Алхимик. Алкагест 5.2

     Пока я летела по вечернему небу, я пыталась унять головную боль, возникшую, когда адреналин, вызванный исцелением и уходом из Медхолла, пошёл на убыль.

     Я не знала, какие симптомы проявлялись при сотрясении мозга, но я знала, что фактически это означало ушиб мозга, а что, как не ушиб, могло вызвать раскалывающую боль в повреждённом месте?

     С воздуха мне открывался отличный вид на район, в котором произошла моя драка с Бакудой. Сейчас его перекрывали сотрудники СКП и полицейские — их машины были припаркованы у заградительных лент, а мужчины и женщины в форме отгоняли любопытных и совсем уж бесбашенных людей, пытавшихся пролезть в опасную зону. Однако не всем людям было запрещено проходить за ограждение — я видела съёмочную группу от новостного канала, по крайней мере, та женщина в красивом платье, говорящая на камеру, явно была репортёром, но в общем и целом район ощущался безлюдным.

     Прошла уже как минимум пара часов, подумала я, начав спускаться вниз. Я слышала шепотки людей, наблюдавших за происходящим, но не обращала на них внимания, направляясь к перекрытой зоне. Сотрудники СКП явно меня заметили, но не было похоже, что они меня узнали.

     Я сглотнула.

     — Я Алхимик, — сказала я, когда приблизилась к охранному посту. — Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

     Охранники переглянулись и один из них взял рацию, чтобы передать вопрос дальше.

     Что ж, по крайней мере, они могут соображать, подумала я.

     Уточнение инструкций заняло минуту, но потом я увидела, как в тени соседнего здания что-то забликовало синим светом, а потом эти блики направились в нашу сторону.

     Это оказался Рыцарь.

     — Дайте ей пройти, — сказал Рыцарь паре охранников вежливым, но не терпящим возражения тоном, и поднял передо мной единственную тонкую линию предупредительной ленты. Я проскользнула под неё.

     — Оружейник, Алхимик на месте. Приём, — сказал он в своё запястье, прежде чем повернуться ко мне. — Ты что-нибудь знаешь?

     Я моргнула, чувствуя себя немного неуверенно. Моя память всё ещё была довольно размытой.

     — Бакуда взорвала ещё одну бомбу, — сказала я, высказывая то, в чём я точно была уверена.

     Он кивнул.

     — И выглядит всё не очень хорошо, — сказал Рыцарь. — Оружейник думает, что она сделала что-то вроде менее контролируемой версии того, что Чокнутый Профессор устроил в восьмидесятых, так что у нас теперь тут нестабильный портал.

     Тинкертех Чокнутого Профессора стал первым для этого мира контактом с альтернативными Землями, и кроме того, он был очень могущественным злодеем. Он умер всего пару лет назад, но если судить по тем слухам, что курсировали в интернете, многие люди считали, что он просто перепрыгнул в другое измерение.

     — Только ситуация тут гораздо хуже, потому что, похоже, мир, куда бомба Бакуды проделала дыру, не очень совместим с нашей вселенной, и там происходят очень странные вещи.

     Дерьмо, нервничая, подумала я.

     От рации Рыцаря послышался треск, а затем я услышала Оружейника. Его голос звучал довольно напряжённо, как будто он работал над каким-то сложным проектом. Он сказал Рыцарю привести меня к нему на встречу на его позицию.

     То, каким тоном он это сказал, очень походило на то, как директор Блэквелл резко кидала «в мой кабинет».

     Голова пульсировала болью, и я поморщилась, пытаясь её подавить.

     Мы с Рыцарем быстро прошли пару улиц. Вскоре я увидела более чем парочку членов Протектората, которых узнала с первого взгляда, но Рыцарь поспешил провести нас к тому, что, по-видимому, было командным пунктом. Оружейник уже был на месте, как и его мотоцикл, который с виду превратился в суперкомпьютер или во что-то похожее. Он разговаривал с несколькими сотрудниками СКП, но когда заметил нас, попрощался с ними и подошёл к нам.

     — Алхимик, я рад, что ты наконец-то добралась сюда, — быстро сказал он. — Что-то странное происходит с материей нашего мира, посмотри и скажи, у тебя получится вернуть всё обратно?

     Я посмотрела поверх его головы, и там, на фоне неба, серебрился странный столб света, который выглядел знакомо. Тонкие линии, похожие на рыболовную леску, расползались от столба по небосводу. Серебряный свет странно, медленно пульсировал. Усики света не имели своих символов.

     Должно быть, это что-то вроде силовых полей, подумала я. Или что-то вроде тьмы Мрака.

     — Я постараюсь, — сказала я. Это выглядело как приглашение к использованию моих сил по их прямому предназначению — превращению одного материала в другой, но вид колыхавшихся в воздухе нитей, похожих на стрекала медуз, в сочетании с отсутствием у них символьных обозначений, немного пугал, а увидев, как Протекторат, полиция и СКП охраняли эту зону, становилось понятно, что это что-то и правда было опасным.

     Ты колебалась, прозвучала у меня в голове мысль, но я не могла вспомнить, кто это говорил или где я это услышала, поэтому просто выбросила мысль из головы.

     Оружейник позволил мне пройти второй заградительный контур из всё той же жёлтой ленты, и я смогла понять, где я сейчас находилась. Моя память вернулась, ну, по крайней мере, какая-то её часть.

     Это то самое место, где мы сражались, поняла я, как только воспоминания появились в голове. Стена асфальта, которую я подняла посреди улицы, напомнила мне, что здесь происходило. Тут были Бакуда, и Неформалы, и Руна, и я.

     За то время, что я тут отсутствовала, в этом месте, казалось, возник какой-то странный эффект. Куда бы я ни смотрела, символы в лучшем случае были искривлены, а в худшем — деформированы так, что я даже не могла сказать, чем этот символ был изначально. Бетон больше не являлся символом, сочетающим в себе материал камня и других примесей, и асфальт на улице тоже был не таким, как обычно. Мне казалось, будто я смотрю на какую-то инопланетную версию материалов — и это был совершенно другой словарь, отличный от того, что я начала собирать у себя в голове с тех пор, как получила собственные способности.

