MEW. Глава 88. Конец. Часть первая.

     — Так значит, Тейлор скоро появится? — спросила Маринетт.

     — У неё ещё есть кое-какие дела, — сказала Алья. — Сама знаешь, конец годы, отчётность, — Маринетт кивнула. Они собирались все вместе пообедать, и Алья всё устроила. Здесь.

     В Броктоне.

     Маринет выглянула в окно.

     — Я никогда не смогу смириться с тем, как всё изменилось, — пробормотала она себе под нос.

     — Знаю, — сказала Алья. Она откинулась на спинку стула и тоже посмотрела в окно. Её деловой костюм разительно контрастировал с обычным повседневным нарядом Маринетт. Медиамагнаты всегда должны были выглядеть определённым образом, чтобы сохранять имидж в глазах общественности.

     Маринетт знала это. В конце концов, наряд, который носила Алья, придумала она сама.

     — Это так странно. Мы прожили здесь меньше года, но в некотором смысле… — Алья покачала головой. — Тот год казался более реальным, чем Париж. Я знаю, что действительно хотела, чтобы Зион умер, когда он начал разрушать Залив… и…

     — Тагг и его команда, — согласно кивнула Маринетт. Даже тридцать лет спустя лица людей, которых она когда-то знала и потеряла, иногда всплывали в её памяти.

     Но не думаю, что Тагг был бы против такого наследия. Обелиск в его честь стоял рядом с гробницей Рыцаря, в одной из немногих частей Старого Броктона, переживших гнев Зиона, и на нём, в дополнение к именам Тагга и сотрудников СКП, были написаны имена четырёх тысяч рабочих и эвакурованных людей, которых им удалось спасти, отвлекая на себя Зиона.

     Но мемориалы не вернут Старый Залив. Нью-Броктон на Земле Гимель теперь был местом жизни людей, с его небоскрёбами и оживлёнными кварталами. Старый Броктон, за исключением портальных врат, был сонным маленьким городком, в котором снесли большую часть руин, оставив только небольшую гавань, полную маленьких рыбацких шхун и парусников. Старый Броктон в основном был известен только тем, что привлекал пенсионеров, которые хотели свои последние дни прожить, сидя на набережной или наслаждаясь мирными летними деньками.

     Даже дети (тут их было немного, большинство семей всё же предпочитало жить в Нью-Броктоне) вели себя здесь тихо и хорошо. Маринетт была здесь несколько раз за последние тридцать с лишним лет, и…

     — На самом деле, я не могу припомнить, чтобы слышала здесь звуки выстрелов, не говоря уже о драках кейпов, — сказала Маринетт.

     — О, есть кое-что похуже. Помнишь Мерзкого Боба? Теперь это ресторан здорового питания. И теперь их «вызов» состоит в том, что тебе нужно съесть огромную миску салата. Нино чувствовал себя преданным.

     — А как чувствовали себя лечащий врач Нино и его жена?

     — Мы были счастливы, что нам не нужно будет потом неделю страдать от несварения желудка.

     — Хех, — усмехнулась Маринетт, оглядываясь вокруг, рассматривая людей, прогуливавшихся по пляжу, и воздушных змеев, парящих в небе. — Удивлена тем, что мы здесь?

     — Всегда думала, что устранение Зиона будет концом истории со всеми этими параллельными мирами, — призналась Алья. — А потом ты загадала желание и я подумала — «ну всё, теперь всё точно закончилось», — она покачала головой. — Глупая я. В итоге мы возвращаемся в Париж, едва успеваем со всеми поздороваться, как нас вытаскивают обратно с двумя боевыми леммингами на буксире, и следующие три года мы только и занимаемся тем, что служим в каждой бочке затычками.

     — Всё было не так уж и плохо, и мы никакие не боевые лемминги, — хмыкнула Маринетт.

     — О, правда? Особенно после того, как вы двое оказались обычными низкоуровневыми бугаями с парочкой трюков вместо всех этих Фунтаментальных Дерьмовых Штуковин, как всегда говорил Деннис, и всё равно продолжали ввязываться в драки, от которых вам следовало держаться подальше?

     — Это было…

     — Мурд Наг. Спящий. Богиня, — она ткнула пальцем в сторону Маринетт. — Боевые лемминги.

     — Богиню победила Хлоя и Нарвал

     — Потому что ты отвлекла её, — покачала Алья головой. — Мы должны были её остановить. Мы заплатили слишком большую цену, чтобы позволить миру развалиться просто так…

     — А мы и не позволили, — сказала Тейлор, подходя к их столику. Тейлор стала ещё выше и стройнее, и казалось, что она не испытывала никаких проблем с поддержанием фигуры, даже после рождения двух детей. — Извините, я опоздала.

