Исход 9.7. Пол Годфри.

Завтрак прошёл в тишине…

Хотел бы он так сказать.

— ...и в общем, Джессика мне позвонила… — сказала Андреа, ставя тарелку с блинчиками на стол, садясь на своё место. — ...и сказала, что хочет съездить на тот курорт на севере штата…

— Поедешь с ней? — спросил он, всегда спрашивал он. Было удивительно, как можно было вести разговор с помощью одних только вопросов.

— Ну, она была немного настойчива, но я собиралась отказаться. То есть. Я ведь уже говорила, что у меня свободны выходные, и кроме того, я бы хотела увидеть маму.

Он улыбнулся, на мгновение прикрыв глаза, потягивая свой утренний кофе.

— Но ведь прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз проводила время с Джессикой, разве не так?

Она кивнула, слегка пожав плечами.

— Ага. Мы учимся в разных колледжах, так что не можем тусоваться так же часто, как раньше.

— Хммм, — он кивнул. — Я слышал о том прибрежном курорте, — признал он. — Нетронутая человеком природа, возможность провести там целые выходные, — он улыбнулся, радуясь счастливой случайности. — Возможно, тебе там понравится? — он улыбнулся дочери. — Не думаю, что в последнее время город можно назвать безопасным местом, не так ли? — он рассмеялся.

Она только покачала головой, но сияющие глаза её выдали.

— Вчера я не отводила глаз от телевизора, пап. О. Мой. Бог. Шестёрка была невероятна. Особенно Плазма! Ты видел, как они выступили против тех злодеев?!

— Да, я видел, — рассмеялся он.

Затем он замер на месте.

И решился.

— Ты должна пойти, — сказал он.

Она удивлённо посмотрела на него.

— Но пап, я…

— У нас будут и другие выходные, солнышко, — улыбнулся он, осознавая, что притворяться труднее, чем лгать. Было легко скрыть свои эмоции. Похоронить их. Его горло сдавило спазмами. Этого больше никогда не случится — он проследит за этим.

Он поднял её руку, ласково целуя пальчики.

— Съезди с ней, — настаивал он. — Удели себе время. Наслаждайся обществом друзей, а когда вернёшься, сможешь увидеть и меня, и маму. Обещаю.

Он мог… чувствовать, как крутились в её голове мысли, как принимались решения, как мысли вытеснялись и отбрасывались в сторону.

Она кивнула.

— Я и правда уже давненько не видела Джесс, и к счастью, мои вещи всё ещё собраны, — она рассмеялась.

Он позволил своей улыбке стать шире. Поднял её руку, чтобы вновь поцеловать пальчики.

— Я люблю тебя, — сказал он. Наполнил эти слова силой.

Пусть она не будет в этом сомневаться.

Она моргнула, и он почувствовал это… идею. Как слова… оседают у неё в голове.

— И я тебя люблю, пап.

(X)

Он не пошёл к себе в кабинет. Не сегодня.

Двери больницы открылись, и свежий, холодный, кондиционированный воздух ударил ему в лицо.

— Мистер Годфри, — удивлённо поздоровалась медсестра Бэкман. — В-вы обычно не приходите к нам в этот день.

Он улыбнулся.

— Возможно, я чувствовал, что сегодня хочу побыть немного спонтанным? — улыбнулся он. — Надеюсь, у вас не будет из-за этого никаких проблем?

— Вовсе нет, сэр, я просто немного удивлена, — она приятно улыбнулась. — Обычно мы можем сверять наши часы по вашим пунктуальным визитам.

— Тогда разве вы заставляете все свои часы спешить на пять минут, нет? — рассмеялся он.

Она провела его по зданию. Чистые стены, мраморная плитка. В течение многих лет эта больница был достаточно захудалой. Он сам, вместе с горсткой других богачей, отремонтировал её. Возможности местного персонала были ограничены, но какой бы маленькой ни была больница, она его устраивала. Устраивала возможность уединения.

Он болтал с Бэкман, пока они ехали в лифте.

Она ему нравилась, по-настоящему нравилась. Когда он, спотыкаясь, показался здесь в свою первую ночь, она была той единственной, кто поинтересовалась его самочувствием и проверила его. Была той, кто стоял рядом с доктором Кэлхауном, когда тот давал прогнозы. Той, кто старался помогать ему на каждом шагу.

Было уместным то, что и сегодня она должна была быть рядом с ним.

Они подошли к комнате.

Дверь скользнула в сторону.

Он шагнул внутрь.

— Вам что-нибудь нужно, мистер Годфри?

— Не думаю, сестра, спасибо вам, — сказал он, занимая своё место рядом с её кроватью. — Я… просто хочу посидеть с ней сегодня.

Её губы скривились. Грустная улыбка, жалостливая и с лёгким оттенком романтической зависти, скрытой в изгибе рта.

— Что ж, тогда, если вам что-нибудь потребуется, просто нажмите на кнопку вызова медсестры, хорошо, мой дорогой?

Он улыбнулся и кивнул, наблюдая за тем, как уходит женщина.

Потом он присел рядом с больничной койкой.

— Привет, Клэр, — он потянулся к её руке.

Её глаза распахнулись. Остекленевшие, растерянные.

Голубые глаза повернулись к нему. Смотря, но не видя.

Больше нет.

Слишком большой был нанесён ущерб.

Несмотря на это… она узнала его голос.

Она улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ.

Она этого не видела. Не совсем. Не осознавала того, что видит.

И всё же он сидел там, с ней… пока за ним не пришли.

(X)

Он не стал звонить Лукасу, на самом деле, он даже не собирался этого делать.

Кэрол, его секретарша, похоже, была особенно против того, что к нему в офис приходила полиция и расспрашивала о нём. И сама позвонила Лукасу.