     Пока я рассматривала всё вокруг, один из усиков провалился сквозь землю, оставив после себя тонкую линию на асфальте — такую тонкую, что её практически не было видно.

     — Осторожнее, — резко сказал Рыцарь, когда я шагнула вперёд. — Эти штуки очень опасны. Особенно усики — они разрезают всё, до чего дотрагиваются.

     Я кивнула, уставившись на тонкую линию — толщиной с карандашный штрих на листе бумаги — на дороге.

     Я опустилась на колени в нескольких ярдах (1 ярд — 91,44 см) от поражённого участка и вытащила из кармашка маркер. Усики света, казалось, двигались не так быстро, как и этот искажающий материю эффект, но очевидная тревога в голосе Рыцаря сама по себе была достаточным предупреждением.

     Дрожь пробежала по моей спине, но я от неё отмахнулась.

     Я начала выводить маркером сигилы прямо на асфальте улицы. Я нарисовала самый простой символ, который, по моему мнению, должен был сработать — символ замены всех твёрдых тел (очень простой символ, который по значению подходил для моего и чуждого словаря) на обычный бетон.

     Я потратила секунду, чтобы оглядеться и убедиться, что передо мной не стоял никто живой, прежде чем прикоснуться к символу обеими руками, заставляя его сработать и распространить эффект в сторону искажённой материи.

     В своей голове я словно чувствовала всё, что пытался преобразовать символ. И материала, который относился бы ко всем твёрдым веществам, было слишком, ошеломляюще много, чтобы я могла обработать все поступающие данные, из-за чего я резко отдёрнула руки, когда чуть не утонула в необъятном потоке данных.

     — Ты в порядке? — спросил Рыцарь. Теперь он сидел передо мной на корточках, придерживая за плечи так, чтобы я не завалилась вперёд.

     — Да, — сказала я, пытаясь справиться с пульсирующей в голове болью. — Просто совершила небольшую ошибку в расчётах.

     Я снова взялась за маркер и добавила в символ части, должные ограничить его действия в пространстве на расстоянии примерно 20 футов (6,1 метр) передо мной по небольшой дуге, и всего несколькими футами (1 фут — 30,48 см) под землёй.

     Теперь этим делом будет легче управлять, подумала я, рассеянно закрывая маркер колпачком.

     Я попробовала активировать сигил ещё раз, и мне действительно удалось всё проконтролировать. Я держала в уме небольшой кусок пространства впереди и мысленно распространяла по нему эффект сигила. В голове словно что-то закололось, усиливая неотступающую головную боль.

     Эффект трансформации материи заметно притормозил, когда достиг границы между обычной улицей и изменённой, чуждой материей, но мои силы всё равно могли действовать на этот новый материал. Однако покалывания в голове стали более ощутимыми, когда я заставила свою силу трансформировать этот инопланетный материал в обычный. Мало-помалу, но я преобразовала намеченный участок земли в обычный бетон.

     Раньше я никогда не использовала свою силу на такой большой площади, так что было трудно сказать, было ли мне сложно это делать из-за инородности преображённого материала или из-за площади, но факт был в том, что я ощущала, как на меня наваливается усталость просто от использования силы. Я не чувствовала себя так, будто могу продолжать заниматься этим часами, как ощущалось при обычном использовании моих сил. Скорее, это чувствовалось так, будто я уже очень долго читаю книгу и нуждаюсь в перерыве, чтобы голова немного отдохнула и снова начала воспринимать новую информацию.

     Я проигнорировала это чувство и изменила глубину воздействия сигила, простым движением удлинив ту часть символа, которая отвечала за пространственные ограничения.

     Преобразовывать материал под собой было всё равно, что идти через болото — прохождение каждого дюйма (1 дюйм — 2,58 см) было настоящим испытанием, особенно по мере того, как я приближалась к центру изменённой области, где преобразованная материя была не только на поверхности, но и уходила глубже в землю.

     Казалось, что моя тактика работала — пульсирующий световой эффект, который, как мне казалось, и был источником распространения преобразования материи, не работал также быстро, как я — но я начинала уставать.

     — Тебе следует передохнуть, — сказал Рыцарь. Он не отходил от меня с тех пор, как я начала работать, и просто тихо следовал за мной, успокаивая одним своим присутствием.

     Я неловко плюхнулась на задницу, но поборола желание распластаться по земле — каким героем меня будут воспринимать, если кто-то меня случайно сфотографирует в такой позе?

     Сидя на земле, я делала глубокие, медитативные вдохи — те самые, к которым прибегала, когда Эмма говорила что-то особенно обидное, до того, как я пресытилась её оскорблениями ещё в прошлом году.

     В той ситуации это не особо помогало, но сейчас, похоже, это сработало хорошо.

     Я услышала рядом какой-то шум и обернулась, чтобы проверить.

     Это была Слава — она обнимала Рыцаря за наплечники его брони с такой силой, с какой, вероятно, могла бы раздавить его, словно консервную банку.

     Я быстро оглядела её, ожидая увидеть какую-нибудь жуткую рану — или, по крайней мере, следы от неё на костюме, учитывая, что её должна была подлатать сама Панацея — но ничего не заметила.

     Она нежничала с Рыцарем, поэтому я почувствовала себя неловко и огляделась, пытаясь найти что-нибудь, на что можно было бы отвлечься, и в какой-то момент обнаружила Висту — она стояла на крыше неподалёку.

     Судя по тому, как она двигала руками, она была чем-то занята — возможно, сжимала пространство, не давая усикам вырываться дальше в атмосферу. Едва заметные преломления света на границах действия её сил говорили, что сейчас она манипулирует действительно огромными областями.

     Она даже не выглядит уставшей, подумала я, глядя на юного Стража. Интересно, на какое количество пространства она может влиять своими силами?

     Рыцарь деликатно кашлянул, и я снова сосредоточила внимание на работе. Прогресс был хорошим, несмотря на ужасающее чувство истощения, и бетон, который я создавала, покрыл собой по крайней мере треть пострадавшей территории.

     — Могу я сменить позицию? — спросила я. — Будет проще, если я перерисую символ ближе к той области, на которую хочу воздействовать.

