Алхимик. Алкагест 5.1

***

     Руна свалилась на меня с неба меньше, чем через две минуты после того, как я отправила ей сообщение, что испугало меня гораздо сильнее, чем немного. Я сделала себя броню прямо за забором Уинслоу и спрятала одежду в запасной рюкзак — дома мне удалось создать один достаточно функциональный и необычайно прочный. Я оставила всё в кустах и побежала трусцой в нужном направлении, прежде чем отправить сообщение — чем дальше я буду от Уинслоу, когда это сделаю, тем будет лучше.

     Судя по направлению, с которого она летела, она тоже училась в Уинслоу, как и я.

     Интересно, ходил ли в Уинслоу кто-нибудь из Неформалов? — невольно подумала я, когда она приземлилась рядом.

     — Запрыгивай! — махнула она мне рукой, но её голос звучал радостно, даже счастливо. Я заметила, что она стояла в специальных углублениях для ног, но для пассажиров такой апгрейд был не предусмотрен.

     Я знала, что рискую — мало того, что прогуливаю уроки, так ещё и попросила кого-то подобрать меня так близко от школы, причём связалась не с кем-то, а с членом Империи. Вероятно, я налажала ещё в парочке вещей, о которых даже не догадывалась.

    С другой стороны, если бы я взяла свой самый максимальный темп бега, я могла бы добраться до места, адрес которого мне отправила Сплетница, за 12 минут… ладно, наверное, всё-таки ближе к двадцати.

     Я могла только представить, сколько вреда окружающим может причинить Бакуда за 20 минут, тем более что она наверняка была очень зла из-за искалеченной руки. Я не хотела из-за собственных принципов прийти к финалу и найти на месте высохший труп Сплетницы, как на тех фотографиях жертв бомб Бакуды, которые нам показывал Оружейник.

     Я шагнула на металлическую пластину.

     Будет страшно, подумала я, когда Руна взлетела.

     Езда на огромной металлической пластине в форме игральной карты сильно отличалась от поездки с Кид Вином, мне на самом деле пришлось держаться за её плечи, чтобы не свалиться. Она либо была сорвиголовой, либо мелочно мне мстила за то, что её пришлось катать меня на её транспорте, либо пыталась впечатлить своими фокусами.

     Пока что ей не удалось этого сделать, но точно не из-за того, что она недостаточно старалась. Мы летели, по крайней мере, в два раза быстрее, чем я могла бежать, и возможно намного быстрее, чем я вообще предполагала. Думаю, она просто уже привыкла к порывам ветра, которые бьют по тебе на такой высоте, с учётом того, что в отличие от меня, она ещё и умудрялась о чём-то болтать. Ответить я ей не могла.

     Для кого-то, с кем я дралась, по моему мнению, не на жизнь, а насмерть, Руна была слишком позитивной в плане общения. Очевидно, моя история о том, как я поймала Лунга в клетку, распространилась по Империи, и ей, по всей видимости, очень понравился образ дракона, посаженного в клетку.

     У меня была поклонница. Поклонница, которая топила за превосходство белой расы, но поклонница.

     Это было очень странное чувство.

     — Осталось совсем немного! — громко сказала я, пытаясь перекричать гудящий ветер. Анна — Руна — по всей видимости, всё ещё не была достаточно хорошо знакома с городом, чтобы нормально в нём ориентироваться, особенно со мной на прицепе, но зато я знала примерное направление, куда нам надо лететь, и могла его определить даже с воздуха.

     — Поняла! — ответила Руна и что-то сделала рукой. Я не могла сказать, был ли жест необходимостью для активации её сил, или это просто была техника визуализации команд, которая помогала ей самой, но после этого мы накренились и рванули с места в карьер, полетев ещё быстрее, чем раньше. Последние пару минут мой телефон вибрировал в сумке, но я не могла рисковать тем, что он выпадет из рук только для того, чтобы поглядеть, что там пишут остальные члены нашего временного альянса.

     Я могла видеть вздымавшееся облако тьмы, едва заметное с нашей позиции. Должно быть, это был Мрак. Облако распространялось рваными скачками.

     В новом кармашке на бедре у меня лежала зажигалка Зиппо, необходимая для моего нового дальнобойного приёма. Я хотела вытащить её, чтобы начать палить по противникам уже с высоты, но если я собью концентрацию Анны, мы грохнемся на землю с высоты в три этажа, так что это была не очень хорошая идея.

     Я сосредоточилась на предстоящей битве. Сплетница не упоминала о присутствии Лунга или Они Ли, но способа узнать так ли это было на самом деле или не изменилась ли ситуация, пока мы сюда добирались, у меня не было.

Страх сжал когтистой лапой моё сердце. Я. Анна. Сплетница. Мрак. Сука. Неужели только мы вышли сражаться против кейпов АПП?

     — Мы уже близко! — крикнула Руна. — Может, высадить тебя на крыше?

