сожалению, ещё больше Денни терзали тёмные и неприглядные теории, которые гораздо больше соответствовали тому, что происходило с его дочерью. Больше соответствовали её лжи, соответствовали появившимся у неё деньгам, соответствовали тем часам, когда она отсутствовала дома. Было несколько вещей, которые можно было сделать в этом городе, если ты хотел быстро заработать денег, даже будучи подростком. И ещё несколько способов, если ты был девушкой.

     От одной только мысли об этом у Денни сводило живот, но в таком месте, как Броктон-Бей, это было вполне реальным вариантом, и было бы наивно считать, будто в его доме такой мерзости никогда не будет происходить.

     Он не мог откровенно поговорить с дочерью, пока не мог. Может быть, на деле существовало какое-то приличное, невинное объяснение всему происходящему, о котором он не подумал. Может, Тейлор всё ещё была невинной девочкой, просто проявляла бунтарство, как другие подростки, не рассказывая о своих делах родителям. Хотя, если она была не так уж невинна, может, про это знают в лагере? Дети из семей, где насилие было нормой, становились агрессивными подростками, а взрослея, превращались в преступников, так почему бы детям не получать травмы в детских лагерях?

     Потому что что-то случилось либо в школе, либо в лагере, но в лагере его не было рядом, чтобы увидеть сигналы, признаки, чтобы понять, что доченьке нужна помощь, поэтому он решил начать именно с него.

     Он позвонил туда, но они не могли вспомнить, чтобы с Тейлор происходило что-то странное. Это был именно такой тип сдержанных ответов, которые дала ему директор Уинслоу, прежде чем обменяла деньги на молчание о происшествии. Ему пришлось их принять, ведь они отчаянно в них нуждались.

И всё же вопросы остались. Лагерь или школа?

     Он крепко зажмурился, пытаясь избавиться от этих несчастливых мыслей. Ему нужно было работать больше. Им нужны были деньги. Докерам нужна была работа — они заслужили работу. Городу требовалось меньше поигрывающих на публику мускулов и больше рабочих мест для членов его профсоюза.

     Ему нужно было знать, что происходит с Тейлор.

     Приближались очередные выходные, и ему нужно было что-то придумать, какой-то способ выяснить правду о дочери так, чтобы она не считала, будто он осуждает или обвиняет её. Если у неё было какое-то невинное объяснение всем тайнам, у него и не будет повода для этих обвинения, правда?

     А если случилось что-то из того, что он себе напридумывал, он всё равно не будет её ругать. Он поможет ей чем сможет. Как-нибудь, да придумает как.

     Зазвонил телефон в его кабинете, и на маленьком дисплее засветился знакомый номер. Это был телефон школьного офиса. Уроки уже должны были закончиться — едва-едва, но должны.

     Он поднял трубку.

     — Денни Эберт слушает, — сказал он, тут же сосредотачиваясь на дыхательных упражнениях, которые использовал, чтобы обуздать свой взрывной характер.

     — Здравствуйте, мистер Эберт, — сказала женщина на другом конце трубки. — Это мисс Стэнтон из старшей школы Уинслоу.

     — Да? — сказал он, борясь с желанием сказать, что и так это знал. Если Тейлор снова попала в беду или получила травму, вежливость поможет ему обуздать вспышку ярости. Наверное поможет.

     — Вы разрешили вашей дочери не посещать сегодня послеобеденные занятия? — спросила она.

     Денни автоматически покачал головой, а затем, спохватившись, сказал в трубку «нет».

     Прежние страхи вернулись с новой силой, перемежаясь с яростью, которую он мог с трудом контролировать.

     — Вы не знаете, могла ли она пойти домой из-за плохого самочувствия?

     — Она прекрасно чувствовала себя этим утром, — сказал он. — Вы сказали, послеобеденные занятия. Получается, что на дообеденных она присутствовала?

     — Её отметки о посещениях говорят, что да, — пошуршав бумагами, ответила мисс Стэнтон.

     — А вы не могли бы спросить кого-нибудь из учителей, оделась ли она по погоде? — спросил Денни, уже подозревая, что это был глупый вопрос. Если бы Тейлор действительно приболела, она бы позвонила ему, чтобы он отвёз её домой, особенно с учётом того, что ушла с занятий она, когда был перерыв на обед. Потому что сейчас всё выглядело так, будто она прогуливает школу, чтобы заниматься какими-то своими секретными вещами, чем бы она не являлись.

     — Я спрошу, мистер Эберт, — сказала мисс Стэнтон. — Доброго дня, мистер Эберт.

     И она повесила трубку.

     — Доброго дня, — пробормотал он. — Если бы.

     Он подумывал о том, чтобы позвонить Тейлор. Она дала ему свой номер, и он сразу же начал его заучивать на память.

     Но она была предоставлена самой себе по меньшей мере три часа. И она прогуливала школу.

     Он держал трубку телефона в руке. Что он должен был сказать? Это был не тот разговор, который следовало проводить по телефону.

     Трубка легла обратно на рычажки. Он поговорит с ней лицом к лицу сегодня вечером или завтра.

     Он только надеялся, что для этого разговора будет не слишком поздно.