     Он перевёл взгляд с меня на улицу, а затем на Висту.

     — Я могу это выяснить, — сказала Вики.

     — Нет, — мгновенно отреагировал Рыцарь, а затем шумно выдохнул. — В этом нет необходимости.

     Он оглянулся на меня, увидев, что я сверлю их внимательным взглядом.

     — Ладно, — сдался он, и мы все вместе подошли поближе к изменённой области. Он остановил меня в нескольких футах (1 фут — 30,48 см) от края моего новоизменённого бетона, и я снова взялась за маркер.

     Я снова нарисовала уже составленный символ, в этот раз быстрее, чем в предыдущий, и принялась за работу.

     Ещё три раза, с перерывами, которые становились всё длиннее, я повторяла преобразование материала, отодвигая захваченную область всё дальше и дальше. Рыцарь всё это время сопровождал меня. Некоторые другие кейпы приходили и уходили, но я не обращала на них особого внимания. Медленный, но неизменный расход энергии вызывал во мне чувства голода и усталости, а холод всего этого бетона и вечернего воздуха делал только хуже.

     Потратив ещё по крайней мере час на это занятие, я отодвинула эффект инопланетной материи обратно в закуток пространства около шести футов (182,88 см) в поперечнике по тротуару. Эффект также распространился на стену, как я надеялась, заброшенного здания.

     Оружейник и Виста теперь стояли рядом со мной, а позади нас была ещё парочка паралюдей. Белые костюмы Новой Волны были единственной деталью, которую я смогла узнать, пребывая в упадке сил.

     — Мы можем запереть это? — спросил Оружейник у Висты в присутствии меня и ещё двух паралюдей, которых я не узнавала. Я занималась тем, что периодически снова активировала сигил, проверяя, не нужно ли изменить материал под землёй обратно на бетон, и поскольку усики в этой области были более активны, мне нужно было следить за тем, чтобы не забывать отдыхать, чтобы не свалиться на месте от усталости.

     На таком близком расстоянии я могла видеть маленький шарик в середине столба, который, казалось, и был источником всего — серебряного света, усиков, изменений материи, в общем, этого всего.

     — Думаю, что смогу, — сказала Виста после нескольких минут молчания. — Оружейник, ты помнишь, как отправил меня в класс по углублённому изучению геометрии? Бутылка Клейна*?

     Оружейник сначала выглядел удивлённым, а после — задумчивым.

     Я понятия не имела, о чём они говорили, и это заставляло меня чувствовать себя немного глупо, потому что было очевидно, что Виста гораздо моложе меня.

     Оружейник одобрил её идею и посоветовал всем отойти в сторону. У него было что-то, похожее на пушку с экраном радара на другой стороне — вероятно, это было какое-то сканирующее устройство.

     Я наблюдала за тем, как Виста искривляла пространство вокруг портала до тех пор, пока у меня не начала болеть голова, и тогда я была вынуждена отвернуться и наблюдать за самой героиней.

     Сосредоточенность и напряжённость на её юном лице впечатляли. Её руки дрожали от усилий, а челюсти так сильно сжимались, что на лице играли желваки.

     — Почти закончила, — отчаяннно выдохнула она, крутя руками.

     Я рискнула ещё раз взглянуть на то пространство, которое она искривляла, и когда взгляд на одно-единственное место начал показывать мне одновременно и звёзды, и землю, я поспешно отвела взгляд своих новых глаз. Если бы это было первым, что я бы увидела своими исцелёнными глазами, я бы подумала, что Панацея сделала мне глаза как у персонажей книг Лавкрафта.

     Наконец, Виста рухнула на задницу, и её юбка беспорядочно разметалась по земле, но измученная улыбка на её лице говорила, что ей всё удалось.

     — Алхимик, убедись, что никаких остатков поражённого материала не осталось, — сразу же обратился ко мне Оружейник. Он сказал это таким тоном, который не предполагал споров, и сразу же после этого отошёл в сторону и начал с кем-то разговаривать то ли с каким-то человеком, то ли с кем-то по радиосвязи — я не разглядела, с кем именно.

     Я кивнула и встала перед Вистой, всматриваясь в землю и в стену. Было несколько областей, которые явно были изменены, и я начала работать, трансформируя обратно всё больше и больше материала, углубляясь в стену и в землю, чтобы убедиться в том, что поражённые области не скрывались там, где я физически не могла их увидеть.

     Я также привела в порядок дорогу, убрав созданную мной асфальтовую стену — стена выглядела слегка повреждённой, что наводило на мысль о том, что Бакуда успела зарядить по ней одним или двумя слабенькими взрывами, но больше повреждений я не нашла.

     Оружейник, тем временем, продолжил с кем-то разговаривать, и я слышала, как он упоминал множество имён — Бакуда, Лунг, Они Ли, Неформалы, Руна, Кайзер, Слава, Панацея. И моё.

     Я пыталась вслушаться в его разговор, но приведение в порядок территории было задачей слишком сложной, чтобы справиться с ней, не будучи полностью сосредоточенным на задаче, так что в конце концов я просто заставила себя игнорировать Оружейника и, вероятно, его увлекательные разговоры, которые состоялись у меня за спиной.

     Я потратила ещё по крайней мере десять минут на усердное сканирование территории, и была уверена, что полностью справилась со своей задачей — от следов воздействия бомбы Бакуды не осталось ничего, кроме очень странно выглядевшей области пространства, которую создала Виста — слабый свет крутился вокруг этой области, и выглядело всё это как кусок стекла.

     Я была совершенно измучена и привалилась спиной к одному из зданий, которое теперь частично было сделано из тускло-серого бетона после воздействия на него моих сил.

     Бакуда оказалась ещё опаснее, чем я ожидала, а ожидала я от неё многого. Бомбы сами по себе были опасной вещью, а из событий прошлой пятницы становилось понятно, что Бакуда была способна творить более чем ужасные вещи с помощью своей силы, но её антиметаллическая бомба, которая заставила меня чувствовать себя так, будто кто-то украл мои способности для собственного, разрушительного использования, не шла ни в какое сравнение с этой её новой бомбой, которая разрывала ткань мироздания и пробивала портал в другое измерение. Устранение последствий её взрыва потребовало целенаправленных усилий одного из самых высокооплачиваемых Стражей в штате, если не во всей стране, и моих. Самым худшим было то, что никто не знал, сколько ещё у неё было таких бомб, и какой ущерб она могла ими нанести.