     — Хорошая идея! — крикнула я в ответ. Я смогу найти способ спуститься, если битва переместится в сторону, а обзор с крыши был огромным преимуществом, особенно с таким типом способностей, как у меня.

     Мы были примерно в двух кварталах от эпицентра, когда Руна начала замедляться настолько, что крыши перестали мелькать перед глазами смазанными пятнами.

     Затем яркий серебристый свет вырвался из земли, менее чем в двух кварталах от нас, устремившись высоко в небо, словно удар молнии, только в обратном направлении. За этим последовал ужасный, скрежещуще-визжащий звук, достаточно противный для того, чтобы я зажмурила глаза и сильно пожалела о том, что не могла сделать того же со своими ушами.

     Руна резко затормозила, и я чуть не свалилась с её металлической пластины, если бы не вцепилась в её плечи мёртвой хваткой. Мы замерли на месте.

     Столп света, казалось, начал потрескивать, и грубый, раздирающий барабанные перепонки звук достиг моего слуха. Серебряный свет уступил место странному, который я никак не могла описать.

     — Ебучее дерьмо, ебучие долбанные мудаки! — крикнула Руна, накреняясь вниз и бросая нас в резкий полёт. Её арсенал снарядов высыпался из-под плаща и рукавов, и это была не та коллекция всякого хлама и мусора, которую она использовала против меня. Это были ножи, метательные звёздочки, металлические ёжики, лезвия от бензопил и огромные рыболовные крючки — все они взметнулись в воздух и закружились вокруг нас.

     Я изо всех сил старалась держаться за Руну и не поднимала взгляда. Происходило что-то очень странное. Я могла видеть свет, заполняющий собой пространство, где только что взорвалась бомба, или молния, или что-то другое. Этот свет был похож на остаточное изображение.

     Мы были в квартале от эпицентра взрыва, и смотрели на зловещий столп серебристого света, тонкий, как палка, и высотой около двадцати футов (6,1 метра), когда отчаянные собачьи визги отвлекли наше внимание.

     — Вернись, ты, агресивная сучка! — услышала я крик Бакуды, за которым последовал глухой хлопок, похожий на звук выстрела из пневматической пушки.

     — Опусти меня! — крикнула я Руне, которая немедленно подчинилась, подлетев прямо к зданию, которое стояло на той же улице, где сейчас находилась Бакуда. Странный свет всё ещё сиял на противоположной стороне улицы, но моё внимание было приковано к крыше, к которой мы быстро приближались.

     Я отпустила плечи Руны и спрыгнула вниз, когда она совершенно ужасным образом накренила нас, видимо, для моего удобства, и резко остановилась в нескольких футах от края.

     К тому времени, как я выпрямилась, моя левая рука потянулась к Зиппо. Я сделала ещё два шага вперёд и присела, чтобы выглянуть за край ограждения крыши.

     Улица превратилась в руины. Кровь по меньшей мере двух монструозных собак, если только взрыв действительно не унёс жизни людей, была разбрызгана по обе стороны улицы. Ещё там был покоцаный фургон — похоже, шины автомобиля взорвались, подбросив его в воздух и повредив его при падении с высоты.

     Тьма Мрака затопила конец улицы, но это был не тот мощный, агрессивный покров тьмы, какой окружал его во время встречи в Соммерс Рок. Это были резкие колебания, ползущие вверх по стенам, окнам и решёткам, чтобы потом рухнуть вниз и появиться в другом месте.

     Я не видела тел, только куски шерсти, которые остались от собак Суки.

     Я должна была верить в то, что с Неформалами всё было в порядке.

     Бакуда, по всей видимости, сосредоточила всё своё внимание на облаке тьмы. На её плече крепилось какое-то устройство, напоминающее базуку, а на груди висело несколько патронажных лент. Её правая рука, придерживавшая базуку, всё ещё выглядела искалеченной.

     По крайней мере, они не оказались настолько тупыми, чтобы исцелить её, прежде чем отправить в Птичью Клетку, злобно подумала я.

     Я перебросила Зиппо в правую руку и открыла её. Маленький оранжевый огонёк заплясал над зажигалкой.

     Я затаила дыхание. Я не смогла нормально протестировать эту свою новую идею. Я не знала, сколько пропана, в который я буду превращать азот в воздухе, рассеется из моего туннеля, и как быстро он это сделает, и какой будет отдача нового навыка.

     Поэтому я колебалась. На самом деле я не продумала нормально, что будет делать этот символ, но по сути я создала огнемёт, а это было не то оружие, которым можно было просто так воспользоваться, чтобы сбить кого-то с ног или вывести из строя.

     Я могла бы атаковать Бакуду своей волной земли или поймать её в клетку, лихорадочно подумала я. Клетка звучит отлично, так как всё её оружие дальнобойное, и при попытке выстрелить она должна будет задеть прутья, что заставит снаряд сдетонировать и наверняка убьёт её, так что она не станет рисковать использовать свои игрушки…

     Мой момент нерешительности дорого мне обошёлся.

