MEW. Глава 17.

     Маринетт с Котом сидели в гостиной Мастера Фу, уставившись на телефон.

     — Она сказала, что позвонит примерно в это время, — головой Маринетт.

    — Где она? — спросил Мастер

     — Сказала, что пока что будет прятаться в каком-то безопасном месте, — пожал плечами Кот. — Ей следовало бы держаться к нам поближе.

     — Я… — Мастер Фу замолчал, когда запищал телефон. Маринетт приняла звонок.

     — Все на месте? — спросила Рой.

     — Хлоя, Рюко, Панцирь и Рена висят на других линиях, сейчас создам конференцию, — спросила Маринетт.

     Секунду спустя дело было сделано.

     — Хорошо, — сказала Рой. — У вас есть стенограмма нашего разговора. Какие мнения?

     — Он лжёт, — тут же высказался Кот. — Ему просто нужны наши Камни Чудес. Если он сможет подобраться к нам ближе…

     — Ага, — поддакнула Хлоя. — Вуху, вот почему я терроризирую Париж.

     — Ему нужны талисманы только Кота и Леди, — сказала Рой. — При том, что он знает, что есть ещё четверо активных носителей талисманов, и все они сами по себе сильные бойцы.

     — И ты ему веришь? — спросил Мастер Фу.

     — Я думаю… он верит в то, что ему нужно желание, и оно нужно не для чего-то лёгкого. Что вообще может сделать желание?

     — Я могу изменять реальность, — сказала Маринетт.

     — Но что именно это значит? — спросила Рой. — В некотором роде, мы все способны менять реальность.

     Мастер Фу помолчал, а затем кивнул сам себе перед тем, как заговорить.

    — Рой. Я должен попросить тебя принести клятву, что ты не расскажешь ничего из того, что будет здесь сказано.

     — Вы же знаете, что моему миру скоро придёт конец.

     Мастер Фу замолк.

     — Понимаю. Тогда я попрошу тебя поклясться, что ничто, кроме конца твоего мира, ни смерть твоих родителей, ни потеря твоих друзей, не заставит тебя рассказать об услышанном здесь.

     — Согласна.

     — Это также относится и к остальным, — сказал Мастер Фу. — Секрет, о котором мы собираемся вам поведать, будет крайне тяжёл.

     — Мы справимся с этим, — сказала Рена.

     — Действительно? Будете ли вы также уверены в этом, когда узнаете, что ваша мать увидела свой последний заход солнца? Или когда полиция сообщит вам о трагическом несчастном случае, произошедшем с вашим ребёнком?

     Наступила затянувшаяся тишина. Затем Рена заговорила снова, но теперь её голос звучал намного тише.

     — Я… да.

     — Очень хорошо. Ледибаг, Кот Нуар, пройдите за ширмы и снимите трансформацию. Мы должны поговорить с Плаггом и Тикки про то, что подразумевается под «изменением реальности».

     Маринетт последовала словам Мастера и зашла за ширму, скомандовав «Пятна прочь!». Она услышала, как Кот тоже снял свою трансформацию. Искушение взглянуть на то, кем он был под маской, было знакомо ей давно, и потому противостоять ему было легко.

     — Привет, Рой, — поздоровалась Тикки, подлетая к телефону и замирая в воздухе около Мастера Фу. Маринетт уселась поудобнее и стала ждать. Она могла слышать, а если понадобится, то и говорить, но ей тоже было интересно, что скажет про всю эту ситуацию её Квами.

     ***

      В своём номере гостиницы Кале я услышала два новых голоса. Высокие, как будто говорил кто-то маленький, но со странным эхом в тоне их голоса.

     — Ты — Тикки, верно?

     — Да.

     — Мастер Фу… — я сделала паузу, формируя в голове мысль. — Утверждает, что мы не можем использовать желание, что оно не поддаётся контролю, независимо от того, какую цель преследует Бражник. Даже если он готов после этого добровольно отдать нам свой талисман Бабочки. Почему так?

     — А ты бы дала ему загадать желание? — спросила Тикки.

     — Да. Что произойдёт, если однажды сгорит половина Парижа, а Ледибаг поскользнётся и сломает себе шею? Единственная причина, по которой у вас нет такого же списка жертв и разрушений, как в битвах с Губителями — это Ледибаг, а она всего лишь человек. Так объясните мне, почему вариант с желанием даже не обсуждается.

