MEW. Глава 39.5. Стоя с Праведниками.

     — Бамат, Элигос, вы поддержите атаку на Аркадию. Отрежьте этой сучке язык, если потребуется, но приведите её ко мне, — проговорила Мама с закрытыми глазами. В ней кипел гнев. Только у самых праведных не было проблем с поддержанием связи с ней. Она не знала, почему эти раздражающие мелодии не заглушали связь между ними, но они мешали ей обрабатывать сборище других обращённых овечек, которых ей с такими трудами приходилось загонять обратно в свою веру. Они будут делать то, что она им скажет…

     Ей приходилось сосредотачивать своё внимание на них, особенно после того, как зазвучали эти проклятые мелодии. Хуже того, некоторые из тех, кто слышал музыку, бросали ей вызов, даже если он сводился к отказу двигаться с места, независимо от того, какую бы сильную боль она на них ни насылала и того, как сильно они хотели сдаться под её напором.

     Эта сучка, эта Рена Руж, бросала ей вызов, бросала вызов Губителям. И она накажет её. Когда она закончит с ней, родители будут приводить в пример историю про неё в качестве страшилок для своих детей.

     Но теперь ей предстояло вести в путь её войско. Их кейпов, их верующих, даже банды обычных людей, которые присоединились к ним не из-за веры, а из-за того, что принадлежность к Падшим давала им почувствовать Власть. Целые легионы, которые она тайно переправила в Залив, пока СКП ни о чём не подозревало.

     Теперь все они знали, что их ждала победа или смерть. И СКП были в курсе о каждом из них.

     — Скажите Мясник, чтобы она нанесла удар прямо сейчас, — как только у них будут Врата, СКП станут беспомощны, и они никогда не покинут захваченный мир, не прямо сейчас. Она сломает их всех. Она отправляла своим марионеткам сообщения, изображения. Её люди должны были захватить больницу и другие места, где прятались броктонцы. Пряталось не очень много — выходили на улицы сражаться с произволом гораздо больше людей, чем она ожидала. Опять из-за этой твари, но было достаточно и того, что герои рассредоточились, чтобы защитить тех, кто решил спрятаться.

     А всё потому, что у них не было веры, чтобы делать правильные вещи.

     ***

     Уолт стажировался в Броктонской больнице. Если в Заливе и была какая-либо растущая рабочая область, так это здравоохранение, особенно после нашествия таких бедствий, как Бойня, Левиафан и, конечно же, людей, постоянно натыкающихся на брошенные Элитом технарские устройства.

     Вероятно, факт, что эта ночь превзошла день, когда Левиафан пришёл в город, чтобы устроить вечеринку абсолютного ужаса, о чём-то да говорил. Но, в конце концов, Левиафан был… безличен.

     А те, что пришли за ними сегодня — нет.

     — Пожалуйста, отпустите меня! Отпустите! Я вижу, как они делают ей больно! — мужчина средних лет сидел связанным в коридоре вместе с десятками других людей. Им уже давно пришлось ограничивать введение любых вырубающих лекарств — что бы на них ни влияло, оно действовало до тех пор, пока люди не теряли сознание, и они не могли продолжать пичкать людей опасными дозами лекарств. Единственное, что успокаивало пострадавших, это…

     Ну, Уолт не собирался говорить этого вслух, чтобы не оказаться связанным со всеми остальными жертвами Мамы, но он продолжал слышать флейту. Когда он хотел просто подняться на крышу, сесть и ничего не делать, звук флейты словно звучал громче, разговаривая с ним, и каким-то образом он мог наскрести в себе ещё немного сил для того, чтобы продолжать работать.

     Но ничего не могло спасти…

     Звук ударившей по кафелю ноги, закованной в металл, заставил его обернуться. В дверях палаты стоял кейп в доспехах. Они никогда не видел его раньше.

     Твою мать, неужели Падшие смогли пробраться сюда? О боже, что мне делать? Уолт дёрнулся в сторону кнопки аварийного сигнала на стене. Рядом был огнетушитель, и может быть, у него получилось бы…

     — Здравствуй, Уолт.

     — Мистер Уилсон? — моргнул Уолт. — Вы триггернули?

     — Не совсем, — мистер Уилсон оглядел коридор. — Сегодня тяжёлый день. Давай же начнём это исправлять.

    Уолту всегда было жаль мистера Уилсона, оставшегося одного. Все знали, что он был уже одной ногой в могиле.

     Это заставляло их чувствовать себя плохо из-за того, что Панацея исчезла. Он надеялся, что с этой милой девушкой не случилось ничего ужасного.

     Но затем мистер Уилсон занёс свой огромный меч над телом кричащего человека, и Уолт кинулся вперёд.