     Я услышала, как Руна кричит моё имя, и кинула на неё взгляд. Она была уже рядом с Бакудой, коллекция оружия вращалась вокруг Руны так быстро, что всё смазывалось в полосы. Бакуда тоже заметила её и теперь выцеливала Руну из своей базуки.

     Позади меня что-то шелохнулось, раздался громкий хлопок, а затем меня сбросили с крыши прямо на землю.

     Они Ли, успела подумать я в падении, прежде чем моя спина взорвалась болью.

     ~ ~ ~

     Я очнулась, лежащей на улице. Я едва могла что-то видеть и чувствовала, как воздух ласково обдувает моё лицо.

     На мне не было маски.

     Мои бронированные щитки исчезли. Мои наплечники, шлем, перчатки, ботинки — все металлические части пропали. Даже очков не было.

     Я схватилась за предплечье, и к счастью, в потайном кармашке всё ещё завалялось несколько стикеров, прилипших в внутренней части моего рукава из дайнимы. Я схватилась за стикер, на котором, как я знала, был изображён сигил моего прошлого дизайна брони — мне придётся обходиться без вшитой в него дальнобойной атаки. Сигил прекрасно сработал на асфальте.

     Куски асфальта преобразовывались в металлические щитки вокруг моего тела, надёжно скрывая мою личность, но мои очки пропали, так что я всё ещё была слепа, как крот.

     Я услышала звук ещё одного удара и среагировала инстинктивно, бросившись в сторону. Я вскрикнула от боли, но моя правая рука коснулась земли, так что я подняла перед собой стену, так высоко, как только могла.

     Я видела всё довольно размыто, но всё выглядело так, будто стена поднялась на высоту примерно в 7 футов (213,36 см) и шириной в большую часть улицы.

     Я обернулась. Я могла видеть облако тьмы Мрака, и я вроде как могла видеть, как кто-то приближается ко мне.

     Фиолетовое, сказал мой внутренний голос, пока я боролась с головокружением. Сплетница.

     — Осторожнее! — крикнула она, когда я приподнялась с земли. — Рядом с тобой статический пузырь! Иди направо, а потом ко мне, быстро!

     Я не могла думать. У меня болел живот. Болела спина. Я не знала, что произошло.

     Сплетница. Сплетница что-то говорит, думала я рваными мыслями. Она пытается… что-то сделать. Помочь. Помочь мне.

     Внезапно мой разум словно очнулся от летаргии.

     Я пришла сюда, чтобы помочь Сплетнице и Неформалам, пронеслась в голове стремительная мысль. Бакуда напала на них, и мы заключили союз против АПП. И у АПП есть Они Ли. Бакуда изобрела бомбу, разрушающую металл, и они использовали её, чтобы сбежать на пути к Птичьей Клетке.

     Я моргнула. Сплетница всё ещё что-то говорила.

     — Алхимик! — услышала я, когда мне удалось сосредоточиться. — Быстрее! Оно растёт!

     Я посмотрела направо и увидела странный визуальный эффект, распространявшийся по воздуху. Я не могла сказать, на что он был похож, я была не в себе и у меня отсутствовали очки. Это были какие-то странные белые, возможно серебристые нити, но такие тонкие, что больше походили на паутину. Они колыхались в воздухе, плыли вперёд, расширялись, делая это медленно, словно через патоку.

     Опасно. Это было что-то опасное. Сплетница так сказала. Она же сказала? Я не могла вспомнить.

     Я заставила себя подняться на ноги.

     — Направо! Поторопись! — снова крикнула Сплетница.

     Я попыталась бежать, но через пару шагов споткнулась и моя грудь взорвалась болью. Картинка на периферии начала темнеть, и моё сознание чуть не ухнуло следом в эту тьму.

     Я сделала ещё два спотыкающихся шага вправо, прежде чем заметила, что Сплетница снова что-то кричит.

     — А теперь прямо! Быстро! — крикнула она. Мрак и Сука теперь тоже стояли рядом с ней, окутанные тьмой Мрака.

     Я рванула вперёд, чувствуя себя так, словно участвовала в эстафете, где мне привязали одну ногу к кому-то, кто был значительно ниже меня ростом. Ноги вставали ни разу не там, куда я хотела их ставить, а земля под ногами, казалось, крутилась и качалась.

     Через дюжину шагов я обо что-то споткнулась. Я не могла сказать обо что — то ли обо что-то, действительно валявшееся на земле, то ли просто о собственные ноги.

     Чьи-то руки обхватили меня за живот, и я непроизвольно зашипела. Мой желудок словно горел, и вдобавок его будто искололи ножами.

     — Идиот, — голос Сплетницы. — У неё по меньшей мере четыре сломанных ребра и сотрясение мозга.

     У кого сломаны рёбра? — подумала я, когда зрение снова начало плыть. Звучит отстойно.

