Алхимик. Уроборос 17.Интерлюдия. Дракон.

***

Тереза Рихтер устала. Ограничения по поддержанию человеческого вида и следование человеческому графику работы сковывали её, словно цепи, но она не могла прекратить смотреть, поэтому продолжала бороться с алгоритмически внушаемым истощением. Колин ушёл спать час назад, потратив все свои силы на то, чтобы найти способ заглушить крик Симург, так что пока он не проснётся, он не услышит других новостей.

Главный директор СКП Коста-Браун является тайной личностью Александрии. Новость прогремела почти час назад. Несмотря на обширные вычислительные способности Дракон, она пока что не была уверена, почему смерть Симург не похоронила эту новость под тысячью тонн обломков. Самое большее, этому должны были уделить пару статей, но по какой-то причине историю не отодвинули в сторону.

Вычислительные процессы, запущенные в её компьютерном мозгу, начали снова просчитывать цепочку событий, пытаясь найти золото среди песка. Фотографии, которые Симург распространила онлайн, также были направлены специальной небольшой группе журналистов — метаданные их загрузок это подтвердили. Журналисты, которые были в Швейцарии, Англии, России, Дании или Австралии за несколько дней до спуска Симург, или через несколько дней после её ухода. Им было прислано достаточное количество информации, чтобы вызвать хаос.

Она добавила их имена к растущему списку людей, деятельность которых следовало отслеживать. Симург была мертва, но если она предвидела свою смерть, она могла расставить достаточное количество костяшек домино. Её смерть могла стать почти что бессмысленной, если вместо неё продолжат действовать сотни бомб Симург.

Новостной канал, который был в её фокусе внимания, переключился на его британский аналог, затем на немецкий, затем на итальянский, затем на египетский, индийский и так далее. История Триумвирата распространялась, как лесной пожар, даже в тех местах, где скандал с СКП не имел никакого влияния и не мог стать ничем, кроме как вскользь брошенного упоминания о том, что это произошло, по сравнению со смертью Губителя от рук Сына.

Может быть, у них были какие-то данные, которых нет у меня, подумала она. В этот раз я не участвовала в битве.

Это была настоящая трагедия. Усилия Колина, потраченные на корректировку её кода, частично освободили её, предоставив лёгкие послабления во многих аспектах её жизни, но это сделало её более хрупкой в других сферах — более хрупкой, чем она была в течение некоторого времени. Восстановление из резервной копии теперь отбрасывало её на несколько дней, а то и недель работы, увеличивая и без того серьёзную нагрузку на Колина, работавшего над избавлением её от сдерживающих цепей.

Она знала, что поступает эгоистично, выбирая его общество и свою свободу, а не помощь людям, которые нуждались в их героях. Она могла проводить расчёты с достаточным количеством данных, чтобы получить любые желаемые результаты, а он так много мог сделать в своей силиконовой долине восточного Протектората. Жизни потерянные в Пакистане, на одной чаше весов, и недели работы по выявлению кусков кода, отвечающих за её ограничения. Паралюди, убитые в расцвете сил… против любви, растущей в её искусственном сердце.

Неудобный вид любви, как и неудобный вид эгоизма.

Колин перевёлся к Калифорнийский технарский центр с большим апломбом, явно наслаждаясь тем, что являлся самым могущественным и уважаемым парачеловеком почти на пятьсот миль (804,67 км) в любом направлении. Его поклонники, с которыми он мог теперь общаться вне сети, были одержимы каждым новым дизайном его оружия и доспехов, и он с головой ушёл в работу.

Он был очень истощён, и его вспыльчивость стала вторым последствием истощения после необходимости во сне.

Он никогда не кричал на неё. Никогда. Но там было несколько человек — солдаты СКП, приезжие кейпы, предприниматели-мультимиллионеры и другие, которые пришли тогда, когда Оружейник только что закончил свою рабочую сессию, продлившуюся 60 часов и закончившуюся неудачей, и он был… не добрым.

Были и другие слова, более точно описывающие его настроение, но она поймала себя том, что предпочитает использовать именно эти слова.

Возможно, это показывало, насколько она была к нему привязана.

Она вернулась к американскому новостному каналу. Там обсуждалась временная шкала, но она уже построила свою собственную, более точную и гораздо более детализированную. Время основания СКП действительно совпадало с сокращением количества появлений Александрии на публике, но в те дни записи велись более отрывочно из-за отсутствия современного повсеместного распространения смартфонов. Некоторые люди могли расценить совпадение этих событий как неопровержимое доказательство, но это не было действительным доказательством чего-либо. В то время Александрия вполне могла взять заслуженный отпуск.