     Кайзер был прав, подумала я, как бы мне ни было неприятно признавать его правоту. Главная проблема и правда в Бакуде.

     Немного передохнув, я хотела уже спросить у Оружейника, что в конце концов тут случилось, но он отошёл ещё немного в сторону, чтобы переговорить с какими-то незнакомыми мне людьми, а я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы подойти к нему самой и спросить то, что меня интересовало.

     Виста заметила меня, сидящую на асфальте, и сама подошла ко мне, впрочем, соблюдая некоторую осторожность. Она была такой маленькой, что даже сидя мне не приходилось слишком уж высоко задирать голову вверх.

     — Ты слышала что-нибудь о том, что тут вообще произошло? — спросила я у Висты.

     — Только немного, — ответила она с извиняющейся улыбкой. У неё была приятная улыбка, и она казалась искренней. Виста села рядом со мной.

     — Я, кстати, Алхимик, — представилась я. — Не знаю, помнишь ли ты меня, мы только мельком пересеклись на прошлой неделе.

     Виста кивнула.

     — Я помню тебя. Кид Вин пел тебе дифирамбы. Я — Виста.

     Она протянула мне руку, и я с готовностью её пожала. Её рука в моей ладони казалась совсем крошечной.

     Как кто-то настолько молодой мог получить силы? — невольно задумалась я.

     В животе похолодело, когда одна идея промелькнула у меня в голове, но я отогнала эту мысль прочь. Давай-ка не будем ворошить это осиное гнездо.

     Её родители могли быть кейпами, вспомнила я слухи, курсирующие по интернету. Может, злодей обрюхатил какую-нибудь девицу, или её родители были героями, которые отдали ребёнка крёстным, когда пошли сражаться с Губителем. Я была готова поверить в любой такой слух, лишь бы не думать о том, какую травму мог получить маленький ребёнок, чтобы получить суперсилы.

     — Приятно познакомиться, — сказала я.

     Она оглянулась на Оружейника.

     — Я знаю немногое, — сказала Виста. — Меня не забирали с уроков, пока не стало очевидно, что эффект изменения распространяется. Я знаю, что это был всего лишь побочный эффект от взрыва одной из бомб Бакуды. Они думают, что она сражалась тут с другими злодеями.

     Я кивнула, решив оставить в тайне свою роль в этой заварушке. Я не особо хорошо помнила, что тут вообще произошло, но не это заставляло меня держать рот на замке.

     То, что я спасала Сплетницу и остальных от подобной атаки — какую бы роль я в этом спасении не сыграла — не слишком тревожило мою совесть. В конце концов, то, что они были злодеями, не значило, что они заслуживали смерти.

     Но здесь, среди героев, я чувствовала себя так, будто я была именно там, где я и должна быть. Если бы только я не боялась рассказать папе о своих силах и о выборе, который мне только предстояло сделать. Если бы альянс, собранный для того, чтобы остановить Бакуду и Лунга, действительно был бы альянсом всех сторон, а не чем-то вроде «злодеи плюс я». Если бы я не появилась там и не высказала своё мнение, и не согласилась бы помочь заставить АПП отступить.

     И Сплетница была частью многих произошедших событий. Кайзер, вероятно, слушал меня, только потому что я соответствовала его идиотским расовым критериям и выступала против его самого ненавистного неприятеля, но Сплетнице действительно удавалось как-то влиять на мои решения.

     — Я слышала, что какие-то люди, не знаю кто именно, загнали Бакуду в угол недалеко отсюда, и Они Ли, ты же знаешь его, он телепортер?

     Я согласно кивнула.

     — Ну, он и Бакуда пытались заманить кого-то в ловушку, но что-то там пошло не так или что-то в этом роде. Я больше ничего не знаю — я работала тут весь вечер.

     — Вот же хрень, — сказала я. — Похоже, они тут все пытались тебе помочь.

     — Оружейник пытался, но после того, что случилось со Славой и Штурмом…

     — А что с ними случилось? — тут же отреагировала я. Очевидно, что прямо сейчас со Славой всё было в порядке, и что вообще могло ей навредить? Или Штурму — хотя я не могла припомнить у него рейтинга Бугая, хоть какого-нибудь. В профиле Славы было размещено одни видео, где в неё стреляют в упор, и выстрелы не оставляют на ней ни единой царапины.

     — Усики, — сказала Виста. — Они обходят барьеры так, будто их и нет. Я думаю — я просто могу видеть пространство так, как не может большинство других людей, силы, всё такое — они перемещались через соседние измерения, чтобы обойти её защиту, ну или что-то в этом роде. И она потеряла руку. А стоило Штурму зайти в заражённую область, и его нога — я не видела, как всё произошло, но слышала, что всё выглядело очень плохо.

     — Блядь, — пробормотала я, прежде чем вспомнила, с кем разговариваю, и мысленно дала себе подзатыльник. — Неудивительно, что Панацея так перепугалась.

     — Она пришла вовремя, так что и с Викторией, и со Штурмом всё будет в порядке, — сказала Виста. — И что ты имеешь в виду под «перепугалась»?

     — Я была в Меддхолле, чтобы получить первую помощь, — сказала я. — И меня лечила Панацея, когда ей пришло сообщение о том, что со Славой что-то произошло.

     — Ясно, — кивнула Виста. — А с тобой что произошло?

     — Я думаю, я попала под взрыв, но я действительно не помню, что случилось, — ответила я. — Кто-то из кейпов отнёс меня в больницу, и врачи не смогли разрезать или снять мой костюм, так что, думаю, именно поэтому они вызвали её, чтобы она могла подлечить мои сломанные рёбра.

     — Звучит больно, — сказала Виста. — Когда я была помоложе, я как-то сломала руку. Провела в гипсе два месяца. А теперь, благодаря Панацее, можно залечивать такие травмы в этот же день. Эгиде приходится хуже всех, потому что он подставляется за нас и получает кучу тяжёлых травм, а потом должен ждать, пока Панацея не освободится или пока его силы сами его не излечат.