     — Эй, эй! — но меч уже рубанул свою жертву и… Уолт уставился на неё. Удар ничего не сделал с телом мужчины, но на мгновение ему показалось, что он увидел какой-то… призрачный силуэт женщины, кричащей от боли и с согнутыми, словно когти, пальцами.

    — О, о боже. Спасибо. Спасибо, — пробормотал мужчина.

     — Оставайся здесь, — сказал мистер Уилсон, а затем перешёл к другой жертве, на этот раз к подростку с заколками в волосах. Её привезли из СКП, и им пришлось ввести ей лекарства, чтобы она потеряла сознание, но даже в таком бессознательном состоянии она продолжала дёргаться и стонать. Меч поднялся вверх и снова опустился.

     На этот раз Уолт отшатнулся. Образ женщины в этот раз был плотнее, и он мог слышать её яростный визг, когда её фигура развеялась в клочья.

     Глаза девушки открылись, но мистер Уилсон продолжал стоять рядом, глядя на неё сверху вниз и разрывая прочные путы, которыми ту окутали для её же безопасности и безопасности окружающих.

     — Присоединяйся ко мне, — сказал он.

    — Я не мог… я плохая, я…

     — Ты свободна.

     — Только не от Мамы… я заслужила всё это.

     — Не тебе об этом судить, — голос Уилсона внезапно заставил Уолта почувствовать себя пятилетним малышом. — Ты совершила зло? Тогда иди со мной и твори добро. Другие попали в точно такую же ловушку, в которой пребывала и ты.

     — Я… да, — сверкнула зелёная вспышка, и мгновение спустя к Уилсону присоединился рыцарь пониже ростом. Уолт понял, что на её щите была изображена другая эмблема, не броктонский горизонт. Просто фигура в мантии, стоящая на коленях со склонённой головой.

     — Тогда давай освободим всех этих людей.

     Рука Уолта упала вниз, больше не касаясь кнопки аварийного сигнала. Теперь он просто смотрел. Эти двое прошлись по коридору, и из каждого человека, будь он без сознания или в сознании, вырывалась призрачная фигура женщины. Затем рыцари наклонялись над жертвами и говорили с ними.

     Уолт не знал, по каким критериям выбирались эти люди. Он не был фанатом кейпов (ну, разве что, любил иногда посматривать обнажённые фото Александрии), но всё это выглядело странным. Крепкий мужчина ростом в добрые 6 футов 6 дюймов (198-199 см), который хотел навалять Падшим, был отправлен помогать стажёрам и санитарам без доспехов. Женщина, которая плакала из-за страха о своих детях, в которой на первый взгляд было не больше 96 фунтов (43,54 кг) веса и лицо которой было опухшим и мокрым от слёз, присоединилась к ним вместе с парнем, в котором, Уолт мог поклясться, он узнал официанта из Мерзкого Боба.

     И у всех у них были разные символы на щитах. Пара сбалансированных весов. Меч. Ребёнок. Они прошлись и по другим этажам, пока мистер Уилс… нет, пока Рыцарь не поднял свой меч.

     — Идёмте же. Мы нужны нашему городу.

     С этими словами они зашагали прочь, и больница содрогнулась от их тяжёлой поступи.

     Уолт посмотрел на пол. Они уходили, но теперь больше ни одна жертва Падших не кричала. Они все смотрели вслед рыцарям, не веря своим глазам, или просто спокойно спали. Один старик всё никак не мог остановиться и продолжал креститься.

     Уолт покачал головой.

     — Верно! — крикнул он в сторону других сотрудников. — Они не лечили людей, которых подстрелили, так что давайте вернёмся к своей работе!

***

     Мясник. Только, блять, этого нам не хватало, подумал Тагг. Он находился в открытом им же полевом командном пункте у портала. У портала, который и был главной целью всей этой заварушки. Кроме того, если Мама думала, что получить доступ к Вратам будет легко, то её ждало разочарование — Тагг послал несколько своих людей с приказом убрать с другой стороны рабочих, чтобы мы могли спокойно выбивать из этих ублюдков их дерьмо.

     И не только Мясник. Появились и другие кейпы, а свора байкеров и культистов Падших вооружились всем, от лёгких пистолетов-пулемётов до нескольких бесперебойно стрелявших винтовок и миномётов.

     Он послал Бесстрашного и Суховея разобраться с миномётчиками. Обычно для этого они бы вызвали национальную гвардию, но…

     Не в этот раз.

     Тем не менее, следование протоколу было правильным шагом. Если они удержат портал и смогут убить Мазерс, то город можно будет проверить и снять блокаду.

     — Мы закончили, — сказал Бесстрашный, присоединяясь к Таггу. Он тащил на руках Суховея.

     — Какие-нибудь проблемы? — уточнил Тагг.

     — Нет, — голос Суховея звучал зло. — Они не были кейпами, и теперь они мертвы.

     У меня не было времени подготовить его к этому. Это не то, к чему их готовил Протекторат. Это война.