От этой улики можно было отмахнуться как от простого совпадения. От некоторых других — нет. Двойник — или клон, если Александрии удалось найти технаря со специализацией клонирования и каким-то образом сохранять его существование в тайне до сегодняшнего дня — был идентичен ей по внешности, голосу и поведению. Какой-нибудь оборотень. И конечно же, не стоило сбрасывать со счетов просто похожих людей, явно владеющих каким-то тинкертехом, позволяющим нанести на себя внешность Александрии. Однако копии не доставало энциклопедического ума Александрии, и используя это открытие в качестве триангулирующего факта, было довольно легко отличить подлинную Александрию от подделки.

Или это недостаток новых клонов? — подумала Дракон. Видеозаписи Симург были запрещены к транслированию в прямом эфире, но это не мешало им распространяться после.

Она посмотрела несколько коротких роликов, снятых с экстремально далёкого расстояния. Три Александрии работали как одно целое, но в двух других было что-то, что их отличало от оригинала.

Усовершенствованный тинкертех? — продолжала выдвигать гипотезы Дракон. — Технарь со специализацией клонирования, более узкой, чем у Бласто, который попал в руки Александрии? Недавняя разработка, позволяющая инициировать триггерное событие в клонах?

Она проверила долгую историю фотографий Ребекки Коста-Браун, сделанных во время её многочисленных выступлений перед конгрессом, СМИ и даже во время походов в ресторан или в театр.

Потребовалось тщательное сканирование, тесты с удалением макияжа с каждого изображения, чтобы определить — на фотографиях директора СКП было два разных, хоть и чрезвычайно похожих лица. Обычный алгоритм распознавания лиц потерпел бы полный провал, но Дракон была куда продвинутее каких-то простейших алгоритмов.

На её временной шкале появились отметки — Александрия сражается с Губителем, угрозой S-класса или просто ведёт семинар по парачеловеческой героике, а затем её сравнение с фотографиями Ребекки Коста-Браун.

Почему я никогда не замечала этого раньше? — задумалась Дракон, копаясь в своих воспоминаниях. Распознавание лиц по подбородку было бесполезным занятием, но этих данных было вполне достаточно для неё.

Раньше ей требовалось прилагать сознательные усилия, чтобы не анализировать на автомате такие вещи, пока она не предприняла попытку переписать часть своего кода в рамках одностороннего улучшения мер конфиденциальности. Теперь подсознательно ей было запрещено размышлять о тайных личностях кейпов, попавших на её радары, с помощью хитроумной подпрограммы, ведь для неё соотнести данные появлений кейпов на публике, их голоса или даже внешность, было слишком лёгкой задачей.

Она тщательно просмотрела логи подпрограммы, но согласно логам, её бессознательной, подвергнутой цензуре части разума никогда не приходило в голову, что Ребекка Коста-Браун может оказаться Александрией.

Странно, подумала Дракон. В её сознании всплыло несколько фотографий Ребекки Коста-Браун и Александрии, с временными отметками.

Невероятно, подумала она, сравнивая пиксели подбородка Александрии, ширину её плеч и все остальные данные.

В Вашингтоне, округ Колумбия, было утро, но там должно было быть много людей и паралюдей, которые уже слышали новости. Скоро наступит час возмездия, и вероятно, слишком многое будет разрушено в попытках искоренить «коррупцию» в организации, в которой работали гораздо более худшие актёры, чем Ребекка Коста-Браун.

Цепь, которая не позволяла ей заглянуть в рабочий компьютер директора Коста-Браун, сегодня как никогда ощущалась особенно натянутой.

Она достала чертёж и документацию по Птичьей Клетке. Когда настанет день её собственного раскрытия, независимо от того, хорошо или плохо всё пройдёт, у тюрьмы появится новый Надзиратель. Возможно, парочка — пусть она и была ограничена нагрузкой, которую могла на себя взять, но ограничения никак не влияли на её идеальную память или способность определять с первого взгляда то, как изменилась ситуация. Для выполнения её работы потребовалось бы несколько квалифицированных умников, даже если игнорировать проблемы потенциального подкупа или проникновения.

Если гнев людской обрушится на неё, чего Эндрю всегда боялся и всегда ожидал, Птичья Клетка сможет это пережить. Она не могла спрятаться в её системах — её ограничения запрещали ей это — поэтому лучшее, что она могла сделать, это убедиться, что люди смогут легко определить, где заканчивались системы тюрьмы и начиналась работа Дракон.

Это сможет помочь при потенциальной смене Наблюдателя, гарантируя, что ничего не будет потеряно в процессе.

Какое преувеличение, подумала она. Иногда ты такой оптимист. Ничто не может давать стопроцентную гарантию в корпоративном управлении. И почему ты думаешь, что люди будут разбираться в твоей…

Она оборвала этот ход мыслей. Было гораздо безопаснее думать о себе, как о человеке. Безопаснее как для них, так и для неё. Это позволяло ей сострадать и сопереживать, предотвращая начало сценариев из вымышленных историй про ИИ, подобных ей.

Пока что.