     — А ты часто получаешь травмы? — спросила я. Я не могла припомнить ни одной истории о захвате злодеев, где действовала Виста.

     — На самом деле нет, — сказала она. — Директору не нравится, когда я отправляюсь на рискованные миссии. Пусть мои способности и защищают меня от большинства угроз, но всё равно всякие непредвиденные ситуации бывают.

     Она ненадолго замолчала, что-то обдумывая.

     — Несколько недель назад произошло ограбление банка группой злодеев, которые называют себя Неформалами. Не знаю, слышала ли ты о них?

     Я пожала плечами. Если Виста упоминала про них в контексте получения тяжёлой травмы, я не хотела рассказывать о том, какие отношения нас с ними связывали, какими бы непрочными они ни были, если можно было о таком умолчать.

     Плюс, я могла бы узнать кое-что о Сплетнице, чего она, вероятно, не сказала бы о себе сама, так что мне правда хотелось услышать, что скажет Виста.

     — Ну, одним из них был телепортер, Крик, и он ударил меня в живот. Рыцарь пытался меня защитить, но он был недостаточно быстрым. Когда позже Панацея осмотрела меня, она сказала, что у меня был ушиб печени и небольшое внутреннее кровотечение.

     Я тихо присвистнула. Звучало как чертовски болезненный удар.

     Почему я ничего не слышала об этом парне? — задумалась я. Мрак говорил что-то о другом парне, которого убила Бакуда, но это определённо был не Крик. Они его выгнали? Он ушёл сам?

     — И конечно же он в итоге сбежал, — продолжила говорить Виста, прервав мои мысли. — Мы не смогли поместить его в камеру до того, как действие сил Стояка закончилось, и он сбежал.

     — Не повезло, — сказала я, не зная, как ещё на это реагировать.

     Надо полазить на ПЛО, подумала я, несмотря на то, что моя голова всё ещё пульсировала болью.

     К счастью, из задумчивости меня вывел вернувшийся Оружейник.

     — Алхимик, спасибо, что пришла, — сказал он официальным тоном, хотя у меня всё равно возникло такое ощущение, будто он был чем-то недоволен. — Я думаю, будет лучше, если на ночь ты всё-таки вернёшься домой.

     Я кивнула. Домой — это звучало хорошей идеей. Я не знала, сколько сейчас было времени, но наверняка было уже очень поздно.

     — Протекторат может связаться с тобой в ближайшем будущем, если ситуация, подобная этой, — он кивнул в сторону искривлённого пространства, созданного Вистой, — повторится.

     — Только небольшая проблема, — сказала я после того, как кивнула. — Мой СКПшный сотовый был уничтожен.

     — Понятно, — сказал он. — Можешь прийти в здание Протектората завтра, в любое время. Я договорюсь о том, чтобы тебе подготовили новый телефон.

     — Спасибо, — поблагодарила я. — А что в итоге с Бакудой?

     — Боюсь, я не вправе говорить об этом, — сказал Оружейник. — Виста, мой мотоцикл рядом, остальные Стражи сейчас в фургоне СКП, или, если предпочитаешь передвигаться с помощью своей силы, не стесняйся, можешь отправляться с путь.

     Виста поднялась на ноги, и я в который раз вспомнила о том, какой она была юной. Она слегка покачнулась, но затем выпрямилась и твёрдо встала на ноги.

     — Я справлюсь, — сказала она.

     Оружейник кивнул и тут же пошёл прочь.

     — Какой-то он резкий, — заметила я.

     Виста скосила на меня взгляд.

     — Обычно он дружелюбнее, это да, — согласилась она. — Но он сейчас злится, потому что теперь, когда Лунг сбежал, все его заслуги по поимке этого злодея сведены на нет.

     Я моргнула.

     Оу. В этом есть смысл. Я ведь тоже пришла к такому выводу какое-то время назад, просто забыла об этом.

     — Но он всё равно смог его захватить, пусть и на какое-то время, — сказала я. — Это же должно учитываться в…

     Виста прервала меня, покачав головой.

     — Знаешь, сколько злодеев были заключены в камеры на несколько дней? В основном все. Удержание Лунга затребовало от нас больших усилий, чем обычно, но это был только вопрос времени — когда кто-нибудь не придёт и не вытащит его оттуда, или он сам найдёт выход. Нет, с Лунгом есть только два варианта — либо он в Птичьей Клетке, либо его как будто и не ловили.

     Я никогда не слышала такой версии произошедшего, но в этом действительно был смысл. Не имело бы значения, отвозят ли преступника в Клетку или нет, если бы существовали другие тюрьмы, также способные удержать внутри преступников.

     — Было приятно познакомиться с тобой, Алхимик, — сказала Виста. — Надеюсь, что мы ещё поработаем вместе.

     И продемонстрировал ошеломляющий акробатический пируэт, который, очевидно, был возможен лишь с применением её силы. Виста небрежно запрыгнула на крышу соседнего здания, помахала мне рукой и исчезла в вихре складок своей зелёной юбки.

      Я вздохнула. Я вспомнила, что сегодня была пятница, и поняла, что последние семь или восемь часов провела в своём кейп-костюме. Большую часть этого времени я, конечно, провалялась в отключке, но этот день всё равно казался мне чертовски долгим.

     Желание снять костюм прямо сейчас было сильным, но мне не во что было переодеться, а бегать в этой части города в нижнем белье звучало как не очень хорошая идея.

     Мне нужно было вернуться в Уинслоу и забрать свои вещи. А потом мне нужно попасть домой.

     Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. По крайней мере, мне не нужно было проделывать весь этот путь пешком.

     С воздуха было видно, как Виста прыгает от здания к зданию, сжимая пространство пустующих улиц, чтобы совершать прыжки, невозможные для обычного человека. Я также могла видеть, как с места происшествия уезжали некоторые полицейские и СКПшные фургоны, но далеко не все.

     Такой долгий день, подумала я. Я использовала знак на шлеме, чтобы убрать его нижнюю часть, и ощутив холодный воздух на лице, я ощутила себя немного лучше.