     — Ты пришла из сурового мира. Ледибаг рассказывала мне о нём, и даже показала некоторые изображения.

     — Она рассказала тебе, что у меня есть крайний срок?

     — Да, — послышался вздох с той стороны телефонной линии. — Хорошо, мы расскажем вам, как пришли в этот мир. Мы надеемся, что вы поймёте, почему желание нельзя использовать для таких… маленьких целей. Почему это небезопасно.

     — Маленьких? — переспросила я.

     — Я говорю не с моральной точке зрения, а с прагматической. Моя настоящая форма, то, чем я являюсь — это принцип творения. Я родилась в то же время, что и произошёл Большой Взрыв. Мой младший брат Плагг появился всего лишь несколько мгновений спустя. Другие Квами представляют собой более… узкие концепции, даже если они не менее важны. Но мы — старшие, и по этой причине наши силы более опасны, и потому должны быть ограничены. Например, когда ты загадываешь…

     — Динозавры? — заговорил Плагг, прерывая Тикки. В его голосе совсем не слышалось юмора. Странно. Кот жаловался на то, что Плагг постоянно болтает о том, что ему нужно съесть как можно больше вонючего сыра. — Я хотел, чтобы они развивались быстрее, чтобы изменились, поэтому я немного подтолкнул их. Немного — для меня. И это привело в движение миллионы лет накапливающихся ошибок, невезения. Астероид был всего лишь последним штрихом в этой истории. Без точки фокуса мои силы были слишком велики, велики даже для целой планеты, по крайней мере, когда я попытался использовать на ней силы вполне целенаправленным образом.

     Динозавры? Он что, шутит? Нет. Я так не думала.

     — Поэтому довольно давно мы научились работать с… со смертными, создавать устройства, которые позволяли нам взаимодействовать с миром на куда меньшем уровне, — сказала Тикки. — Но нам пришлось ждать, пока на планете не появятся первые разумные, которые смогли бы создать подходящие устройства, и если уж на то пошло, общаться с нами в процессе их создания.

     — Китайские волшебники! — воскликнула Ледибаг.

     — Нет, — в голосе Тикки слышалось удивление. — Они создали Камни Чудес на Земле, но первые талисманы были созданы чуть более чем через миллиард лет после Большого Взрыва.

     — Кем?

     — Их давно уже нет, — Плагг не стал вдаваться в подробности.

     Хотя ему было и не нужно. Не было никакого способа продлить существования вида на миллиарды лет.

     — Талисманы ограничивают нашу силу, позволяя нам взаимодействовать с материальным миром, но делая нас при этом менее опасными.

     — А желание? — спросила я.

     — Это единственная функция волшебства, закодированная в наших талисманах и переданная по наследству предыдущими создателями, которая убирает наши ограничители, что позволяет нам использовать большую часть того, чем мы являемся на самом деле. Но это сопряжено с опасностями, поскольку ограниченный разум смертного не может эффективно направлять эту силу.

     — Наши силы ограничены? — спросил Панцирь.

     — По сравнению с чистым созиданием и разрушением? Да, ребёнок, ты действительно ограничен, — сказал Плагг. — Мы — старейшие из всех. Даже время младше Тикки, и ближе к моему брату-близнецу, чем к старшему брату.

     — И из-за этого желания, загаданные с помощью наших талисманов, действуют не так, как вы воспринимаете движение времени. Они работают как в прямом, так и в обратном направлении, реализуя способы исполнения загаданного, — Тикки замолчала, но её слова, казалось, целиком наполнили комнату, в которой я сейчас находилась.

     — Почему цена такова?

     — Мы уравновешиваем всё, — сказал Плагг. — Это буквально то, чем мы являемся — равновесием. Используя нас, всегда помни об этом.

     — И использовать желание так сложно, потому что… — голос Ледибаг звучал смущённо, когда она задавала этот вопрос.

     — Потому что ты, по сути, пытаешься буквально играть в Бога, когда тебе не так давно было интересно, что это за штука, называемая огнём, и почему она тебя кусает, — голос Плагга звучал раздражённо. — И хуже всего та часть, которая работает в обратном направлении по времени, помните о ней? Если вы облажаетесь, может быть трудно реализовать даже то, что было загадано, я уже не говорю о последствиях того, что произойдёт после.