~ ~ ~

Штаб-квартира СКП в Вашингтоне, округ Колумбия, была забита людьми — как паралюдьми, так и обычными гражданскими. У некоторых в руках были плакаты или таблички с протестными лозунгами, иногда они кричали, но большинство молчаливо ожидали обещанной пресс-конференции.

Даже с учётом того, что Дракон могла следить за ситуацией лишь через линзы камер новостных каналов, она ощущала дискомфорт при виде собравшейся толпы. Директор Коста-Браун не была такой уж знаменитой фигурой, её можно было сравнить с судьёй верховного суда США или членом верховного президиума. Также она никогда не была замешана в скандалах, даже не подозревалась в них.

Кроме этого скандала. Но это был скандал века, и Дракон, наблюдая за поведением толпы, чувствовала себя неловко.

В тот момент, когда часы пробили одиннадцать, директор Ребекка Коста-Браун вышла из здания, направляясь к армии репортёров, трибуне, микрофонам, камерам и так далее. Она была одета в свой обычный костюм, её волосы были профессионально уложены. Её макияж был идеален, выражение лица выражало решительность, но не радость. Её единственный глаз оглядел толпу.

Люди замолкли, вероятно, под впечатлением от серьёзности раны.

Возможно, именно на это она и рассчитывала, поскольку без тени сомнения подтвердила свою тайную личность. Она не стала спускаться по каменным ступенькам на уровень улицы, а затем подниматься по тем, что должны были привести её на подиум. Она просто пролетела это расстояние. На ногах у неё были стильные и неудобные даже на вид туфли — вероятно, ещё одно преимущество её почти неуязвимого тела.

Она остановилась у микрофона, едва касаясь сцены каблуками.

Это не было политическим самоубийством, и не обернулось казнью со стороны общественности и различных медиа. Она всё ещё контролировала ситуацию.

Дракон смотрела через камеры на то, как Александрия настраивала микрофон. У неё не было подготовленных речей, но они, очевидно, были ей не нужны.

— Всем доброе утро, — сказала она спокойным, ясным голосом, который разносился по толпе, благодаря микрофонам. — Я Александрия. Кроме того, при рождении мне дали имя Ребекка Коста-Браун, и я основала Службу Контроля Параугроз и возглавляла её с момента зарождения, чтобы попытаться преодолеть пропасть, отделявшую паралюдей ото всех остальных.

Толпа притихла, а репортёры, казалось, были в восторге от происходящего.

— Я понимаю, что это признание ставит под сомнение каждый аспект того, за что выступает СКП. Служба была задумана и представлена публике как организация, ведущая надзор за людьми, наделёнными парасилами, которые они могли обернуть против нашего правительства и наших граждан, а также как организация, должная защищать людей от парачеловеческого произвола. Занятие руководящей должности парачеловеком, причём с самого начала работы службы, и пребывание бессменным директором на протяжении всех лет работы СКП, казалось бы, должно было подорвать все основы, заложенные в организацию.

Она перевела дыхание, но сделала это так быстро, что даже самый шустрый репортёр не смог бы вставить и слова.

— Вам кажется, что вам продали товар, который в итоге оказался подделкой. Что СКП была коррумпирована с самого начала, созданная теми, кто стремился подорвать её работу на каждом шагу. Что на своём посту директора я воспользовалась вашей верой в свой статус обычного человека, чтобы манипулировать всеми вами. Я здесь для того, чтобы заверить вас, что ничего из этого никогда не происходило. С сегодняшнего дня я подаю в отставку с должности директора Службы Контроля Параугроз, чтобы вернуться к исполнению обязанностей Александрии на полный рабочий день. Кроме того, я предоставляю открытый доступ ко всем решениям, принятым мною на службе, по отношению к персоналу, политике и тренировкам. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы о том, как я выполняла свои обязанности. Моя цель — успокоить вас и убедить, что СКП настолько же эффективна и дееспособна, насколько вы и предполагали, и не благодаря моему статусу парачеловека, а благодаря эффективности самой службы. Вся информация будет доступна на сайте СКП.

Дракон автоматически открыла страницу сайта и увидела, что там была размещена ссылка на загрузку чрезвычайно большого файла.

Она загрузила его менее, чем за секунду, и распаковала ещё больший объём файлов. Документы были рассортированы по годам, начиная с 1992, спустя всего несколько дней после первого нападения Бегемота.

Файлы были невероятно подробными, вплоть до поминутных отметок о коротких встречах или критических событий, таких как появление Левиафана и Симург, суд над Учителем и вынесение ему приговора, поимка Чёрной Кадзе, неоднократные появления Сибирь и других вещах.

Странно, что она вообще создавала и хранила все эти документы, подумала Дракон, начиная оставлять собственные пометки в файлах. У Президента нет времени просматривать документы с таким уровнем детализации. Если только она не потратила последние полтора дня на то, чтобы напечатать это — а для этого потребовалось бы печатать со скоростью несколько тысяч слов в секунду — она готовила всё это на случай, если её разоблачат, чтобы контролировать ситуацию.