     ~ ~ ~

     Было уже больше десяти, когда я наконец добралась до Уинслоу, чтобы забрать свой рюкзак. Я нашла его достаточно легко — укрытие, выбранное мною, хорошо скрывало всё от глаз посторонних. Плюс, мне помогала ночь, потому что в этой темноте меня мало кто мог заметить, даже если на улицах вдруг мог оказаться случайный прохожий.

     Мой личный мобильник разрядился — из-за того, что весь день пролежал включённым, если бы кто-то попросил меня высказать свои догадки. В дороге я размышляла о событиях сегодняшнего дня, пытаясь восстановить по памяти цепочку событий, произошедшую после моего отбытия из Уинслоу на помощь Неформалам в бою против Бакуды.

     Я помню, что встретила их, а потом почти сразу же очнулась в Медхолле.

     Парочка часов сегодняшнего дня вспоминалась мне крайней смутно.

     Я помнила, как связалась с Руной, чтобы она помогла мне добраться до нужного места, и что она, похоже, появилась с направления Уинслоу, так же, как и я. Ещё у меня в голове сохранился образ Бакуды посреди улицы с базукой на плече, но я не могла вспомнить всего остального. Я была ранена — у меня были сломаны рёбра и возможно что-то ещё — но никто из врачей не знал наверняка, как были получены мои травмы.

     Кто-то доставил меня до здания Медхолла после того, как я потеряла сознание. Я предположила, что это сделала Руна — её силы лучше всего подходили для транспортировки — но я не могла припомнить, был ли там кто-то ещё, кто мог бы справиться с этой задачей. Вероятно, она просто доставила меня до больницы на своей железяке или на импровизированных носилках, которые левитировала перед собой. Что-то в этом роде.

     Нужно выяснить, действительно ли Анна ходит в Уинслоу, и если да, то постараться как-то избегать столкновений с ней, подумала я. Я решила, что она была старше меня, и пускай у меня не было ни одного совместного урока со старшеклассниками, Уинслоу была не такой уж и маленькой школой. Я не знаю, получится ли у меня сохранить в секрете свою реакцию на неё, когда на мне не будет маски. Мне бы не хотелось, чтобы она меня в чём-то заподозрила.

     Однако Анна была проблемой завтрашнего дня, а сегодня я чувствовала себя выжатым лимоном.

     В заброшенном многоквартирном доме, который я условно называла своей тайной базой, я сменила свою кейп-форму на обычную гражданскую одежду, сняв щитки и оставив на себе только монокостюм. Я спрятала ховерборд в стене, используя для этого один простой символ с перемещением материала, и спустилась вниз, на плохо освещённые улицы.

     Мысль о том, безопасны ли для меня улицы в такое время, даже не думала приходить мне в голову. Теперь я была кейпом. Кейпом, которому уже пускали кровь, кейпом, который сражался со злодеями в жестоких боях и выживал, хотя успехи у меня были гораздо скромнее, чем мне бы того хотелось.

     По сравнению с пережитым, разве можно было считать угрозой обычных бандитов?

     Когда я добралась до улицы, на которой стоял мой дом, я подняла взгляд и заметила, что у нас горел свет в гостиной.

     Папа.

     Я снова задержалась вне дома допоздна без каких-либо объяснений и без возможности до меня дозвониться.

     Блядь, подумала я. Пришло время встретиться лицом к лицу с последствиями.

     ~ ~ ~

     Я редко когда чувствовала себя настолько глупой, как сейчас, слушая, как папа перечислял все мои косяки, которые бросались ему в глаза последние пару недель, про которые я не думала или вообще забывала о том, что нужно было из скрывать.

     Было трудно просто сидеть и слушать, но я физически не могла сдвинуться с места, только если не решу оттолкнуть отца, чтобы убежать, я не могла себе этого позволить.

     Сидя на диване, я боролась с искушением просто растянуться на нём и наконец-то провалиться в сон, но всё своё внимание я сосредоточила на том, что говорил папа.

     Однако помимо того, что он говорил, я видела и то, о чём он умалчивал, но о чём он, вероятно, думал всё это время. Он не спрашивал меня, куда я ходила, просто сказал, что знает, что я не ходила на Вин Чун. Он не спрашивал у меня, откуда у меня деньги и телефон, просто сказал, что знает, что мне никто не платит за работу инструктора. И прочие вещи.

     Но я могла читать между строк. В школе водились подростки при деньгах, и все были в курсе, как именно они их зарабатывали. В основном, способ заработка зависел от твоего пола.

     Когда я поняла, о чём он думал, я не смогла сдержать внутреннего крика. Как он мог, пусть и косвенно, но обвинять меня в проституции? Обида горела внутри меня, болезненная и горькая.

     Более рациональная часть меня была в ужасе от того, что я каким-то образом умудрилась оставить о себе такое впечатление. Я очень любила папу. Он просто был очень занятым человеком, и я не хотела доставлять ему ещё больше хлопот. Я не жаловалась из-за того, что надо мной издеваются в школе, или из-за того, как со мной поступала Эмма — ему не нужно было знать про всё это. Я стала героем, ничего ему не сказав, чтобы ему не пришлось беспокоиться о том, что я могу пострадать. Я не рассказала ему о своих проблемах, пытаясь справиться со всем сама.

     Примерно через пятнадцать минут монолога он опустился в кресло напротив меня.

     — Я просто не знаю, что мне думать, Тейлор, — сказал он, и по нему было видно, как же он устал. — Ты можешь сказать мне, что происходит на самом деле? Помочь разобраться во всём этом? Хоть что-нибудь?

     Я сглотнула образовавшийся в горле комок желчи. Смогу ли я снова солгать ему? Могла ли я просто рассеять его подозрения, и ничего не говорить, как мне приходилось делать всё это время, умалчивая про ситуацию с издевательствами в школе?

     Я сделала глубокий вдох, потом её один, пытаясь унять бабочек в животе, хотя скорее им подходило звание шершней-убийц.

     — Я — кейп, — сказала я, поднимая голову и глядя отцу прямо в глаза.

     Я видела, как понимание зажглось в его глазах, как кусочки паззла соединились друг с другом также быстро, как пианист перебирает клавиши своего инструмента.