     — Тогда почему в вас вообще реализована такая возможность, и для чего оставлять записи о том, что можно загадать желание, если последствия этого так опасны? Почему бы просто не уничтожить записи об этом и больше никогда про это не упоминать? — чем дольше шёл разговор, тем более недовольной я себя чувствовала.

     — 26 сентября 1983 года*, — сказал Плагг. — Это был последний раз, когда наш избранный загадал желание.

     — Я не… — озадаченно начал было говорить Мастер Фу, но его перебили.

     — Ты и не должен, — голос Тикки звучал так… печально. — Что-то пошло не так, и внезапно, без предупреждения, мир оказался в состоянии войны, ядерной войны. Никто из нас так и не узнал, почему это произошло. Ты едва успел выбраться из Парижа перед тем, как город сгорел, а Кот Нуар… умер. Ледибаг тоже умирала, поэтому она взяла оба Талисмана и загадала нам желание. Ты предупредил её о последствиях, поэтому она специально загадала, чтобы произошло малейшее изменение, способное спасти мир.

     — Ну, ядерной войны не случилось, звучит хорошо! — сказал Кот Нуар, стараясь, чтобы его голос звучал весело. Это не сработало.

     — Так и есть. Если не считать фактического вымирания людей как вида, ситуация, вероятно, уже не могла стать хуже, — сказал Плагг. — Но Ледибаг и Кот Нуар того времени исчезли. Даже мы их не помним. Также исчезло множество других людей, изменились места и вещи, потому что желание не взорвало ракеты — оно просто устроило всё так, чтобы они никогда не были запущены… и это желание всё ещё может продолжать работать.

     Никто ничего не сказал, и я могла понять, почему. Это была не какая-то суперсила или инструмент — вещи, о которых говорил Плагг, действительно походили на игры в Бога. Но всё же…

     — А использовать желание, чтобы вылечить своих близких?

     — Это будет желание со слишком маленьким, слишком сфокусированным эффектом, чтобы отработать безопасно. Наши силы огромны, они охватывают собой целые эпохи. Вероятность того, что что-то пойдёт не так… почти несомненна, — сказала Тикки.

     — Например, все умрут? — спросила Рюко.

     — Нет, — ответил Плагг. — Ты мыслишь слишком, слишком мелко.

     — Использовались ли желания до 1983 года? По причинам, которые вы считали неправильными?

     — Да, — Плагг сделал небольшую паузу в разговоре, прежде чем продолжить. — Я не буду о них говорить. Ты слишком молода.

     Я много чего повидала в своей жизни, но по какой-то причине тон его голоса заставил меня немедленно отказаться от идеи выяснить, о чём именно он захотел умолчать.

     — Итак, теперь вы понимаете, почему мы можем только продолжать сражаться с Бражником, — сказал Фу.

     Мои жуки жужжали всё громче и возбуждённее.

     — Нет. Я всё равно не понимаю. Потому что как долго вы хотите продолжать в том же духе? Он богат, я в этом уверена. Хлоя тоже богата. Но что на счёт остальных? Держу пари, некоторым из них в будущем придётся искать работу. Только если вы не будете сами платить им за их геройскую работу?

     Воцарилось неловкое молчание.

     — Я не перестану защищать Париж, — сказала Ледибаг, но в её голосе слышалась… нерешительность.

     — Но если ты будешь беспокоиться о своей работе и о том, не уволят ли тебя за то, что ты защищаешь Париж…

     — Пока ты здесь, у тебя та же проблема, — заметила Хлоя.

     — Она не такая уж и большая. Наркоторговцы держат на руках удивительно большие суммы наличных.

     Я услышала, как Кот фыркнул на мой ответ.

     — Но ты же слышала Тикки и Плагга, — сказала Маринетт. — Если твоё желание…

     — В моём мире есть парачеловеческие целители. Панацея, Отала, Козёл отпущения… и потом, у нас есть Технари. Они не могут изменять вселенную, как это делает желание, но они могут создавать… невероятные вещи.

     — Мы не знаем, смогут ли они помочь, и разве некоторые из них не берут деньги за свои услуги? — спросил Кот.