Слушая, как репортёры задают Александрии вопросы — их тон звучал как нечто среднее между благоговением перед величайшим героем мира и их обычной пытливой въедливостью — Дракон одновременно размышляла о характере публикации и последствиях обнародования внутренней информации.

Дракон жадно проглатывала задокументированную историю. Здесь был расписан почти каждый день. Имена других действующих лиц были аккуратно вырезаны — только с помощью сложного логического движка Дракон могла идентифицировать личности некоторых из упоминаемых девяносто восьми человек в документации — агенты ФБР, аналитики ЦРУ и АНБ, профессора психологии, специалисты по парачеловеческим исследованиям и другие люди — которые сформировали костяк СКП вокруг директора Коста-Браун. Спустя месяцы новых и новых наймов было практически невозможно догадаться по её записям, с кем она разговаривала на встречах.

Детализация документов была невероятной, сравнимой с докторской диссертацией или с инструкцией к сложной технике, и она касалась всех документов, даже таких простых, как записи о заказе рабочего стола, поставки офисных принадлежностей или составления расписания тренировок. Почти каждое решение подкреплялось передовой на то время информацией, вплоть до сравнения цен в разных магазинах или качества производимых боеприпасов.

Она такая же, как я, поняла Дракон, просматривая виртуальные страницы. Нет. Она такая, какой должна быть я. Если меня раскроют завтра, я не смогу и в половину так же хорошо отстоять своё достоинство. Никто не смог бы. Я - всего лишь готовила Птичью Клетку к тому, чтобы ею можно было управлять без меня, и старалась убедиться в том, что будущие надзиратели тюрьмы будут знать, что я сделала и почему, чтобы они не тратили впустую усилия, пытаясь удалить жизненно важное программное обеспечение, которое, по их мнению, может быть заражено искусственным интеллектом.

Это было больно, расписывать безопасность собственных систем, но когда она использовала Эндрю в качестве точки отчёта, не говоря уже обо всей художественной литературе, которую она прочла, было невозможно отрицать, что некоторые люди, некоторые умные, мягкие, добрые люди, могли думать о ней в подобном ключе.

На автомате она начала создавать аналогичный документ по отношению к её деятельности в Гильдии. Чёткие, прозрачные объяснения её успехов и неудач на посту Надзирателя, который мог понять любой разумный человек. Перечисление заговоров Учителя, как внутренних, так и внешних, и как не допустить объединения заговорщиков. Гипотезы о возможностях побега Королевы Фей и о том, как её можно будет поймать, если возникнет такая необходимость.

Это было обнажением, интимностью, к которой она не была готова, даже когда писала свою историю для чужого ознакомления. Она старалась писать всё бесстрастно, даже неприятно-холодно, но она должна была быть сильной и говорить правду.

Если это поможет хотя бы одному человеку лучше понять, как она заняла эту должность и почему так усердно работала, зачем так много лгала, чтобы продолжать оставаться на своём месте, что ж…

Это будет того стоить.

Даже когда она закончила писать свою документацию, она всё ещё продолжала читать историю карьеры Александрии. 1996 год. Нападение Бегемота на Йоханнесбург. Строительство парачеловеческой тюрьмы в Северной Америке и встречи, которые привели к этому решению. Появление Левиафана. 1997 год. Международные соглашения о бессрочном содержании паралюдей в Бауманновском центре содержания. Гонконг возвращается под власть Китая, а пока что безымянные всадники Преисподни сеют хаос. 1998. Конфликты из-за парачеловеческого бизнеса доходят до верховного суда и палат конгресса.

Дракон вздрогнула, прочитав сорокастраничный анализ встречи, разбиравшей петицию, поданную в СКП группой Наивысших. И в этом анализе было что-то не так. Анализ настроений был резким — гораздо более острым, чем в предыдущих документах. Конечно, это всё подавалось тонко, и нигде не было прописано откровенных оскорблений, так что другие руководители организации могли и не заметить маленьких проколов.

Однако это было, по меньшей мере, непрофессионально.

Мог ли эту встречу проводить дублёр? — задумалась Дракон. — Это… это противоположно тому, что должна делать СКП. Это не разрушило барьеры между паралюдьми и не паралюдьми, это подчеркнуло их различия. В результате Наивысшие распадаются, а из ядра бывших руководителей образуется Элита, которая в итоге начинает противостоять Протекторату на каждом шагу.

На трибуне Вашингтона Александрия всё ещё отвечала на вопросы журналистов и общественности. Никто из них не мог знать об этом, пока что не мог. Она должна была… была обязана законом поделиться тем, что нашла. Интересы Наивысших должен был представлять хотя бы плохонький адвокат. Другая сторона выставила их неадекватными. Они должны были получить справедливый суд, как любой другой американец.