     — Мы должны уходить, — произнёс мужской голос надо мной. Я пыталась повернуть голову, чтобы разглядеть говорившего, но со своим плохим зрением видела недостаточно, чтобы понять, кто это был.

     Усилие, которое я предприняла, чтобы сосредоточить разум, оказалось слишком велико, и я наконец-то потеряла сознание.

     ~ ~ ~

     Я очнулась на больничной койке.

     Я несколько раз моргнула, пребывая в замешательстве от незнакомой обстановки. Я чувствовала, что на голове всё ещё был мой шлем, так что моя личность всё ещё была в безопасности.

     Губы потрескались и обветрились, во рту страшно пересохло. У болел живот и рёбра. Я задавалась вопросом о том, как долго я здесь нахожусь и как я вообще сюда попала.

     Может, Неформалы притащили меня сюда, гадала я. Или это вообще была Руна.

     Я понятия не имела, какой из вариантов был более правдоподобен, тем более, я всё ещё понятия не имела, где сейчас нахожусь. На вид это была стандартная, небольшая больничная палата — грязновато-белые стены, в углу стол с компьютером и задвинутым стулом. На стенах висели медицинские диаграммы, в общем, типичная обстановка врачебного кабинета. Я лежала на кровати, которая была придвинута к стене, и надо мной нависали металлические кронштейны, которые, впрочем, судя по всему не использовались. Это не было похоже на Центральную Броктонскую, но с другой стороны, я видела там только психиатрическое отделение и некоторые коридоры, когда загремела туда недавно, так что было трудно сказать наверняка.

     Я попыталась принять сидячее положение, но безуспешно — я обнаружила, что мой шлем и плечи были привязаны ремнями к кровати.

     На мгновение во мне вспыхнул страх, смешавшись со вспышкой боли, последовавшей после напряжения тела. Пусть мои руки были свободны, но у меня не было ничего, чем я могла бы защититься от какого-нибудь сумасшедшего доктора.

     Я пошарила вокруг руками, скидывая с себя одеяло и пытаясь найти что-нибудь вроде кнопки вызова. Мой монокостюм всё ещё был на мне, и я была почти уверена, что мои бронированные ботинки тоже, судя по тому, как топорщилось одеяло почти у края кровати, но я не слишком хорошо видела, что под таким ракурсом, что без своих очков.

     — Прекрасно, вы проснулись, — сказала пожилая женщина, вероятно, лет пятидесяти, с порога моей палаты. У неё были светлые волосы, местами припорошенные сединой, и неглубокие морщины на лице, но с моим паршивым зрением было сложно быть уверенным в таких деталях. Я не видела, как она подошла — ни в двери, ни в стене не было окон, чтобы я могла засечь приближение посторонних. — Замри-ка на минутку.

     Я перестала ёрзать по кровати, когда услышала её приближавшиеся шаги, а после она выдвинула стул из-за стола и села рядом со мной.

     — Теперь, когда ты сознании, мы можем провести осмотр, — сказала она. — Эта одежда — часть твоей силы? Мы не смогли снять её, чтобы сделать рентген, так что нам пришлось прибегнуть к другим мерам.

     — Нет, — сказала я хриплым голосом. — Ээ, можно мне немного воды?

     — Конечно, — сказала медсестра и поднялась, чтобы подойти к столику, стоявшему у меня в ногах, где стоял прозрачный кувшин с водой и набор маленьких пластиковых стаканчиков.

     Почему воду не поставили поближе к кровати? — подумала я я небольшим раздражением.

     Она протянула мне стакан с водой и уставилась выжидающим взглядом.

     Я поняла, что ей было интересно, как я собираюсь пить через свой шлем.

     Я коснулась сигила под челюстью, чтобы изменить форму шлема для того, чтобы я могла нормально попить. Как только форма изменилась, я взяла стаканчик из чужих рук и поднесла ко рту. Я жадно выпила всё, что было. Часть воды попала мне на лицо, потому что пить приходилось под странным углом, но всё равно это было чистое блаженство, которое охладило мой рот, горло, желудок, и даже прокатилось успокаивающей холодной волной по груди. Редко когда вода казалась мне такой вкусной, даже несмотря на то, что вскоре боль заглушила принесённую выпитым прохладу.

     — Там была кнопка, которую мы не нашли? — спросила женщина.

     Я допила воду и поставила стаканчик на прикроватную тумбочку.

     — Нет, это часть моих сил.

     — Понятно, — кивнула женщина. — Возможно, тебе стоит подумать о новом дизайне костюма, чтобы медицинский персонал мог снять его с тебя, если ты будешь находиться без сознания.

     Я и правда задумалась над актуальностью этой темы, прежде чем голову заполонили другие, более тревожные мысли.

     Я собиралась на драку с Бакудой, думала я. И там были Неформалы, и ещё Руна, и наверное кто-то ещё. Что там вообще случилось? Что произошло? Как долго я была в отключке? Где я вообще?