     — О, не переживай, — улыбнулась Алья. — Мы с Маринетт ходили в музей на экскурсию парачеловеческой истории Броктон-Бей. Очень серьёзный гид сказал нам, что если бы мы жили здесь раньше, то возможно смогли бы лично увидеть Отступника или даже Ледибаг и Кота Нуара!

     — Не Рой?

     — Нет, но нам предложили купить аниматронную муху длинной в фут (30,48 см) в сувенирном магазине. Она может говорить целых пять фраз и хорошо умеет плавать.

     — Я пас, — отмахнулась Тейлор. — Только не рассказывай про это моим детям.

     — О, это была ещё не лучшая часть тура, — сказала Маринетт. Она вытащила свой коммуникатор и заговорила с ним. — Тикки, воспроизведи файл, о котором я тебе упоминала.

     — Конечно, Маринетт, — ответила программа, и мгновение спустя Тейлор уставилась на проекцию, зависшую в воздухе.

     — Это диорама «Бойня №9»? Зачем мне… стоп, подожди… это что…

     — Жевательная резинка в носу Джека-Остряка? Да. Один из детей перед нами принёс с собой немного, и ему пришлось прятать её от учителя.

     — И они спрятали её в носу Джека-Остряка, — Тейлор уставилась на проекцию, а затем хихикнула. — Ну, я полагаю, что криминальный элемент в Заливе уже давно не тот.

     Тейлор была не из тех людей, которые могли бы смеяться над каждой шуткой, но сейчас она смеялась гораздо больше, чем когда-либо, и больше не пыталась подавлять эмоции, что также помогало окружающим, поскольку теперь люди могли знать, когда Тейлор раздражена, без наглядного примера в виде библейской чумы перед глазами.

     Конечно, были случаи, когда она возвращалась к старым привычкам. Например тот случай, когда сразу после того, как Тейлор узнала, что она беременна, она очень спокойно сообщила Маринетт, что у неё есть опасения по поводу того, будет ли она хорошей матерью — и в это же время каждое насекомое в радиусе восьми кварталов впало в неистовство, был одним из них.

     — Это восхитительно, — сказала Тейлор. — Джек-Остряк и его радостная банда социопатов, забытая всеми, кроме разве что детей, которые хотят избавиться от жвачки, — она снова рассмеялась. — Я обязательно поделюсь этим с Брайаном, когда вернусь домой, — она покачала головой. — А ещё я хотела сказать, что мы скоро переедем.

     — Подожди, что? — переспросила Алья. — Но почему?

     — Быть директором Нью-Броктонского университета становится скучновато, — сказала Тейлор. — Мой персонал хорошо обучен, у меня есть кандидат на место директора, Томас, и меня давно зазывают на должность в департаменте образования Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе. Брайана тоже пригласили на должность преподавателя факультета прикладной физики, так что мы решили, что это наш шанс.

     — Мисс Эберт-Лаборн, это всё звучит так странно, потому что я никогда не представляла себе Мрака…

     — Учёным? Ну, в этом всё же есть смысл. Как говорил Брайан, если его повсюду таскают, чтобы он мог блокировать своими силами всякие странные излучения, почему бы ему не узнать об этих излучениях побольше, раз уж он теперь не требуется никому в качестве силовика? — Тейлор замолчала и сделалась вдруг серьёзной. — И ещё мой папа… Он не очень хорошо перенёс последние две зимы в Нью-Броктоне. Поэтому мы с Мисси посовещались и решили, что ему нужно переехать куда-нибудь туда, где зимой не бывает холодно, плюс, он всегда рад присмотреть за Аннет. Мисси не может постоянно приглядывать за папой, особенно теперь, когда Колин ушёл на пенсию и она отвечает за лабораторные исследования.

     — Я понимаю, — кивнула Маринетт.

     ***

     Мы болтали, пока официант не принял и не принёс наш заказ. Здесь не было никаких силовиков, патрулирующих Набережную, только не эту её версию. Здесь не было ни Имперцев, ни членов АПП.

     Ни героев. Единственным парачеловеком, который жил в Старом Броктоне, была Ундина, и её рабочими обязанностями было нести вахту на корабле, вместе с береговой охраной. Я не думала, что она вообще была создана для работы в правоохранительных органах.