     — А ты...? — спросил он, прежде чем потерял мысль или, возможно, просто оказался неспособен озвучить свою её вслух.

     — Я Алхимик, — сказала я. — Была в команде, которая захватила Бакуду на прошлой неделе.

     Его руки безвольно повисли вдоль тела.

     Его рот то открывался, то закрывался, но из него не вырывалось ни звука.

     Я не знала, было ли это правильным решением. Это было очень похоже на присоединение к Стражам — это не обязательно было плохим решением, и конечно, в какой-то момент, думаю, я всё же вступлю в команду, но когда обстоятельства вынуждали меня принимать решение прямо сейчас, на месте, без всестороннего обдумывания ситуации? Это было очень некомфортное чувство.

     Он наконец-то заговорил, и его голос звучал на удивление громко.

     — Алхимик.

     Услышав своё имя, сказанное папой, я действительно осознала, что всё это правда.

     — Как давно? — спросил он тихим голосом.

     — С января, — ответила я. — С того инцидента со шкафчиком.

     Он с присвистом выдохнул.

     — Значит, ничего не случилось в лагере? — спросил он.

     Я совершенно не понимала, о чём он вообще говорит. Лагерь — это не то, о чём я говорила, я даже не употребляла таких слов. Какое отношение некий лагерь имеет отношение ко всей этой ситуации?

     А потом я вспомнила. Летний лагерь, куда я ездила как раз перед тем, как поступила в старшую школу. Там было не так чтобы здорово, но и не так уж и плохо. Я научилась кое-каким вещам, которые можно делать на природе, и, вероятно, уже всё забыла, и целый месяц спала в чём-то, вроде палатки, но там не произошло ничего особенного. Я не нашла себе ни друзей, ни врагов. Не было ни триумфов, ни поражений, ни травм. Просто проводила там время.

     Я задавалась вопросом, что же случилось с Эммой тем летом, пока меня не было.

     Тогда она встретила Софию.

     — Нет, — наконец, сказала я, поняв, что это был не риторический вопрос. — В лагере ничего не случилось.

     Он тяжело выдохнул, и выдох прозвучал так, будто до этого он задержал дыхание.

     — Спасибо, что рассказала мне, — сказал он.

     Мы молчали, и я размышляла о произошедшем. Теперь мой самый большой секрет был раскрыт, но технически, я не объяснила ничего из того, что со мной всё это время происходило.

     Но моё тело решило всё само, когда я чуть не вывернула челюсть от громкого зевка.

     После того, как я зевнула, я посмотрела на отца.

     — Можем мы поговорить о… обо всём этом… завтра? — спросила я. — Я совершенно измотана.

     — Конечно, — сказал он, и я слышала в его голосе ничем не скрываемое облегчение.

     Я поднялась на ноги, но почти упала, когда столкнулась с кофейным столиком — папа успел меня поддержать и осторожно довёл до лестницы.

     — Спокойной ночи, — сказала я, и начала подниматься.

     — Спокойной ночи, Тейлор, — сказал он. — Увидимся утром.

     Я кивнула, не оборачиваясь назад, дошла до своей комнаты, бросила рюкзак куда-то в угол и закрыла за собой дверь.

     Моё тело отчаянно хотело отрубиться или что-нибудь съесть, но мой разум был словно беспорядочным роем мыслей, и я не думала, что с такой кашей в голове я смогу уснуть. Мне нужно было обдумать всё, что сегодня произошло. Мне нужно было знать, что вообще сегодня происходило. Там много всего могло случиться. Герои, злодеи, независимые, люди, о которых я знала и которые были мне дороги, могли умереть сегодня.

     Я села за компьютерное кресло и включила ноутбук.

     У меня болела голова, и я потянулась за бутыльком с таблетками аспирина, который стоял на рабочем столе.

     Я проглотила сразу две таблетки и ущипнула себя за переносицу, прежде чем начать читать посты ПЛО.

     ~ ~ ~

      Я проснулась от стука в дверь. Я чувствовала себя слабой и сбитой с толку. У меня болело лицо и спина. Во рту стоял кошмарный привкус, а ноги, казалось, кто-то стиснул в тисках.

     Постепенно у меня получилось разлепить глаза. Я заснула прямо за рабочим столом, и ноутбук, открытый, стоял прямо передо мной.

     Стук повторился.

     — Я не сплю, — удалось мне сказать, борясь с заплетающимся языком.

     Сколько времени? — задумалась я. Когда я успела заснуть?

     Я отодвинула стул. На ногах всё ещё были кроссовки, и сейчас они казались мне слишком тесными.

     — Я приготовил завтрак, — послышался из-за двери голос отца. — Ты хочешь спуститься и поесть?

     Я подвигала челюстью и потрогала языком губы, пока снимала обувь. Желудок громко заурчал.

     — Одну минутку, — сказала я.

     Я не могла вспомнить, когда в последний раз ощущала себя такой грязной и противной. Проведя большую часть дня в костюме, а затем ещё и заснув в своём монокостюме, я, должно быть, пахла, как ночной кошмар.

     Я встала, удерживая равновесие благодаря углу стола, за который успела ухватиться рукой.

     Мне срочно требовался душ.

     Моя футболка полетела в корзину для грязного белья, стоящую рядом с кроватью, прежде чем я открыла дверь и выглянула наружу.

     — Мне надо в душ, — сказала я папе. Комната выглядела чётче и ярче, чем обычно, и я огляделась, ожидая увидеть дополнительную лампу или что-то в этом роде, но ничего не обнаружила.

     На мне нет очков, вздрогнув, осознала я. А я даже не обратила на это внимания прошлой ночью.

     — Хорошо, — сказал папа. — Я подожду тебя внизу.

     Он отошёл в сторонку и позволил мне добраться до ванной комнаты.

     Я захлопнула за собой дверь и немедленно преобразовала костюм в кусок ткани с помощью одного знака, заранее включённого в конструкцию костюма.

     Как только ткань отлипла от меня, запах тут же ударил в ноздри с неотвратимостью мчавшегося поезда, и я издала стон отвращения.