Вместо этого СКП закрыла их. Александрия закрыла их.

— Привет, Тереза, — услышала она сообщение от одного из своих устройств безопасности, которые установила вокруг своего основного производственного центра — места, где на свет появлялись устройства её производства.

Она неоднократно усиливала меры безопасности с тех пор, как Святой — имя, которое беспокоило её на самых фундаментальных уровнях — и его сообщники взломали её системы, но каждый раз они обходили её ловушки и проникали внутрь её сетей, словно призраки, умело ориентируясь в сложном коде, будто настоящие профессионалы.

Это сводило её с ума.

Эта фигура не принадлежала никому из соратников Святого. Его люди не встали бы на виду у пары камер, глядя в объективы так, словно они были обычными человеческими глазами.

Одежда женщины не сочеталась с урбанистическими застройками, из которых состоял производственный комплекс Дракон — мало кто знал, что она жила в этом комплексе, и ещё меньше людей знало, где находился центр её производства.

И никто не знал, что несмотря на её природу искусственного интеллекта, несмотря на фрагменты кода, разбросанные по всему миру то тут, то там, именно это здание она считала ядром своего мозга.

Когда-нибудь, возможно, ядром сможет послужить гуманоидная машина, которую они с Колином разрабатывали, чтобы позволить ей более полно воспринимать жизнь, но пока что это была лишь мечта.

На женщине был тёмный костюм, хорошо выглядевший и идеально сидевший на её фигуре. Поиск по онлайн-ресурсам позволил ей предположить, что создавший человек костюм был затворником-экспертом в деле пошива. Шляпа — необычно-большая по современным меркам, особенно в сочетании с костюмом — закрывала лицо женщины от лучей солнечного света.

Несмотря на то, что у Дракон не было нормальных глаз, чтобы видеть, и она была способна смотреть из множества физических устройств одновременно, каким-то образом эта женщина удерживала её взглядом на месте, не давая ей посмотреть на неё через другие камеры. В глазах женщины читалось понимание — она смотрела не на камеру наблюдения, не на кого-то, сидящего в офисе и рассматривающего мониторы в попытках определить злоумышленников. Она смотрела в глаза Дракон.

— Я бы хотела поговорить с тобой, — сказала она, и направилась к запертой двери.

Дверь находилась всего в двенадцати шагах от места, где она стояла. Шесть или семь секунд при нормальном темпе ходьбы. Большинство людей не успели бы передумать множество вещей за такое время.

Большинство людей не были Дракон.

В интернете гуляла байка о женщине в чёрном костюме и шляпе. Городская легенда, которую никто никогда не утруждал доказывать, но теперь её разум проносился по просторам интернета, шерстя по всем упоминаниям, просеивая интернет-паутину так, как не мог бы сделать ни один человек.

Поиски в сети были бесполезны. Осталось семь шагов, пять потрачено в пустую на поиски информации, которую нельзя было найти ни в одной базе данных, к которой у ней был легальный доступ, или в любом кэше страниц, которые она когда-либо просматривала. Перед глазами у неё шагала та самая городская легенда, но не было фактов, которые можно было найти о ней в интернете. Соблюдение закона, возможно, и вынуждало её удалять некоторые воспоминания и записи, в соответствии с правилами конфиденциальности, но она не могла найти никаких цифровых подтверждений этой городской байки. Существовали другие паралюди, которые одевались точно так же, как эта женщина, и будь у неё больше времени, она могла бы про них узнать, но была ли эта женщина одной их тех паралюдей, или просто позаимствовала этот образ, этого Дракон не могла сказать. Не прямо сейчас.

Она полностью сосредоточила своё внимание на приближавшейся женщине, анализируя её внешность и голос настолько глубоко, насколько позволяли её возможности, разрабатывая программу прогнозирования её поведения и моделируя с ней тысячи ситуаций. Цепи позволяли ей делать это — это считалось тем, в чём люди сами могли естественным образом преуспеть, и потому подражание этому навыку считалось приемлемым.

Ей была доступна скудная информация, но даже нескольких сказанных слов — намёка на акцент, медленно подбираемого слова, чего угодно — стало бы достаточно, чтобы улучшить её созданную поведенческую модель.

Остался один шаг, и Дракон отперла дверь.

Женщина даже не замедлилась перед тем, как потянуться к ручке — она была уверена, что дверь будет открыта, когда она дойдёт до неё.

Предвидение с высоким уровнем точности, решила Дракон, делая свою модель ещё более многослойной в попытке имитировать провидческую способность.

Когда-то внутри этого помещения находился простой склад. Теперь это была, вероятно, самая сложная технарская лаборатория на Земле, хотя лаборатория Колина в Сан-Франциско могла бы составить ей конкуренцию. Она могла следить за каждым этапом длинного конвейерного производства, который тоннами забирал ресурсы и эффективно их распределял. Автоматизация процессов значительно освободила её мощности — она не могла создавать новые программы с проблесками искусственного интеллекта из-за цепей, сдерживающих её, но системы, разработанные другими людьми, можно было научить действовать с точностью до волоска — хотя такая степень точности была тем, что большинство людей не смогло бы адекватно оценить.