     — Хорошо. По крайней мере, теперь нам не нужно беспокоиться о том, что они смогут подорвать нашу баррикаду, — кивнул Тагг. — Вы двое, будьте осторожны и не прибейте случайно Мясника…

     — Они идут! — крикнул Адамант, и его бронированная фигура поднялась в воздух.

     Тагг посмотрел в бинокль — у Падших были свои снайперы, а он не был пуленепробиваемым.

     — Чёрт! — выругался он.

     Люди впереди были явно истинно верующими. Полагаю, они отказались от использования своих гражданских личностей после того, как их сломали.

     — Хорошие новости, — крикнул он. — Похоже, нам не нужно будет нежничать с этой компанией, — словно в ответ на своё заявление он услышал нежные звуки флейты. Должно быть, это снова включилась в игру Рена Руж.

     И всё стало очень напряжённым.

     ***

     Алья не ощущала ничего, кроме боли. Во время одной из вынужденных пауз Мама отправила вперёд своей группы, напавшей на Аркадию, подростка, и заставила его покончить с собой на глазах защитников. Это был способ показать ей, что она не сможет защитить всех. Способ сломить их всех.

     И вот Алья погрузилась вовнутрь себя, вложила свою душу в игру на флейте. Она не сломается, ни сейчас, ни когда-либо потом. Она почувствовала, как отсчитал последние секунды внутренний таймер, но каким-то образом смогла удержаться от обратной трансформации. Это было так больно. Так ужасно больно, и теперь она поняла, почему было необходимо сбрасывать трансформацию после использования своих особых навыков.

     Квами были бесконечно сильны. А их обладатели, особенно такие юные, какими была она и её друзья — нет. Но она не подведёт этих людей. Она играла, даже несмотря на то, что на её пальцах появились волдыри, а флейта раскалилась. Она играла, хотя дыхание уже давно было сбито и ей отчаянно требовалось остановиться, чтобы просто отдышаться, а не продолжать играть. Её ноги подкосились, но она лишь отстранённо ощутила, как чьи-то руки осторожно опустили её на пол, подложив под неё подушки. Никого из тех, кого она знала, не было рядом. Все её знакомые сейчас были на поле боя.

     Но она продолжала играть. На каждый отвратительный удар по городу, на каждый приказ, который отдавала Мама, Алья отвечала, посылая людям мелодии, придающие сил и мужества. Теперь она даже не могла видеть, только ощущала присутствие других людей. От побережья шла волна какой-то знакомой силы. В других местах небольшие группы обычных людей вытаскивали с улиц раненых или подстерегали Падших.

     Она чувствовала каждый такой бастион сопротивления, и это давало ей силы продолжать играть.

     Боль исчезла. Вместо неё осталась только решимость. Всё остальное меркло, подавляемое её железной волей.

     Она не подведёт их всех.

     Она продолжит играть.

     ***

     Нино, не веря своим глазам, уставился на то, что надвигалось на них. Это были люди… с чертами и частями тел животных.

     И выглядело это не так круто, как обычно представлялось в аниме.

     — Твою мать, — пробормотал Кид Вин. — Бамат. Он может передавать черты животных людям и наоборот.

     — Это люди? — в ужасе переспросил Нино.

     — Да. Некоторые из них, — Мрак не отрывал взгляда от толпы впереди, и его тьма начала клубиться вокруг. Он подавил её, за что Нино был ему благодарен. Никто другой не смог бы видеть сквозь тьму Мрака.

     — Отдайте нам Рену Руж и мы уйдём! — крикнул человек в какой-то каменной на вид броне. — Мама хочет поговорить с ней!

     — Как будто мы позволим этому случиться, — сказал Кид Вин.

     — Чертовски верно, — сказала тощая девица, и её губы растянулись в невесёлой улыбке, обнажая ровный ряд зубов. — Подойдите и попробуйте её забрать, ублюдки! — крикнула она.

     Нино не помнил её имени. В результате последнего нападения было ранено так много полицейских и солдат СКП, что им пришлось объявить призыв добровольцев.

     На который, очевидно, откликнулась девочка-подросток, держащая в руках сковороду, на которой оставались следы крови и волос. Нино не был уверен, запачкалась ли она до или после того, как девушка добралась до школы, или после.

     — А мы не можем просто удерживать их тут? — спросил Кид Вин.

     — У нас нет выбора, — сказал Мрак. — Если они загонят нас в Аркадию, то смогут взорвать школу и выкурить нас оттуда.

     — Да, — кивнул Нино и сделал глубокий вдох. Позади себя он услышал рычание собак Суки, глубокий, нервирующий его звук. На мгновение всё замерло. А затем с криками, воплями и мычащими звуками, которые мало походили на человеческие, Падшие бросились в атаку.

     Защитники Аркадии ринулись им навстречу.