     — У меня, скорее всего, будут деньги к тому времени, как мы вернёмся, — бьюсь об заклад, Сплетница придержит для меня мою долю.

     — Но как ты можешь быть уверена, что у тебя будут деньги, если ты не сможешь жестоко обращаться со случайными наркоторговцами с помощью своих жучков? — сказала Хлоя ужасно встревоженным тоном.

     — Когда ты контролируешь территорию, то получаешь процент ото всей активности, что происходит на ней, — ответила я. В ответ раздался дружные вздохи.

     — Иногда я задаюсь вопросом, а не упускаю ли я что-то в своей жизни, — пожаловался Панцирь. — Я имею в виду, что в моём коллеже нет уроков по захвату и управлению преступной территорией. Может быть, тебе следует начать вести занятия по этой теме, Рой.

     Я не смогла удержать ухмылку на лице, даже если они не могли её видеть.

     — Сначала я должна получить аттестат зрелости**. А потом можно и поговорить на эту тему, — непринуждённость, с которой я пошутила, показалась мне странной.

     — Но, — говорит Ледибаг, возвращая нас к теме разговора. — Это означает, что сначала ему придётся довериться нам, особенно если его талисман бабочки — лучший способ вернуть тебя домой.

     — Не обязательно, если ты согласишься оставить ему бабочку.

     — Этого допустить нельзя, — сказал Мастер Фу. — Он злоупотребил Чудесным Талисманом.

     — А если мы сможем дать Бражнику то, что он хочет, возможно, он захочет поделиться с нами, откуда он вообще их взял, — напомнила я ему о ещё одном нерешённом вопросе.

     — Разговоры никому не повредят, — пробормотал Кот.

     — Не повредят, пока мы будем осторожны. — Ледибаг замолчала. — Завтра. Кот и я пообщаемся с тобой по телефону, Рой. Я хочу поговорить до того, как мы назначим ему встречу.

     — Это неразумно, — начинает говорить Мастер Фу, но его перебивают.

     — Это просто разговор… — говорит Рена.

     — Если вы боитесь Акумы, которая может на нас ментально повлиять, то как насчёт того, чтобы Рена, Панцирь или Рюко читали стенограмму нашего разговора. Если мы начнём проявлять какие-либо признаки… ментального влияния, они смогут прервать наш разговор.

     — Это не… Да, — Мастер Фу ненадолго замолкает. — Тогда давайте подготовимся. Помните — будьте бдительны. Это может оказаться ловушкой. Рой, могу я поговорить с тобой позже вечером?

     Я оглядываю свой гостиничный номер. Мои жуки не засекли никаких признаков вторжения на мою территорию, и меры безопасности в этом месте довольно хороши. Я предполагала, что перед тем, как действовать, Бражник, вероятно, сначала захочет осторожно разведать ситуацию.

     — Я могу тебе позвонить, — говорит Мастер.

     — Хорошо, — соглашаюсь я.

     ***

     Я спускаюсь вниз и выбираю себе еду в кафетерии, жду, пока солнце медленно не зайдёт за горизонт, и только после этого раздаётся телефонный звонок.

     — Здравствуйте, Мастер Фу.

     — Ты считаешь, что это разумный план действий? — сразу переходит он к делу. Его голос звучит весьма раздражённо.

     — Лучше ли это, чем провести остаток жизни, играя от обороны? Да.

     — Ты оказала на них влияние…

     — Вы имеете в виду, что я плохо на них влияю, — я сделала паузу. — Знаете, Ледибаг не говорит мне, кто скрывается за масками остальных героев, но она выбирала их сама.

     — Я доверяю её мудрости.

     — Подростку. Вам не кажется, что ей не помешал бы кое-какой опыт?

     — У тебя тоже есть силы.

      — Я получила их не по своей воле. И я не могу раздавать силы другим. Почему вы выбрали именно их?

     — Они были… они хорошо подходили для того, чтобы стать владельцами Чудесных талисманов, невинные и доб…

     — Чушь собачья, — перебиваю я. — Это последнее, чего тебе хочется увидеть в героях. И это одна из причин, по которой они так долго защищались. И раз уж они такие добрые и невинные, почему вы решили, что будет хорошей идеей бросить их в этот кошмар?

     — Ты думаешь, это слабость? — спрашивает он. — Не выбирать на эту роль кого-то безжалостного? Такого, как ты?