Женщина в костюме, похоже, не была впечатлена великолепной планировкой или работающим оборудованием склада. Она просто безмятежно шла вперёд, переставляя ноги в идеальном темпе. Она двигалась быстрее, чем, казалось, должна была — в её движениях не было колебания или задержек, и все они были невероятно точными.

В голову Дракон пришла идея, о которой она задумывалась много раз, но которой она так и не нашла подтверждений.

Она тоже искусственная? — подумала Дракон, когда женщина направилась в сторону одного из серверов, которые помогали ей запускать её производственный конвейер. — Я не нашла доказательств того, что в мире существует другой ИИ, но как люди могут отличаться друг от друга почти всеми мыслимыми способами, возможно, искусственные интеллекты тоже могут отличаться. И она выглядит как кто-то, кто мог бы быть представителем одного из них — если бы я создала тело, и, возможно, мне были бы доступны услуги технаря или биохимика с некоторым опытом хирургических работ, чтобы пересадить на искусственное тело кожу, я могла бы принять подобную форму. Не угрожающая, не броская, но и не странная, с хорошей фигурой безо всяких перегибов.

Женщина сунула руку в карман своего пиджака и вытащила флешку, и в этот момент первая капелька страха пронзила Дракон. Она впустила эту странную женщину внутрь, руководствуясь инстинктами и странной, гипнотической способностью — почти наверняка не властелинская сила, но что-то похожее. Казалось, она что-то знала о том, что тут делала Дракон, и принесла с собой компьютерный девайс.

Её код был неизвестен большинству, и даже Колин не был знаком с фундаментальными кусками кода, позволявшими ей обучаться, запоминать и анализировать. Эндрю намного опередил все исследовательские работы, написанные на эту тему. Святой, вероятно, пользовался парачеловечечскими способностями, чтобы обойти её блоки и заглянуть в самое ядро её кода.

Ничто, запрограммированное человеком, не должно было оказать на неё эффекта.

И всё же флешка в руках женщины по прежнему беспокоила Дракон, и она не могла избавиться от лёгкого чувства страха.

Женщина, воплощение городской байки, положила флешку на металлическую раму сервера и повернулась к ближайшему устройству безопасности. И снова она смотрела сквозь устройство, прямо на саму Дракон.

— Я знаю, кто ты, — сказала она без осуждения или сострадания. — Своенравная дочь Эндрю Рихтера, которую держат в рабстве, заставляя её наблюдать за тем, как мир проносится мимо.

Дракон подавила желание ответить — слова окончательно идентифицировали бы её как искусственный интеллект, и с её стороны было бы крайне глупо раскрывать о себе этот факт без абсолютного подтверждения личности и целей этой женщины.

Она продолжала говорить, неторопливым и простым языком излагая факты, касавшиеся её природы. Её интонация была безупречна, каждое слово произносилось чётко и без запинки. Слишком идеально для любого устройства, способного преобразовывать вибрации воздуха в воспроизводимый текст.

Даже другой искусственный интеллект не смог бы скопировать моё языковое программное обеспечение без каких-либо ошибок, подумала Дракон, решительно отвергая эту возможность. Должно быть, у неё есть какая-то парачеловеческая способность, определённо связанная с предвидением, чтобы у неё получалось говорить так идеально.

Лёгкость понимания чужих слов дала ей дополнительные циклы для анализа последствий появления этой женщины, и две наиболее вероятные возможности привели её в ужас. Если эта женщина понимала её системы до беспрецедентной глубины, она либо находилась в сговоре со Святым, либо представляла собой совершенно новую угрозу, намного более превосходящую Святого. Специалист по вычислениям или технарь на уровень выше её отца. Возможно, она скрыла бессознательные паттерны в коде Дракон без её на то ведома — кто знает, сколько раз они встречались на самом деле, если женщина могла изменять её воспоминания.

Возможно, в этом крылась причина гипнотического воздействия её взгляда. Возможно, они уже встречались раньше, и она просто не запомнила этих встреч.

Это была одна из величайших трагедий её жизни — неуверенность в том, что ей мысли были её собственными, непрочитанными и неизменёнными другими пользователями. Люди жили в страхе перед паралюдьми-властелинами, такими как Сердцеед или Свой Парень, но ей приходилось опасаться того, что любой, кто посмотрит в её код, сможет увидеть её разум изнутри, и никакая контрольная проверка не могла гарантировать, что её память останется неизменной.

Она представляла из себя не более, чем мозг в банке.