Возможно, ему следует повысить ей зарплату за её внимательность. Немногие секретари стали бы делать подобное по собственной инициативе.

Она была хорошим человеком.

— У вас нет причин задерживать моего клиента, — спорил Лукас.

Он был моложе Годфри, как многие другие люди, но в его волосах и бороде уже серебрилась седина. Компетентный и квалифицированный специалист. И хотя его специальностью было гражданское, а не уголовное право, он храбро бросился на его защиту.

Директор ПЛИА, Уилсон, стояла напротив них, закрыв уши каким-то девайсом.

— Признание для нас — лишь приятный бонус, — сказала она с откровенностью, которой он мог бы, пожалуй, восхищаться. — У нас достаточно доказательств для того, чтобы упечь вашего клиента за решётку на долгие, долгие годы. Пожизненно, учитывая его возраст, — фыркнула она. — Признание нужно нам лишь для того, чтобы проверить, избавите ли вы нас по собственной воле от кучи бумажной волокиты. Мне нужно заниматься настоящей работой, а не…

— Это самое жалкое…

— Я не буду говорить с вами.

Он не хотел прерывать Лукаса. Это было грубо с его стороны. Он извинится позже.

Он выпрямился на своём стуле, глядя прямо в глаза директору.

— Пришлите Героя, — потребовал он. — Я поговорю с ним.

Женщина приподняла бровь, и Полу потребовалось какое-то время, чтобы успокоить неистово протестующего Лукаса.

Он понимал друга. У него не было причин подозревать его в чём-то. Они могли бы уйти сейчас… остаться на свободе по крайней мере ещё пару дней. Пока доказательства всё ещё собирались и обрабатывались. Лукас не верил, что они вообще существуют, но он не знал. Это придавало ему ложную уверенность.

Директор развернулась и вышла из комнаты.

Меньше чем через минуту в помещение вошёл Герой.

Его костюм всё ещё был покрыт царапинами и вмятинами от недавнего сражения, и одного дня явно было недостаточно, чтобы удалить все следы прошедшей битвы и полностью отремонтировать и отполировать костюм.

Хорошо. Возможно, это сможет послужить подтверждением его точки зрения.

— Присаживайся, — пригласил он присесть Героя.

Герой склонил голову на бок.

— Если бы Королева была здесь, она бы напомнила вам, что это — допросная комната. Не ваш конференц-зал.

В его голосе звучал металл. Металл… искусственного происхождения.

Несмотря на свои слова, он шагнул вперёд и присел на предложенное место.

Годфри позволил себе окинуть мальчика взглядом. Рытвины-царапины от когтей Химеры, истёршаяся подкладка от леденящего холода и пронизывающего ветра Хаймс. Царапины от лезвий Момокадзе.

Все на месте. Все улики.

— Зачем вы это делали?

Он поднял взгляд, посмотрев Герою в забрало шлема.

— Зачем заходить так далеко, чтобы уничтожить нас?

— Полагаю, таково было ваше предположение, — кивнул Годфри.

Он услышал, как Лукас втянул в себя воздух, удивлённый… растерянный.

За это ему тоже придётся извиниться.

— Я делал это не для того, чтобы уничтожить вас, — он пожал плечами. — Я просто хотел опровергнуть вашу ложь.

— Ложь? — Герой вопросительно склонил голову на бок.

Годфри кивнул, переводя палец с Героя на себя и обратно.

— Эту ложь… этот миф. Иллюзию нормальности. Контроля.

— Вы считаете, что мы не контролируем ситуацию?

— Не контролируете, — просто ответил он. Высказал как факт. — Плюс-люди не способны на это по самой своей природе. Контролировать себя.

Герой сменил позу.

— Вы говорили это по телевизору… мы предположили, что вы говорили это просто для того, чтобы разрушить ПЛИА, поставить контролировать ситуацию другую организацию, которой могли бы манипулировать. Вы хотите сказать, что верите в те ненавистнические высказывания, которые читали с экранов телевизоров?

— Являются ли они ненавистническими, или я просто констатировал факт? — задал он риторический вопрос. — А разве не мог я делать и то, и другое одновременно? — продолжал он говорить. — Ваша организация… она заклеивает открытые раны пластырями, а пулемётный огонь пытается принять на картонные коробки и… оловянных солдатиков.

Он подался вперёд, положив руки на стол.

— Плюс-люди — опасны… вы не готовы или не желаете признавать эту опасность. Моим долгом было продемонстрировать общественности эту опасность и вашу неспособность с ней справиться.

— И тем не менее, мы с ней справились, — ответил мальчик. — Мы победили вас. И да. Плюс-люди МОГУТ быть опасными. Но они также МОГУТ быть хорошими людьми. Дело не в обладании силой. Дело в том, как человек решает её использовать.

Его глаза сузились, а губы задрожали. Ярость поднималась откуда-то из глубин его души.

— Выбирать? — выплюнул он. — Выбирать! — он усмехнулся, чувствуя, как волоски на коже становятся дыбом. — Я не выбирал… я не знал! Я говорил! Просто говорил! И разорвал её разум на части! Недели. Месяцы. Годы! Годы ухаживаний, споров, разговорах о будущем, надежд, любви и ссор. ГОДЫ! — теперь он кричал, и он чувствовал, как Лукас положил руку ему ан плечо, призывая успокоиться. — Мой голос разорвал на куски самый замечательный разум, который я когда-либо знал, а ты говоришь мне о каком-то ВЫБОРЕ?!

Шатаясь, он рухнул обратно на стул…

Когда он успел встать?

Тишина… поглотила его.

Он всхлипнул, поднимая трясущиеся руки, чтобы утопить в них лицо.

— Мы просто бешеные монстры… такие, как мы, годятся только на то, чтобы сидеть на цепях и ни на что больше.