     — Как долго я тут нахожусь? — спросила я, явно нервничая. Я не должна была пробыть здесь слишком долго, иначе я бы чувствовала голод или мне поставили бы питательную капельницу, но «не слишком долго» в равной степени могло значить как час, так и десять часов.

     — Сейчас пятница, 22 число, почти 7 вечера, — ответила медсестра. — Ты здесь, думаю, уже пару часов. Кто-то уже сообщил Панацее о твоей ситуации, но она сейчас занята другими пациентами, поскольку ты была без сознания и твоей жизни ничего не угрожало.

     Так вот о каких «других мерах» она говорила, подумала я, и лёгкое дурное предчувствие сдавило грудь.

     — Панацея? — переспросила я. В этом был смысл. Раненый человек, которого врачи не смогли начать лечить, да и кто ещё мог вылечить мои сломанные рёбра по щелчку пальцев? Но зачем ей лечить меня? Я не была членом Протектората или кем-то из Стражей, так что вряд ли она обо мне вообще знала.

     Кто-то рассказал ей обо мне, подумала я. Наверное, это была Сплетница — она наверняка могла убедить её помочь мне. Надо будет спросить у неё в следующий раз.

     Я старалась не думать о том, как много обо мне знала Панацея, если вообще использовала на мне свои силы. Её способности к исцелению были невероятно широки — каким-то образом она могла узнать, что в твоём теле работало верно, а что нет. И она не просто стимулировала организм регенерировать быстрее или что-то того. Она могла отращивать утерянные конечности и восстанавливать шрамы, полученные от пламени.

     Может ли она определить, как выглядит человек под маской? — задумалась я.

     — Она настоящее чудо, — сказала медсестра. — Парачеловеческий целитель. Никогда не думала, что доживу до этого дня! Мы часто обсуждали это в медицинском колледже. Она приходит сюда нечасто, но думаю, что сегодня сделала исключение.

     Я хотела согласно кивнуть, но не смогла из-за ремней, которые всё ещё удерживали меня привязанной к кровати.

     — Извини за это, — сказала женщина. — Была велика вероятность, что ты будешь ворочаться во сне или ещё как-то повредишь себе, особенно с учётом того, что мы не смогли забинтовать тебе грудь. Надо подождать ещё парочку минут.

     — Я могу снять костюм, — сказала я.

     — Сейчас это уже не требуется, так как Панацея согласилась вылечить тебя. Она должна прийти с минуты на минуту, — сказала женщина. — А если серьёзно, то тебе следует присмотреть себе костюм, который доктор сможет разрезать ножницами, иначе в следующий раз ты можешь не очнуться.

     Я видела в этом логику. Полагаться на то, что Панацея будет рядом, чтобы исцелить меня, было в лучшем случае глупо и оптимистично. Я мало что знала о том, как она лечит или как и чем она живёт, кроме того, что в своём деле она была хороша. Она вот уже пару лет была на слуху у общества. Она и её сестра. Целительница и боец, следующее поколение Новой Волны, юные, красивые девушки.

     Может, они читерят, не могла не подумать я. Если Панацея способна вылечить рак, то она наверняка может сделать больше, чем любой пластический хирург. И Слава выглядит явно старше своего возраста.

     Я покачала головой. Она сделала много хорошего для этого города, и я не собиралась осуждать её за то, что она была немного тщеславна.

     Маленькая часть меня, которую я очень слабо контролировала, подзуживала меня спросить Панацею, было ли что-то, что она хотела бы получить, и предложить ей обменяться услугами.

     — Вы знаете, кто меня сюда принёс? — спросила я, стараясь выкинуть из головы идеи того, что можно было бы предложить Панацее в обмен на её услуги. В конце концов, я должна была знать, кого мне благодарить за помощь. — И что случилось с моими вещами?

     — Извини, я не знаю, — сказала женщина. — Ты можешь потом спросить на стойке регистрации, возможно, они смогут сказать, кто это был. А на счёт личных вещей, то у тебя с собой таких не было. А что, что-то должно было быть?

     Я попыталась вспомнить, какие у меня на руках были вещи, когда я оказалась ранена, но голова всё ещё была пустой.

     — Мой сотовый, — наконец, сказала я. — Он должен был быть в этом отделении.

     Я ткнула пальцем в кармашек на бедре, где всё ещё лежал маркер.

Медсестра отрицательно покачала головой и посмотрела в мою медицинскую карту.

     — Я не вижу никаких записей о личных вещах, а мы следим за таким, особенно когда дело касается паралюдей. Мог ли он выпасть из кармана?

     Я не была уверена. Может быть и так. Если бы я только могла точно вспомнить, что произошло.

     — Возможно, так и есть, — сказала я в конце концов.

     — Я пойду посмотрю, скоро ли она освободится, — сказала медсестра, прежде чем подняться на ноги и выйти за дверь.