     Я взглянула на Маринетт. Я не знала, как Ундина получила свои силы, но я знала, что это не было больно…

     У нас всё ещё случались триггеры. Но они могли случиться в моменты ликования, или случались до того самого момента, когда человека доводили до предела. И триггеры наделяли людей способностями, которые могли реально решить твою проблему.

     Иногда я была готова признать, что немного завидовала. Но только немного. В конце концов, я видела чудеса и сама творила чудеса. У меня были друзья, близкие друзья, и никто не смотрел на меня как на военачальницу Рой…

     — Это так странно, правда? — наконец, сказала я.

     — Что странно?

     — Мы спасли мир, сражались с монстрами… и вот мы здесь. Три женщины средних лет на обеде, и никто не знает, кто мы такие, — я покачала головой. — Когда я была ребёнком…

     — Ага… — кивнула Алья. — Но знаешь, я не против. Ни за что на свете не отказалась бы от старых деньков, но… сейчас ведь тоже неплохо.

     Маринетт ухмыльнулась.

     — Но Алья, когда мы проходили ту часть с галереей работ о том, какими люди видят нас, героев, вспомни обо всех тех очень коротких обтягивающих костюмах, которых нам так не хватает. Почему бы сегодня не тряхнуть стариной и…

     — Не думаю, что мир готов увидеть Рену Руж средних лет и её потрясающие растяжки, — покачала Алья головой. — Серьёзно, можно решить, что все эти «переосмыслители» наших образов вообще не думают о недостатках костюма-бикини в бою.

     — Ага, — Маринетт замолчала. — Но знаешь, мы получили свой звёздный час. Пора кому-то другому выйти на сцену за нас.

     — И мы ещё не все сошли с первых страниц газет. У нас есть генеральный секретарь Цуруги и генеральный директор Буржуа, — покачала я головой. — Не думаю, что я бы согласилась занимать одну из таких должностей.

     — Да, у Хлои там творится сущий кошмар. Слышала о шутке, которую недавно выкинул один из Стражей? — спросила Маринетт.

     — Это про светящийся член в небе над Сан-Диего? — уточнила я.

     — Ага. Оказывается, он использовал какой-то тинкертех собственной разработки, и, ну. Они не могут избавиться от картинки. Она должна пропасть сама по себе через какое-то время, — Маринетт покачала головой. — В этот раз Хлоя отреагировала получше. Никого не пытались придушить на месте.

     — Что ж, — сказала я. — Это ведь она заявила во всеуслышание, что собирается справиться со всем лучше, чем Александрия, и если эти слова были брошены только для того, чтобы потешить своё эго…

     Мы продолжили болтать, и на секунду я повернула голову, чтобы окинуть взглядом город. Никаких небоскрёбов. Медхолла давно нет, на месте, где раньше стояла Уинслоу, теперь разбили парк. Я позволила себе вернуться к воспоминаниям о тех днях, когда боги и демоны ходили по его улицам.

     Я была одной из них, а кем именно, зависело от того, у кого вы про меня спрашивали. Там были хорошие воспоминания. Там были и ужасные воспоминания… Маринетт была права насчёт звёздного часа.

     Я смотрела на дорогих моему сердцу друзей и думала о своей семье. Если я была простым актёром… Что ж, это была воистину хардкорная пьеса.

     — И наше выступление вышло довольно удачным, — пробормотала я.

     — Что?

     — Ничего, — сказала я, а потом улыбнулась. — Вот что ты думаешь о нас скажут дети через сто лет?

     — Ой, да ладно тебе! — сказала Алья, закатывая глаза. — Это же ты у нас специалист в сфере образования. Они скажут «почему мы должны делать доклад о них? Они скучные! И мёртвые!»

     — И нам придётся самим искать письменные источники, вместо того, чтобы попросить всё найти наших ручных ИИ! — добавила я, и мы дружно рассмеялись.

     — Так выпьем же за то, чтобы стать врагами будущего класса 2142 года выпуска! — сказала Маринетт, поднимая свой бокал. Мы присоединились к её тосту.

     Я огляделась в последний раз, пока мы говорили о мелочах и важных делах, и о вещах, смысла которых не понял бы посторонний человек. Достаточно скоро мне уже нужно будет возвращаться домой к своей семье, а им — к их семьям.

     Я была Тейлор Эберт-Лаборн, а не Рой, и даже не Хепри. Просто Тейлор.

     И я была именно той, кем всегда была хотела быть.

-

*Шекспир, Весь мир — театр. https://summoning.ru/quotations/shakespeare.shtml