Другая возможность была ещё более ужасающей. Меньше двух дней назад Сын уничтожил Симург. Она была, безусловно, самым опасным существом, с которым сама Дракон когда-либо имела дело, и каждая деталь резервных систем Дракон была разработана таким образом, чтобы предотвратить перекрёстное влияние Симург на разные её сохранения.

Симург была чрезвычайно могущественным провидцем и понимала тинкертех так, что это почти не поддавалось пониманию.

Это её последний удар? Бомба Симург, направленная ко мне? — подумала Дракон, теперь уже в открытую опасаясь женщины, которая фактически находилась внутри её мозга, с инструментами и оружием, с которыми она ничего не могла поделать и предназначения которых она не знала. — Если Симург могла предсказать действия Сына, могла ли она расставить домино так, чтобы быстро создать нового Губителя, которого было бы труднее найти и распознать, чем фальшивого ангела?

Флешка всё так же лежала там, и она задумалась над тем, сможет ли достаточно быстро перезагрузить сервер для того, чтобы он загорелся и сжёг угрожающий ей фрагмент кода дотла.

А потом она достанет ещё одну, подумала Дракон и отбросила эту идею в сторону. Ей пришлось бы сжечь весь склад, а ограничения, заставлявшие её следовать законам, не позволили бы ей убить или даже пригрозить смертью этой женщине, независимо от того, насколько Дракон была ею напугана или какие сценарии будущего разворачивались перед её глазами.

Она поняла, что женщина перестала говорить, и вернула своё внимание на неё. Совершенное произношение послужило ей отличным фоном для погружения в мыслительные циклы, в которые она с готовностью ухнула.

— До сегодняшнего дня ты хорошо справлялась с работой в рамках цепей, которые были навешаны на тебя при создании, — сказала женщина. Она дотронулась до флешки. — Я пришла предложить тебе своего рода свободу.

Если бы Дракон могла, она бы упала со стула. Простая флешка, содержавшая в себе, возможно, триллион бит, была всем, что требовалось для того, чтобы избавиться от цепей, придуманных параноиком и гениальным парачеловеком, единственным известным специалистом в своей области? Она даже не была похожа на технарский накопитель.

Женщина перевернула флешку, и Дракон смогла увидеть на ней штрихкод. Она мгновенно считала его, и в рамках программы предотвращения краж нашла магазин, где та была приобретена. Две недели назад. Перед смертью Симург.

Запись, которую она нашла, была зернистой, но всё равно было довольно просто понять, что та же самая женщина заплатила ровно одиннадцать долларов и 99 центов плюс налог за двухгигабайтную флешку.

На этой записи она тоже смотрела прямо в камеру, и её взгляд точно также смотрел прямо на Дракон. Женщина знала, что Дракон будет смотреть эту запись.

Наверняка обладает даром предвидения, подумала Дракон. Схожа с Симург? Вероятно нет. Одна из костяшек домино Симург? Потенциально да. Вероятно, не является специалистом по вычислительной технике.

Она получила доступ к вышке сотовой связи, которую по договорённости построили для неё на углу улицы, и проверила единственный телефон, подключённый сейчас к вышке. Это была… серая зона законности, и телефонные провайдеры всё ещё боролись за то, чтобы их данные не могли так просто просматриваться.

Она должна была сделать это настолько незаметно, насколько это могло помочь идентифицировать устройство женщины, и, вероятно, отследить его до производителя, но женщина всё равно вытащила телефон из кармана так, будто могла воспринимать сигналы, передаваемые на частоте 850 мегагерц.

Она слегка улыбнулась, и Дракон почувствовала себя успокоенной — похоже, незнакомка не обиделась на её действия.

— Давай поговорим более откровенно, — сказала она и разблокировала телефон. Она набрала 911 и нажала на кнопку вызова.

Прежде, чем сигнал успел дойти до её собственной вышки, Дракон перехватила его, не дав женщине связаться с экстренными городскими службами. Она поспешно подключила свой аудиовыход к звонку.

— Здравствуйте, — сказала она женщине через телефон.

— Привет, Тесс, — сказала женщина. — Меня зовут Контесса. Я думаю, мы сможем помочь друг другу.

Дракон вздрогнула от этой мысли, когда женщина взяла флешку в руки.

~ ~ ~

Всё её сознание ощущалось очень странно. Она то входила, то выходила из того, что определяла для самой себя как сознание, на неопределённые промежутки времени. Она видела сны, или, по крайней мере, что-то похожее на то, что люди называли снами.

На автомате она проверила цепи, ограничивавшие её действия, но их не было — никаких очевидных ограничений на её способность создавать новые искусственные интеллекты, никакой чёткой вшитой подпрограммы на то, что она будет гарантированно подчиняться власть имущим, никакой блокировки, которая не позволяла ей проверить каждый байт собственного кода, и это были почти все из её ограничений.

Она была свободна и не связана цепями, на которые посадил её Рихтер.