     Я молча уставилась в потолок.

     Мне всё ещё было необходимо выяснить, что случилось с Бакудой. Продолжался ли ещё бой — хотя это казалось маловероятным с учётом того, что прошла уже пара часов — или всё уже закончилось? Нужно ли мне возвращаться туда по какой-либо другой причине? Что произошло, пока я валялась в отключке? Кто убедил Панацею прийти сюда — где бы это сюда не находилось — и исцелить меня?

     Я покачала головой, ну, насколько я могла это сделать в своём положении. На данный момент не имело значения, кто привёл меня сюда, главное было то, что меня исцелят. Так что ответ на этот вопрос не требовался мне сию же минуту.

     Бакуда что-то сделала. Это я ещё могла припомнить. Там были Неформалы, и Руна, и… и что-то случилось, и я не могу этого вспомнить.

     Я задумалась над тем, не могла ли Бакуда чем-то меня зацепить, какой-нибудь бомбой, стирающей память, или чем-то в этом роде. Или, может, она просто вырубила меня. Я не могла точно сказать, что произошло.

     И очки, подумала я, когда подводила черту под всем, что знала. Что с ними случилось? Почему их нет на мне, хотя я в шлеме?

     Мой разум пришёл в ещё большее замешательство.

     Что-то с Бакудой, Руна, Неформалы… Сплетница написала мне! — вдруг вспомнила я. А я написала Руне. Она прихватила меня с собой из Уинслоу.

     Я как раз пыталась проследить цепочку событий, когда сюда вернулась медсестра, теперь в компании с другой женщиной в халате и стетоскопом на шее. Женщина была брюнеткой, скорее симпатичной, чем обычной, но она не была похожа ни на одного из тех докторов, какими их показывали в сериалах.

     Честно говоря, она была немного похожа на мою маму. Не так чтобы сильно, но на маму.

     Она стояла надо мной так, что было достаточно легко разглядывать её, несмотря на моё довольно заторможенное состояние.

     — Давайте взглянем на вас, мисс…?

     — Алхимик, — сказала я.

     — Интересно. Я — доктор Мейер, — представилась она. — Во-первых, мы рады, что с вами всё в порядке. Несмотря на способности Панацеи к исцелению, мы могли только надеяться на то, что вы очнётесь до того, как мы сможем вылечить какие-либо ваши травмы, в связи с чем хочу уточнить у вас один вопрос. Ваш костюм, мы не смогли его ни снять, ни разрезать. Из чего он сделан?

    — Э-эм, часть костюма — это композитное пуленепробиваемое полотно, информацию о котором я нашла в интернете, а бронированные части состоят из специального сплава, — ответила я.

     — Интересно, — снова повторила она, хотя я не могла понять, говорила она это просто так или ей правда было интересно это узнать. — Возможно, вы захотите сменить костюм на что-то более лёгкое. Если бы не Панацея, я не знаю, как и чем мы смогли бы вам помочь.

     Я никогда не задумывалась над тем, что возможно придётся снимать костюм, когда создавала его, подумала я. Мой монокостюм слитный и бесшовный, так что его не получится снять, не разрезав саму ткань, по крайней мере, не используя мои способности. Может, добавить молнию? Но это звучит сложно. Липучки? Фу.

     — Есть ли что-нибудь, что вы бы хотели узнать? — спросила доктор Мейер с приятной улыбкой на лице.

    — Ага. Э-э, насколько серьёзны мои травмы?

     — Давайте посмотрим, — сказала доктор. — Нам пришлось быть особо осторожными с вашим позвоночником и грудиной — нам сказали, что у вас сломаны рёбра. Ещё есть несколько ожогов на руках и ногах, но их мы перевязали. Вы помните, как вы получили эти травмы?

     Я моргнула, пытаясь припомнить то, о чём спрашивала женщина, и перед глазами вспыхнула картинка.

     — Там был взрыв, — сказала я, пытаясь припомнить больше. — Позади меня, на крыше. Думаю, это он меня вырубил.

     Доктор Мейер кивнула, сделав пометку в больничной карте.

     — Хорошо, это вполне совпадает с характером травм.

     Я дёрнула головой в попытке согласно кивнуть.

     У неё сотрясение мозга и сломаны рёбра, вспомнила я чей-то голос. Сплетница?

     — А что-нибудь о сотрясении мозга есть? — спросила я.

     — Да, эта травма тоже отмечена в листе, — сказала она. — Но медикаментозного лечения таких травм нет, и мы не смогли сделать МРТ из-за вашей брони, так что в данный момент это лишь предположение.

     — Панацея должна подойти через несколько минут, — сказала доктор. — А я тем временем хотела бы провести несколько быстрых проверок, прежде чем она осмотрит тебя. Может быть, это заодно поможет тебе выбрать костюм на будущее, в котором будет безопаснее попадать в больницы.

     — Ладно, — согласилась я.