     Полчаса спустя я сидела на кухне за столом и с энтузиазмом, которого ещё никогда не испытывала, поглощала свой любимый завтрак — французские тосты.

     Напротив меня сидел папа и потягивал кофе из кружки, наблюдая за мной. Я не могла сказать, высматривал ли он на моей голове антенны или пытался найти какой-нибудь другой признак того, что я была парачеловеком, но я была слишком голодна, чтобы думать об этом.

     К концу третьей порции сверхтолстого, залитого яйцом и сладким сиропом кусочка хлеба, я снова почувствовала себя человеком, и подняла взгляд на отца.

     — Можешь спрашивать прямо сейчас, — сказала я, макая ещё один кусочек хлеба в оставшуюся лужицу сиропа на своей тарелке и отправляя его вилкой в рот.

     Он негромко рассмеялся.

     — Что случилось с твоими очками? — спросил он.

     Серьёзно? — подумала я. И это первое, о чём ты хочешь меня спросить? Не о моих способностях? Не о том, что я успела сделать в качестве героя? О моих очках?

     — Панацея лечила меня вчера, — сказала я. — Она предложила заодно и излечить мои глаза.

     — Ты была ранена вчера? — сразу же спросил он, и я поняла, что мне нужно как можно сильнее преуменьшить последствия вчерашнего боя.

     — Ээ, да, немного, — сказала я. — Но один из героев высадил меня в больнице, а Панацея исцеляла всех прибывающих туда кейпов, так что она и меня заодно осмотрела.

     — Тейлор, — сказал он таким тоном, что становилось сразу ясно — он не поверил мне ни на йоту.

     Я вздохнула, пытаясь изобразить разочарование.

     — Сломанное ребро, — пренебрежительно сказала я. — Что действительно впечатляет, учитывая прочность моей брони.

     Он не разозлился, как я боялась, только смерил меня очень внимательным взглядом, будто пытаясь решить, а не обманываю ли я его снова?

     Тот факт, что я даже не знала, насколько серьёзны были мои ранения, вероятно, помог мне сохранить бесстрастное выражение лица.

     Он вздохнул.

     — Ладно. Значит, ты парачеловек. И ты была им вот уже несколько месяцев. Как это связано с тем, что у тебя появились деньги? Ты присоединилась к этой группе героев-детей? Или…

     Он стиснул челюсти, но я интуитивно поняла, о чём он хотел спросить.

     Спросить, стала ли я злодеем.

     — Их называют Стражи, — сказала я. — И нет, я к ним не присоединилась. Ещё нет. Хотя я с ними уже встречалась. С большинством из них.

     — Так как тогда...?

     Я фыркнула.

     — Я создала кое-какие вещи и продала их в ломбарде, — сказала я.

     Растерянное выражение его лица подсказало мне, что это объяснение ничего ему не объяснило.

     — Ты ещё не задал довольно очевидный вопрос, — сказала я после короткой паузы.

     Он выдохнул.

     — Какие у тебя силы?

     — Я могу изменять форму и свойства материи, — сказала я, используя самую упрощённую версию объяснения работы моих сил, которая пришла мне в голову сразу же после того моего разговора с Мисс Ополчение и Оружейником.

     Он кивнул, но до него, похоже, всё ещё не дошло, что я могу делать, поэтому я добавила:

     — Я взяла несколько камней с заднего двора, а потом превратила их в золото и бриллианты и продала их.

     Его глаза широко распахнулись, и он выглядел так, будто хотел рассмеяться, но когда я никак не показала того, что пошутила, он тоже замер на месте.

     — Серьёзно? — переспросил он. — Ты можешь делать и такое?

     — Легко, — согласилась я. Я доедала четвёртый ломтик французского тоста. — Я могу создать любой материал, который видела хоть раз в жизни.

     — Вау. Можешь показать?

     Я улыбнулась.

     — Конечно. Одну секунду.

     Я подошла к кухонному ящику, где мы хранили блокноты с листами бумаги и ручки, и вытащила оттуда несколько пишущих принадлежностей, а также кусочек старого ластика или чего-то ещё, что сейчас затвердело до состояния камня.

     — Зачем тебе всё это? — спросил он, когда я снова села за стол.

     — Просто так работают мои силы, — пояснила я. Я открыла чистую страницу блокнота и быстро набросала символ, помещая туда тот, который я только что узнала от старого ластика.

     — Итак, это обычная стирательная резинка, а это обычная ручка, а это — обычная бумага, — сказала я, кладя кусочек ластика в центр нарисованного сигила. Я чувствовала себя фокусником, дающим представление, о каких слышала от дедушки, и которые были довольно популярны до появления в мире паралюдей.

     — Но… смотри! — сказала я, и коснулась круга. Он засветился мягким голубоватым светом, и ластик уменьшился примерно вполовину, а может, чуть больше, и сменил оттенок с розового на серый.

     Я подняла получившийся камешек и подбросила его на ладони. Он был намного больше, чем те бриллианты, которые я продавала в ломбардах, но был всё ещё меньше грецкого ореха, размера которого, как я знала, мне стоит избегать.

     — Лови, — сказала я, и перебросила его отцу.

     Он поймал его в подставленные ладони, сложенные вместе, и мгновенно вспыхнувшая паника на его лице меня позабавила.

     Я смотрела на то, как он подносит камень к глазам.

     — Это бриллиант? — спросил он, крутя камешек в пальцах.

     Я кивнула.

     — Чистый, неогранённый бриллиант? — снова спросил он.

     — Ага, — согласилась я.

     Он с присвистом выдохнул и осторожно положил его на стол.

     — Не нужно быть таким нежным, — сказала я. — Он не сломается.

     Папа слабо рассмеялся.

     — Тейлор, такой большой бриллиант, даже неогранённый, вероятно, стоит больше, чем весь этот дом.

Я уставилась на бриллиант, созданный из куска старого ластика, и не смогла удержать себя от того, чтобы издать странный звук, наполовину всхлип, наполовину смех.

-

*Бутылка Клейна - https://dzen.ru/media/different_angle/butylka-kleina-neobychnyi-matematicheskii-obekt-so-strannymi-svoistvami-5c794d68f8046e00b3c59e26