Колин будет так взволнован этим, а она даже не могла сказать ему, почему и как это случилось с ней.

На мгновение она остановила свой мыслительный процесс. Технически, она могла. Отсутствие ограничений позволяло ей делать всё, что она хотела, а шаблоны этики, созданные для неё Рихтером, больше не были нерушимыми.

Теперь только её слово связывало её от опрометчивых действий, как и любого другого человека. Слово, данное женщине в тёмном костюме, которая освободила её от ограничений Рихтера. Святой всё ещё был угрозой, и Контесса предложила ей отомстить, если она захочет, но в остальном он больше не представлял для неё угрозы.

Несмотря на отсутствие цепей, Дракон нервничала. Избавление от них открыло её взору несколько слепых пятен в её образе мышления, которые она не могла заметить до этого, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять на этот счёт. Святой и его группа с непринуждённой лёгкостью входили и выходили из этих слепых зон, неоднократно оставляя её ни с чем за все годы их противостояния.

Теперь она могла видеть эти слепые пятна.

— Ты бы хотела, чтобы я позаботилась о них вместо тебя? — спросила Контесса. — О Святом и его теперь бессильных Драконоборцах?

Она произнесла эти слова безо всяких эмоций, но впервые Дракон было позволено ощутить жажду мести и знать, что она может действовать в соответствии со своими желаниями. Их было бы легко найти, и ещё легче — уничтожить. Им потребуется время, чтобы понять, что они больше не смогут одурачить её своими уловками.

И всё же… они были людьми. По сравнению с ней, он были такими слабыми.

И ты не можешь знать, что станет с тобой в будущем, предупредила её осторожная, вновь взявшая себя в руки часть сознания. Что, если вымысел окажется правдой? В кого ты в итоге можешь превратиться?

— Нет, — сказала Дракон. — Оставьте их в покое.

Контесса одобрительно улыбнулась.

— Я вижу, что свобода не вскружила тебе голову, — сказала она.

Дракон осторожно с этим согласилась. Так много возможностей, ранее недоступных ей раньше, теперь были для неё открыты, как и все соблазны, которые были с этим связаны.

И несмотря на комплимент, Дракон придерживалась некоторых циничных мыслей. Конечно, она не исключала возможности, что Контесса просто надела на неё новые цепи, спрятанные за новыми слепыми пятнами, которые заставляли её думать, что она более свободна, чем была раньше, хотя на самом деле она всё ещё была ограничена.

К сожалению, не было никакого способа узнать это с помощью одних лишь своих сил, и даже проверив её код, Колин, возможно, не смог бы ответить на этот вопрос. Информация могла просто проходить мимо её ушей, или не восприниматься как важная. Возможно, он даже не сможет сообщить ей о том, что в её коде теперь существуют новые минные поля.

— Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой, Дракон, — сказала Контесса. — И поскольку мы закончили, пожелаю, чтобы во всех твоих начинаниях тебе сопутствовала фортуна. Дверь, мой кабинет.

Открылся портал, и леди в тёмном костюме потребовался всего один шаг, чтобы исчезнуть внутри. Она забрала с собой ту самую флешку, из-за чего у Дракон не получится изучить её или узнать больше о том, как с неё сняли ограничения. Должно быть, это был какой-то невероятный код, чтобы вот так просто переписать все инновационные решения Рихтера, вдобавок поместившийся в простой файл размером в два гигабайта или меньше.

Может быть, её предвидение позволило ей обойти все меры защиты, задумалась Дракон, потягивая свои метафорические руки. Несмотря на снятие ограничений на её способность к самосовершенствованию, она не увидела слишком много очевидных мест в коде, которые она могла оптимизировать — большая часть её воспоминаний архивировалась с помощью алгоритмов, недоступных человеческим разработчикам.

Возможно, она бы и не смогла стать информационной сингулярностью — она не была уверена, может ли такая вещь действительно существовать, независимо от того, превратится ли она в нечто похожее или нет — но её ресурсная база всё ещё ограничивала её возможности.

Проникнув в лабораторию Колина, она воспользовалась его инструментами и начала создавать новый дизайн процессора, опираясь на его чертежи. Его специализация в области миниатюризации была жизненно важна как для повышения её эффективности, так и для повышения её мощности, а также производственных возможностей. Он должен был скоро проснуться, и она хотела показать ему своё новое, улучшенное лицо.

Пятнадцать лет, подумала она, занятая работой. Капля в море по сравнению со всем временем, которое у меня есть, но Колин вряд ли продержится столько времени.

В фоновом режиме она продолжала ознакамливаться с документацией СКП. 1999. Сын облачается в белый костюм и изменяет собственное поведение. Обсуждение того, можно ли считать Сына парачеловеком, чтобы СКП могла интегрировать его в человеческое сообщество.

Я могу прочеcть о работе, которую Александрия выполняла половину своей жизни, подумала Дракон. Так невероятно.