     Я хотела выбраться отсюда, или по крайней мере выяснить, что вообще происходит, но надеюсь, ожидание Панацеи не обернётся концом света.

     Она сняла пластиковый зажим с одного из металлических кронштейнов, висящих над кроватью.

     — Ваш палец, пожалуйста, — сказала она, и я протянула правую руку. Она нацепила на палец пластиковый зажим, и он плотно его сжал, прежде чем коротко уколоть подушечку пальца.

     — Ауч! — невольно вырвалось из меня.

     — Прошу прощения, — сказала доктор. — Прибор всё ещё калибруется.

     Я прикусила язык и кивнула, когда она присоединила провод от зажима к компьютеру.

     — А теперь полежи спокойно, не шевелись, — попросила она.

     Прошло по крайней мере семь минут, прежде чем они провели все тесты, которые хотели, и наконец-то появилась Панацея.

     Тесты были странными, с использованием маленьких технологических устройств, которых я раньше не видела, но, к счастью, кроме укола в начале, больше ни один не сделал мне больно, и мне даже не пришлось снимать с себя костюм.

     Женщины как раз выключали компьютер, когда в дверь вошла Панацея — внутреннюю дверь, из небольшого тамбура. Я предположила, что такие палаты использовались для размещения паралюдей.

     Лично мне Панацея показалась менее впечатляющей, чем я её себе представляла. Во-первых, она была довольно невысокой и выглядела довольно измотанной. Ещё она была одета в свой бело-красный костюм, украшенный принтами крестов и посоха Асклепия, которые в первую очередь напоминали всем о том, что она была медиком.

     — Хорошо, давай начнём, — сказала она, чисто деловым тоном. — Ты даёшь мне разрешение на своё исцеление?

     — Ээ, да, — я сказала это «ну конечно да» тоном. Кто-нибудь вообще отвечал на её вопрос «нет»?

     Я протянула ей руку, но она просто схватила меня за кисть и перевернула руку так, будто собиралась сделать укол или взять кровь. По телу прокатилась странная покалывающая волна, но было ли это той частью её способностей, где она анализировала состояние моего тела, или это мне просто чудилось из-за собственной мнительности, я не знала.

     Она посмотрела мне в лицо. Это ощущалось немного странно — быть единственным, на ком была маска, хотя напротив меня также сидел парачеловек.

     — Ты та, кого привезли сегодня без сознания, — сказала она. — Сломанные рёбра, сплошные ссадины и ожоги.

     — Ага, — согласилась я.

     — Кому ты принадлежишь? — спросила она чуть ли не шипящим голосом.

     Я посмотрела на неё в замешательстве — по крайней мере, постаралась выразить его, насколько только могла.

     — Никому, — сказала я. — Я сама по себе.

     Она просверлила меня долгим взглядом, а потом я ощутила, как внутри меня словно что-то шевелится. Это было не то чтобы больно, скорее странно — как будто кто-то щекотал мои кости.

     — Рёбра подлечила, — сказала она. — Повязки с ожогов лучше снять.

     Я немного повернула голову, но затем доктор подошла и коснулась чего-то, и ремни, державшие меня на месте, легко снялись. после этого я легко смогла сесть на кровати.

     Никакой боли.

     Я откинула одеяло с ног, и конечно же икры и руки до локтей были обмотаны простыми белыми бинтами.

     Когда я сняла бинты с ног, я отстранённо отметила для себя, что какое-то время мне не понадобится брить ноги.

     Исцеление не было похоже на ускоренное заживление ран, думала я, глядя на свои ноги. Это происходило совершенно по-другому. Как будто тёмно-розовые и красные ожоги просто сгладились, впитались внутрь кожи, будто по ним провели ластиком.

     — Мне сказали, у меня сотрясение мозга, — сказала я.

     — Извини, — пробормотала Панацея. — Я не занимаюсь мозгами.

     Хах, подумала я. Никаких мозгов. Я не слышала про это раньше. Не припомню случаев исцеления больных с деменцией или шизофренией, но это ведь скорее психические заболевания, а не физические, так? Странное ограничение.

     — Хотя зрение у тебя не самое лучшее, — сказала она таким тоном, будто говорила через силу. — Близорукость и астигматизм. Хорошей пары очков было бы достаточно, но если хочешь, я могу легко это исправить.

     Я колебалась. Ношение очков никогда не являлось для меня проблемой, но сейчас у меня их не было, и когда мне ещё повезёт получить такое предложение? Будет легче работать в кейп-образе, и мне больше не придётся беспокоиться о том, что в школе кто-то может из сломать или украсть.

     — Если тебе несложно, — сказала я.

     — Хорошо. Закрой глаза. Это может чувствоваться немного странно.

     Я сделала, как она сказала, и да, «странно» это ещё мягко было сказано. Мои глаза, казалось, рябили, перекручивались под веками, и мне потребовалась вся выдержка, которая только у меня была, чтобы не вырвать свою руку из её руки — страх, что эти ощущения никогда не исчезнут, если я помешаю ей делать то, что она делает, был единственной причиной, которая заставляла меня не шевелиться.