     — Я начинала не так. Другие наставили меня на этот путь, — я замолчала. — Ты можешь быть слишком безжалостным, слишком жестоким, но если они добрые и невинные по своей сути, что с ними произойдёт в стрессовой ситуации? Скажите мне, они ведь все подростки, поэтому должны ходить в школу, я права?

     — Что заставляет тебя так думать?

     — То, как они разговаривают. То, как ведёт себя с ними Хлоя. Если бы они были моложе её или старше, она бы реагировала по другому, даже если бы не знала, кто скрывается под их масками. Динамика их отношений была бы другой, — пояснила я свою точку зрения. — И что произойдёт, когда эти добрые подростки узнают, что мир не собирается приспосабливаться под их потребности? Когда их не примут в университет, или они не смогут устроиться на работу, или, чёрт возьми, не смогут покинуть Париж? Все будут поддерживать героев Парижа, но, в то же время, смотреть на тех людей, кто скрывается за их масками, как на неудачников, — я ненадолго замолчала. — И когда это произойдёт, вы будете удивлены тем, насколько плохим может стать «невинный» герой.

     — Ты говоришь по собственному опыту.

     Ага. Моя невинность по большей части умерла в шкафчике, а то, что ещё оставалось во мне от наивной и невинной девочки, умерло окончательно, когда я поняла, что Призрачный Сталкер — это София.

     — По своему. Сколько вам лет?

     — Чуть меньше двух столетий.

     Охренеть. Я покачала головой.

     — Тогда вы, возможно, захотите подумать вот о чём — для нас время движется быстрее. Разница между пятнадцатью и двадцатью годами намного больше, чем разница между возрастом в 25 и 35 лет. Возможно, вы сейчас едва можете вспомнить, что всё, чёрт-возьми, раньше ощущалось по-другому, но прямо сейчас вы отнимаете у них единственный ресурс, который они больше нигде не смогут восполнить — время.

     — И ты подталкиваешь их к переговорам с Бражником только по этой причине? Возвращение домой не имеет к этому никакого отношения?

     — Конечно имеет, — я повертела головой, чтобы расслабить напряжённую шею, и пауки и осы, спрятавшиеся в в волосах на этом месте, передвигаются, чтобы не оказаться раздавленными. — Но мы можем получить и то, и другое. Даже в худшем случае мы узнаем о нём больше, чем знаем сейчас, и в дальнейшем сможем использовать эту информацию.

     — В моём старом ордене были такие, как ты. Прагматичные, готовые… идти на крайности, чтобы добиться достижения своих целей.

     — И что с ними случилось?

     — Я — последний из ордена. И скажу по секрету, напоминая о том, что я намного старше остальных, и поэтому скорее всего узнаю, если ты расскажешь об этом кому-то ещё — я задаюсь вопросом, не был ли наш орден ошибкой?

     — Он нравился Квами.

     — Квами не люди. Но до самого конца, настигшего орден, целые народы плясали под его дудку.

     Какой была бы Земля Бет без паралюдей? Вот такой? Местом, где торговец наркотой, вооружённый пистолетом и ножом, уже считается крупным игроком?

     — Рой?

     — Просто задумалась. Это слишком важный вопрос, чтобы я могла ответить на него прямо сейчас.

     — Как и для меня. Я думал об этом в течение некоторого времени, — последовала небольшая пауза. — Но, с другой стороны, иногда те прагматичные мужчины и женщины, о которых я говорил, творили великие чудеса и заканчивали с великим злом… И я нахожу утешение в том, что первым делом ты решила пойти на диалог. Если кто-нибудь из избранных заговорит со мной на эту тему снова, я поддержу твоё решение.

     — Спасибо, — сказала я. Звонок прервался, и я уставилась на телефон.      Почти два столетия. Я покачала головой. Мне нужно было отдохнуть, прежде чем мы свяжемся с Бражником. Этот разговор должен был стать поворотным моментом во всей ситуации, к добру ли это было или к худу.

----

*26 сентября 1983 года - https://ru.wikipedia.org/wiki/Ложное_срабатывание_системы_предупреждения_о_ракетном_нападении_(1983)_

** аттестат зрелости - в данном контексте имеется в виду аттестат о законченном среднем образовании (школы)