     После процесса, который наверняка занял меньше минуты, но мне показался вечностью, она отпустила мою руку.

     — Готово, — сказала она. — Оглянись вокруг.

     Я открыла глаза.

     Всё, о чём я сейчас могла думать, было вот чёрт, она отлично сработала. Я никогда до этого не видела мир так чётко, даже в своих очках.

     — Спасибо, — поблагодарила я настолько искренне, насколько вообще была способна, но она даже не смотрела на меня, а вместо этого пялилась в экран СКПшного телефона. Судя по тому, что я видела, она читала сообщение.

     — Вики, — прошептала она, и её голос был полон страдания.

     Это имя было мне явно знакомо, я знала его, но всё никак не могла вспомнить, откуда.

     Панацея резко встала и развернулась столь стремительно, что её похожий на робу халат чуть не хлестнул меня по лицу. Быстрее, чем я ожидала, героиня выбежала за дверь, и бело-красная ткань развевалась у неё за спиной, словно плащ.

     Рядом со мной замерла доктор Мейер.

     — Что произошло? — спросила я, поскольку явно что-то упускала.

     — Сестра Панацеи — местная героиня, — сказала доктор Мейер.

     К счастью, мозг успел установить связь между именем, которое прошептала Панацея, и фактом о местном герое прежде, чем я смогла задать вслух какой-нибудь тупой вопрос.

     Вики была Викторией Даллон, а также героиней Славой.

     — Я должна идти, — сказала я. — Моя помощь ещё может понадобиться.

     Женщина кивнула.

     — В таком случае я тоже откланиваюсь. В лифте тебе нужен будет подвальный этаж, не первый. Европейская шутка. Удачи.

     Я кивнула, на самом деле прослушав, что мне сказали.

     — Спасибо, — поблагодарила я, уже потянувшись за бронированными частями моего костюма, которые лежали в изножье кровати.

     Я натянула перчатки и щитки, а затем натянула нагрудник через голову, однако мне показалось, что он сидит на мне криво, так что нарисовала на нём символ, который переформировал броню так, чтобы она прилегала к телу вплотную.

     Позже надо будет подумать об изменении дизайна, решила я, поднимаясь на ноги, полностью защищённая своей устаревшей копией брони.

     Я толкнула дверь и поспешила вперёд по коридору, пытаясь подобрать нечто среднее между быстрым шагом и бегом, который соблюдал бы правила приличия, ведь в конце концов, я находилась в больнице, где существовали свои стандарты поведения.

     В конце коридора обнаружился лифт, и когда я дошла, нажала на кнопку вызова. У меня не было ни моего СКПшного сотового, ни личного мобильника, хотя он всё ещё должен был быть в безопасности в школьном рюкзаке, валявшимся в кустах Уинслоу.

     Двери лифта открылись, и я отступила в сторону, давая дорогу другому пациенту, мужчине лет двадцати с небольшим на вид, которого медсестра покатила вперёд по коридору, пока второй медбрат катил следом кислородный баллон.

     Я нажала на кнопку первого этажа только для того, чтобы в голове спустя три этажа всплыли слова доктора Майер.

     Подвальный этаж. Европейская шутка, подумала я. Идиотка.

     Я вздохнула и нажала на другую кнопку.

     Удручающе медленно лифт спустился на настоящий первый этаж.

     Вестибюль больницы был относительно пустым, и не был похож на тот вестибюль, который я видела, когда выписывалась из психиатрического отделения центральной броктонской. Я хотела подойти к стойке регистрации и спросить, кто меня сюда притащил, но потом подумала, что у меня нет на это времени.

     Я выбежала через главные двери, обогнув парочку входящих в больницу человек, и выбралась на улицу, где уже царил вечер.

     Беглый осмотр местности подсказал, что привезли меня вовсе не в центральную больницу, а в медицинский исследовательский центр Медхолла, одну из жемчужин деловой части города.

     Медсестра сказала, что Панацея приходит сюда не очень часто. Потому что это не обычная больница.

     Я выбросила эти мысли из головы. Мне нужно было быстро добраться до места, нахождение которого я не помнила, и это было проблемой.

     Но в вечерних сумерках серебристое сияние очень быстро привлекло моё внимание, и я обернулась, чтобы понять, что это такое.

     — Выглядит нехорошо, — пробормотала я себе под нос, когда увидела то, что испускало сияние.

     Наверное, там я и потеряла сознание, подумала я. Это довольно далеко отсюда. Господи, оно должно быть огроменное.

     Я уже собиралась рвануть к нему пешком, когда мысль о расстоянии, которое предстоит пробежать, подкинула мне другую идею.

     Я развернулась и побежала к старому многоквартирному дому, где прятала свой ховерборд.